ДЖИНСЫ - ЕВРЕЙСКИЕ ШТАНЫ

 Давним  - давно один мой приятель говаривал  в подпитии так: «Хожу в еврейских штанах, сплю с еврейскими бабами, мой лучший друг – еврей, ношу на шее крест от распятого еврея. Ну, какой я русский?»

 Меня тогда поразило замечание насчет штанов. Понятия не имел, почему они «еврейские». Теперь я это знаю. И даже в деталях и подробностях.

 Жила еврейская семья Шраус в деревне  Буттенхайм, в Германии. Плохо жила, бедно, а когда в 1847 году скончался отец семейства, Гирш, было решено перебраться а Америку, искать счастье за океаном.

 Как раз, в год, когда другой еврей – Карл Маркс заселил Европу «призраками коммунизма», Штраусы сошли с борта парусника на землю Нового света. Карл Маркс благополучно раздул пожар разрушений и смуты в Европе. Младший из братьев  Штраус – Лейб – одел весь мир в прочные и красивые штаны, под названием «джинсы».

 Теперь в том городке Буттенхайм, где он родился и дожил до 18 лет, открыли музей этих самых джинсов. Отработали немцы дотошно, подробно, чисто. Собрали все документы о жизни Штраусов в Германии. Его отчий дом, постройки 1687 года, отремонтировали на славу. Соседнее строение, где родилась матушка Штрауса, тоже прикупили к музею. В общем, создали целый комплекс памяти в честь своего еврейского земляка.

 Уже больше десяти лет работает этот музей, и пользуется огромной популярностью. Выходит, Штраус этот умудрился через много лет после  смерти обогатить свою родину. Да и не только обогатить, но и прославить.  В городке этом нет больше никаких достопримечательностей. Музей стал красоваться на гербе Буттенхайма. Теперь его жители и не мыслят своей жизни без земляка-еврея. И, как писал один из посетителей этого брючного мемориала: « Теперь уже неясно, город владеет музеем, или музей городом».

 Нет, все-таки странный народ немцы: то уничтожают своих потомков Иакова безжалостно, то прославляют своего еврейского земляка - обыкновенного изобретателя модных штанов.

 Впрочем, меняются времена, меняются и люди. В незначительной степени, конечно, но все-таки…

 Ладно, вернемся к джинсам. В Америке Лейб Штраус стал Ливаем Страусом. Первые годы, как и положено в эмиграции, маялся, бедствовал, но потом открыл торговлю галантереей  в Сан-Франциско, обслуживал золотоискателей, и быстро разбогател.

 К хорошим деньгам всегда стремятся идеи, иногда гениальные. Так и не смог выяснить, кем был по национальности некий портной Джекоб Дэвис. Вполне возможно, был он таким Джекобом, как Лейб – Ливаем. В любом случае, этот бедный Джекоб пришел к богатому Ливаю и предложил бизнес на пару: оформить патент на брюки с заклепками.

 Вполне возможно, он и пришел с этой идеей, захватив с собой готовые штаны. Левис, вполне возможно, снял свои скучные брюки и облачился в самые первые в мире джинсы. И сам себе, наверняка, понравился.

 Если верить фотографии, фигуру эмигрант из Германии имел хорошую и нрав вполне ковбойский.

 В общем, понравилась идея новых штанов веселому, энергичному и предприимчивому Ливаю - Лейбу. Деньги на патент он дал, и 20 мая 1873 года новорожденные джинсы получили свою метрику и право на производство.

 Вначале, как положено, новые штаны шили надомники, но вскоре Левис и Дэвис открыли целое производство на 500 рабочих. Джинсы быстро завоевали Дальний Запад Америки и двинулись на восток.

 Ливай Страус, со временем, усовершенствовал свою продукцию. В 1873 году изобразил на заднем кармане две простроченные, кривые линии, так называемый, «полет орла», а в 1886 году придумал сзади, на поясе кожаную нашивку с изображением двух  мустангов. Потом и другие детали появились на джинсах Лейба из Буттенхайма.

 Поначалу эту форменную одежду для нижней половины туловища носили лесорубы, фермеры и ковбои. Сильным людям, покоряющим новый материк, нужны были крепкие, практичные штаны. Они их  и получили. Сразу к заклепкам джинсов пристало другое железо – кольт, «уравнявший шансы» граждан Соединенных Американских Штатов. Думается, и джинсы в  демократизации нового общества сыграли не последнюю роль.

 Надо признаться, что Лейб Штраус поставил лишь последнюю точку в интернациональном происхождении этих замечательных штанов. «Плавильный котел» Америки и здесь породил нечто новое. Саму, грубую, хлопчатобумажную ткань начали производить в Италии 18 века, специальную, голубоватую краску для тканей изобрели в Ниме, во Франции.

 Выходит, в основе штанов, которые мы все до сих пор с удовольствием таскаем, лежит гений вполне интернациональный, общечеловеческий, хотя пионерское значение портняжного подвига Ливая Страуса никто не собирается отрицать.

 Шли годы, джинсы перестали быть обычными штанами из грубого холста, а превратились в символ Америки. Благодаря фильмам Голливуда (тоже еврейского детища) они стали культовой особенностью цивилизации Нового света, да и всего мира.

 И даже, в какой-то степени, победным знаменем. Дело в том, что в Европу джинсы пришли вместе с  американской армией в 1944 году. Разрушенная, униженная, нищая Европа безоговорочно встала под этот штандарт о двух штанинах с орлом.

 Так состоялось странное «возвращение» Лейба Штрауса на свою родину. Через сорок два года после смерти первого фабриканта джинсов, его детище завоевало Старый свет.

 Идеям Карла Маркса так и не удалось покорить мир. Портняжная мысль Лейба Штрауса оказалась победительницей. Зря утверждали коммунисты, что «идеи всесильны, потому что они верны». Выходит, всесильны только джинсы, потому что они крепки и практичны.

 В начале пятидесятых годов немцы стали выпускать свои американские штаны под именем «Мустанг», а торговать «природными» джинсами Европа начала совсем недавно, с середины шестидесятых.

 Тогда же, брюки эти стали мечтой всего подрастающего поколения в СССР.

  Помню, как в конце шестидесятых, в доме творчества кинематографистов, в Болшево, на замечательном кинодраматурге Дунском  увидел настоящий джинсовый костюм.

 Мне тогда показалось, что одет известный сценарист в царскую мантию. Мой мастер по курсу ВГИКа, Маневич, Иосиф Михайлович,  восхищение своего студента отметил, и сказал так: « Вот будешь писать хорошие сценарии, и себе такой приобретешь». Я тогда не поверил, что подобное, великое счастье обладания когда-нибудь наступит.

 Видимо, с годами поумнел, остепенился, и уже не помню, когда и при каких условиях влез в свои первые джинсы. Влез и не вылезаю по сей день. И считаю это нормальным, потому что моего отца звали точно также как первого фабриканта джинсов – Лейбом.