"ТРИ КАРТЫ КРЯДУ"

 Экс - президент Ирана – очередной психопат и убийца, присевший к ломберному столу истории. Рост карлика, близко посаженные глаза, визгливый голос. Потомок Амана был  убежден, что угадает три карты кряду и станет победителем, властелином мира….

"Как много нам открытий чудных" готовит генная инженерия. Недавно был открыт ген, позволяющий человеку стать человеком, но тут же был найден ген, провоцирующий насилие у мужчин. Пройдет время и врачи при рождении определят, что одно человеческое существо способно стать сознательным убийцей, а другое – нет. Ребенка с выявленным, опасным геном станут воспитывать особым образом и наблюдать за ним бдительно. Но это когда еще будет, пока что мы вынуждены жить в том же, скорбном мире, в котором и жили наши предки.

 В Петербурге, да и по всей России, процентщицами были не только мерзкие старухи, но и здоровые мужики. Простим ли Федору Достоевскому, что заставил он Родиона Раскольникова убить бессильное, безоружное существо, не способное сопротивляться? Причем, не одну процентщицу порешил "сентиментальный убийца", но и богомольную, кроткую Лизавету: мерзкое тело и высокий дух. После двух этих ударов топором стало, честно говоря, и неинтересно читать знаменитый роман. Впрочем, неинтересно, не то слово – противно. Это будет точнее.

Думал, если уж решил Достоевский как-то приукрасить своего героя, найти в его душе свет веры, так почему же не заставил его убить хотя бы в драке, а, возможно, и в более серьезном поединке, да и фигуру не столь жертвенную. Можно бы было и старуху оставить, но вооружить ее, к примеру, пистолетом. Заставить убийцу пойти с топором на оружие более страшное. Но писателю нужна была  ж е р т в а  в придуманном им очередном "Евангелие от Федора", а жертва, как правило, ждет заклания безропотно.

Раскольников по характеру своего преступления – убийца  а б с о л ю т н ы й,  а потому и окружать его имя затейливыми оборочками покаяния не было нужды. Наивно рассчитывать, что волк может стать травоядным животным, а клоп  сосать не кровь -  чистую водицу из горного ручья.  

Тем не менее, старуха стала не первой "литературной жертвой"  русской классики. 

 Достоевский любил Пушкина и, наверняка, повесть его "Пиковая дама" знал превосходно. Из этой повести, как мне кажется, и вышло отвратительное существо, безропотно подставившее топору Раскольникова свой жалкий затылок.

"Отвратительное!" – вот что было самым главным для Достоевского, отлично знавшего, куда он поведет своего убийцу. Александр Пушкин описывает свою жертву пороков людских и страстей так: " Графиня сидела вся желтая, шевеля отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее можно было подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма". Но Пушкин – художник красоты и нормы - рисует портрет старухи вовсе не затем, чтобы оправдать в последствие Германна. От старухи – корысть, деньги – вот почему и выглядит она так.

Есть еще одно, бесспорное, на мой взгляд, доказательство, что шел Достоевский в  романе о нигилисте от "Пиковой дамы". У Пушкина жертва имеет, как и у Достоевского, "парный" характер. Так вот, будто на уровне подсознания, выбрал Федор Михайлович для убиенной богомолки тоже имя, что и у Пушкина – Лизавета. Прозаик свою Лизавету казнил топором. Поэт – пошлостью: "Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное содержание".

Но начал я эти заметки вовсе не с целью сравнительной характеристики двух литературных произведений, а для того, чтобы вспомнить чистоту и мудрость прозы  великого поэта, не способного преступить Закон. Гения нормы, не посмевшего оправдать даже случайного убийцу.

Принято считать, что в "Пиковой даме" Пушкин нашел схему отношений, использованную в последствии Достоевским: Сонечка – Раскольников – старуха процентщица. Но разве в схеме одной дело. Все гораздо глубже. 

 Герман – Германн ( ударение на последнем слоге, в конце имени, против правил два «н») – германец, немец.

« -Игра занимает меня сильно, - сказал Германн, - но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.

-         Германн немец: он расчетлив, вот и все! – заметил Томский….»

Впрочем, это говорил, всего лишь, один из героев "Пиковой дамы". Сам Пушкин  никогда и не был склонен к плоским схемам шовинизма.

 « Германн был сыном обрусевшего немца, оставившего ему небольшой капитал». О матери военного инженера поэт не пишет ничего. Вернее всего, считалась она русской, православной женщиной. Александру Сергеевичу было необходимо соединить в одно «лед и пламень». Немецкую расчетливость и русскую, отчаянную страсть все «ставить на карту». Однако и характеристики эти мы вправе поменять местами.

 «Будучи твердо убежден в необходимости упрочить свою независимость, Германн не касался и процентов, жил одним жалованием, не позволял себе малейшей прихоти. Впрочем, он был скрытен и честолюбив… Он имел сильные страсти и огненное воображение, но твердость спасла его от обыкновенных заблуждений молодости. Так, например, будучи в душе игрок, никогда не брал карты в руки, ибо рассчитывал, что его состояние не позволяло ему (как сказывал он) ж е р т в о в а т ь   н е о б х о д и м ы м  в  н а д е ж д е  п р и о б р е с т и  и з л и ш н е е». Отметим, разве не  и з л и ш н е е  мечтать о "тысячелетнем рейхе", о "коммунизме во всем мире" или "новом исламском Халифате".                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    

 Ночью Германн проник в дом старухи обманом. Перед ним были две двери: одна - в любовь, другая – в корысть.

 «Герман пошел за ширмы. За ними стояла маленькая железная кровать; справа находилась в дверь, ведущая в кабинет; слева другая – в коридор. Германн ее отворил, увидел узкую, витую лестницу, которая вела в комнату бедной воспитанницы... Но он воротился и вошел в темный кабинет».

 Три точки – знак паузы, раздумья… Любовь или деньги? Герман предпочел деньги и был наказан безумием, самой страшной казнью, которую мог представить себе гений Александра Сергеевича Пушкина. «Не дай мне Бог сойти с ума, нет легче лучше посох и сума».

Вспомним, что благодаря двойному убийству, Раскольников у Достоевского не только не сошел с ума, но и встал на путь истинного исправления.

Из письма Достоевского Каткову: "Неразрешимые вопросы встают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он кончает тем, что принужден сам на себя донести". Отметим, "земной закон", не Божий.  По сути дела слово "наказание" в названии романа Федора Михайловича следовало поставить в кавычки.  Раскольников совершенно нормален, как образ в политическом памфлете. Германн Пушкина безумен от рождения, будто нашел поэт 19 века в нем пресловутый ген насилия.

 Две стороны характера инженера слились в одну «гремучую смесь» отчаянного поступка.  Признаки сумасшествия своего героя Пушкин находил и прежде, до кризиса. И до смерти графини Германн мечтал, по-своему, о мировом господстве: «… когда сон им овладел, ему пригрезились карты, зеленый стол, кипы ассигнаций и груды червонцев, Он ставил карту за картой, гнул углы решительно, выигрывал беспрестанно и загребал к себе золото, и клал ассигнации в карман».

 Не только за алчность наказал Пушкин Германна. Еще и за пошлость: за идею «взять банк», а потом до смерти жить припеваючи. За пошлость расчетливого бюргера – мещанина, посмевшего бросить вызов  судьбе, предначертанной Богом. 

У Достоевского абсолютный убийца – революционер, сам обездоленный и защитник обездоленных. В итоге он уходит не в революцию, а в христианство, но это ничего не меняет, потому что по Достоевскому "правильная" идея способна искупить смертный грех. У Пушкина – никогда.

Пройдет сто лет с лишним и другой "Германн" – Адольф Гитлер уйдет в безумие, отринув любовь на пути к корысти. Фашизм – безумие алчности, попытка захватить мир, все богатство мира. Идея высшей расы – есть идея абсолютной власти одной нации над всеми другими.

 Вслед за Гитлером обезумел и народ, околдованный им. Плата за массовый психоз была страшной. Только чудо спасло Германию от более страшной кары: ядерной бомбардировки.

 «Посеешь привычку - пожнешь характер - получишь судьбу». Не выбраться из этого дьявольского круга. И отдельным личностям не выбраться, и народам.

 Стоит только внимательно прочесть некоторые из классических шедевров, чтобы узнать о дне грядущем. Фюрер не читал «Пиковую даму». Сталин наверняка читал, и все - таки «поставил на карту» коммунизма свою судьбу и судьбу, поверившему ему, несчастного народа. Фанатики ислама верят другой, менее талантливой литературе, и совершенно зря.

Адольф Гитлер почитал Достоевского. Фюрер тоже думал, что "правильная" идея способна оставить преступление без наказания. Ошибался Достоевский, ошибся и безумный его поклонник.

 Тоталитарная власть – всегда путь к потере рассудка. Безумны народы под властью очередной сильной личности, а попросту - психопата. Деньги - синоним власти. Нынче игроки в мире нашем сидят за другим ломберным столом. И все же, итог этих страстей один. А.С. Пушкин давно описал его в Заключении к своей пророческой повести: « Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17 нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..»