МОМЕНТЫ СЧАСТЛИВОГО ВРЕМЕНИ

Счастливое было время путешествий по Израилю. Нашел в архиве два любопытных эпизода.

 НАД МАСЛИЧНОЙ ГОРОЙ.

 Он стоял у ворот, будто ждал нас. Он нам обрадовался, как родным. На территории частных владений Джамила Османа расположено самое древнее захоронение пророков иудейских. 

 Семья Османа, еще в 19 веке, получила право охранять этот археологический памятник, еврейскую святыню. 

 Пророки первого Храма были захоронены здесь: Хагай и Мизрахи и оба пророка Зхарии – но это уже второй Храм, после возвращения из Вавилона. 

 Джамил открывает нехитрую решетку, будто вход в свой семейный погреб. Двадцать ступеней вниз. В пещере полумрак. Осман зажигает керосиновую лампу. Я, наивный, спрашиваю, почему нет электричества? 

 Хозяин смотрит на меня с некоторой брезгливостью. Он говорит: 

-    Когда хоронили пророков, не было даже керосина. Раньше я зажигал здесь лампу с маслом, но она часто гасла. 

 Потом он начинает рассказывать на прекрасном иврите. Нас всего двое (Марина Магрилова и я), но он говорит так, будто перед ним большая аудитория. Кажется, что в этой пещере  Джамил знает каждую зазубрину на камне. 

- Первых пророков хоронили, как попало. Расположение погребальной камеры было произвольным. Тогда, в эпоху первого Храма, не было мечты о машиахе. Мы можем точно определить время захоронений, - говорит Осман. 

-          Бедные Хагай и Мизрахи, как они пойдут за Машиахом в день его прихода? – спрашиваю я. 

-          Подождем – увидим, - отшучивается наш гид.

   Не сразу начинаю сознавать, что этой пещере почти 3 тысячи лет. Все обычно. Камень, засечки на камне от ударов рубилом, своды, погребальные камеры по кругу. Кости давно истлели. Мне показалось, что в одной из камер лежала пачка из-под сигарет. Осман незаметным и быстрым движением пачку эту прибрал. Разный народ ходит сюда. Впрочем, Джамил недоволен малым количеством посетителей. Он не понимает, почему так происходит. Захоронение уникальное и древнейшее. Но это именно он, Джамил Осман, видит за голым камнем великое значение истории. От случайных экскурсантов трудно ждать того же. 

 Мы привыкли к роскоши древних дворцов и стадионов. Красота античной культуры или величие Древнего Египта – вот где толпы экскурсантов. А тут пещера, похожая на домашний погреб, норы в стенах пещеры – и больше ничего… Впрочем, есть еще столы, выбитые в камне, на которых лежали усопшие, «слушая» кадиш. 

 Не зрение здесь требуется, а воображение, фантазия. В общем, труд. А экскурсанты стремятся к отдыху, к впечатлениям поверхностным, как правило, ярким, щекочущим нервы. А в этой пещере – усыпальнице – суть еврейской культуры, далекой от внешнего блеска. Культуры строгой, невозможной без исторической памяти народа. Собственно, и рассчитанной только на одно: на эту память в Торе.  Все в культуре народа Торы не должно заглушать шорох страниц. Тишина в усыпальнице пророков тому подтверждение. Мне показалось, что и керосиновая лампа от требований тишины, и мягкая обувь на ногах нашего гида.

-    Был великий шум, - рассказывает Осман. – Вся наша семья пряталась в этой пещере. 10 дней мы не выходили наружу, так было страшно. Голодали, мерзли, но пуль и взрывов снарядов мы боялись больше. Шла Шестидневная война, но в этой пещере мы сидели 10 дней, пока израильский офицер не окликнул нас сверху. Он спросил: есть ли среди нас террористы и не прячем ли оружие? Мы стали кричать, что ничего этого у нас нет, а есть малые дети, и мы очень голодны и хотим пить. Этот офицер нас накормил и напоил. Он сказал, что мы – молодцы и сохранили святыню еврейского народа. Он был образованным человеком. Только пошутил, что очень хорошо, когда из гробницы поднимаются к свету живые дети. Вы, наверно, не поверите , но этот офицер приходит ко мне каждые две недели, а то и чаще. Мы пьем чай и беседуем о мире. Мы спорим, потому что он – еврей, а я – араб, но никогда не ссоримся. Нам невозможно ссорится, потому что я сразу вспоминаю тот стакан молока из его рук. Волшебный вкус молока для ребенка. А  для него тот день может быть стал знаком конца войны и победы. 

 Мы спросили Джамила, хочет ли он жить на территории автономии Арафата. Мне кажется, что  Осман не лукавил, когда твердо ответил: «Нет!». Русская православная церковь ( это ей принадлежит территория, где захоронены еврейские пророки), а потом и государство Израиль разрешили этому человеку жить на своей территории. Эта частная собственность священна. Она никому не принадлежит, кроме Османа и его семьи. Джамил здесь полновластный хозяин. Он – гордый и сильный хозяин, и не хочет подпадать под вассальную зависимость к своим единокровным братьям. Ему не нужны перемены. Он их боится. 

 Хозяин был так радушен и гостеприимен, что пригласил нас в свой дом. В доме царил  тихий, непритязательный уют. Затейливые украшения погрузили гостей в атмосферу семейного музея. Осман сохранил все старые книги, и древние фотографии своих предков. Он берег вещи, хранившие тепло их рук. Человек, живущий над могилой пророков, не мог поступить иначе. 

 Ему не хотелось расставаться с нами. О пророках Осман мог говорить бесконечно. Мы предложили заплатить за экскурсию. Хозяин обиделся и категорически отверг наши шекели. Мало того, он отблагодарил нас за визит фотографиями могилы еврейских пророков. 

 Могилы на вершине Масличной горы, на территории, принадлежащей христианской церкви и охраняемой вот уже более ста лет семьей арабов. 

 ИРОДИОН. 

 Это редчайшее сооружение. Царь Ирод ненавидел Иерусалим и евреев. Он решил построить свой, персональный холм, а на холме дворец в античном стиле. Он сделал это. 

 Развалины дворца сохранились, и холм высится над Иудеей, похожий на пирамиду. Античность и пирамида – уход Ирода в язычество. И в язычество он старался увести за собой народ еврейский. 

 Мы стояли на вершине Иродиона. Земля вокруг казалась пустынной, заселенной скудно. Тоже, наверно, видел с этой точки и сам  Ирод. И казалось ему, что нет большей защиты, чем это пространство пустой, насквозь проглядываемой земли. 

 Рабы насыпали холм ярус за ярусом. Рабы пробили в толще камня резервуары для воды. Рабский труд – был еще одной попыткой Ирода вернуться к идолам окружающего мира.

    Не было подлее и кровожадней царя в истории евреев. Ирода будто послали в наказание за нарушение принципа иудаизма: никогда, никого не обращать в чужую веру насильно. Царь Гиркан сделал это с завоеванным народом – идумеями. Среди обращенных были дед и бабка Ирода. Гордуса - в ивритной транскрипции.

 Пирамида в Иудее возникла не случайно. Когда Ирод не был занят бесконечными интригами и убийством, он строил. Этот царь – убийца и зодчий строил много и успешно.

 Ненавистник евреев и независимого еврейского государства, верный холуй римлян будто в насмешку воздвиг неприступную крепость Масаду, веком позже крепость эта стала последним рубежом великой  войны с Римом. Гордус никогда не был верным иудеем, но достроил Второй Храм с необыкновенной роскошью. Он не любил Иерусалим, но поднял стены вокруг вечного города. Он основал Кейсарию, повернув евреев к морю. Он строил крепости, театры, стадионы, гавани. Он  надеялся на благодарность народа, но так ее и не дождался. Грех природного убийцы, а Гордус уничтожил мудрецов Синедриона, свою жену, многих родственников и родных сыновей, ему не могли простить. И, как природному убийце, даже христианская традиция приписала Ироду поголовное уничтожение младенцев мужского пола.

 И вот, когда Ирод понял, что он, несмотря ни на что, не смог  стать своим для евреев - настоящим царям Израиля, он придумал бегство в Иродион. Гордус безжалостно подавил очередной мятеж, заживо сжег 42 вождя восстания, и начал насыпать эту белую гору – холм – пирамиду. Здесь он рассчитывал найти покой и защиту от вечно недовольных евреев.

 На горе ведутся раскопки. Многое уже отрыто. В любом случае, понятен размах замысла Ирода, но больше всего впечатляют подземные резервуары для воды и фантастические виды на Иудею с вершины Иродиона.

 Пирамида эта необыкновенно интересна, как попытка увести народ Торы от его корней, традиции и культуры. Что только не предпринимали ассимилянты. Вот даже гору насыпали и построили на вершине античный дворец.

 Гордус – Ирод инстинктивно старался сохранить о себе память. Ему это удалось. Масада, Кейсария, вот эта пирамида, и многое другое – память об Ироде, но ничто не смогло обелить его образ. Образ самого жестокого, подлого и вероломного царя в истории Эрец-Исраэль. Интересно, что каждый тиран в истории человечества стремился оставить после себя "пирамиды", как крепость, где можно спрятаться после смерти, словно страшился суда Божьего.