В музее Израиля, в Иерусалиме, можно увидеть линогравюру, раскрашенную от руки. Витебск. Большая Синагога. Автор Лазарь Лисицкий. Здание – классической формы, с колоннами, лошади, телеги, прохожие… Подчеркнутый реализм линогравюры сродни цветной фотографии. Сделана эта работа в 1917 году, накануне Октябрьского переворота.
1927 год. Тот же художник, но уже не Лазарь Мордкович Лисицкий, а Эль Лисицкий конструирует проект книги, с поэмой В. Маяковского «Хорошо».
«Дымовой пых-тяг, пыхтят мои фабрики….». Плоскости, изломы, «кричащие» линии и «все сокрушающие» углы. Футурист, супрематист, конструктивист - ниспровергатель прежнего, скучного, замшелого мира искусства стал художником революционной поэмы Маяковского.
Согласен, что выстрел в себя этого поэта революции, поставил точку в тщетной попытке осветить гением художника мрак социальной революции.
Лисицкий – архитектор прожил после смерти своего друга - поэта еще долгих 11 лет. Бесконечно долгих, потому что каждый шаг в те годы был подобен пути по минному полю насилия и произвола. Лисицкий выжил чудом. Может быть, потому, что стране, сделавшей идолом индустрию, пришлось по вкусу конструктивистские идеи Лисицкого.
Он творил их во имя человечности, но пришлись они по вкусу бесчеловечному режиму.
Еще в 1919 1921 году Лисицкий создал свои «Проуны» - проекты утверждения нового. Художник сделал попытку осмыслить по – новому пространство в архитектуре. Он конструирует дома – города будущего, и мосты, подобные радуге в Космосе.
Помню, в пору моего студенчества, мы старательно искали романтику революции в мечте ее творцов о «хрустальных дворцах». Мы видели в утопическом мышлении нечто, способное осветить и оправдать, хоть в какой-то мере, всю жестокость, ложь и пошлость Октября.
Мы верили в то, что великие художники первых лет революции: в живописи, кино, поэзии, литературе – обязаны своим творчеством мечте о возможном переустройстве мира.
Мы, наверно, были правы в том, что без высокой веры нет и больших деяний. Может быть, наш мир сегодня, мир голой корысти, цинизма и трагического отсутствия мечты, как раз, и беден талантами по этой причине. Кто знает?
Эль Лисицкий был художником из другого мира, мира надежд. Со временем высокие идеалы революции воплотятся в чудовищную реальность кровавых войн и сталинского террора, а гениальные проекты Гинзбурга или Лисицкого, в конечном итоге, породят казарменное уродство индустриального домостроения.
Мечта и реальность. Лисицкий был уверен, что гениальные проекты станут саженцем, способным дать замечательные плоды. Он писал: «Не нужно возвращаться к средневековой ремесленности, можно спускать дома с конвейера, как тракторы, но образец, тип, стандарт должны выйти готовыми из лаборатории мастера».
Авангард в «левом» искусстве вылился в уродство унификации. Конвейер не желал принимать в серию замыслы мастера. Он начал диктовать удобные для себя формы. Голем, глиняное чудовище, стал жить своей, самостоятельной жизнью. Личность художника уступила место идолу - машине, точно также, как личность идеалиста - революционера стушевалась, исчезла перед всесильной мощью чиновного, бюрократического аппарата.
Лазарь Лисицкий не сразу стал Эль Лисицким. Родился он неподалеку от Смоленска и Витебска в местечке Починок в семье ремесленника. В 13 лет начал Лисицкий занятия в «Школе рисования и живописи художника Пена». Школа эта находилась в Витебске, в городе, который со временем станет настоящей столицей революционного искусства России.
Попытками осознания и возрождения еврейской культуры проникнуты все работы художника Лисицкого плоть до встречи с автором «Черного квадрата» Казимиром Малевичем в ноябре 1919 года.
Познакомились они раньше. Сразу после Февральской революции Малевич возглавил Художественную секцию Московского совета солдатских депутатов. Вместе с ним в этой секции работал и Лисицкий.
В тот период будущий создатель вертикальных небоскребов все еще жил миром своего местечкового детства, еврейским духом школой Пена.
Путь, пройденный им, можно достаточно легко проиллюстрировать.
Вот одна из иллюстраций к книге «Козочка», сделанная в в 1917 году, рядом с ней плакат: «Клином красным бей белых», год 1920 – ый.
И то и другое произведение талантливо, спору нет. Но «Козочку», ее юмор и человечность, не спустишь с конвейера. Растиражированный плакат привел к тому, что страшное слово «бей!» стало символом эпохи.
В ту пору все начиналось с клятв – манифестов. Торжественных клятв и красивых манифестов: «Тектоника – искусство приведения в порядок, в целесообразность в ритм хаоса, служит фундаментом всех искусств». В архитектуре он видел «большой синтез», в книге «малый», но считал книгу «монументом современности», «монументом будущего».
Прочел об этом и подумал, что наше время, время компьютеров, не нуждается в своих поэтах и художниках. Никто и не думает свергать с «монумента современности» книгу и ставить памятник хитрой машине. Машина в этом не нуждается. Она и так всесильна.
Эль Лисицкий мечтал «дать искусство народу». Найти способ его тиражирования. Он хотел быть истинным художником своей эпохи, презирающим «штучное производство»
В 1919 году Эль Лисицкий печатает статью – призыв в газете «Известия»: «Это дает возможность мастерским выполнить ряд задач, поставленных современной книгой, плакатом, лубком и всем прочим, что рождается от совместной работы художника и машины. Двери мастерских широко открыты для всех товарищей наборщиков, литографов, всех близких литографскому делу для совместной работы над установлением новых достижений при помощи одного только типографского материала».
Лисицкий нашел «спонсора» в машине. Национальные традиции и культура забыты. Точно пишет об этом Александра Шатских в своей книге «Жизнь искусства. Витебск»: « Статья «Новая культура»…. выпукло характеризовала облик изменившегося Лисицкого; его заботило теперь развитие культуры не отдельно взятой, пусть и родной, нации, а «нового человека», должно произрасти из «коммунистической системы жизни общества», - художник мыслил теперь глобальными категориями и радел о светлом будущем всего человечества, вне национальных различий, однако в рамках классовых сословий. Радикальная социальная утопия, обольстившая, подчинившая себе не одного Лисицкого, отныне и до конца дней будет определять его жизнь и творчество»
Лазарь Лисицкий стал Эль Лисицким. Он принял интернационализм революции и отказался от своего имени. Он верно служил большевикам первых лет революции. Был понят и принят ими. Лисицкому доверили вести курс архитектуры и монументальной живописи во ВХУТЕМАСе. Он последовательно проводил в жизнь «пролетарские идеи нового искусства».
Лисицкий страдал туберкулезом легких. В те годы высшей наградой была возможность отбыть с сытое, обеспеченное нормальной медициной, зарубежье. Луначарский оправляет художника революции в Германию.
Там автор «Козочки» занимается пропагандой конструктивизма в архитектуре, читает лекции в Берлине и Ганновере, устраивает выставки своих работ. Там же знакомится с Ильей Эренбургом и начинает издавать вместе с ним журнал «Вещь» (1922 год). Издание это стало блестящим агитатором авангарда в искусстве. Печатался журнал на русском, немецком и французском языке.
В Германии мальчик из местечка женится на немке С. Кюпперс –художнике и искусствоведе. Вскоре процесс в легких обостряется и Лисицкий едет в Швейцарию. Там, в одном из высокогорных курортов, ему удается побороть, на время, болезнь.
Он продолжает верить в победу Интернационала, в идеалы революции. Он верит, что только на земле, свободной от эксплуатации человека человеком, появятся фантастические знания, построенные по его проектам.
В 1925 году Лисицкий возвращается в Москву. Архитектор полон новейших идей и грандиозных планов. Он мечтает построить город над городом: подняться в небо над городскими магистралями на ходулях опор. Он понимает, что в ближайшем будущем, в постиндустриальном мире, потребуются совершенно иные принципы градостроительства.
Но живет Лисицкий в лапотной, избяной, тележной России. Его проекты не встречают заметного сопротивления, но их реализация невозможна. Его миф о светлом будущем в градостроительстве устраивает идеологов Кремля.
Власть использует талант Лисицкого для строительства «потемкинских деревень» - выставочных зданий и павильонов. В 20-х и 30 – х годах Лисицкий возвел множество подобных сооружений на международных выставках в Кельне, Дрездене, Лейпциге, Штутгарте…
Лисицкого назначили главным художником ВСНХ. В своем архитектурном творчестве он должен был восславить колхозы нищей и голодной страны. Он бился над проектом главного павильона выставки долго, что-то сумел изобразить, но реализовать его замысел не удалось.
Потом было десять лет тихой, теоретической работы. Лисицкий начал печатать свои труды по теории архитектуры на немецком языке, в Австрии. Случилось это в 1930 году. Затем и вовсе стал работать на свой, собственный архив.
Отчаянный, бескомпромиссный борец за искусство революционного авангарда старался не привлекать к себе внимания. Его искусство смелого «крика» превратилось в невнятный «шепот». Художник и архитектор Эль Лисицкий умер раньше своей физической смерти в 1941 году.
Страна к началу войны с Гитлером, как и прежде, ютилась в избах, бараках, в коммуналках. Лисицкий мечтал о братстве всех народов земли. Его жена – немка, верный друг и помощник, была незамедлительно сослана на восток. Там чудом выжила и вернулась в Москву только в конце пятидесятых годов.
Трудами этой женщины был сохранен архив и произведения Л. Лисицкого. Как ей это удалось, одному Богу известно. Давно прошли времена искусства революционного авангарда. «Благодарная» Страна Советов постаралась забыть имена своих верных слуг: Малевича, Татлина, Лисицкого….
В 1990 году, в Москве, в Третьяковской галерее, к столетию со дня рождения мастера экспонировалась выставка его творчества. Тогда перестроечной России вдруг понадобилось возрождение революционного духа терпимости, надежд и устремлений.
Помню, бродил по этой выставке, наивно радуясь победе идей авангарда в искусстве, и только теперь понимаю, что стал в тот день свидетелем высокого и трагического пути настоящего художника, подчинившего свой большой талант кровавой лжи пролетарской революции.
Комментариев нет:
Отправить комментарий