ГИМН ПАРНОЙ БАНЕ

     

   

В память о Германе Ашкинази не только этот разговор с ним, некогда напечатанный в газете, но и парная, построенная у моего дома, как иллюстрация, что добрые и умные примеры заразительны.

- Скажи, Герман, как ты дошел до жизни такой?  

-Всю свою жизнь мечтал жить на земле, в доме и париться в бане, построенной своими собственными руками. Строил и вспоминал замечательный фильм  Тарковского «Андрей Рублев». Там есть потрясающая новелла о мальчишке, отлившем колокол. Умер мастер, а его сын стал врать, что отец передал ему секреты своего дела. Осилил он эту работу блестяще: колокол зазвучал, и тут только мальчишка признался, что никаких секретов отливки отец ему не передавал. Я шучу, себя с тем гением не сравниваю, но строил я баню тоже по наитию. Не было у меня «папаши» с секретами этого дела. Но я сам 30 лет занимался банями, не только теоретически, но и экспериментально. Часто думал, что такое баня, какой она должна быть? Об истории банного дела размышлял.  /

-         В самой парилке или в паузах? /

-         По –  разному бывало. Ну вот, стал передо мной вопрос конструирования. Разобрался без особого труда. Я все-таки «технарь», физик, термодинамика мне хорошо знакома. Расчет этой бани провел быстро, но главное вот в чем. Я должен был достичь рекордного КПД в районе 60%. Должен Вам сказать, что паровоз прошлых времен имел КПД порядка 25%. Так что я очень горжусь результатом своего термодинамического расчета…. Ну, а все остальное на уровне того парня в «Рублеве».

-         Где материалы взял?

-         В Израиле все можно купить. И, если хорошо поискать, не дорого. Мотался по разным складам и магазинам – и нашел все, что мне было нужно. Материалы не проблема.  Основное – знание бани, как элемента культуры, искусства, спорта, здоровья. А тут за мной стоял многолетний опыт.

-         В Израиле мы и так без твоей сауны потеем днем и ночью. Дикая идея для нашего климата загонять температуру до 90 –100 градусов.

-         Это совсем другой пот. Сауна – тепловой насос. Дело в том, что обычный пот – всего лишь защитная реакция организма. Наша природа спасается от перегрева. А когда ты сидишь в бане, в сухой или влажной, разница невелика, твой организм начинается прогреваться изнутри, до, как говорится, «нутряного жира». А вся дрянь внутри нас прячется, а не снаружи. Вот когда в тебе начинают расщепляться твои жиры, оставляя свободные  радикалы,  вот тогда и начинается самый настоящий оздоровительный процесс. Что такое шлаки? К ним «привязаны» молекулы воды и тут, чтобы ты не перегрелся при экстремальной температуре, молекулы эти и вытягивают наверх весь наш «мусор». В бане мы освобождаем почки и печень от лишней работы. Пар часть ядов внутри нас вытаскивает прямым способом, без прохождения сложного химического процесса очистки.

-         Только ли «мусор» выкачивает из нас баня?            

-         Нет, конечно, минеральные соли выходят …. Ну, мы все это потом возвращаем известным образом, испытывая особое удовольствие.

-         Слушай, в твоей бане даже из досок «пот» выходит. Это почему? 

-         Очень интересный момент. По всему миру так, не только в Израиле. Хорошая баня всегда плачет. Мы всегда наблюдаем подтеки смолы. И «слезы» появляются в разных местах. Причем, это совсем непонятно. Дерево высушено до последней степени. Давным – давно сосна эта за морями была срублена, доски нарезаны, лежали на складе не один месяц. Наше сумасшедшее солнце раскаляет баню в полдень до вулканических температур, а доски внутренней обшивки, «вагонка» эта, живет, дышит…. Никто из специалистов не мог мне объяснить: вся ли доска пропитана смолой или «прячется» она в каких-то ячейках? И знаешь, с каждым разом баня моя «рыдает» все сильней. Кстати, смола и создает неповторимый аромат бани. Сосновая баня будет пахнуть много лет, а как только «плакать» перестанет – и баня начнет умирать. Мне кажется,  и феномен плачущих икон имеет ту же природу. У них где-то в ячейках памяти прячутся «слезы». В какой-то момент, под влиянием определенных обстоятельств, икона оживает. Кстати, выступающая смола и называется «живицей». /

-         Так, скажи, но смысл бани в России был не только в жаре, но и в обязательном перепаде температур. Из бани в прорубь зимой – вот когда достигался настоящий эффект.

-         Что я могу сказать? Жалко, что нет у нас проруби. Все верно, чем больше перепад температур, тем лучше. И он должен произойти мгновенно. Бани-то строили на берегах рек. Мужики без долгого разбега ныряли в холодную или ледяную воду. У меня душ у самой двери в сауну, а вот в кантри-клубе все сделано не  грамотно: чтобы охладиться бежать нужно до душа метров 15-20. Совсем не тот кайф. Важна даже не температура, а мгновенный перепад температур. Ты доводишь себя в сауне до полного изнеможения, выскочил, обрушил на себя сразу водопад холодный – и ты в порядке. Полный восторг!

-         Тут философия уже, да? Ничто так не говорит о нашей тяге к изменчивости среды, к чему-то новому, как банные забавы.

-         И не только. Мы стремимся на контрасте почувствовать разницу. Полное блаженство: из 100 градусов под ледяной душ, а потом обратно. Мы, как ты помнищь, этот цикл проводим минимум три раза, и только потом завершаем процесс веничком и массажем.  А потом, мы получаем удовольствие от возможности сжать время. Не нужно ждать осени, зимы, лета. Мы в одну минуту можем перепрыгнуть из тропиков в северные широты.

-         Думаю, одним здоровьем и даже философией феномен бани не объяснить./

-         Конечно, на самом деле в баню знатоки ходят из эстетических побуждений. Красивое это дело. Удовольствие от бани – совершенно особое удовольствие, причем для всех «двуногих без перьев». Возьмем чернокожего африканца. Как только этот африканец попадает в сауну, он мгновенно становится ее патриотом.

-         Как ты думаешь, влияет настоящая баня на характер народа?

-         Убежден в этом. Большевики не только выгнали Бога из церквей. Они и народ насильно урбанизировали, загнали  в казенные, коммунальные учреждения с шайкой и мылом, а культура души народной неразрывно связана с культурой тела. Знаешь, я когда-то даже хотел написать книжку под таким названием: « Баня, как элемент развития культуры общества». Там у меня был бы главный тезис: народы, которые не знали бани, были склонны к вырождению.

-         А мы как же? /

-         Бани у евреев были всегда. Культ чистоты шел за нами все тысячелетия. Мало того, в любой стране диаспоры, не было больших почитателей местных бань, чем евреи. Турция, Византия, Россия … В средневековую, вонючую Европу именно евреи принесли культуру бани.

-         Бани изменились на протяжении тысячелетий?

-         В этом и прелесть, что нет. Одно из самых консервативных явлений – баня. Здесь ничего не меняется и не может меняться в принципе. Известная нам римская баня состояла из двух помещений: сухого жара, и мокрого. В сухой римляне потели при температуре в 80 градусов, пропотев, шли они под воду, затем играли в мяч или занимали себя беседой, но потом обязательно шли в «мокрую» баню. Обе бани стояли  рядом. Где-то наверху рабы раскаляли камни и по специальным желобам скатывали их в чан с водой, откуда пар по дырам поступал в само помещение. Варвары, разрушив античный мир, культуру бани переняли. Должен сказать, что между сауной и русской парной нет никакой существенной разницы. Ничего другого человечество не изобрело и вряд ли изобретет когда-нибудь. Я вынужден пользоваться электричеством для обогрева, но это только обедняет мою сауну. Настоящей бане необходимы дрова.

-         Ладно, последний вопрос: сауна у нас, в Израиле?

-         К сабрам баня пришла из Европы. Стало модным это дело. Мы приехали в 1990 году, и я сразу нашел, где можно попариться, но к ужасу своему обнаружил там людей с мылом и мочалкой, а веник отсутствовал совершенно. Коренные израильтяне взбивали в ведре мыльную пену, брали палку с мочалкой и начинали себя обрабатывать. Полная дикость! Они в пару хлестали себя мыльной мочалкой. Некоторое время мы существовали рядом: «русский» еврей с березовым, уникальным, или, чаще всего, с эвкалиптовым  веником, а рядом израильтянин в мыле. Тут вспыхивали конфликты. «Русские» жаловались на грязь и вонь, а коренные жители считали веники  наши прутьями и мусором. Но самое интересное, что через какое-то время мыло из саун исчезло, и даже сабры стали баловаться веничком. Баня  сама навела порядок. У нее своя органика, и свои законы. Мы, конечно, помогли местному люду овладеть банной наукой, но, думаю, не в нас дело, а в этой самой органике. Не вписывается мыло и мочалка в парную. Веник эстетически и гармонично входит в ее культуру.

  На этом мы завершили теоретическую часть и приступили к практическим занятиям. Должен сказать, что в моем бренном теле, видимо, слишком много негодной тяжести. Из парной я выхожу, потеряв, как минимум, половину своего веса. Мне кажется, что еще немного и можно будет усилием воли подняться над землей. /

 Но сила притяжения неумолима. И вот, из под ледяного душа, бегу обратно в сухой жар, а там, сидя на полке, колдует Герман, брызгая на камни разбавленным пивом, а потом настойкой ментола, а затем и просто водой, настоянной  в шайке с эвкалиптовым веником. В наши легкие входит дух невыразимой сладости. И все наше тело «плачет», избавляясь от всякой дряни. И сосновые доски обшивки тоже плачут за компанию, одаривая нас пахучими каплями не застывшего, живого янтаря.