Каждый из нас оставляет свой след на земле. Чем крупнее личность, чем выше ее талант, тем и след значительней. Интерес к творчеству (к следу) Александра Солженицына нынче не так велик, как 30-40 лет назад. Он и при жизни автора "Архипелага ГУЛАГ" упал до незначительных величин. Понять причину такого народного равнодушия Солженицын не смог. Нужно было срочно оказаться вновь популярным, востребованным. Согласно нынешней моде в России искупить вину за крушение Советской империи, за ненависть к сталинскому режиму. Тем более, что и дни жизни на исходе. И вот Солженицын оставляет благодарным потомкам последний свой труд - завещание: след грязный и лживый, под названием "200 лет вместе". Суть этого завещания проста и банальна: "Русский народ велик и прекрасен и все беды в истории этого народа-богоносца от злых, подлых, коварных жидов". "Свежая" эта идея была искусно замаскирована маской лишних слов и псевдонаучной риторикой. В результате, предсмертный труд Солженицына утратил силу погромного топора, но простейшая цель усилий автора осталась той же. О первом томе "200 лет" я написал одним из первых. Это давние заметки о втором.
Не любил маркиз де- Кюстрин Россию и русский народ. Ничего хорошего не нашел он на великом, северном пространстве Российской империи.
Согласно своей нелюбви даже А.С. Пушкина не признал маркиз великим, национальным поэтом. Вот как характеризовал он Александра Сергеевича в своей книге «Николаевская Россия»: «Вчера перечел я несколько переводов из Пушкина. Они подтвердили мое мнение о нем оставшееся после первого знакомства с его музой. Он заимствовал свои краски у новой европейской школы. Поэтому я не могу назвать его национальным, русским поэтом».
В гиблом болоте ничего хорошего быть не может – уверен де – Кюстрин.
Часто вспоминал маркиза, читая второй том последней книги Солженицына. Ну, не любил Александр Исаевич евреев. В гиблом болоте еврейства нет и не было ничего хорошего - считает автор очередного юдофобского труда.
В любом труде, претендующем на научность, непременно должен быть именной указатель. Есть он и в двухтомном сочинении Александра Исаевича по еврейскому вопросу.
Мои заметки, никак не претендуют на рецензию столь фундаментального труда, и будут основываться лишь на этом «указателе».
Сам того не желая, автор книги списком имен поставил под большое сомнение свою объективность, как ученого и беспристрастность, как человека и писателя.
Знатоки русской культуры могут подумать, что рядом, да и вместе с русским народом в лихое и кровавое время большевизма был, например, талантливый и популярный писатель Исаак Бабель. Если верить Солженицыну, это совсем не так.
Бабеля в своем 1000 страничном труде он упоминает 1 (один) раз, да и то в разоблачительном контексте: «В 1928 уже тогда прославленный Бабель ( и уже сильно прихвастнувший своей близостью к ЧК) для художественного настроя временно проживал в Париже, зашел в кафе «Ротонда» и, увидев «старого знакомого», видимо по Одессе, протянул ему руку великодушно: «Здравствуйте, Горянский». А Горянский встал – и с презрением отвернулся от протянутой руки».
Больше о писателе Бабеле в книге писателя Солженицына ни слова.
Ни слова и о том, что Бабель был убит тем же ЧК – НКВД, зато некто Бельский Л.П – мало кому известный негодяй из органов поминается в книге 6 ( шесть) раз. С подробностями поминается.
Великого поэта Осипа Мандельштама, всю свою недлинную жизнь проведшего вместе с русским народом, во славу российской словесности, А. Солженицын вспоминает целых 2 ( два) раза. Один раз, чтобы изобличить еврея Заславского, «бичевавшего» Мандельштама. Второй – мимоходом, в связи с руганью в адрес А. Галича.
О великом поэте Мандельштаме, погибшем в концлагере, Солженицын не упоминает вовсе, зато труд его переполнен «славными» именами евреев – негодяев из Политбюро - ЧК – НКВД.
Берман М.Д. с подробным перечислением грехов поминается, как и Бяльский, 6 (шесть) раз, Лазарь Каганович – 14 ( четырнадцать) раз, Н.А. Френкель – 4 ( четыре) раза, Генрих Ягода – 9 ( девять) раз и так далее и тому подобное.
Тут бы для противовеса вспомнить имя лауреата Нобелевки – Иосифа Бродского. Пострадал великий поэт от «чертей» из КГБ. Так нет же, этот еврей категорически Солженицыну не нравится. Нет его в «именном указателе». Не жил он, значит, вместе с русским народом.
Вспомним о русских детях. Может показаться, что долгие годы рядом с ними был поэт Самуил Маршак. Сколько честных благодарственных слов мог сочинить об этом иной исследователь проблемы межнационального сожительства.
Но, заглянем в «указатель». О Маршаке пишет Солженицын всего 2 раза ( два). И оба раза лишь мельком, в числе других, поминает его фамилию. На одной странице, как одного из пропагандистов во время войны с нацистами, на другой – в списке «лиц еврейской национальности», подписавших известное, вынужденное письмо с осуждением «убийц в белых халатах».
Но оставим изящную словесность, перейдем к музыке. Композитор Исаак Дунаевский радовал свои талантом народы СССР в самые тяжкие, трагические годы. Скольким людям его музыка подарила радость, способность выжить, противостоять горю потерь и утрат.
Композитора Дунаевского писатель Солженицын вспоминает трижды, но вновь в контексте издевательском, унизительном: « Официальная критика объявила его песни воплощением мыслей и чувств миллионов советских людей…Дунаевский зорко не упускал и ступенек советской карьеры. Первый из всех композиторов он был награжден Орденом Красного Знамени, первым же был избран в Верховный Совет СССР в пресловутом 1937 году».
Остальные два упоминания автора песен, которыми до сих пор веселят себя русские люди, считая их чуть ли не народными, следуют с еще более омерзительными подробностями.
Нет, не были русские люди рядом с И. Левитаном, и М. Антакольским, рядом с Мандельштамом, Маршаком, Слуцким, Дунаевским, Блантером, Френкелем и множеством славных евреев, отдавших весь свой талант земле, на которой они родились.
Редко кого из этих людей Солженицын поминает более одного раза, и практически никого добрым словом. Книгу его заселяют Свердловы и Троцкие, Каменевы и Зиновьевы, Радеки и Диманштейны ( одного этого мелкого негодяя, главу Евсекции, Солженицын поминает 14 ( четырнадцать!) раз …. Вот по поводу «товарищей» произнесены тысячи обвинительных, разоблачающих, бичующих слов.
Кинематографистов, конечно же, не смог обойти молчанием автор «Двухсот лет вместе». Этим досталось, пожалуй, больше всех. Эйзенштейн, например, занимался «безответственным вышиванием по русской истории, взвинчиванием проклятий на старую Россию». Дзига Вертов «руководил киносъемкой разорения мощей Сергия Радонежского», Эсфирь Шуб «тенденциозным подбором фрагментов старой кинохроники монтировала полнометражные пропагандистские фильмы» и так далее.
Все верно, были грехи за этими людьми с нашей, современной точки зрения, но что-то все - таки сделало их классиками мирового кино. Но подобное, как раз, Солженицыну неведомо. Точнее он об этом и знать не желает.
Вдруг подумал, а ну как пожалел Александр Исаевич таких, далеких от «агитации и пропаганды» артистов, как Леонид Утесов или Аркадий Райкин. Смотрю, Утесов помянут единожды. Читаю: « На массовой эстраде гремел Леонид Утесов. Между другими сюжетами триумфально разносил по всей стране одесский колорит ( С одесского кичмана сбежали три уркана)». И все! Аркадий Райкин, если верить Солженицыну, рядом с русским народом и вовсе не жил. Нет этого великого артиста в книге.
Ладно, за мастерами изящной словесности, музыки или эстрады стоит, хотим мы того или нет, идеология. Но неужели рядом с русским народом не было евреев – ученых, неустанно работавших на славу СССР и русского народа. Этими знаменитыми именами, уж наверняка, не побрезговал Александр Исаевич.
И точно! Абрама Федоровича Иоффе Солженицын упомянул целых четыре раза. Вот сейчас мы с вами прочтем, какой вклад внес этот талантливейший ученый в могущество новой России…. Нет, и здесь тот же метод: академика Абрама Иоффе автор «Двухсот лет вместе» представляет, как человека, «толкнувшего Эйнштейна снять подпись» с протеста мировой интеллектуальной элиты против сталинского террора.
Лев Ландау упомянут, как еще один «автор» того несчастного письма в «Правду», Академик Зельдович, как человек, не пожелавший подписать письмо в защиту русских диссидентов. В общем, сплошные эпистолярные промашки, никаких других достижений. Харитона, Фридмана, Лифшица, Алферова, и многих, многих других ученых-евреев, составивших славу русской науке, Солженицын не поминает ни разу.
Зачем? Они, с точки зрения писателя, ни в чем не провинились перед русским народом. Собственно, этим – поминальником еврейских грехов - его труд и ограничился: Александр Исаевич составил привычное обвинительное заключение в адрес зловредных потомков Иакова и приговорил их к бессрочному покаянию за вины перед святой и непорочной Русью.
Чаще всего поминает Солженицын Льва Давидовича Троцкого, целых 45 ( сорок пять) раз поминает. Какими словами – сами можете догадаться.
Он, конечно, главный Сатана, совративший Россию, ну а всякие там Утесовы, Иоффе, Дунаевские, Эйзенштейны и пр. – мелкие черти, завлекшие в смертоносное болото коммунизма великий русский народ.
Западной Европе и Америке повезло с евреями: учеными, писателями, бизнесменами, артистами и музыкантами. России, если верить Солженицыну, достались одни негодяи - пакостники - мелкие или крупные.
Знаю, со мной начнут спорить: и этого еврея Солженицын поминает без ругани - проклятий, и этого. Да, поминает, но только в том случае, когда не смог добыть компромат на своего «героя». Достаточно было хоть малого шанса очернить человека, сразу же «мышь» намека превращалась в «слона» обвинительного приговора.
«Скучно, пошло, старо», - как любил вздыхать Антон Павлович Чехов.
Первый том исследования Солженицына разошелся с колес. Второй напечатали огромным тиражом в 100 тысяч экземпляров. Израильские книготорговцы спешно завезли книгу эту в Еврейское государство самолетами и, по их же словам, «крупно залетели». Второй том читатель покупать не торопится. И я не советую тратить на эту книгу деньги, причем большие Достаточно открыть ее последние страницы и заглянуть в «именной указатель».
2002 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий