ПОСЕЛЕНИЕ ЭЛЬКАНА

  Не знаю - жив ли Шабтай. Много лет прошло с тех пор, но знаю, что то поселение живо и процветает.

 В предгорьях Самарии дорожное строительство ведется с необыкновенным размахом. Мост здесь возводят самый длинный в Израиле – около 700 метров через Цомет Касем, а сколько новых развязок, расширенных трасс… Дорога на Ариэль. Вот на этом перекрестке лет 13 назад стоял со своей командой Йоси Сарид, глава ультралевой партии «Мерец», и шумно возражал против строительство новой дороги к «оккупированным территориям». Дорогу построили, выросли поселения, стал замечательным городом Ариэль, но Сарид и его партия все  протестуют.

 Еще одно новое строительство. Знак времени. Поселок Матан. Бетонный забор вдоль границы с территориями, тянется  километра на полтора, дальше колючая проволока.

 - Они думают, что можно отделиться, - говорит мой спутник. – Оградиться от арабов. Какая глупость! Мой знакомый живет на территориях, в Кфар-Касем, а его  родная сестра в Петах –Тикве. Чем мы хотим заняться: разделением семей? Нас снова начнут упрекать, и не без оснований, в нарушении прав человека. Здесь все так перемешано, что никакими заборами проблему не решить.

 Поселение Элькана, запад Самарии, 15 минут по скоростной трассе от Петах-Тиквы. 230 метров над уровнем моря. Дом Шабтая Елиасона.

 Под ягодным кустом (чудные плоды куста этого так похожи на крыжовник) пластом лежат градины, не таят даже в полдень. У нас, в центре страны, дождь. Здесь – град. Другой мир, совсем рядом. Мир, откуда видна добрая половина Израиля.

 С балкона дома Шабтая вижу высотки Тель-Авива, трубы электростанции в Хедере, дома Нетании, а Петах-Тиква как на ладони… Вижу узкую, белесую полоску моря. В зимнем море шторм сегодня.

-         Вот с этой горушки, - говорит Шабтай. – Иорданцы обстреливали из пушек Тель-Авив. Там еще сохранились следы их позиций.

 Смотрю отсюда на Израиль и думаю, что стали мы жертвой вечной страсти подобия. Хотим быть, как все «развитые, просвещенные и цивилизованные», - империей. Хотим оперировать обычными словесами: завоевали, оккупировали, покорили, захватили…. Как это все смешно звучит. Достаточно подняться всего лишь на 230 метров над уровнем моря, чтобы понять весь горький юмор ситуации.

 И еще смешней строить политику государства, не из реалий очевидных исходя, а на базе дурацкой лексики, наивных законов «истмата» и «диалектического материализма». Отсюда до "бездны вод" километров двадцать – не больше.

Писал как-то: "Узкий перешеек от территорий до Средиземного море – горло Израиля. Как же просто набросить на это горло удавку".

 Элькана – в переводе «Бог купил». Земля  Божья. По крайней мере, та, где стоит этот удивительный поселок . Со стороны, на подъезде, и домов не видно: один сплошной сад, зеленый остров. Все это поднялось из каменистой почвы за  23 года.

 700 семей живет в Элькана, около четырех тысяч человек.  Еще выше поселения стоят старые караваны - вагончики и здание бывшего полицейского участка иорданцев. В пионерский год и караванов не было. Ариэль Шарон прислал поселенцам непромокаемые палатки. В них и жили первые люди земли, приобретенной Богом. 15  семей. В основном, репатрианты из СССР.

  - Хорошие были палатки, - рассказывает Шабтай. – Только дождь по ним стучал очень громко, как палочки по коже барабана….  Вплоть до 1977 года мы не заселяли территорию. Уговаривали арабов признать Израиль в его старых границах. Мы тогда хотели отдать в обмен за мир и признание Иудею, Газу, Самарию. Но нам без устали твердили: нет, нет и нет. Нет Израилю, нет евреям. Обещали всех нас уничтожить. Тогда было принято решение начать строительство поселений. Мы были первыми поселенцами. Нами руководил Марк Лапид. Потом его убили арабы в Хевроне. Его и старшего сына…. Нам тогда выделили 16 миллионов лир. Денег было мало, но энтузиазма много. Жила среди нас женщина из Одессы – Анна Хирам. Это был не человек, а сгусток бешеной энергии, оптимизма и решительности. Глядя на нее, и мужчины наши подняли то, что, казалось бы, и поднять было невозможно… Вот эти эвкалипты я посадил. Одно дерево уже обхватить не могу двумя руками. Вон какой ствол! 

 Ныне русских здесь мало. Человек сорок, не больше. Эстафету перехватили поселенцы из Западной Европы и прежнего ЮАР. Из сытости и покоя перебрались они на «заминированную» землю территорий.

  Впрочем, поселенцы так не считают.  Марселя Ганса, он в Амстердаме родился, выбрали эльканцы в начальство.

-         Никуда и никогда мы отсюда не уйдем, - говорит он. – Эта земля останется навсегда землей Израиля. Когда-то мы сражались на этих холмах с филистимлянами. Мы хоронили здесь своих святых. Мы превратили эту пустыню в сад. Мы не несем угрозу арабам. Мы не хотим им зла. Мы всегда были и будем добрыми соседями. Мало того, залог процветания Иудеи и Самарии в наших поселениях. Вы сами видите это. Почти полтора миллиона арабов живет в самом Израиле. Почему евреи не имеют права жить здесь, рядом с арабами?

  Прежде, вокруг Элькана было абсолютно тихо. Вокруг поселения оливковые рощи, принадлежащие арабам территорий. Там они работали, пасли своих ослов и коз. Но совсем недавно случилась попытка погрома. Арабы с камнями и бутылками пришли от деревни Месха. Теперь дорогу, ведущую к арабской деревне, завалили землей и камнями. Рядом бетонные кубы поста, мешки с песком. Поселение стережет армейский джип с пулеметом и машина охраны, нанятой самими поселенцами. Считается, что этих сил вполне достаточно. Да и сами поселенцы, как правило, люди с оружием и хорошей военной подготовкой.

   У Марселя Ганса – крупного человека с открытым, добрым лицом – пятеро детей. И  в этом религиозном поселении детей множество. Все дети поселенцев служили или служат в армии. Мне показали один дом ортодокса. Один – единственный. Дети хозяина дома по религиозным соображениям в армии не служили.

 Здоровый, сильный, чистый, как правило, народ  живет в Элькана. Чистый и мужественный. Шабтай Элиасон водил меня по улицам поселка и с гордостью рассказывал о земляках. Этот дом принадлежит человеку – «золотые руки», а этот полковнику Цахала, этот построил преподаватель университета, доктор наук. Этот принадлежит сыну бывшего председателя колхоза в Биробиджане. Тоже замечательный человек. …  Впрочем, еще один дом был мне показан, как большая достопримечательность со знаком минус.

-         Здесь, - сказали, понизив голос. – Живет настоящая расистка. Ты представляешь, она считает евреями только людей веры. Все поселенцы с ней спорят, осуждая, но она стоит на своем.

  Одна такая отверженная в поселении. Все верно. Только в атмосфере любви к земле и терпимости можно было за 23 года построить то, что мне показали.

 Элькана - место удивительное еще и разнообразием своей архитектуры. Все дома разные, как и люди в этом поселке. Вот дом, построенный «немцем»: высокая  черепичная крыша, черные доски вразлет, мансарда. А это, наверняка, жилище «русского» человека: слишком много дерева. Здесь, в каменном гнезде, обитает семья «альпийца»…  

 Один, единственный,  дом мне совсем не понравился. Мрачная громадина, как грубый нарост, торчала на склоне холма.

-         А здесь кто живет?

-         Жулик, - признались со вздохом. - Жадный и глупый человек. Нам стыдно, что в Элькана есть такой.

  А еще моему спутнику стало стыдно после нашего разговора с одним русскоязычным парнем из охраны. Парень этот характеризовал арабов, как зверей, палачей и негодяев. Всех скопом. 

-         Это не наш человек, - пояснил мне Шабтай после разговора. – Он из Ариэля. Мы знаем арабов лучше. Мы живем бок о бок с ними. Только с оценками торопится не нужно: кто плохой, кто хороший …. Люди, как люди. Другое всегда настораживало. Ехал как-то через арабскую деревню Кфар-Касем, гляжу – дохлый осел лежит на обочине. Еду через неделю – он все еще там валяется – летом, в жару, облепленный мухами. Вот на этом мы с арабами никогда не сойдемся. Разные мы, совсем разные. Вот в чем беда.

 Сад Шабтая Елиасона «раскинулся» всего лишь на двух сотках земли. Этот немолодой человек  своими собственными руками возделал свой надел, посадил два десятка  плодовых деревьев. Есть у Шабтая старая обида. Его как-то назвали помещиком и оккупантом.

-         Я никого не эксплуатировал и ничего не оккупировал, - говорит Шабтай. – Все это мной куплено, и мной одним, с помощью жены, конечно, выращено. Как красиво все цветет, правда?

 Шли мы вокруг дома, по саду, и показывал мне Шабтай разные диковинные плоды, мне, невежде, не известные. И не только показывал, но и пробовать заставлял. Вкус всего, выращенного в этом саду, мне показался удивительным.

-         Без ядов химии, - повторял то и дело Шабтай. – Чистый продукт.

Все быстро растет под южным солнцем. Корни уходят вглубь  этой каменистой земли. Своим садом накрепко врастают в нее жители Элькана. Садом и детьми.

 Вот ребята в кипах – сборная команда по шахматам. Детская команда до 14 лет. Гарри Каспаров финансировал ребят в первенстве по интернету, где они стали победителями. Но и в очных поединках с командами из США и Венгрии одержали победу.

 Нельзя ничего путного построить, повторю это, без любви и терпимости. Стоя на веранде своего дома, Шабтай характеризовал своих соседей:

-         Эти из Йемена, - замечательные люди. Эти, из России, - образцовая семья. Эти, из Бельгии, дружные, хорошие ребята… Большой колледж для девчонок, будущих педагогов, построили в нашем поселении евреи из Канады и США. Они наши частые гости. Я живу в религиозном поселении  вот уже скоро 30 лет. Ну и что? Кипу не ношу, синагогу посещаю не часто, но никто и никогда не навязывал мне свои взгляды, свое мировоззрение. Я и сам не  собираюсь  делать это. Но хочу сказать, что никогда не уйду с этой земли.  Мы – не военная база, не солдатская казарма. Мы вернулись домой, мы любим эту землю, мы – труженики – и только. Любой закон Божий и человеческий должен быть на страже нашего покоя и благополучия. И никто не убедит меня, что это не так.

   Уезжал из Элькана. Обернулся на прощание, снова увидел цветущую красоту поселения, и вспомнил слова Шабтая: « Без ядовитой химии. Чистый продукт».