НЕТ МЕНЯ! рассказ

  В детстве Феликс очень любил сказки. Особенно нравились ему волшебные истории о шапке - невидимке. Он все головные уборы в доме перемерил у зеркала. Мальчик трогательно верил в возможность своего исчезновения, но так и не смог стать невидимым на радость родителям.

 Папам и мамам совсем не нравится, когда их дети исчезают. Нет, сами они эту пакость практикуют часто. Вот был в семье папа - и вдруг исчез. Бывает, и мамы пропадают… Все бывает на этом свете и чаще всего то, что и быть-то не должно… 

 Ладно, к делу… Феликс был добрым мальчиком, и он совсем не хотел огорчать своих родителей исчезновением. Он так и решил, что разные шапки не действуют, так как он еще не готов расстроить близких своей невидимостью. 

 Тем не менее, он продолжал тайком примерять чужие шапки. Соберутся гости на какой-нибудь праздник, оставят на вешалке головные уборы, а Феликс тут как тут; стул подставит - и тащит с полки фуражки, кепки, береты, шляпы, ушанки ( если дело происходило зимой) и прочие головные украшения. 

 Все знали за ребенком эту слабость, и прощали ему невольный беспорядок на вешалке. Гости даже смеялись над Феликсом и называли его "шапошником", а потом нарекли Шапой, и эта кличка накрепко пристала к ребенку так, что даже папа с мамой стали звать единственного и ненаглядного сыночка - Шапой. И Феликсу нравилась эта кличка. Было в ней нечто невидимое, родное, теплое и желанное.

 Шапа и в прятки любил играть до невозможности. Он всех уговаривал на эту игру. И прятался с удивительным искусством. Сначала папа и мама делали вид, что не могут найти сына, потом и притворяться им не пришлось. Шапа прятался с профессиональным искусством. И родителям приходилось сдаваться, и громким голосом звать сына - невидимку, умоляя его откликнуться:

-          Шапа! - кричали они. - Ты где!?

-          Нет меня! - весело отзывался Феликс, вылезая из такой щели, куда нормальный ребенок никогда бы не смог втиснуться. 

 Шло время - и родители перестали  играть с сыном в прятки. Жутковато им стало, неуютно как-то от фатальных исчезновений родного существа и невозможности сразу обнаружить свое чадо. И Феликсу пришлось искать партнеров на стороне. Поначалу с ним соревновались охотно, потом вечные проигрыши сделали эту забаву для всех, кроме самого Шапы, скучной. 

 На десятом году  жизни никто, кроме собаки соседа, не соглашался играть с Феликсом в прятки. Собаку эту мальчик сильно полюбил и всегда предлагал взять пса на прогулку. /

 Соседи радовались такому помощнику, а Шапа устраивал для себя праздник души. Он уходил с овчаркой в сквер, и там они весело и долго играли в прятки. Пес всегда находил мальчика по запаху. Феликс понимал это и не обижался, что его, невидимого, все-таки можно обнаружить. 

 На день рождения Шапе всегда дарили головные уборы. Все знали: лучше подарка для этого мальчика не найти. У Феликса скопилось  множество шапок, целая коллекция. Он содержал  подарки в полном порядке,  регулярно устраивал чистку и смотр своего богатства, надеясь в тайне, а вдруг одна из шапок  сделает его, наконец, совершенно невидимым. 

 Так Шапа и рос, с тайной надеждой на сверхестественное , никому не рассказывая  о  фантастической мечте этой. Он понимал, что поведать людям о сокровенном - это и разрушить в себе тайную веру в чудо. 

 В 17 лет Феликс влюбился, да так сильно, что мечта о невидимости отошла на второй план. Он даже шапки перестал примерять. Он хотел ясности, простоты, силы и жил только мигом встречи, днем сегодняшним.

  Девушка не смогла полюбить Шапу. Она влюбилась в другого человека, и тогда Феликс подумал, что кончить жизнь самоубийством, - это и есть способ стать невидимым для окружающих. И здесь нет необходимости в волшебном головном уборе, а нужна обыкновенная веревка, камень на шее, бритва или пистолет.

 Он тогда решительно и искренне выбирал способ стать невидимым, но об этом, к счастью, догадалась другая девушка, и она сказала Феликсу простую фразу:

-          Шапа, милый, что случилось? На тебе лица нет.

-          Совсем нет? - спросил Феликс. 

-          Совсем. - ответила девушка. ( Ее звали Мариной) 

 Феликс Марине поверил, подошел к зеркалу и увидел, что на нем и в самом деле нет лица. Все остальное есть, а лица нет. И Шапе  все это понравилось. Он стал хохотать от радости, а потом заключил спасительницу свою в объятья и  крепко ее поцеловал. 

 Девушка - Марина только и ждала этого. Она ответила на ласки Феликса, и сделала это так умело, что примерно через час Шапа подошел к зеркалу и увидел: лицо к нему вернулось, и было оно, лицо это, в полном порядке. 

 Феликс снова захотел быть видимым, но продолжалось это недолго. Вскоре тяжело заболела мать Шапы. Болела она мучительно, но недолго - и умерла в коме, так и придя в сознание.

  Феликс очень любил маму. На кладбище, во время похорон, он явственно ощутил утрату половины своего существа. Понял, что отныне остается без защиты и любой злой человек сможет совершить над ним насилие. 

 В этот момент, на кладбище, он снова захотел стать невидимым. Тогда же, Феликс невольно, вопреки всем правилам, нахлобучил кепку на уши. Он стоял так и плакал до тех пор, пока гроб с телом мамы не превратился в невидимку под землей. Тогда он успокоился как-то сразу. Отец взял сына под руку, и они ушли с кладбища вместе, говоря о том, какой замечательной женщиной была покойница и как теперь им будет не хватать ее. 

 Отец Шапы переживал искренне, но он никогда не хранил верность своей жене,  мучил и расстраивал маму Феликса при жизни. У отца было множество внебрачных связей, и где-то, через год, вдовец объявил сыну о решении вновь связать свою жизнь с женщиной по имени Клара. Он даже устроил смотрины этой Клары.

 Невеста появилась на пороге дома в огромной, соломенной шляпе с цветами за розовой лентой. 

-          Она! - в восторге подумал Феликс, но не о гостье, а о шляпе. 

Потом они сели за стол, и Шапа не мог дождаться, когда он наберется смелости выскочить в прихожую и дрожащими от нетерпения руками примерить шляпку Клары. 

 Наконец, сын вдовца сделал это. Он поправил синие цветы за розовой лентой, поднял глаза на потемневшее от времени зеркало в прихожей - и ничего не увидел в нем.

-          Нет меня! - радостно выдохнул Феликс. 

-          Перестань дурачиться, - сказал отец. - И сними шляпу Клары. Ты ее помнешь. Почему ты выскочил из-за стола в самый неподходящий момент? Это неудобно,  тебя ждут. /

 Слова отца вновь сделали Феликса видимым. Он нехотя снял шляпу Клары и вернулся к столу. 

-          Мальчик. - кокетливо сказала немолодая женщина взрослому парню. - Ты так красив в своей молодости. У тебя есть избранница сердца? Скажи, ты полон любви?          Ненависти, - сухо ответил Феликс, придвинув к себе тарелку с винегретом. 

-          И кого ты так ненавидишь? - улыбаясь, спросила Клара. 

-          Вас. - коротко ответил Шапа, сделав внезапно невидимым весь мир вокруг себя. 

 Он был в этом мире, а мира не было. Феликс тогда понял: только ненависть способна на это. Ненависть - это шапка невидимка, могущая скрыть от глаз наших все сущее, кроме нас самих. /

 Шапа стал жить ненавистью. Он прогнал от себя девушку-Марину. Он всех прогнал от себя, решившись на полное одиночество. /

 Феликс учился в университете, он общался с сокурсниками, он ходил на вечеринки, пил водку, ухаживал за девицами, но он ненавидел все вокруг до полной невидимости, но зато мог мериться с невидимым, не помышляя о самоубийстве, об исчезновении себя самого. /

 Он возненавидел одну девушку - Ольгу больше остальных девиц и решил на ней жениться. Феликс получил диплом, устроился на хорошую работу и осуществил свое намерение. /

 В день свадьбы девушка - Ольга сказала Шапе: /

-          Милый, спасибо тебе, что ты меня полюбил. /

-          Что ты! - улыбнувшись, ответил Феликс. - Я тебя ненавижу! /

И девушка - Ольга рассмеялась, думая, что ее суженый так шутит: непринужденно и весело./

 Феликс стал жить семейно. Ничего особенного не было в его брачной жизни, кроме странной привычки дарить жене по всем праздничным дням головные уборы. /

 Ольге все это казалось наивной причудой. Она покорно становилась перед зеркалом, ожидая, когда Шапа собственноручно напялит на  нее очередную шляпку. /

-          Не та, - раздосадовано говорил муж, и Ольга охотно и торопливо стаскивала с себя очередное уродливое сооружение./

 Ей не шли головные уборы. У Ольги были отличные волосы, и даже зимой она не любила прятать их в тесное тепло и темноту. /

 Но Шапа упрямо и тупо продолжал одаривать жену дурацкими шляпками, в тайне и вновь надеясь на чудо. Он вдруг поверил, что примеряя очередной подарок, его законная половина вдруг исчезнет, испарится,  и вместе с ней исчезнет и греховная ненависть Феликса к близкому человеку. /

 Через пять лет Ольга родила сына, и Шапа понял - все это навсегда, и никакие шляпки ему впредь не помогут. В роддом он принес огромный букет цветов, и Ольга очень удивилась этому. Она была уверена:  рождение сына  ее муж и отец первенца отпразднует новой, нелепой и бессмысленной шляпкой.  /

 Феликс увидел своего отпрыска - и ровным счетом ничего не почувствовал. Так он вспомнил о том, что кроме любви и ненависти, человек способен на третье состояние души - равнодушие. /

 Равнодушный воспринимает мир без боли и радости. Мир этот становится одноцветен и существует вокруг равнодушного бесплотными тенями, не способными задеть, огорчить или обрадовать. /

 Феликс стал жить в мире теней. Нет, он совершал положенные действия, ходил на работу, в необходимый момент говорил необходимые слова, встречался с друзьями, смотрел телевизор, посещал кино и театры, читал книги, но все это происходило с ним как бы по инерции, без заметного напряжения физических и душевных сил./

  Происходило подобное, потому что Шапа напрочь утратил мечту стать невидимым. Он и так видел вокруг одни тени, и себя считал тенью, существующей только при свете дня. /

 Ночью же, когда душа Шапы отлетала, он и вовсе переставал существовать, даже в образе тени. Так он жил долгие годы, пока не пришло время переместить себя в пространстве./

 Но прежде случилась с ним еще одна случайная примерка. Однажды, собирая в осеннем лесу грибы, Феликс встретил странного старика в белом халате, поверх замызганной телогрейке. Старик попросил у Шапы прикурить, и они разговорились. /

-          Тебе плохо, милый. - ласково сказал старик. - Ты хочешь исчезнуть, но не знаешь, как это сделать. Все твои головные уборы - дрянь, не годная ни на что. Тебе нужен терновый венец. Только пострадав, ощутив боль, ты сможешь излечиться от равнодушия, и явится в новом обличье перед другими людьми./

 Шапа послушался старика. Он не нашел тернии, а сплел венок из колючей проволоки. Он примерил новый головной убор, но ничего не почувствовал, кроме досадной боли. /

-          Все верно, - подумал Шапа. - Меня нет. Вместо меня существует  боль, страх новой боли и желание от всего этого избавиться. /

 Он сдернул венок. Прижег раны йодом и стал собираться в дорогу./

 В новой географической точке, было слишком много солнца. Так много, что привычные тени уплотнились до материальной значимости. Они стали разноцветными, шумными, свободными. И в свободе своей даже поднялись над землей./

 Феликс был в панике. К нему вернулось страстное желание исчезнуть.

 В отчаянии Шапа вспомнил о своей коллекции. К счастью, он захватил ее с собой./

  В новой географической точке люди, несмотря на палящее солнце, терпеть не могли головные уборы. Врачи советовали носить их, но любая, даже самая легкая панама, обрекала в этом климате на излишнее и мучительное тепло. Врачи, тем самым, советовали людям пострадать во имя будущего здоровья. Но пациенты не желали жить завтрашним днем и предпочитали не мучиться от жары сегодня.  /

 Люди вокруг были открыты солнцу, но Феликс упрямо носил свои головные уборы в любую погоду. Он начал с кепки - восьмиуголки с пуговкой, а на завтра  отправился гулять в цилиндре… Каждый день он накрывал свои поседевшие и поредевшие волосы новой "крышей" и делал это без стеснения, потому что сразу понял: людям вокруг совершенно безразлично, чем он украшает свою персону. /

 Даже дети не обращали на Шапу внимания. Дети в этой географической точке вообще не обращали внимания на взрослых. Феликс был несказанно рад этому, потому что счел себя, наконец, невидимым, хотя бы для детей. /

 Даже родной сын Шапы перестал его замечать, увлеченный своими задачами и проблемами новой жизни. Да и жена - Ольга давно научилась проходить мимо мужа так, будто его и не существует на свете./

 Феликс прятался под тенью шапок, но мир, залитый солнцем, упрямо не желал его превращения в невидимку. Мир этот постоянно высвечивал Шапу, как изображение на пленке. /

-          А где вы купили такую красоту? - спрашивали Феликса. /

-          Можно подумать, что эту шляпочку вы получили в наследство от прадедушки. Скажите, он был не из Кишинева?

-          Что вы себе позволяете, уважаемый? До Пурима еще далеко. /

 Здесь, в новой географической точке, не могла помочь утраченная любовь, забытая ненависть и благоприобретенное равнодушие. Феликс был отвратительно зрим на солнце, под безоблачным и высоким небом. Мало того, всем своим существом он чувствовал: зримость эта налагает на него обязанности, прежде неведомые. /

 И тогда, в полном отчаянии, он решил, наконец, проститься с жизнью. Ближе к вечеру, после работы, Шапа ушел на пустырь, захватив с собой мешок с головными  уборами. Там, на песчаном склоне холма, Феликс вывалил всю свою коллекцию из мешка и поджег ее с разных сторон./

 Костер разгорался плохо. Промасленный, тяжелый фетр сопротивлялся огню, козырьки фуражек не желали загораться,  только прозрачная солома шляп вспыхивала легко и радостно./

 К сумеркам он уничтожил свою коллекцию, а вместе с ней и детскую, безумную мечту о невидимости.,

  Шапа сидел в темноте на все еще горячем песке, у догорающего, вонючего костра, и прощался со своим детством. /

 Он думал, что прощание это будет стоить ему жизни. Но Шапа ошибся, благополучно выдержав испытание видимостью./

 Потом он услышал в темноте крики родных. Феликса искали. /

-          Шапа! - кричали сын и жена. - Ты где?!

-          Я им нужен, - подумал Феликс. - Они волнуются. Я им нужен зачем-то./

-          Я тут, - совсем тихо отозвался Феликс, почувствовав вдруг, что забытая легкая радость любви возвращается к нему. Подброшенный вверх этим внезапным чувством родства, он вдруг вскочил и заорал радостно: - Я здесь! Сюда!! Ко мне!!!

 Его нашли сразу, но не стали спрашивать о причинах столь внезапного ухода в темноту. Впрочем, если бы жена и сын спросили Феликса об этом, он бы ответил им просто:/

 - Я спрятался, а вы меня нашли - вот и все.