ПСИХОАНАЛИТИК ФИШМАН рассказ

 Мне этот человек показался сумасшедшим. Как-то странно он настаивал на встрече, сбивчиво, сумбурно объясняя ее неотложность. Фишман кричал в телефонную трубку: « Послушайте, я по опыту своей семейной жизни понял суть нашего конфликта с арабами».

-         Вы женились на мусульманке? – спрашивал я.

-         Побейтесь Бога! – кричал Фишман. – Моя жена – Маня Фишман, в девичестве Розенблат, дочь Лейзера и Сарры.

-         Но причем здесь…

-         Мы должны встретиться! – требовал Фишман. – Это не телефонный разговор.

 Раз десять он звонил. Мы назначали место и время встречи, но в последней момент… Наконец, Фишман не выдержал, узнал где-то наш адрес и появился на пороге нашей квартиры ровно в семь часов утра.

-         Яков Самойлович Фишман, - представился он. – Извините за незваный визит, но вы должны быть в курсе моего открытия и написать статью на эту тему, чтобы об открытии этом узнал весь Израиль.... и человечество

 Я робко возразил: «весь Израиль» вряд ли читает газету, где я работаю, а что касается человечества..."
 Но Фишман только отмахнулся.

-         Главное - застолбить идею, - начал он, -  а там она покатится по свету и будет переведена на все языки мира.

 Тяжело вздохнув, предложил Фишману занять кресло в холле, но сесть он оказался, сославшись на то, что свои идеи  лучше излагает «в шаге».

 И вот о чем рассказал, мотаясь по холлу нашей квартиры, этот немолодой человек, облаченный в поношенные джинсы, кроссовки и майку с эмблемой команды «Апоэль» из города Хайфы.

-         В течение 30 лет я разгадывал тайну характера моей жены Мани, - торжественно продолжил Фишман. – И наконец-то пришел к однозначным выводам. Есть на свете  л ю д и  м и р а  и  л ю д и  войны!

 Вся моя семейная жизнь, человека мира, – это бесконечная война с моей законной супругой Маней Фишман, в девичестве Розенблат – человеком войны….

 Фишман внезапно остановился и повернулся ко мне всем  туловищем:

-         Прошу вас не делайте равнодушное и тоскливое лицо и не начинайте рассказывать сказки о своей занятости. Я  прошу всего лишь тридцать минут вашего внимания.

-         Говорите, говорите, слушаю вас, - пробубнил я, поняв, что так просто мне от Фишмана и его жены Мани не отделаться.

-         Так вот, - продолжал он. – Первый наш семейный конфликт произошел из-за моей мамы, светлая ей память. Жена - Маня была почему-то убеждена, что свекровь ее не любит, и мечтает разрушить наш брак. Ничего подобного не было и в помине, но так ей хотелось. Скандалы на эту тему происходили чуть ли не ежедневно.

 Моя мамочка постоянно «не так смотрела» на Маню, «не так с ней здоровалась», «не так спрашивала о самочувствии» и так далее. У нас родились дети, детки стали подрастать, но тема «злой свекрови» продолжала быть актуальной.

 Я терпел сцены, устроенные мне женой, так как по своей наивности думал, что она до смерти боится меня, драгоценного, потерять.

 Потом мама умерла. Примерно месяц было тихо. Как я потом понял, жена моя искала новый предлог для конфликтов. Наконец, он был найден. Я тогда работал в КБ одного большого завода в Харькове обычным инженером – конструктором. Маня решила, что начальство меня недооценивает и не торопится повышать по службе. Она выбрала объект, виновный в этом безобразии, - добрейшего моего начальника – Яшу Хесина. Возненавидела его люто, и стала, чуть ли не каждый день, ссориться со мной на тему моего же трудоустройства.

-         Твой Яшка, - кричала она. – Как всякий еврей-начальник боится по достоинству оценить еврея – подчиненного. Он – антисемит и негодяй! А ты так всю жизнь, по его вине, и будешь бедствовать на 140 рублей в месяц.

 Слушал я Маню, переживал и думал, что о самом главном никогда не решусь ей сказать. Дело в том, что свою работу я всегда терпеть не мог. В технический ВУЗ попал совершенно случайно, и никакими особыми способностями в конструкторском деле не отличался. Любил я музыку, песню и вполне сносно играл на таком «не еврейском» инструменте, как баян.

 Но я  терпел склочный характер жены - Мани, потому что в глубине души с ней соглашался. Трудно было прожить на 250 рубчиков в месяц ( мой оклад плюс зарплата жены), имея двоих детей. Но жили как-то. Да и все наши соседи, родственники, друзья и знакомые - сводили концы с концами точно таким же образом.

 Затем случилось неожиданное: скончалась моя бездетная тетушка, и оставила нам солидное наследство: дачу в Дергачах, автомобиль «Волга» и солидную сумму денег. Удача к удаче: меня  неожиданно перевели в другой КБ с повышением и прибавкой в зарплате.

 Казалось, моя жена Маня должна была успокоиться. Ни в коей мере. С ее точки зрения, я стал привлекательным объектом для неустроенных дам  города Харькова и его окрестностей.

 Признаюсь, прежние скандалы были «детским криком на лужайке» по сравнению с тем, что  довелось испытать в дальнейшем. Однажды моя машина сломалась, и меня подвезла с работы к дому одна сотрудница. Как умудрилась Маня увидеть с восьмого этажа ее женское обличье за стеклом автомобиля, до сих пор не могу понять.

 В первый день ничего не случилось, но вскоре жена-Маня навела справки об этой сотруднице, и устроила «неверному» супругу грандиозную головомойку.

 Я клялся, что единожды сидел в машине этой дамы, что не помню даже, как ее зовут. Все было тщетно….

 С этой истории все и началось. Маня была в полном убеждении, что я готов исправно обслуживать целый гарем. Поверьте мне, никогда не был бабником, хотя бы только потому, что никакими исключительными, мужскими способностями не обладал, а с возрастом и вовсе стал спокойно относиться к сексу. От одной мысли о сложностях романа с какой-нибудь дамой, мне сразу становилось тошно. Работал много, сильно уставал…. Но мое равнодушие по ночам жена – Маня принимала за пресыщенность чужим, женским телом.

 Однажды командировали меня во Францию, на конференцию по газовым турбинам. Руководить группой должна была немолодая женщина, доктор наук. Жена каким-то образом узнала об этом, и устроила грандиозный скандал, обвиняя меня в том, что конференция – это, всего лишь, ширма моего любовного вояжа в Париж на пару с этой женщиной.

 Должен признаться, что я и здесь проявил терпимость. Я вновь, по наивности, думал, что всему виной любовь Мани ко мне, и понятный страх верной жены при мысли о возможности меня потерять. Подобное льстило моему мужскому самолюбию.

 Я тогда даже не догадывался о подлинной причине наших ссор.

 Догадался только в Израиле. Надо сказать, что на переезде в Еврейское государство настояла моя жена. Мне уже исполнилось 45 лет, и я, не без оснований, боялся, что не смогу получить работу по профессии и ждут мое семейство тяжелые времена.

 Жизнь доказала мою правоту, но, в конце концов,  удалось утроиться на подходящую работу. Не по профессии, конечно, но вполне приличную. Наш старший сын отправился служить в армию, а младший, легко освоив иврит, прекрасно учился.

 Но здесь открылось новое поле для скандала: выяснилось, что это я «заманил свою семью в чужую страну, где нас никто не любит, а враги скоро уничтожат еврейское государство вместе с нами».

 Я пытался напомнить жене – Мане о ее, активнейшей роли в переезде на постоянное место жительства в Израиль, но меня и слушать не хотели. В общем, многосерийных фильм скандалов в нашем семействе продолжался с прежним успехом.

 Мало того, скандалы эти стали приобретать настолько угрожающий характер, что наш младший сын пригрозил, в случае их продолжения, покинуть родной дом, удариться, так сказать, в бега.

 И тут в мои руки попало письмо моей жены ее подруге в Канаду. Маня, судя по всему, перепутала адрес, и почта вернула это письмо в наш ящик. Я, признаюсь, машинально распечатал конверт, но первые строчки письма не  позволили остаться равнодушным к дальнейшему тексту.

 «Софа, дорогая! – писала моя жена-Маня. – Годы идут, и наши мечты о принце рядом становятся все более нереальными. Вот уже тридцать  лет Яков и я живем рядом. Он замечательный человек: умен, заботлив и, кажется, любит меня, но разве об этом мы мечтали с тобой в юности. Разве нужен был нам чей-то ум и заботливость. Мы мечтали любить и влюбиться в юношу с брильянтовой короной на голове. Думаю, и твоего Гришу трудно представить в таком головном уборе….»

 Вот тут я и понял, что все эти скандалы, чуть ли не от дня росписи в ЗАГСе, всего лишь месть человеку, который никогда не был любим. Человеку, не способному удержать на темечке золотую корону с брильянтами.

 Моя жена – Маня так и не смогла привыкнуть ко мне, смириться с судьбой. Кстати, не такой уж и скверной. Не смогла простить меня, личность, признаемся, не отмеченную даром конструктора, но любящую безмерно, музыку песню и игру на баяне, за то, что не смог я поселить ее во дворце с райским садом.

 Здесь я должен отметить, что роста в Мане 1 метр 55 сантиметров, а вес никогда не был меньше 70 килограммов.

 Но, думаю, тайной пружиной наших многолетних размолвок были не явные недостатки моей личности (все это было на поверхности), а скрытое, на уровне подсознания, желание отделаться от меня, уйти от своей судьбы, в общем-то запрограммированной наследственностью, самим характером и способностями моей жены – Мани.

 Мы подходили друг другу во всем, кроме главного: я родился человеком мира, она – войны. Человек войны не может примириться ни с чем, что противоречит его идеалу. Причем идеал этот практически недостижим. Ни один человек в мире не смог бы заставить мою супругу жить без ссор и конфликтов. Вот, пожалуй, и все, что касается моей личной истории.

 Но рассказал я вам ее не затем, чтобы открыть секреты своей семейной жизни. Я понял! Никто не виноват в нашем конфликте с арабами, и, как раз, по этой причине нет возможности быстрого разрешения этого конфликта. Народы, как и отдельные люди, могут соответствовать открытому мной закону. Мы, евреи, - народ мира, народ творчества, народ созидания, по крайней мере, на данном историческом отрезке. Арабы – народ войны, народ агрессии, народ разрушения. Вот и все.

 Фишман перестал расхаживать по холлу, взялся за свою кепку, напялил ее на поредевшую шевелюру и покинул мою квартиру в расстроенных чувствах, не прощаясь.

 А я с горечью подумал о том, что безумный, кровавый террор наших соседей загоняет нормальный, человеческий мозг в тупик, заставляет его искать ответы на вопросы, на которые, как  кажется, и ответить невозможно.

 Вот Яков Фишман и очеловечил ситуацию, «вычислил» ее с помощью здравого смысла, на примере  жены своей Мани, чтобы окончательно не сойти с ума от чужой ненависти, жестокости и злобы.