Герман Артурович Саунишвили –
доктор физико-математических наук, автор множества научных трудов, хорошо
известен в мире науки. Репатриант он недавний, но полностью, или почти
полностью, реализовал себя в Израиле. Саунишвили далек от фанерных принципов
технократии. Его размышления о Боге, о Вселенной, о своем еврействе, как мне
кажется, достойны внимания.
КОРР. Прежде всего,
вопрос принципиальный. Возможно ли вообще доказательство Божьего промысла с
помощью науки?
Г.С. Думаю, что нет.
Дело в том, что доказать присутствие Высшего разума нельзя с помощью низшего, даже если разум этот
заслужил Нобелевскую премию. Знаете, когда-то в молодости я был преданным
комсомольцем, но хорошо знал одного раввина в нашем Баку, часто приставал к
нему, пытаясь на основе марксизма – ленинизма доказать, что Бога нет. Однажды
он не выдержал, посадил меня перед собой, открыл рот и в течение получаса не
оставил камня на камне от всех теорий основоположников. Я был потрясен. Но
потом произошло и вовсе неожиданное. Раввин заговорил совсем в ином тоне, без
Маркса и Ленина неопровержимо доказал мне, что Бога все-таки не существует.
Потом он грустно покачал головой и сказал: « Теперь, Герман, ты сам видишь, как
опасен и несовершенен мозг человеческий".
КОРР. И все-таки
попробуем кое в чем разобраться. Герман Артурович, я знаю, что вы читали книгу
Лоуренса Келемана « Возможность поверить». В книге этой много, так сказать,
научных глав. В частности, он доказывает бытие Божье, используя теорию взрыва
нашей расширяющейся Вселенной. Вы согласны с таким доказательством?
Г. С. Есть теория бесконечности Вселенной во
времени и пространстве. В таком мире без начала и конца нет места Божьему
промыслу. Есть теория пульсирующей Вселенной. И здесь нет отправной даты
творения. Такая Вселенная «гуляет» сама по себе. С легкой руки Слифера,
Ситтера, Фридмана и Хаббла возникла теория первичного взрыва. Теория вполне
допустимая и доказанная в ходе астрономических наблюдений. Смысл ее в том, что
когда-то было начало мира нашего. Первый миг творения. И мы сразу видим здесь
место для Творца. /
Когда-то я размышлял
на эту тему, и мне казалось, что наша Вселенная – всего лишь одна из многих
частей мироздания. Совсем недавно я включил интернет, чтобы просмотреть
наиболее интересные научные открытия последнего времени, и обнаружил, что в
июле месяце этого года американские ученые установили, что возраст некоторых
галактик настолько велик по времени, что они не экстраполируются к началу
взрыва. Таким образом, эта группа ученых работает над ревизией теории Фридмана.
Возможно, что существуют галактики, где законы Ньютона и Эйнштейна не
действуют. В любом случае, мы наблюдаем попытку вернуться к законам бесконечной
Вселенной. /
КОРР. Но, возможно, в
других галактиках взрыв произошел раньше? /
Г. С. Стоп! Галактики
входят во Вселенную. Получилось так, что возможность взглянуть подальше,
привела к тому, что были обнаружены другие Вселенные, где взрывы могли
произойти раньше, а раз так: мы стоим перед множественностью этого события.
Путем математической индукции, мы приходим к энному количеству Вселенных, а
значит и нет возможности обнаружить начало – начал. /
КОРР. И все-таки.
Если допустить первичный взрыв, может ли это доказать волю Всевышнего? /
Г. С. Нет. Мы можем
говорит о процессе создания материи, но связывать ее с чьей-то волей совсем
необязательно. Простой пример. Когда мы говорим о пришельцах, мы обязательно
предписываем им материальную форму, человекообразную по преимуществу. В любом
случае это то, что мы наблюдаем в нашей жизни. Только у Лема в «Солярисе» есть
всеобщий разум, мыслящий океан. Это ближе всего к тому, что может иметь место.
Это необязательно Бог, природа или какая-нибудь иная субстанция. Это
тайна-тайн, очень близкая нашему, еврейскому, восприятию мира. Есть другие
варианты, мы – составляющая часть огромного образования, кристалл и так далее.
Я называю это теорией трансляции. Мы знаем, что планетарная система очень
напоминает атомную, но никто не говорит, что на электроне сидит некое существо
и командует процессом. Мы можем быть молекулой, атомом внутри чего-то
необозримого и непостижимого. Почему я называю подобное трансляцией. Дело в
том, что кристалл можно построить путем передвижения, например, кубической
ячейки. Ты ее транслируешь, и только так можешь получить другой кристалл.
Теперь о времени. Возьмем понятный пример: муха дрозофила. Она живет один день.
В один день рождается и умирает. На этой
мушке генетики проводят все свои опыты. При этом ты за день можешь опыт
завершить и начать новый эксперимент. И мы тоже можем быть мушками –
дрозофилами в руках экспериментатора. То, что для нас 70 лет, для него один
день или мгновение. В любом случае, можно себе представить, что мы участвуем в
каком-то глобальном эксперименте. «Избранный народ», например, всего лишь
помеченная кем-то мушка-дрозофила. Но этой мушке каким-то неведомым образом
была передана информация, что есть кто-то, кто ее пометил./
Вот один из
возможных фактов «передачи». Я часто
думал о семидневном цикле Сотворении мира от хаоса до человека. Мне удалось
построить любопытный, как мне кажется, график. Вот он перед тобой. Первый
период творения: 50 миллиардов лет по нисходящей: 5 на десять в десятой, 5 на
десять в девятой. Я взял логарифмическую шкалу. Второй день: 5 миллиардов лет,
пять на десять в десятой, пять на десять в девятой. Третий день: 500 миллионов
лет, десять в восьмой, десять в седьмой….
На шестой день был создан человек. Это, между прочим, по нашей линейке,
50 тысяч лет: 10 в пятой, 10 в четвертой степени. Теперь шабат – отдых – это с
50 тысяч лет до 5 тысяч лет. Все точно по нашему календарю. То есть, 5 тысяч
лет назад началась наша встреча с Богом. Выходит, мы определили план работ в
великой лаборатории, расписали его по времени: вот десятки миллионов лет эпохи
динозавров, вот тысячи эксперимента над человеком. Семидневная шкала творения –
логарифмическая. Только по такой шкале, что-то начинает вырисовываться.
Поймите, я не занят суетной попыткой доказать бытие Божье. Это всего лишь одна
из попыток расшифровать сообщения, данные нам в Торе. У Создателя была иная
временная шкала. Но наши пращуры не могли понять это, а потому и получили они
семидневный цикл творения./
КОРР. И все-таки,
для вас все эти попытки дешифровки – всего лишь игра? /
Г. С. Конечно, они
мало чего стоят. Есть в них доказательство наличия моих знаний, способностей,
образования – и только. Я доказываю лишь справедливость возможных доказательств
того, что 7 дней творения – всего лишь переданные нам кем-то намеки на
возможность в будущем точного знания о путях образования Вселенной. Наши предки
могли понять и записать только то, что они могли понять. Жили они на земле, а
не на Марсе, а потому и дадена им была недельная шкала. Марсианам был бы
предложен иной, понятный им, цикл./
КОРР. В этом, как вы
думаете, феномен нашей Торы? /
Г. С. Бесспорно.
Какие-то краеугольные знания были переданы нам. Кем они были переданы: всеобщим
разумом или каким-либо иным гением информации – мы знать не можем. Но сам факт
передачи несомненен, на мой взгляд. Мы можем, с помощью науки, спекулировать на
эту тему сколько угодно, но эти наши потуги не могут стать доказательством
бытия Божьего. /
КОРР. Ты считаешь,
что подлинных доказательств быть не может или они все-таки существую на уровне
этики. /
Г. С. Ну, конечно. Я
– полный агностик. Я считаю, что наличие или отсутствие Бога недоказуемо. Оно
по самому определению иудаизма недоказуемо нами. Но наука и религия могут
совершенно нормально функционировать рядом. Только при одном условии: наука не
должна пытаться доказать присутствие Всевышнего или то, что Бога нет. Не ее это
дело. Ее дело взбираться по бесконечной лестнице, ведущей в небо. И делать это
скромно, понимая всю относительность наших знаний. Наука и религия пользуются
каждая своим методом, но многое их объединяет, потому что и там и здесь в
основе – умозаключения, аксиомы. В науке
просто не должно быть догматических аксиом. Они должны раскрываться, переходить
в теоремы и так далее и тому подобное. Религия основывается на догматах. Но
развивается иудаизм постоянно, знатоки Торы блестяще владеют формальными и не
формальными признаками. Путем умозаключений они делают верные выводы. Но эта
практика не пересекается с наукой. В науке есть свой научный метод. Любые
наблюдения должны подтвердить независимые исследователи. Гипотеза только тогда
становится теорией, когда она подтверждена экспериментом, либо наоборот: есть
эксперимент, правильно объясненный теорией. Это значит, что на основе этой
теории можно предсказать новые экспериментальные результаты. В религии все это
неважно. Она базируется на аксиомах,
путем умозаключений. Эксперименты в религии исключены. Вот почему мне кажется,
что самая «вредная» публика те, кто находится в межумочном пространстве,
нарушая параллельное движение науки и религии: всякие там экстрасенсы, мистики,
уфологи и прочий народ. Они используют квазинаучные методы, профанируют науку,
а заодно и обесценивают путь религиозных
знаний. Все это, на мой взгляд, не имеет право на существование. Любая религии
базируется на вере. И этого вполне достаточно. Никакая наука не может разрушить
то, во что ты веришь или доказать что-либо человеку, не способному поверить.
Хороший, настоящий ученый может быть или религиозным человеком или отрицать Божественное присутствие. /
КОРР. Здесь есть
проблема, как мне кажется. В христианстве все просто: чудо, тайна, авторитет.
Вот три кита, на спине которых все и держится.
Иудаизм по своей структуре обращается к знаниям и разуму. Он сам
провоцирует человека на постижение возможных путей к Богу, а не на безоглядную
веру в него. Как разрешить это противоречие?/
Г. С. Иудаизм не
вводил новых аксиом. Он остался на «первозданных» догматах, а все остальные
религии старались ввести новые аксиомы и, тем самым, уходили от первоисточника
информации. В этом и сила иудаизма, и его определенная научность. Он честен и
позволяет человеку двигаться вперед только с помощью своих умозаключений, без
искусственных подсказок. Вы правы, пожалуй. Иудаизм – личное дело каждого,
читающего Книгу, дела интимного, а не общей веры в какой-либо из догматов,
придуманных человеком. Иудаизм идет от слова Божья, христианство – от обрядов,
часто разнящихся друг с другом. Мы пять тысяч лет читаем одну и ту же Книгу, не
пытаясь заменить ее чем-то новеньким, просто другим или более ясным текстом. Отсюда
и кабалистика и всякие попытки раскодирования ее глав, дешифровки аксиом. Это
достойно уважения. Я считаю наше религиозное образование – необходимейшей
школой этики, логики и умения считать. Другие религии, как мне кажется, больше
базируются на эмоциях, на обряде, как мы отметили. Они стараются приблизить
Бога к верующему, а не постичь Его. Это понятно по-человечески и делает также
понятным, почему мы одиноки в этом мире, так как тяжкий, «сухой» путь познания
в иудаизме далеко не для всех. Работа над формулой в удовольствие только для
посвященного. В мире бесконечного поиска, догадок и открытий не так просто
существовать.
КОРР. Вот почему
здесь крайне важен постулат об абсолютности наших этических знаний, данных
Торой, сохранный и другими, более поздними, религиозными доктринами.
Г. С. Дело в
том, что в этом и состоит одно из бесспорнейших доказательств, для меня,
по крайней мере, высшей силы. Эти этические законы не мог дать слабый
человеческий разум. Они тоже нуждаются в дешифровке, но в любом случае
обеспечили человечеству, нашему народу, возможность какое-то время существовать
в опытной лаборатории Вселенной.
КОРР. Эти этические
принципы нарушались и нарушаются так часто, что иной раз начинает казаться, что
не Высший разум проводит над нами эксперимент, а мы, люди, над высшим разумом.
Г. С. Отсюда и
всякого рода катаклизмы. Отсюда и наша еврейская мера ответственности перед
Творцом, бесспорно гипертрофированная, но отсюда и удивительная тайна нашей
живучести. Погодите, вот в той же книге Келемана есть очень точная цитата из
труда равви Моше Мейзельмана. Он пишет: « Как только мы перестаем относиться к
себе как к евреям, то тут же, как и прочие народы, подпадаем под действие
обычных природных процессов. Нами начинают править обычные законы истории, а по
этим законам еврейский народ попросту не должен был бы существовать».
КОРР. Нелегкая это
доля: жить по особым правилам. В связи с этим, нетрудно понять наших
отступников, ассимилянтов. И в Израиле нет им числа.
Г. С. Верно. Вот
почему остановка на пути постижения своей «Богоизбранной» сущности всегда была опасной в нашей истории. Не менее
опасна она и сегодня. Я не говорю о
сохранению еврейского народа. Тут я спокоен. Я думаю о судьбе Израиля и
израильтян, к коим мы с вами принадлежим с некоторых пор.
Беседовал с Германом Саунишвили А. Красильщиков в 2000 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий