РУССКОЕ КИНО В ЭЙЛАТЕ

Господи! Как же давно это было, целых 11 лет назад,  но как здорово, что сохранилось в архиве это интервью. Дело не только в персонах, судьбе Дмитрия Светозарова и моей. Каким другим стало время. Нынче трудно себе представить русских кинематографистов, снимающих кино в Израиле. Мы начали работать вместе с безумных, совершенно непроходимых проектов. Тогда воздух свободы нам казался вечным... Мы виделись этой весной, там же, в Эйлате и не говорили об этом, может быть потому, что этот воздух все равно с нами. По крайней мере, тогда, когда мы рядом.

"Меня потрясает гостеприимство и душевная щедрость израильтян. Причем, щедрость конкретная, материальная. Люди снимаются у нас бесплатно, не требуя денег, предоставляют нам свои дома для съемок, открываю двери кафе или магазинов. Для современного россиянина – это самое удивительное. Россия стала очень жадной страной" – говорит известный кинорежиссер Дмитрий Светозаров.

Юда Лев – веселый толстяк за рулем. "Вольво" Юды летит на юг со средней скоростью 150 км. в час. Везет он меня к другу – кинорежиссеру из Питера – Дмитрию Светозарову. Не виделись мы с ним лет десять. Группа Мити живет в  отеле веселого Льва - "Этцион", и работает над многосерийным, телевизионным фильмом.

Спрашиваю у Юды, как ему русские?

-         Отличные ребята. Простые, добрые, хорошие. Легко с ними.

Понимаю хозяина отеля. В нынешней, скорбной ситуации, гостиничный бизнес в Израиле скверно себя чувствует. Без этой русской группы в 17 человек, ему, бедняге, хоть закрывай свое заведение, но потом, познакомившись поближе с Юдой, понял, что он и в самом деле любит своих постояльцев из Петербурга без лицемерия и позы.

В любом случае, я благодарен этому человеку безмерно, хотя бы за то мгновение, когда мы с Митей чуть ли не десять минут тискали друг другу при первой встрече.

Когда-то были мы со Светозаровым друзьями удачи. Сначала, в 1987 году, задумали на Ленфильме первый в России, после долгого перерыва, еврейский фильм. Написали сценарий, радостный такой, с танцами и песнями, пробили его через ГОСКИНО, но потом возникли какие-то проблемы. В паузе решили мы сделать другую работу, задумали, опять же первый в России крутой триллер под названием "Псы". Этот фильм появился на экранах и имел большой успех. Дальше наши дорожки разошлись. Начал я сам снимать свои сценарии, а потом и вовсе уехал в Израиль, а Митя и без меня двигался вперед с успехом.  Но добрые чувства друг к другу мы сохранили.

И вот теперь сидим у бассейна, и наговориться не можем. Вопросов и у него, и у меня множество. Вопросы Мити оставляю за кадром, свои же и ответы кинорежиссера – Светозарова – перед вами.

-         И прежнюю свою многосерийную ленты "Барон" ты снимал в Израиле. Тянет тебя к нам?

-         Несколько лет назад, когда только начался кризис туризма в Израиле, муниципалитет города Хайфы предложил мне снять одну из серий одного, очень популярного тогда сериала. Я согласился, не просто потому, что это был Израиль, а потому, что я уже тогда начинал работать над телероманом "Барон", который должен был стать для меня работой, во многом, исповедальной. Я семь лет ждал момента, когда смогу осуществить давний замысел, и понял, что, только согласившись на предложение Хайфы, смогу его в дальнейшем осуществить. Таким образом, я первый раз оказался в Израиле.

-         Что для тебя значит наша страна? Удобная площадка для съемок фильма, или здесь есть место сантименту?

-         Ты задаешь вопрос, на который, практически, нет ответа. Здесь все эмоции по боку. Для меня это… Как  говорят: "Страна отцов". Для меня это совершенно конкретно: я еврей по отцу. По всем строгим законам Израиля я евреем не являюсь, но я – еврей по глубокому своему убеждению, по своему выбору, по своему мироощущению, по своему ощущению чуждости стране, которую я очень люблю. Я имею в виду Россию. Любовь к ней есть, да еще какая, но в тоже время знакомая тебе - эта проклятая чуждость, несовпадение, "расфокусность", что ли, к каким- то реалиями там?

Я не сторонник "киноимперии" Никиты Михалкова, но должен здесь вспомнить название одного его фильма. Я в России "чужой среди своих и свой среди чужих". В этом трагедия человека, разрезанного пополам судьбой, своим происхождением.

-         Митя, в этом трагедия, прежде всего, мира в котором мы живем, его несовершенства.

-         Верно, но нам-то не легче от этого сознания глобальности чей-то вины. Но, знаешь, я о своей "рассеченности" на две половины всегда спокойно и даже с удовольствием,  говорю, потому что, здесь я согласен с Владимиром Соловьевым: связи, соединяющие русских и евреев значительно более сложны и не определяются одним лишь  антисемитизмом или добрым отношением к потомкам Иакова.    

-          Не будем забираться в дебри. Подведи черту.

-         Я не смею называть Израиль своей второй родиной, но мечтаю, чтобы это так было. Не считаю подобное предательством моей русской мамы, которую я обожал и обожаю. Это не есть предательство той культуры, в которой я вырос и на которой  воспитан. Это не есть предательство моей родины – Петербурга – города, в котором я вырос и где я готов целовать каждый камень. Ничего не поделаешь, все во мне на разрыве, на силе разнонаправленных векторов, которые вдруг, в какой-то момент, поворачиваются навстречу друг к другу. Вот почему при первой возможности я стремлюсь снимать кино в Израиле.

-         Ты специально берешь материал с израильской "подкладкой"?

-         Нет, не могу сказать этого. Так получается, даже помимо моей воли. Видимо, сценарий моей судьбы уже написан там, наверху. И нынешняя моя поездка не случайна. Она органично вплетается в драматургию фильма, который я сейчас снимаю. И я счастлив, даже тем, что начинаю объясняться на ломанном иврите с гражданами замечательного города Эйлат.

-         Как тебе, человеку севера, работается летом, в нашей чудовищной жаре?

-         Ерунда! Чувствую я себя замечательно. Работается трудно, но не только по причине жары. Дело в том, что Израиль не является страной кинематографической и поэтому каждый день, при гостеприимстве и душевной открытости людей, возникают проблемы, связанные с тем, что израильтяне  приблизительно представляют себе, что такое кино, а уж о процессе киносъемок и говорить не приходится.

-         Например?

-         Ну, договариваемся мы с каким-то хозяином снять эпизод на его вилле. Он рад нам, он представляет себе, что придет к нему в гости какой-то человек с камерой, быстро проведет панораму по его прекрасному дому, и на этом все благополучно закончится. А тут приезжают две машины, набитые аппаратурой, светом, реквизитом и так далее, и лицо бедняги сразу вытягивается. И, тем не менее, мы ни разу не слышали отказа, но каждый раз приходится читать краткий курс по кинопроизводству. Есть, конечно, сложности климатические, языковые, но  самое существенное, что люди совершенно искренне не понимают, что такое кино. Есть еще одна проблема… Как бы ее назвать? Несовпадение систем жизни, может быть так. Проблема эта более глубока. Ну, как у нас в России ширина железнодорожных путей одна, а по ту сторону границы – совсем другая. Нестыковка получается. Ну, например, я ребятам из своей группы никак не могу объяснить, что в шабат в Израиле не принято работать. Нестыковка бытовых стереотипов происходит постоянно, но, я думаю, и в любой другой стране происходило бы тоже.

-         Но у тебя лично есть солидный опыт киносъемок в Израиле?

-         Он достаточно скромен, но я в его силу и в силу своего воспитания принимаю на себя роль буфера между двумя нестыкующимися стихиями: стихией российской безалаберности и совершенно иной реальностью.

В общем, мне здесь и легко, и трудно, и замечательно, а иногда и драматически тяжело.

-         Как было сегодня?

-         Да так же. Мы снимали в больнице, получив любезное разрешение работать в любых точках этого госпиталя. Главный его врач предоставил нам двух медицинских сестер, которые должны были играть самих себя. Но тут, для них совершенно неожиданно, выяснилось, что съемка должна продолжаться четыре часа, а девушек никто и не думал освобождать от их основной работы: от дежурства у сложнейших аппаратов в реанимации. Можешь себе представить, какая "веселая" съемка у нас получилась в этой трагикомической ситуации.

Тем не менее, меня потрясает гостеприимство и душевная щедрость израильтян. Причем, щедрость конкретная, материальная: люди снимаются у нас бесплатно, бесплатно предоставляют нам свои дома для съемок, открывают двери своих магазинов или кафе. Должен тебе сказать, что для современного россиянина – это самое удивительное. Россия стала очень жадной страной. Там без доллара никто для тебя и не пошевелится.

-         Расскажи немного о фильме, который ты снимаешь?

-         Называется этот сериал "Семидесятники". Название пока условное и чудовищное. Фильм делается по заказу Российского телевидения – единственного в России государственного канала. Итак, почему "семидесятники"? В центре сценария – судьба поколения людей сорокалетних. Если быть точным, сценарий можно назвать "Сорокалетнии". В нынешней России именно это поколение, по моему убеждению, вышло на авансцену жизни – и в политике, и в экономике, и в культуре. В фильме нашем история этого поколения прослеживается на фоне известных исторических событий. Там есть и Московская олимпиада, и путч 91 года и все знаковые события этой эпохи.  Но вся эта история рассказана через очень интересно придуманную историю любви, через любовный четырехугольник: любовь четырех мужчин к одной женщине. Вся эта компания дружна и знакома с детства. Эта любовь проходит через всю жизнь героев нашей истории. И так складывается судьба нашей героини, что в определенные периоды  жизни она становится женщиной каждого из героев этой истории. Судьбы мужчин в фильме складываются, как у многих их сверстников В России: один из них спивается, превращается в бомжа, другой эмигрирует, отсюда и израильская часть этой истории, третий, что называется, выходит в финал – становится крупным, современным бизнесменом и без пяти минут политиком.

Но я хочу сказать самое важное. Я никогда не работаю над сериалами, в том смысле, что я не снимаю "мыльную оперу". Я все равно работаю над кино. Другого я делать просто не умею. Когда же меня спрашивают о жанре, я отвечаю, что это типичная мелодрама, основанная на любви и смерти. Но ты прекрасно знаешь, что я никогда не любил "чистого" жанра. Вот и придумал для себя новый жанр, под названием "высокая мелодрама". Что это такое: внешне мелодраматический сюжет я пытаюсь решить языком психологического, драматического, реалистического кинематографа. Потому и снимаются в нашем фильме, в этом я убежден,  лучшие актеры Петербурга этого поколения: Сергей Бехтерев, Илья Шикунов, Михаил Вассербаум. Ну, нашу звезду, занятую в главной роли, - Анну Самохину - все знают.

-         Митя, а к большому экрану не думаешь вернуться?

-         Нет, российское кино, по моему убеждению, в ближайшее время не реанимировать. Мне нужен зритель, а он без телевидения практически невозможен. Фестивали – это замечательно, но без обратной связи тратить пленку я не умею и не хочу. Кроме того, я создал свою кинокомпанию ООО "АСДС" и дела в ней, не сглазить бы, идут неплохо.

-         Мить, - сказал я в заключении нашей официальной беседы. – Сними меня в этом своем фильме, в массовке сними, так, на память.

-         Отлично! Нам, как раз, нужен журналист в эпизоде, - согласился режиссер.

Наутро я бегал по берегу Красного моря  с какой-то черной трубой вместо микрофона, приставал к актеру Вассербауму, в попытке сыграть самого себя. Не знаю, может быть, Дмитрий Светозаров эпизод этот из фильма не вырежет, и тогда, где-нибудь через год, я буду любоваться своей персоной и вздыхать о том времени, когда нам с Митей казалось, что не только телевидение, но и кинематограф российский мы сможем решительно преобразить и сделать его настоящим конкурентом Голливуда.