ИНСТИТУТ ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ проект

 Сколько их на свете, разных научных и учебных центров, а самого необходимого, на мой взгляд, института нет и не предвидеться его открытие в ближайшем будущем.

 Вся работа на указанную тему отдана народу легкомысленному, поверхностному, предвзятому: художникам, поэтам, писателям и прочим деятелям всевозможных искусств. Серьезные, ученые люди по странной традиции занимаются проблемами второстепенными, а, порой, и вовсе ненужными человечеству. 

 Вот я и рискнул предположить, что Институт Любви и Ненависти все-таки появился. Конечно, в Еврейском государстве, а где еще? Огромный такой комплекс зданий в пустыне Негев. Ну, научным исследованиям феномена любви там будут заниматься немногие. Здесь все понятно. Есть любовь – и слава Богу. Нет ее, ничего не поможет, даже сверхсовременное оборудование и глубочайший анализ причин отсутствия нежного чувства. 

 Ненависть – дело другое. Нужно признаться, что и сам наш Институт назван так длинно в большей степени для красоты. Посудите сами, отвратительно звучит: «Институт Ненависти». Потому и было решено расширить, так сказать, тематику в угоду обывательскому вкусу. 

 На самом деле, почти все сотрудники этого научного центра занимаются только проблемами ненависти. Подотделов, правда, достаточно. Естественно, что юдофобию, ее подвиды, классы, разновидности, группы – изучает добрая половина Института, есть там и отдел особый. Называется он коротко и странно: « Еврей – еврея». 

 Вот в этот отдел мы с вами заглянем. Надо сказать, что кроме подопытных субъектов, там с момента основания открыт пункт по приему посетителей. Это он так мягко называется по понятной причине. На самом деле идут в этот отдел люди больные, несчастные, с очевидными психическими отклонениями. 

-          Здравствуйте, доктор, - тихо лепечет один такой пациент, осторожно просочившись в дверную щель.

-          Садитесь, прошу Вас. На что жалуетесь? 

-          Видеть их не могу, - со слезой начинает посетитель. – Как увижу, судороги начинаются до обморока и головной боли. Вот все хорошо, иду себе, жизни радуюсь, а тут навстречу кто-то из этих, черных – и все - день испорчен. Что делать, доктор? /

 Ученый человек, как обычно, смотрит не на пациента, а на экран монитора. Компьютер высвечивает подробности соматической и душевной биографии пациента./

 Больной тоже не смотрит на врача. Он взгляд не может отвести от черной шляпы, прицепленной к замысловатой подставке в углу кабинета. /

-          Уберите эту гадость! – вскочив, внезапно вопит несчастный и тычет в шляпу дрожащим пальцем. – Уберите, прошу Вас! /

 Доктор понимает все сразу, и исполняет просимое без промедления./

-          Вы что, тоже из этих? – подозрительно интересуется посетитель. /

-          Нет, нет, уверяю Вас./

 Пациент успокаивается, а доктор, покачивая головой, вновь подсаживается к компьютеру и говорит, будто самому себе: /

-          Тяжелый случай, запущенный крайне. /

-          Мракобесы они, - начинает бормотать больной. – Жулики поголовно. Власть хотят захватить. Всех в Средневековье загонят. Плодятся безмерно. Скоро они будут везде, а я – нигде. Конец света наступит, доктор! /

-          Ничем не могу утешить, - подсаживается к пациенту хозяин кабинета. – Жулики и в белых штанах ходят. Все деньги любят и власть …. А конец света нам, как раз, не ортодоксы подготовили, а другой народ, почти сплошь светский… А что касается мракобесия …. Слушайте, вы же в Бога, конечно, не верите? /

-          Я – атеист, - с гордостью отзывается посетитель. /

-          Ну и в бесов не следует верить такому просвещенному человеку, - ласково увещевает больного ученый. – Мракобесие – это мрак и бесы./

-          Они, они бесы! – кричит больной. – И несут мрак, мрак, мрак…. – посетитель повторяет это слово все тише и нежней, а потом засыпает под гипнотическим взглядом хозяина кабинета, с улыбкой засыпает, сидя в удобном кресле. /

 Хозяин кабинета негромким звонком вызывает санитаров. Дюжие ребята отвозят на тележке посетителя в соседнюю комнату и там кладут под какой-то аппарат, напоминающий рентгеновскую установку. /

 Доктор незаметными манипуляциями опускает над больным экран, включает невидимые лучи и отходит в угол сумрачного помещения к очередному монитору. Внимательно наблюдает за изображением…. Продолжаются эти исследования не меньше часа./

 Наконец, доктор отключает установку и будит больного. /

-          Что это было? – удивлен посетитель. – Я, кажется, заснул. Знаете, доктор, у меня такое ощущение, что мне приснилась вся моя жизнь. Это был удивительный фильм! Я столько увидел! /

-          Да, да, - сдержанно кивает доктор. – Пройдемте. / 

Они вновь сидят напротив друг друга в кабинете. /

-          Так я и знал, - говорит ученый. – У вас очевидные симптомы болезни Брафмана и Самида. /

-          Не может быть, доктор! – пациент приподнимается в ужасе. /

-          Может, может, - покачивает головой ученый. – Мы просветили Вашу память на аппарате «Изпом» и нашли там показательные моменты вашей биографии…. /

 Несчастный больной садится, сокрушенно покачивая головой. /

-          Город Саратов, - продолжает ученый. - Вам  десять лет. Вы в очередной раз оскорблены и избиты соседскими мальчишками. Мама утешает Вас. Во дворе, под странным приспособлением для умывания, она обтирает водой ваше окровавленное лицо. Вы плачете. Вы кричите сквозь всхлипы и стоны: « Мама! Не хочу быть жидом! Не хочу больше! Я тебе ненавижу! Я папу ненавижу! Зачем вы меня родили таким! …. Было такое, уважаемый?

 Больной еле заметно кивает. 

 - Так вот, - говорит доктор. – Всю свою дальнейшую жизнь вы старались уйти от оскорблений и побоев. Это так понятно, так простительно…. Ну, не каждому дано быть героем. Вы ненавидели свою физиономию в зеркале, свою фамилию, свою родню. Внешне все было, как будто, благополучно, но только внешне. В вашей     душе бушевала настоящая буря. Вы все сделали, чтобы перестать быть евреем, уподобиться окружению. Вы занимались мимикрией постоянно. И эта чудовищная, внутренняя работа, отразилась на вас, как ни странно,  внешне. В какой-то момент даже цвет ваших глаз изменился, ведь так? 

 Несчастный вновь сокрушенно кивает. 

-          Затем с вами произошло совершенно нелогичное событие, - ученый подсаживается ближе к пациенту. – Вы, человек, бегущий от своего еврейства, по каким-то причинам перебрались в страну евреев. И здесь, что закономерно, ваша болезнь обострилась. Вы сами знаете причину: одним своим видом наши ортодоксы напоминают вам о невозможности переродится, стать другим, сбросить кожу. Они возвращают Вас туда, откуда вы изо всех сил бежали. Они оскорбляют Вас своим откровенным видом. При виде обычного человека с пейсами, в бороде и шляпе, вы будто слышите приговор самому  себе, будто читаете беспощадный диагноз вашего тяжкого, хронического заболевания….Вы кем работаете? /

-          Журналистом, - еле слышно и пугливо отвечает больной, будто признается в тяжком преступлении. /

-          Час от часу не легче, – вздыхает ученый. – Ваша болезнь еще и заразна. Но главное даже не в этом. Вам, чтобы плодотворно трудится, необходима хоть какая-то эмоция. Это так понятно: ненависть свою вы приспособили, как движитель всей вашей деятельности. Без ненависти этой вы – ничто. Вам просто не о чем будет писать. /

-          Но они, они, они! – вновь начинает вопить посетитель. /

-          Не торопитесь искать причину вашего заболевания на поверхности, - жестом останавливает журналиста доктор. – Я вам доказал, что найти ее можно только в области подсознания./ 

-          Что делать, доктор?! –  бормочет несчастный больной. /

-          Ну, можно снова уехать, – вздыхает ученый. – Уехать туда, где нет синагог и евреев…. Говорят, что в Лапландии они практически отсутствуют…. Можно, наконец, подвергнуть себя добровольному заточению в монастыре, можно, наконец, пойти на сложную пластическую операцию лица и выправить новые документы с новым обозначением гражданства и национальности…./

-          Нет, нет, доктор! – лепечет больной. – Все это мне не подходит и слишком дорого. /

-          Тогда могу порекомендовать обычный способ лечения, – пожимает плечами ученый. – Вы знаете, конечно, о чем я? /

-          Знаю, - низко опустив голову, бормочет посетитель. – Пожалейте, доктор! Неужели нет больше никакого средства?/

-          Нет, - сухо ставит точку хозяин кабинета. – Заразных больных мы лечим только так./

-          Хорошо….Только я не смогу сам, сил не хватит. /

-          Вам помогут, - сдержанно обещает ученый, и нажатием кнопки вновь вызывает санитаров. 

 На этот раз они являются без тележки, а с целым гардеробом вещей и прозрачным баулом набитым париками, бородой и прочими накладными украшениями.

 Больной пробует робко сопротивляться, но его «светское» одеяние летит на пол, и через несколько минут несчастный облачен во все черное, при этом он становится обладателем накладной бороды и пейсов. 

-          Будьте здоровы, - бесстрастно напутствует посетителя ученый. 

 Вздрагивая от любого шума, несчастный больной покидает наш научный центр. Сутулясь, он медленно бредет по улице институтского поселка. С усилием поднимает голову, видит свое отражение в зеркальной витрине. Вздрогнув, останавливается. Ужас овладевает душой несчастного. Он вопит от ненависти, глядя на самого себя, нагибается, подняв с асфальта пустую, стеклянную бутылку из-под «Колы», с яростью, изо всех сил, швыряет ее в витрину. Бутылка отскакивает от непробиваемого стекла. В окрестностях «Института Любви и Ненависти» витрины всех магазинов и лавок предусмотрительно оснащены бронированными стелами.