СОБАКА И ЕВРЕЙ

  

С детства был ярым собачником, да и в Израиле не жил ни дня без собаки, но обнаружил, что отношение религиозных евреев к давнему другу человека никак нельзя назвать благосклонным. Что это? Почему?

  Лет восемь назад  прочитал в талантливой книжке Майи Бат Ави,  «Войди в эту дверь без стука» (светлая память этой замечательной женщине) вот что: « - Знаешь, кто это? - спрашиваю. – И ты тоже знаешь, - это собачка Шарона. Лиси ее зовут. – Верно, но это еще не все. Это – сплошное сердце. Собака – как сердце, кэлев кмо hалэв, вся как сердце. Это значит – чуткая, любящая, преданная».

 Наши беседа с Майей о иврите были всегда в радость, за каждой встречей стояло открытие. Но здесь я призадумался и решился, наконец, спросить у Майи: «Скажи, если собака такое замечательное животное, как ты пишешь об этом, почему ортодоксы не заводят четвероногих друзей и относятся к ним с откровенным недоверием? Вот и мой отец, воспитанный в местечке, человек, безусловно смелый, даже отважный, собак не любил и боялся их».

 Задумалась Майя, а затем стала говорить о том, что охота, как акт возможного мучительства, давно табу для евреев – значит, и культа охотничьей собаки у них нет. Да и пастушеству евреи давно предпочли земледелие – выходит и здесь  отпала необходимость в помощнике - стороже. И в гетто, куда веками были заперты евреи Европы, не было нужды в собаках, как и в черте оседлости, внутри которой многодетные потомки Иакова сидели «на носах» друг у друга и были обречены на полуголодное существование. Собаку не прокормишь ломтем хлеба с чесноком – ребенка можно. Да и защитить собаки еврея от погромщиков не могли. Грабить в местечках, как правило, было нечего, а тем, кто приходил за еврейскими жизнями, даже самые верные псы помешать не могли.

 Тогда не стал спорить с Майей, хотя сомнения остались. Точен и мудр иврит, не могли ошибиться наши предки, наделив собаку таким добрым именем. Нет и в Книге Книг указания на нечистоту собаки, но есть упоминание о ней у Раши. Написано: "И будет человек живой душой" (Берешит 2: 7). И спрашивает Раши: "Что, разве только человек - живая душа, а кошка и собака - это не живая душа?" Раши отвечает: "Человек живее, чем все другие, потому что он может говорить.  У него есть способность говорить, и есть мудрость".  Впрочем, говорить и собака может, но по – своему. Вот насчет мудрости Раши прав. Есть ум у собаки, часто и талант особый к дрессуре, к пониманию человека, но мудрости, то есть способности управлять собой, а, значит, и свободы выбора – нет у пса. В любом случае, отсутствие этого качества у животного –  не повод относиться к нему с недоверием и страхом. Глупость и среди людей     явление нередкое….  

 Шли годы, гладил я однажды своего пса, и вдруг ясно понял, что нет никакого противоречия   между  словом на иврите КЕЛЕВ и отношением к собакам евреев, верных урокам Торы.

 Все правильно: сердце пса принадлежит человеку, пес предан хозяину и не способен на предательство, но проблема не в собаке, а в человеке – хозяине. Что за ним стоит – зло или добро? Собака всем сердцем может принадлежать палачу, как и его жертве. Пес живет по указке своего господина – и только. Он может и лизнуть вас в нос при первой встрече, но и загрызть до смерти ребенка. Злая воля людей даже вывела породы бойцовых собак, склонных к злобе и агрессии в большей степени, чем остальные их собратья.

 Да и в хорошей литературе можно найти разгадку: жила на свете чеховская Каштанка, Белый Бим Черное Ухо Гавриила Троепольского, но был и верный жестокому кодексу охранников концлагерей Руслан повести Владимова. Да и как не вспомнить совсем недавнюю историю. Читаю статью о раввине Исраэле Меире Лау: « Поезда, сапоги и собаки… с этими тремя вещами ассоциируется его детство. Даже закрыв глаза, они не покидают его. Он слышит жалобный непрерывающийся детский плач, побои и визги солдат гестапо и оскалённые клыки собак, стоящих рядом с ними. Видит отбор людей, снова и снова вопиющие от ужаса еврейские глаза, окровавленные лица отцов, которые пытались защитить своих детей. Слышит крики «шнель, шнель» (быстро), собачий лай, детский плач «мамэ, татэ» и стон матерей».  

 Вот и получается, что дело не в том, что собака - «сплошное сердце», а в том, кому это сердце принадлежит. Да и можно ли безоговорочно верить живому, хищному по своей исходной природе существу, лишенному свободы воли. И дело здесь не только в исторических особенностях жизни народа еврейского.

 «Вот и попробуй после этого бросить камень в собаку, прогнать ее, если каждая – ОДНО СПЛОШНОЕ СЕРДЦЕ» - пишет Мая Бат Ави.

 Наш сосед – хасид - хром и ходит с палкой. При встрече с моей собакой он и не думает швырять в нее камни или огреть своей тростью, но поглядывает на лохматое существо с опаской и старается обойти стороной. Теперь я понимаю нашего соседа. Откуда ему знать, что там внутри у незнакомого человека, который держит эту огромную псину на поводке. Не укусов моей собаки он, на всякий случай, опасается, а меня – ее хозяина. Обидно это, но и понять можно: «Береженного Бог бережет».