Лента новостей

Aleks Tarn
А велосипедистов-то за что?
Есть такой бородатый анекдот о призыве к ликвидации евреев и велосипедистов. Предполагается, что в этом месте сделавшего паузу рассказчика немедленно спросят: «А велосипедистов-то за что?» И ведь действительно спрашивают.
Эта правдивая – до мороза по коже – шутка чрезвычайно подходит к текущему моменту мировой истории. В Париже ожидается миллионная демонстрация, на которую, как на похороны английской королевы, съезжаются главы государств и правительств, а также киноактеры, спортсмены и звезды реалити-шоу. Несколько миллиардов людей будут следить за митингом по ТВ, слушать речи и выступления певцов. И всех их – премьеров, президентов, кинозвезд, демонстрантов, полицейских, секретных агентов и просто радиослушателей – будет одинаково мучить один и тот же вопрос: «А карикатуристов-то за что?»
Читаю сейчас книгу Кондолизы Райс о ее вашингтонских годах. Рассказывая о реакции администрации Буша-младшего на трагедию 11 сентября, эта достойная леди упоминает о принципиальном решении Америки объявить войну террору вообще, а не только аль-Кайде в частности. 
«Эта война, - пишет доктор Райс, - должна была вестись против любого террора и против всех, кто практикует террор. Иногда это заставляло нас реагировать на происходящее далеко за нашими пределами, когда связь террористов с аль-Кайдой была довольно слабой – как в случаях с Джамаа Исламийя в Индонезии или с группой Абу-Сайяфа на Филиппинах… Но это решение означало также и конфронтацию, например, с чеченскими террористами… Мы сознательно брали на себя ответственность противостоять группам, которые не имели ни связей с аль-Кайдой, ни каких-либо иных глобальных устремлений – таких, как баскская сепаратистская организация ЭТА в Испании… Мы верили, что должны дискредитировать терроризм как средство, без каких бы то ни было исключений. Здесь нет места для разговоров о "борцах за свободу". Ничто не может оправдать применения террора».

Конец цитаты. Слова осуждения ЛЮБОГО террора, написанные в 2011 году по следам событий 2001-го, даже отдаленным намеком не касаются самого продолжительного и кровавого террора новейшей истории – арабского террора против Израиля. Упомянуты и Бин-Ладен, и Абу-Сайяф, и Джамаа Исламийя, и Шамиль Басаев, и даже баски… – а вот про ФАТХ и ХАМАС – ни звука. Трудно представить, чтобы эта блестящая специалистка ничего не слышала о взлетающих на воздух Иерусалима городских автобусах, о бойне в тель-авивской подростковой дискотеке, о расстрелянной свадьбе в Хадере, о кровавом пасхальном седере в Нетании и еще о многом, многом другом.
Слышала, конечно, слышала. Но, видимо, всё это за террор не считается. Неслучайно в своей борьбе «против любого террора и против всех, кто практикует террор» Америка предпочла максимально дистанцироваться от союза с Израилем – государством, которое более прочих страдало и продолжает страдать от этого отвратительного явления. Повторю: наверно, убийство евреев не считается за террор. Убийство евреев не считается за убийство.
Это лишний раз высветили события французского «11 сентября», продемонстрировавшие вопиющую разницу в подходах «прогрессивной общественности» к двум взаимосвязанным и почти одновременным парижским терактам – в редакции журнала и в кошерной лавке. Что ж, возмущение нормальных европейцев понятно. Если бы одних только жидов, как в лавке, а до этого в Тулузе и Брюсселе… – если бы только это, то еще куда ни шло. Но журналистов-то за что?
В этой связи вспоминается вечно актуальное стихотворение Натана Альтермана, написанное им в ноябре 1942 года, когда до Страны Израиля дошли уже не просто страшные слухи, а вполне достоверные сведения о том, что Европа в Европе истребляет европейских евреев. Вот оно в моем переводе с иврита:
Натан Альтерман. "Из всех народов..."
Слезы наших идущих на смерть детей 
мировых не обрушили сводов.
Потому что любовью и волей своей 
Ты избрал нас из всех народов.

Ты избрал нас из прочих – на брит и обет –
из огромного пестрого стада.
Оттого даже дети, по малости лет,
знали точно и твердо: спасения нет,
и просили у мамы, идущей вслед:
не смотри, не смотри, не надо…

Плаха сыто стонала, журчал кровосток,
и отец христианнейший в Риме
не спешил на подмогу с заступным крестом,
чтоб хоть день постоять рядом с ними.
Чтоб хоть день постоять под ножом мясника -
как стоят наши дети века и века.

Не смотри на нас, мама, – на ямы и рвы,
на весь мир этот, ставший погостом…
Мы – солдаты одной непрерывной войны.
Мы малы, но не возрастом – ростом.

Ну, а Ты… – Ты, чья воля, и мощь, и стать –
Бог отцов наших, страшный и милый,
Ты избрал нас из прочих народов – стать 
мертвецами на адских вилах. 
Только Ты сможешь всю нашу кровь собрать
ведь другим это – не под силу.

Можешь нюхать ее, как свои духи,
можешь пить ее, добрый Боже…
Но сначала в ней убийц утопи.
А потом равнодушных – тоже.