СТАРУХА ПРОЧЬ рассказ

Ася Романовна говорит так:

.— Меня, как чурку, перенесли с одного места на другое, не спрашивая согласия.

Думает Ася Романовна еще печальней:

— Старость — это рабство. Ты зависишь от всех, а от тебя никто не зависит. Это обидно. Еще обидней, что пустяки властны над пожилым человеком: лекарства командуют тобой, прогноз погоды — фельдмаршал, а качество тротуарного покрытия существенней любой международной проблемы.

Асе Романовне восемьдесят четыре года. Все ее семейство было за переезд. Она — против.

Ася Романовна говорила:

— Я согласна в доме для престарелых дни кончить, только оставьте меня дома. Ей отвечали:

— Это жестоко. Ты думаешь, мы сможем быть спокойны и счастливы там, думая о том, что ты здесь одна: без ухода, заботы и любви.

Наконец Ася Романовна пожалела родных и согласилась ехать.

Израиль ей не понравился с первых шагов.

— Разве это еврейское государство, — ворчала она. — Это финская баня. -  --  Они тут все слепые, — ворчала она, — не видят, что рядом урна для мусора.

— У всех плохо со слухом, — ворчала она. — Все кричат, как полоумные.

— Это люди без обоняния, — ворчала она. — Они поливают себя какой-то гадостью.

 Но больше всего пугали Асю Романовну дети. Израильские дети, как ей казалось, были самые плоховидящие, слабослышащие и дурнообоняющие. Она была уверена, что рано или поздно эти дети обязательно ее толкнут, уронят на землю, и она разобьется, как хрустальная ваза, на тысячу осколков.

— Прочь! — кричала она детям, поднимая палку. — Прочь!

Дети недоуменно смотрели на Асю Романовну и уступали ей дорогу. Между собой они так и называли ее этим непонятным словом «прочь».

— Вот идет старуха Прочь, — говорили дети на иврите. — Какая она старая и смешная. Ей, наверно, сто лет, не меньше.

Им было жалко Асю Романовну. Дети думали об этой ворчливой старухе, что она не имеет никакого отношения к их судьбе и жизни. Они не знали, не могли знать и знать не хотели, что когда-нибудь тоже состарятся и начнут бояться падения, узнав, что старческие кости хрупки, как стекло.

Все родные Аси Романовны трудно привыкали к новой жизни, а потому стали нервничать, ругаться, спорить по пустякам. Внук старухи — Борис даже позволил себе то, что никогда бы не позволил на родине. Он закричал на Асю Романовну:

— Перестань ныть! Что тебе нужно?! Комнату тебе отдали лучшую. Ты здесь ни дня не работала, а пособие в десять раз больше, чем пенсия в России. В магазинах полки ломятся! «Скорая» через десять минут на пороге!

— Ты на кого кричишь? — спросила Ася Романовна, потянувшись за палкой.

— Ладно, — отступил внук. — Извини.

— Никаких извинений. Вон из моей лучшей комнаты! — сказала Ася Романовна. Но на самом деле она вовсе не хотела, чтобы Борис ушел. Ей нужно было поговорить с любимым внуком о многом. И, прежде всего, о «голоде» общения. Они поселились в богатом районе. Здесь почти что не квартировали эмигранты из России. Иногда Ася Романовна слышала русскую речь, но торопливые, «убегающие» слова. У этих людей не было времени на болтовню со старухой. Но, кроме досужих разговоров, переезд лишил ее главного - бесед с покойным мужем на старом кладбище города Серпухова. Мужу, Михаилу, Ася Романовна говорила все. Только у скромного памятника она изливала душу точно так, как делала это на протяжении всей своей долгой совместной жизни с мужем. Здесь же, в Израиле, она боялась, что станет «слабоговорящей», а то и вовсе — немой.

А еще Ася Романовна боялась лифта. То есть не самого лифта, а его поломки. Вот она спустится на прогулку, а подняться уже не сможет. В городе Серпухове старуха жила на первом этаже. У нее там были большие неприятности с алкашами и бродягами, но она научилась ладить с этим народом, имела специальный граненый стакан и запас сухарей для голодных. За это алкаши и бродяги уважали старуху и старались не гадить у двери в квартиру Аси Романовны.

Однажды лифт и в самом деле сломался. Лишние два часа старуха просидела внизу, у подъезда, на своей скамейке, в тени старого дерева. Первые минуты вынужденного отдыха она нервничала, злилась, но потом вдруг заснула — и спала до прихода внуков из школы. Очень пожилые люди сидя спят некрасиво. Ася Романовна знала это, старалась бодрствовать на улице и не пугать своим видом жильцов дома. В тот раз она даже правнуков своих испугала.

— Бабушка, — сказал правнук Илья. — Мы уже думали, что ты умерла.

Лифт к тому времени починили, но Ася Романовна потом долго отказывалась выходить на улицу, ссылаясь на дурную погоду и скверное самочувствие.

Но погода исправилась — и старуху вновь стало тянуть на прогулки. Все-таки это было единственным развлечением, если не считать телевизора и «русских» газет. Но в газетах было много мелкого шрифта. Ася Романовна читала только то, что публиковалось «крупно». Она даже хотела направить в редакцию письмо с просьбой о специальном приложении для стариков, напечатанном особым шрифтом. И от телевизора она быстро уставала, не успевая понять и разобраться в показанном.

«Этот мир нас, стариков, невольно выталкивает, — думала Ася Романовна. — Он создан только для молодых и активных. Ему не нужны люди, отжившие свое. Он без конца напоминает им, что пора честь знать, и освободить место для других, потому что народонаселение планеты растет очень быстро, запасы полезных ископаемых ограниченны и недалек тот день, когда самым большим богатством станет глоток чистого воздуха и стакан воды».

Ей было обидно понимать это и без конца думать об этом. Постепенно одна лишь ОБИДА стала заполнять все существо Аси Романовны. Ей даже сны стали сниться обидные. В этих снах крикливые и злые люди совсем не замечали бедную старуху и только в последний момент, каким-то чудом, обходили ее, не столкнув беспомощное существо в придорожную канаву.

Однажды утром старое дерево спилили, попросив Асю Романовну перебраться на другую скамейку. Рабочие сделали свою работу ловко, «разделав» за час ствол электропилами, как профессиональные мясники разделывают тушу быка. Дерево было живым. Ася Романовна не замечала прежде следов гнили, а потому это происшествие стало личной ее обидой. У подъезда совсем не осталось тени, если не считать незначительной полосы от высокого пня.

— Иди в сквер, — посоветовал внук.

— Это далеко, — сказала Ася Романовна. — У меня нет сил... И ты объясни мне, зачем нужно было уничтожать ТАКОЕ дерево. Это они специально!

— О чем ты? — нахмурился внук.

— Им не нравилось, что я сидела у подъезда. Им не нравился мой старческий, уродливый вид. Они боялись, что я испугаю детей, если засну.

— Ты сошла с ума, — сказал внук, — многолетние деревья здесь спиливают, чтобы они укоренились и дали свежую поросль. В Израиле климат совсем другой. Как ты не понимаешь?!

— Пусть бы лучше срубили прямо меня, — пробурчала Ася Романовна.

Тогда внук махнул рукой и оставил старуху в покое.

Асе Романовне и в самом деле казалось, что катастрофа с деревом - это прямой намек на бессмысленность ее существования, даже ультиматум, требование убраться быстрей и не переводить больше драгоценные предметы потребления и продукты. Она стала просыпаться с мыслью о смерти и засыпать с ней же... Подобные мысли — дурное снотворное. Бессонница мучила старуху. Лекарства помогали плохо.

Только прогулки по-прежнему давали ей необходимую для сна усталость.

В сквере было всегда шумно, чадили автобусы, и Ася Романовна с тоской и привычной обидой думала о «своем» дереве у подъезда, как о единственном некогда живом существе, способном на реальную помощь и поддержку.

Каждое утро, ковыляя мимо высокого пня, она невольно поворачивалась к бывшему дереву и однажды вдруг увидела, что пень «выбросил» тонкую «руку» побега, а на побеге этом появилась нежно-зеленая листва.

Ася Романовна как-то вдруг ослабела от увиденного, и ей пришлось опуститься на прежнюю своя скамейку.

- Господи, — подумала старуха о дереве. — Оно снова живет. Не может этого быть!

Она даже решила, что кто-то вздумал подшутить над чужой «русской» старухой и воткнул в пень живую ветку с другого дерева.

Ася Романовна с усилием обернулась, чтобы убедиться в подлинности чуда. Мало того, она совершила невероятное: перебралась через низкую ограду, чтобы коснуться пальцами листьев побега.

Ася Романовна стояла на беспощадном солнце, но ей вдруг показалось, что глубокие морщины открытого лба защищает легкая тень от этих листьев... Затем будто запах клейкой листвы уловила она — запах жизни.

Местные дети удивились, что старуха Прочь стоит на солнцепеке у спиленного дерева и не уходит в сквер. Они не сразу, как обычно, испуганно и брезгливо, отвели глаза от лица старухи, потому что Ася Романовна впервые в Израиле улыбалась сама себе, вдруг на мгновение примирившись с этой новой жизнью, чуждой и мучительной, но способной вернуть силу и молодость даже старому пню.

К НОВОМУ ГОДУ ПРИГОДИТСЯ...

2013 » Декабрь » 27

Юмор От Ольги

 =====================================

Жила-была 85-летняя старушка, которая обнаружила мужа в

постели с другой женщиной. Она пришла в такую ярость, что

сбросила его с балкона, и он разбился насмерть.

Когда она предстала перед судом, судья спросил её, может ли она

сказать что-нибудь в свою защиту.

-- Знаете, Ваша честь, --

ответила она,

-- я подумала, что если в свои девяносто два года

он ещё в состоянии заниматься любовью, то он может и летать!

 =============================

 Быть мальчиком - вопрос пола.

 Быть мужчиной - вопрос возраста.

 Быть джентльменом - вопрос выбора.

 Быть мудаком - вообще не вопрос.

 ========================================

Одесский дворик:

 Сёмочка иди кушать! -

-Я уже покушал у Павлика!

- Ой! Это не сын, а золото!

=====================================

> Муж после свадьбы

> -- У меня есть 3 привычки. Каждую среду мы с

 друзьями играем в футбол, дождь,снег не волнует -- у нас футбол!

 Поняла?

 -- Поняла.

 -- Каждую субботу мы с друзьями играем в преферанс, -- праздник, не

 праздник, у нас -- преферанс!Поняла?

 -- Поняла

 -- Каждое воскресенье мы ездим на рыбалку, плохая погода, день рожденье

 тёщи -- не волнует, мы на рыбалке! Поняла?

 -- Поняла. --

 - Может у тебя есть какие привычки?

 -- Да, есть одна! Каждый день в 10 часов вечера, я занимаюсь сексом,

 -- есть муж дома, нет мужа не волнует. У меня секс

 ======================================

==

- Альперович, вам сколько лет?

- Сорок.

- Как? Ведь вам в прошлом году было сорок.

- Да, но я год болел.

- Но вы же жили.

- Чтоб вы так жили!

 ===================================

 =====================================

Из еврейской жизни в Англии:

-- Как живешь?

-- Плохо. Моя жена спит с лордом Стэнли.

-- Это таки плохо.

-- Правда, я сплю с его женой.

-- Это хорошо!

-- Хорошо? У меня от него уже двое детей!

-- Это таки плохо.

-- Но у него от меня тоже двое детей.

-- Ой, так вы же в расчете!

-- Хорошенькое "в расчете"! Я ему делаю лордов, а он мне делает

евреев!

 .- Нет! - согласилась она.

"Где мы его проморгали?" - мучительно думали родители Мойши,

слушая как сын виртуозно играет на балалайке..

- "Easy Come- Easy Go"-

Изя пришёл- Изя ушёл.

.- Вот я своей жене купил кольцо с бриллиантом,

так она уже две недели со мной не разговаривает.

-- Почему?

-- Таким было условие...

.Вовочка приходит к отцу:

- Папа, у меня к тебе два вопроса.

- Да, дитя моё!

- Первый: можно ли мне получать побольше денег на карманные расходы?

Второй: почему нет?

 Женщина, которая считает, что все мужики козлы, просто не на том лугу пасётся.

 Лучше плакать у психолога, чем смеяться у психиатра.

В семейной жизни от любви до ненависти один шаг. Налево.

 - Дорогая, что у нас сегодня на ужин?

 - Ничего...

 - Вчера тоже было ничего!

 - Приготовила на два дня...

.

Вчера в 21:00 без объявления войны соседи сверху привезли пианино

своему ребёнку.

.

- Вы что! С мозгами поссорились?

 - "Громадная сила- упорство тупоумия". М.Е Салтыков-Щедрин.

 - Ничто так не сближает, как хороший оптический прицел.

- Что бы вам такого пожелать, чтобы потом самому не завидовать?

- Как я отношусь к сексу? Да я ему жизнью обязан!

бОМБОУБЕЖИЩЕ В НАЦЕРЕТЕ рассказ

Та война на севере прошла 6 лет назад, но от очередного воя сирен зарекаться не будем, а потому и вспомнить старое не грех...

  Мне вчера показалось, что слышу вой сирены. Выскочила на лестницу по привычке, так как бомбоубежища в нашем доме нет, да и пока обслужит лифт все девять этажей, любая атака на наш город кончится.

 Так вот, выскочила я на лестницу, а там никого – пусто, только где-то внизу хлопнула дверь, и мальчишка крикнул на иврите: «Мама, какое сегодня число?»

 «Двадцатое! – ответила мама сердитым голосом. – Ты никогда, ничего не знаешь»

 И тут я очнулась, вспомнив, что та проклятая война давно кончилась и через границу Израиля уже не летят «катюши» и ракеты. Я вспомнила это, улыбнулась обману слуха, а потом почему-то вздохнула…. А теперь я расскажу о причине этого вздоха.

 Дом наш на холмах Галилеи был построен 15 лет назад. Заселили его разные люди. Треть квартир, не меньше, заняли репатрианты из бывшего СССР. Вселялись весело, знакомились, поздравляли друг друга, а потом как-то привыкли жить «невидимками», рядом друг с другом. Это понятно – забот, порой тяжких, хватало. Работали жильцы нашего дома с рассвета до заката, возвращались уставшими – тут не до разговоров, совместных чаепитий и прочей лирики. Помню, однажды, лет пять назад, обратилась к соседке из сорок второй квартиры за солью. Соль мне молча отсыпали в салфетку, я сказала спасибо, на том тот редкий контакт и кончился.

 И вот началась война. Прошла по улице машина с громкоговорителем и всем жителям посоветовали после сирены выходить на лестницу, где нет  окон, одни стены, а потому наличествует хоть какая-то защищенность от «катюш».

 На пятый день войны сирена и завыла. Помню в подробностях тот день. На площадку нашу выходили четыре квартиры, и оказалось, что заселены они плотно. Не меньше дюжины жильцов покинуло свои комфортабельные пещеры с окнами. В первый момент все, даже дети, вели себя тихо и как-то торжественно. Стоял народ и косился друг на друга с каким-то виноватым видом, будто это мы все, жильцы дома 5 по улице Маккавеев, виноваты в том, что на наш город летят мины врагов Израиля.

 Тишину  нарушил жилец 44-ой квартиры: лысый совершенно господин и в пижаме.

 - Сволочи! – сказал он. – Всех под суд!

 - Это ты кого имеешь в виду? – шагнул к пижамному господину сосед в тренировочном костюме, тоже лысоватый, но с бородой.

 - Сам знаешь кого! – с вызовом ответил пижамный.

 - Намекаешь? – с угрозой поинтересовался бородач. – Ты-то за кого голосовал?

 - Ни за кого!

 - Вот из-за таких равнодушных все безобразия, - поставил точку бородач.

 Снова наступила тяжкая пауза.

 - Война, - сказал, вздохнув, кто-то на чистом, русском языке.

 - Не знаешь ты, что такое война, - с очень сильным акцентом возразил сказавшему старичок из 46-ой квартиры

   - Говорила я тебе, что жить высоко опасно, - ворчливо напомнила мужу-толстяку моя соседка. Та самая, у которой я когда-то попросила соль.

 - Кто мог знать, - робко отбивался толстяк.

 - Умные люди знали, - снова поставила мужа «в угол» ворчливая соседка.

 - Выходит, мы тут все дураки? – поинтересовались сверху суровым голосом.

 - Все! – задрав голову, уверила спросившего соседка.

 - Дурные, как факт, - согласился старичок и уселся на стул, который вынес ему из квартиры долговязый парень лет пятнадцати. – Струмент подай деду, – попросил старик внука. – Чего зря сидеть?

 Вот мы все стояли тогда, как приговоренные, а дедок тот сидел и вынес ему долговязый парень аккордеон.

 - Армейскую, народную русско-еврейскую песню «Ночь коротка» сполнит Исаак Каплан, - громко объявил старичок, опустил пальцы на клавиатуру и растянул меха.

  Бывает же такое: человек говорит голосом старым, скрипучим, а поет звонким и молодым, да и акцент старичка куда-то подевался:

   Ночь коротка,

   Спят облака,

   И лежит у меня на ладони

   Незнакомая ваша рука.

   После тревог

   Спит городок.

   Я услышал мелодию вальса

   И сюда заглянул на часок….

Зашуршало внизу, в так зашуршало. Смотрю, по площадке шестого этажа кто-то в растоптанных тапочках даму повел в танце. Сам себе на иврите счет подсказывает, чтобы не сбиться:

 - Эхад, штайм, шалош, эхад, штайм, шалош…

 А моя соседка стала салфеткой глаза вытирать.

 - Перестань, Роза, - сказал ей муж-толстяк.

 - Что перестань!? – по привычке напустилась на него соседка. – Нам здесь хорошо, а как Мишеньке в этой «Голани»?

 Вот, с этой «короткой ночи» все и началось. На седьмой день войны, слышу зовут нас всех снизу:

 - Просим на вернисаж! Выставка картин Бэлы Резниковой.

 Ну, мы и потопали вниз. Там, на площадке шестого этажа, эта девица – Бэла и выставила свои шедевры. Прямо на пол поставила картины без рам, между дверей к стене прислонила и к перилам лестницы странные такие картинки, без особого смысла.

 Тут в толпе жильцов споры начались. Которые за реалистическую живопись, стали девицу ругать, а любители странной – хвалить. Так и прошумели до отбоя. Старичок – аккордеонист хотел, похоже, нам еще одну песню спеть, но не успел.

  Тут сирены почти каждый день стали выть, но мы уже не так вздрагивали, услышав их гнусный голос.

 На день восьмой все познакомились с малышом из 44-ой квартиры. Он в свои пять лет знал наизусть всю детскую классику. Поставили этого Герца на стул – и пошло поехало: за Маршаком - Михалков, за Михалковым – Барто, за Барто – Чуковский. И как он замечательно читал, с каким выражением, как ловко руками разводил, ногой притоптывал. Цирк, да и только! Герца этого, шельмеца, конфетами задарили. Кто-то неразумный и от полноты чувств даже попытался 20 шекелей ему всунуть, но родители потребовали не растлевать юного артиста деньгами.

 На этот раз не разошлись даже после отбоя. Старичок исполнил знаменитую песню «Три танкиста».

 На двадцатый день войны я уже знала, как зовут почти всех соседей по дому. В любом случае, всех, наделенных хоть каким-то талантом. Узнала, например, что Марта Израилевна из 37-ой квартиры замечательно владеет художественным свистом, а Бени Слуцкер из 29-ой умеет говорить голосом утробным и мастерски подражает голосам домашних животных и даже диких, таких, как лев.

 В общем, стали мы ждать эту проклятую сирену, как звонок к концерту. Повезло, в общем. Однажды, сирена застала меня у друзей в соседнем доме. Вышли мы на лестницу, да  так и простояли во мраке и тишине всю тревогу. Я тогда пожалела, что нет у меня никакого таланта, а то бы обязательно попыталась развеселить публику.

 Вот я и рассказала, почему получился тот вздох, когда мне послышался вой сирены. Мы¸ правда, теперь раскланиваемся, улыбаемся друг другу, но никому даже в голову не приходит использовать лестницу в прежних, военных целях, а жаль.

 Теперь я еще думаю, что мы таким образом тоже сражались с этой проклятой «Хизбаллой» и свою войну выиграли. Вот это точно. 

ФИЛЬМ О ДЖИХАДЕ

Subject: Чрезвычайно важно! ЮТ

 

Журналист и фоторепортер

Столь высокого рейтинга 10-й канал израильского телевидения не достигал с момента своего основания – даже реалити-шоу «Выживание» не привлекло столько зрителей, сколько документальное кино журналиста Цви Иехезкели. Завершающая, четвертая часть фильма «Аллах ислам» еще не вышла в эфир, а телекомпании нескольких зарубежных стран, включая Россию, Бельгию и Швецию, уже вели переговоры относительно его покупки.

Левые израильские СМИ не стали дожидаться финала: они обрушились на авторов фильма с сокрушительной критикой на другой же день после показа первой серии. Но душераздирающие вопли «правозащитников» лишь подогрели интерес зрителей к теме, углубляться в анализ которой позволяет себе разве что министр иностранных дел Авигдор Либерман: нашествие мусульман в страны Западной Европы в целях превращения ее в часть всемирного халифата.

Нет, я не утрирую: именно эту цель ставят перед собой персонажи документального повествования-«экшн», съемки которого велись во Франции, Англии, Швеции, Бельгии, Голландии и других европейских странах. О халифате мусульмане говорят столь же буднично, как американцы – о вышедшей на финишную прямую президентской гонке.

Разоткровенничаться перед видеокамерой исламистов побудил израильский тележурналист и комментатор. В ходе рискованной командировки в логово окопавшихся в Европе джихадистов Цви Иехезкели, в совершенстве владеющий несколькими диалектами арабского языка, выдавал себя за… палестинского репортера! И тут же завоевывал доверие иммигрантов, большинство которых –представители четвертого (вдумайтесь!) поколения мусульман, пустивших корни в сердце западной цивилизации.

«Это – хевронская куфия, а это — так называемая арафатка», — замечает Иехезкели, укладывая в дорожную сумку клетчатые головные платки. В Европу можно лететь на отдых или за покупками, а можно и ради подготовки журналистского расследования.

Смотришь документальную эпопею Иехезкели – и содрогаешься: многие заповедные уголки Европы сегодня больше походят на города арабского Ближнего Востока. Районы компактного проживания мусульман занимают огромную площадь. Европейским здесь остается только климат с четырьмя (а не двумя, как в нашем регионе) временами года.

Лидеры крупнейших стран Европы стали осознавать, что «спящие» террористические ячейки обосновались у них под окнами и готовы «проснуться» в любой момент, лишь после американской трагедии 11/9 и последовавших за ней террористических атак в Лондоне, Мадриде и Стокгольме.

Молельные дома или террористическое подполье?

Магнус Нурель, ведущий шведский специалист по вопросам разведки, дает израильтянину Иехезкели адрес мечети: на проповедях в стенах этого богоугодного заведения звучат открытые призывы к джихаду.

В сопровождении оператора Иехезкели отправляется по указанному адресу. «Палестинских» журналистов впускают в мечеть без особых проблем: свои! На книжных полках просторного холла – брошюры, призывающие к войне с «неверными». Шведы не умеют читать по-арабски. С их точки зрения, мечеть – аналог церкви или синагоги, молельный дом. Но именно в этой «божьей обители» имамы изо дня в день индоктринируют будущих фанатиков-террористов, готовых принести себя в жертву во имя мирового господства ислама.

Подростки-мусульмане приглашают «палестинского» журналиста в гости. Скромная квартира. Мать юношей одета по-европейски, но языком страны, в которой живет уже много лет, она не владеет: ей легче говорить по-арабски.

«Кем ты мечтаешь стать, когда вырастешь?» — спрашивает Иехезкели сына женщины-иммигрантки.

«Моя мечта — джихад!» — чеканит юноша, и его лицо озаряет мечтательная улыбка.

В британском городке Лутон израильтянину Иехезкели удается пройти в громадную мечеть, построенную в конце 80-х иммигрантами из Пакистана.

«В свое время, приняв решение перебраться в Англию, многие мусульмане учили английский язык, — замечает автор фильма. — Однако дети и внуки первых иммигрантов сознательно избрали прямо противоположное направление: в тысячах вечерних частных школ и кружков они прилежно учат арабский язык и штудируют Коран. Четвертое поколение иммигрантов-мусульман сказало «нет!» западной цивилизации».

В монументальном здании Исламского центра в Лутоне Иехезкели интервьюирует молодого мусульманина, который с гордостью заявляет: «Ислам сегодня везде: мы 24 часа в сутки ведем активную деятельность во имя создания всемирного халифата — и мы победим».

В Брюсселе израильский журналист знакомится с членами радикальной исламистской группировки. Поначалу они предлагают своему «палестинскому» гостю присоединиться к намазу. К аллаху исламисты взывают с многоярусной автостоянки. Затем «палестинца» ведут к футуристическому сооружению Атомиум – брюссельскому аналогу Эйфелевой башни.

«Когда в этой стране вступят в силу законы шариата, бельгийцам придется изрядно потесниться, а затем и вовсе убраться отсюда», — обещает один из активистов исламистской организации «Шариат для Бельгии» (штаб-квартира европейского движения находится в Лондоне).

В ходе беседы с Абу Фаресом, членом организации «Шариат для Бельгии», Иехезкели вскользь упоминает Усаму Бин Ладена.

«Кто я такой, чтобы посметь говорить о шейхе Усаме бин Ладене?! – восклицает Фарес. – Шейх Бин Ладен — шахид, он святой!».

«Четвертое поколение иммигрантов-мусульман готовится к джихаду, — констатирует Иехезкели. — Именно это поколение и представляет собой часовую бомбу, заложенную в Европе».

Без британской чопорности и французской галантности

В Лондоне израильскому журналисту удается выйти на шейха Анджима Худари, главу местных исламистов, подозреваемого властями в подстрекательской деятельности. В интервью «палестинскому» журналисту Худари говорит то, чего никогда не сказал бы корреспондентам британских СМИ:

«Для нас одиннадцатое сентября – основа основ. После одиннадцатого сентября мусульмане всего мира вернулись к своим корням и погрузились в изучение Корана».

Катастрофа надвигается и на Францию. Согласно официальной статистике, мусульмане составляют от 5 до 10% населения этой страны, но точное их число (попробуй сосчитать нелегалов!) не установлено.

Джамаль, тренер школьников из Марселя, с нескрываемой грустью замечает: после мегатеракта в США репутация европейских мусульман оказалась подмоченной. Их имидж серьезно пострадал. К ним стали относиться подозрительно, а они – в ответ на эту подозрительность – еще больше сплотились в своей ненависти к европейцам.

«Представители четвертого поколения, родившиеся и выросшие во Франции, категорически отказываются признавать себя французами, — объясняет один из соседей Джамаля. – Но возвращаться в Алжир или Марокко они не намерены. Напротив, их цель – заявить о себе как о будущих хозяевах Европы!»

Мохаммед Мрах из Тулузы, ликвидированный в марте этого года в ходе штурма его дома спецподразделением французской полиции, — первый террорист, родившийся во Франции, напоминает Иехезкели. Прошедший обучение в лагере афганских талибов Мрах застрелил в Тулузе раввина Йонатана Сандлера, двоих его сыновей (3-х и шести лет) и 8-летнюю дочь директора школы «Оцар ха-Тора». В беседе с полицейскими Мрах выразил сожаление лишь о том, что ему не удалось уничтожить еще больше еврейских детей.

«Мы никогда не остановимся, — говорит в интервью Иехезкели один из членов ячейки бельгийских исламистов. – Нас не устрашит ни тюрьма, ни даже смерть: ведь мы погибнем «шахидами»!»

Когда у мусульманина, выкрикивающего на Трафальгарской площади или на Елисейских полях призывы к джихаду и созданию халифата, есть лицо и фамилия, когда он обращается к тебе с экрана телевизора, возникает эффект присутствия. В доверительных диалогах с «палестинским» журналистом европейские идеологи джихада утрачивают элементарную бдительность – на зрителя накатывает реальность!

«Даже свобода слова уже не является в Европе чем-то само собой разумеющимся, — подчеркивает Иехезкели. – Все основополагающие ценности западной демократии отвергаются и пересматриваются».

Ничего не видим, ничего не слышим…;

Мэры многих европейских городов продолжают искать причины радикализации ислама в высоком уровне безработицы, особо остро ощущающейся в кварталах бедноты, и в сопутствующих безделью социальных проблемах. Религиозный фанатизм и антисемитизм занимают полицию в последнюю очередь. Преступления на националистической почве в двадцать первом веке? Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Факты тем временем свидетельствуют о совершенно иных процессах в джунглях мусульманских кварталов, не связанных ни с безработицей, ни с бедностью. После того как в Бельгии был принят закон, запрещающий женщинам-мусульманкам носить чадру, здесь вспыхнула настоящая интифада. Мусульмане шли на демонстрации с железными прутами, забрасывали полицейских камнями, жгли автомобили патрульных и рядовых граждан.

 «Нам не нужна ваша фальшивая демократия, — орут участники антиправительственной демонстрации. — Аллах акбар!»

КТО ПРОСИТ ОСВОБОДИТЬ ПОЛЛАРДА?

«Шимон Перес: оставшееся мне время я посвящу борьбе за Полларда. Президент Израиля пообещал, что весь оставшейся срок своих полномочий он посвятит борьбе за вход Полларда на свободу». Из СМИ

 В Википедии читаем: «В ноябре 1985 Поллард почувствовал опасность разоблачения и попросил защиты в израильском посольстве в Вашингтоне. Однако сотрудники дипломатической миссии, в числе которых тогда находился атташе Эльяким Рубинштейн, лишили Полларда своего покровительства, позволив американским спецслужбам арестовать его у ворот посольства».

 Кто же в том, роковом ноябре находился в Израиле у власти. Угадайте с трех раз? Точно, господин Шимон Перес. А кто лично, но вернее всего по приказу из Иерусалима, закрыл дверь перед Поллардом? Эльяким Рубинштейн, но это когда было, а теперь: «Выступая сегодня вечером на посвященной антисемитизму юридической конференции в Эйлате, судья Верховного суда Эльяким Рубинштейн сказал: «Пришло время Америке помиловать и освободить Йонатана Полларда. Он совершил ошибку, Израиль совершил большую ошибку, но 20 лет тюрьмы – это более, чем достаточно. Я надеюсь, что государство Израиль продолжит обращаться к американской администрации по этому поводу, но я не думаю, что Верховный суд мог бы здесь чем-то помочь».

 Все, значит, совершили ошибку: Перес, Рубинштейн, Израиль, Поллард. Прав только дядя Сэм, который намерен сгноить в тюрьме еврея, сделавшего попытку помочь Еврейскому государству.

ЖИВОЙ ИДИШ

Музыка хранит язык. Пока жива эта великая песня и идиш не умрет.

\http://www.youtube.com/embed/jIJoLFOmiKU

АСТРОЛОГИ ЗНАЮТ ВСЕ

Ни черта они не знают, но хочется верить Джой Айяд, которая что-то совсем не любит Америку и слишком симпатизирует России Известный египетский астролог сделала прогноз на 2014 год КАИР, 26 декабря. /Корр. ИТАР-ТАСС Дина Пьяных/. В 2014 году карта мира изменится, однако третьей мировой войны не будет. С таким прогнозом на грядущий год выступила известная египетская предсказательница и астролог Джой Айяд. Ее имя стало широко известно в Египте после того, как она первой предсказала отставку президента Хосни Мубарака и короткое правление президента-исламиста Мухаммеда Мурси, а также сообщила о том, что в Каире пойдет снег. "Наступающий год будет отмечен увеличением количества землетрясений, ураганов, цунами и извержений вулканов по всему миру, - рассказала она ИТАР-ТАСС. - Ожидается дальнейшее изменение климата, и в Египте снова выпадет снег, а в морях возможны кораблекрушения". По ее словам, от удара природной стихии в значительной степени пострадает американский континент. Кроме того, в США, а также во Франции год пройдет под знаком демонстраций и протестов. Что касается политической ситуации в мире, то, по словам Джой Айяд, возможны кардинальные изменения в отдельных странах, но глобального военного конфликта уже не будет. "Я была единственной, кто сразу сказал, что военного удара по Сирии не будет. Будет только информационная война. Несмотря на все предпосылки, я настаивала, что масштабной войны в Сирии не будет, все это пропаганда", - сказала она. По ее мнению, сирийский президент Башар Асад уйдет с политической арены, но по доброй воле, и передаст власть в стране новому президенту в ходе выборов.  "В Сирии наступит относительное спокойствие, - говорит Айяд. - Перелом наступит, когда многие воюющие против центральных властей на стороне Сирийской свободной армии вернутся обратно в армию Асада, что, собственно, уже постепенно и происходит, так как в самой Свободной армии сейчас внутренний конфликт". Нового президента увидит и Египет. Однако, по словам Джой Айяд, это будет не генерал Абдель Фаттах ас-Сиси, как хотели бы многие. "Его имя начинается с Ахмед, остальное пока скрыто", - добавила она. Исламисты будут постепенно уходить с авансцены. "В Тунисе изменится власть. Там, как и в Ливии, будут отстранены от власти исламисты, которые постепенно исчезнут во всем мире", - говорит предсказательница. Что касается России, то, по мнению Айяд, "голос страны будет звучать все громче и громче на мировой арене". Именно Россия может стать инициатором создания новой независимой валюты, прогнозирует астролог. В целом, по словам Джой Айяд, в мире грядет эра добра и справедливости. "Древние книги, в которых в зашифрованном виде описываются все происходящие ныне события, говорят о том, что злу, коррупции и несправедливости очень скоро придет конец, - сказала она. - Наступление эры всеобщего благоденствия связано с очень скорым появлением имама Махди (согласно исламским верованиям и хадисам Корана появление исчезнувшего в IX веке имама принесет Земле мир и правосудие. - ИТАР-ТАСС), с чьим приходом связывают и последующее явление мессии".

ТЯЖЕЛАЯ, НЕБЛАГОДАРНАЯ РАБОТА В книжной лавке Пинхаса ГИЛЯ

Если верить Интернету, лавка Гиля на прежнем месте, и он продолжает свою свою замечательную работу, а потому я с удовольствие вспоминаю о той встрече.

 Пинхас Гиль говорит тихо и осторожно, даже косноязычно. Я хочу «раскрыть» его сразу. Он мне не верит. Это правильно. С какой стати ему «открываться» перед незнакомым человеком. Ему не нравятся наши, русские газеты. Он их не читает. Газеты издаются для всех. Пинхас Гиль – не все. Он человек творческий, талантливый.  Он обречен быть личностью,  хранителем вечности. Нашей еврейской вечности, нашей «избранности», нашей индивидуальности, нашего одиночества в этом враждебном мире.

 Легко понять тех , кто стремится уйти от своего еврейства и проклинает случайное свое рождение . Это так по - человечески понятно. Отвратительно, порой, мерзко в своей трусости и ничтожности, но понятно. Природа героизма – всегда загадка. Но кто знает, где секрет  выживания потомков Иакова в тысячелетиях: в умении отступить, или в способности стоять на рубежах до последнего? Я не знаю, что ответить. Проще всего согласиться и с тем, и с другим. Но это и есть признание права на отход, на сдачу позиций. Хочется встать рядом с героями, но это гибель. Это невозможность диалога. Это фанатизм, наконец… Так я, в обычном припадке малодушия, уговариваю себя. 

 А впрочем…Резкие движения, крик, нетерпимость … Кто там с краю? Всегда боялся шума, как чумы. Агрессии боялся в любом виде, насилия. Нет, «боялся» – не то слово – испытывал недоверие, брезгливость, отвращение.

 « Гигант среди пигмеев» – название вводной статьи Гиля к его переводам Ури-Цви Гринберга. «Гигант»? Хорошо ли это? Может ли смертный, пусть наделенный даром гения, быть гигантом? Не знаю. Неудобно это. Гигант легко превращается в идола. Как в этом случае удержаться на грани. Язычество подстерегает нас всегда, расставив в темных углах нашего сознания волчьи капканы.

  Гиганты, пигмеи… Пигмеи, ясное дело, - это те, кто не признает поэзию Гринберга, замалчивает ее. Но кто же тогда  почитатели его таланта, единоверцы? Тоже гиганты? Я не хочу жить на планете, где существуют две расы: пигмеев и гигантов.  Все относительно в этом мире, в мире человека. И в относительности этой надежда на мир, согласие и жизнь.

  Я боюсь торжества идеи, даже своей идеи, идеи, которая мне по сердцу. В этом мое одиночество, и я готов отстаивать его в любых обстоятельствах. 

 Но я слушаю Гиля с жадностью, просто потому, что мне не хватает простоты, решимости и мужества  этого человека. Он другой. Он принадлежит к редкой породе бунтарей. Он скован – это верно. Бунтарь в цепях, в клетке. Общество позволяет Гилю осваивать отпущенную ему небольшую территорию. Но и в клетке он не желает молчать. Он шумен даже тогда, когда говорит шепотом.

 Мне же всегда казалось, что долгий наш путь с Торой, как раз, и вел нас к тишине и осторожности, так как только в тишине и осторожно можно подняться по лестнице, ведущей к познанию Всевышнего. 

 «Мне казалось?».  В мире идей не правят характеры и судьбы. Там все сложнее, запутанней…

 Пророки и герои, герои и пророки… Кто там впереди? 

 И может ли пророк стать героем, а герой – пророком? Не знаю … Сижу в тесном магазинчике Гиля, заваленном книгами. Он вынужден продавать печатные издания . Большая семья, кормить детей надо. Но торговля не его дело, как никогда не были еврейским, делом корчма или кубышка ростовщика.

  В магазине Гиля хаос. Он будто осознанно призрел  п о р я д о к  торговли, словно нужная книга сама должна найти покупателя: выйти из бумажного балагана к нужному человеку, во имя гармонии . 

 Пинхас Гиль – еврейский революционер, по необходимости покинувший баррикады, и в тесной лавке на улице Давида Елина торгующий книжным товаром. 

 Сюда, в эту щель, загнала его действительность…Святость семьи, долга перед детьми. Плоть загнала, но душа Пинхаса по-прежнему свободна и «просит бури». Он осторожен и недоверчив в диалоге нашем, в разговоре с незнакомым человеком, но смел и прям в своих текстах. 

-         Ури Цви-Гринберг не шел на компромиссы. Он кричал в лицо своему поколению древнюю истину, которую евреи галута основательно припрятали, чтобы не дразнить лишний раз гоев: Всевышний един и один, и есть у Него один народ во всей Вселенной – евреи, святой народ со святыми законами. А все  остальное – мишура, декорация на сцене еврейской жизни.

 Это Гиль из статьи о Гринберге. Тут надо отметить, как будто проходные слова: « кричал в лицо своему поколению». Своему! Поколению спящих и запуганных евреев. Поколению, обреченному на Холокост. Святость и необходимость того крика бесспорна. Услышал ли он был? И да, и нет. Никто не смог спасти миллионы евреев от гибели, но никто и не сумел стать на пути оставшихся в живых и решивших воссоздать Эрец-Исраель.

 Но крик радикалов не смолкал. 1977 год. Пинхас Гиль берет интервью у Меира Кахане. 

-         За что Вы боретесь сегодня? Какова программа движения «Ках»? Что Вы предлагаете?

-         … Пройдет не так уж много времени, и арабы будут составлять большинство населения Израиля. Вполне демократическим путем они смогут получить большинство мест в Кнессете, и Кнессет – опять же абсолютно демократическим образом – примет закон о том, что государство Израиль будет отныне не еврейским, а арабским. Этого мы  хотим? Нет, мы хотим, чтобы наше государство было еврейским. Демократия мешает этому? Значит, нам придется обойтись без демократии. 

 Вновь крик! Даже не крик, а вопль. Меир Кохане нарушил желанную тишину, и его убили. Страх нового одиночества в демократическом мире пересилил саму демократию.

 Следствием «мирного процесса» стал неизбежный зажим «правых экстремистов», как их называли конструкторы Осло. Эти «правые» мешали даже другим «правым» гораздо больше, чем левые. Они исключали возможность всякого мира с арабами. Они утверждали  с в я т о с т ь  бесконечной войны с ними. Они и всю еврейскую историю понимали, как бесконечный поединок с враждебным миром. Возможно, эти правые, простите за тавтологию, были правы, но правота эта сродни кошмару. Современному миру, в котором  супермаркеты стали храмом для всех,  не нужен ужас противостояния. Этому миру необходим прилавок с товаром, цена и деньги, чтобы товар приобрести. Мы живем в мире, саморегулирующимся в сытости своей, а противостояние с арабами - всего лишь спор сытого с голодным. 

 Не «левые» загнали в подполье «правый экстремизм», а сама жизнь. 

ВДОХНОВЕНИЕ ПОДДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ

 Недавно поместил в блог свою давнюю рецензию на концерт юного пианиста Бориса Гильбурта.
 А это отчет о его недавнем концерте в зале Филармонии Петербурга.

http://vechespb.ru/content/view/1179/1/

ВО ВСЕМ ВИНОВАТ ПУТИН

 В России только ленивый не критикует президента. Для местных нацистов он  тайный жидомасон, для либералов - «кровавый диктатор и узурпатор власти», для прочей публики давно надоевший и плохой управленец. Меня же, друзья и знакомые, числят чуть ли в агентах Кремля, считают циником, не думающем о светлом будущем России по  той причине, что я повсеместно не занимаюсь разоблачением «режима жуликов и воров».

 Пора объясниться. Я считаю, что в основе всех бед нынешней России, прежде всего, само народонаселение этой страны ( люди всех национальностей). 70 лет большевизма искалечили граждан СССР прямым рабством, доносительством, геноцидом своего же народа, полным отсутствием свободы слова и бездарностью властей. Поражение потерпела не империя, а сам ее народ, долгие годы поддерживающий и, по мере сил, укрепляющий сначала режим людоедов-фанатиков, а затем циников и ничтожеств. Большевизм растлил 300 миллионов своих холопов. Он лишил все народы СССР инициативы, веры в свои силы и веры в своих правителей. Он провел настоящую селекцию, вычистив из народной массы самое талантливое. доброе и святое.

 После распада СССР покаяния за грех ВСЕГО НАРОДА не последовало.  Робкие попытки напомнить, что впереди тяжкий и долгий труд перевоспитания обычного человека ни к чему не привели. Народ российский привык к том, что он всегда победитель, и он всегда прав, а во всех неудачах виновата верховная власть и враги за бугром и внутри страны. Сначала такой властью был Горбачев, потом Ельцин, теперь Путин. С этим сознанием просто и легко жить. Можно идеализировать свое прошлое и надеяться на будущее, если, конечно, в Кремле сядет на трон добрый батюшка-царь. Призывов «начать с себя» никто не слышит и зачем? Можно воровать, халтурить, брать взятки, утопать в невежестве, но при этом считать, что виноваты в этом плохой Путин с Медведевым. Проще говоря, за критикой власти легко спрятать свое ничтожество, никчемность, свое отсутствие воли к жизни.

 Пресловутое «Кто виноват?» - не одно столетие калечит Россию. Вопрос этот внедрен в национальное сознание и выглядит в развернутом виде так: «Виноват кто угодно, только не я». Ленивый мозг российского обывателя, как и прежде, обуян гордыней. Если верить многим телевизионным тестам, обыватель этот уже и не смотрит вперед, а видит будущее в возврате к сталинизму. Так причем тут Путин? Он, как раз, послушен воле народа. Он не против поворота к единовластию. Так нет же – этого мало. Пока возврат не состоялся, не опустился железный занавес, не выросли сторожевые вышки вокруг концлагерей, - президент должен играть роль «мальчика для битья», чтобы не тревожить народную совесть, не напоминать россиянам старую мысль, что каждый народ достоин своих правителей. Вот почему мне кажется, что яростные нападки на Путина – всего лишь отвлекающий, успокаивающий маневр. Мало того, маневр, гонящий президента России и Россию к пропасти. Мне скажут, что критика власти – обязательный институт демократического общества. Верно, но для этого нужно, как минимум, демократическое общество, а не метущаяся, несчастная толпа, видящая свое будущее в прошлом. Вот почему я не критикую Путина, а критиковать народ российский не имею права, потому что сам к нему принадлежу, несмотря на свое еврейское происхождение. Я жил в СССР почти при всех вождях: от Сталина до Горбачева, и мне век не отмыться от совковой грязи, налипшей от этого сожительства. А тот, кто думает, что он чист и непорочен, пусть ругает Путина, Гнутина, Пафнутина и Кагановича с Троцким.

 Характерен мгновенный отклик на эту заметку: "Миллиарды Путина у Рутенберга". Замечательно! Ну, отберем, ну, поделим - лучше жить станем? В свое время отобрали все у царя, помещиков и капиталистов - и наступило такое, о чем лучше не вспоминать.
 Антон Павлович Чехов выдавливал из себя раба по капле. Если делал это классик, не стыдно заняться этим и всем бывшим гражданам СССР. В этом вижу единственный шанс "подняться с колен". Даже не шагнуть вперед, а просто подняться.

ЦЕНА ПОЛЛАРДА

"Впервые за все годы, минувшие после ареста Полларда, американские власти дали понять, что готовы освободить его из тюрьмы. Как сообщил Первый телеканал, госсекретарь Джон Керри на встречах с израильскими представителями сообщил, что США могут освободить Полларда в обмен на освобождение террористов из числа израильских арабов из тюрем в рамках мирного процесса".

  Надо бы поторопиться, а то Керри с Обамой за одного Полларда потребуют освободить из тюрем поголовно всех убийц-террористов, поселения от поселенцев, Иудею и Самарию, включая Иерусалим, да и весь Израиль от евреев. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а сожрать Еврейское государство нынешняя администрация Белого дома давно мечтает в рамках, так называемого, "мирного процесса".