ЛЕВ ТОЛСТОЙ И РОЗА РОЗЕНБЛЮМ

                                                                        Художник Леонид Пастернак

 Разыскиваю Розу Семеновну Розенблюм 1898 г. рождения. Понимаю, что давно уже нет ее на свете, как и еврейского местечка, в котором она родилась и выросла. Все поисковые системы Интернета задействовал – нет Розы Розенблюм.

 Сведений о Пнине - однофамилице,  «известной израильской производительницы косметики, светской львицы, фотомодели и депутате Кнессета» сколько угодно, а Роза Розенблюм исчезла без следа. Жаль. Впрочем, кое-какой след остался. Об этом следе и попытаюсь рассказать.

 «Еврейские письма» в архиве Льва Николаевича Толстого – тема интереснейшая и обширная. Сотни посланий были направлены классику евреями Российской империи, и на многие он ответил, причем подробно и не без интереса к адресату.

  Когда-нибудь, кто знает…. Вот уйду от суеты-сует в покое и достатке, и напишу обширный труд на  тему «еврейских писем» Толстого…. Все-то нам кажется, что мы бессмертны и рано или поздно наступит  время этого самого покоя и достатка….

 Но все же, пока оно не наступило, хочу познакомить наших читателей с одним письмом, полученным почти сто лет назад 81-летним классиком от 11-летней еврейской девочки, родившейся и живущей в обычном белорусском местечке Дубровка, Могилевской губернии.

 Девочка эта на прекрасном русском языке писала Толстому: «Я атеистка, т.е. не верю в существование такого Бога, который заботится о людях, посылая им своих пророков, давая им заповеди и т.д…. На днях…. я спросила папу, как может такой мудрый человек, как Толстой, верить в Бога. Папа мне посоветовал с этим вопросом обратиться лично к вам».

 Ничего себе ребеночек рос в нищем еврейском местечке, в семье обычной, не сумевшей выбраться за пределы черты оседлости. Как, каким образом удалось папе и маме Розы Семеновны Розенблюм в далеком, 1909 году, воспитать такого вундеркинда?

 Далеко не всем корреспондентам классик отвечал сам или с помощью секретаря. Девочке Розе Розенблюм ответил, причем весьма уважительно и подробно:  «Вы совершенно правы, не веря в того Бога, которого проповедует Библия, который будто бы сотворил мир и печется о людях и может быть умилостивлен молитвой. Тот Бог, которого я исповедую, есть Бог невидимый, непостижимый, духовный, для которого нет ни времени, ни пространства и которого мы знаем только потому, что духовное проявление его сознаем в самих себя и во всех других людях.

 Посылаю вам книжечку с мыслями разных мыслителей о Боге».

 Здесь не место рассказывать о проблемах Толстого с православием, как и вообще с христианством. Удивительно другое, как это гениальный писатель, при его хорошем, сравнительно, знакомстве с разного рода источниками на исследуемую тему, так и не понял, да и не захотел понять, что его личный Бог был Богом совершенно еврейским. Толстой ненавидел иконы и мистику, отрицал божественность Христа и святую Троицу, но при этом не видел в христианстве еврейских корней. Вот что удивительно!

 «Милый друг, Владимир, - писал Толстой В.А. Молочникову. – Получил сегодня ваше письмо. Я не согласен с Арнольдом и его утверждением, что христианство выросло из еврейства. И полагаю, что христианство только исторически соединено с еврейством. Основные религиозные истины – одни и те же во всех верах: и в Ведах и в Заратустре и в буддизме и у Конфуция и у Лао-Тзе и в Библии».

 Такие дела. Ну,  не верится, что не знал Лев Николаевич, когда появился Зороастра (8 в. до .н.э), Конфуций (5-6 век до н.э.), Лао-Дзе (6 век до н. э.). Не верю, что не знал Толстой, что Первый буддийский собор был созван лишь в 5 веке до н.э. Не верю, что не знал он, когда были написаны первые свитки Торы. Знал, конечно, что Моше дал Закон евреям за тысячу лет до упомянутых в перечне мудрецов, но смерть как боялся «ереси жидовствующих». Против церкви восстал, монархию-государство проклинал открыто, а здесь сробел. Вот она могучая сила русской юдофобии. Такая могучая сила, что у обрезанного в срок еврейского юноши не нашел Толстой иудейских корней. Это, несмотря на то, что никакими восточными верами Иисус не занимался, а был воспитан исключительно на Торе.

 Тут я вспомнил еще об одном замечательном «еврейском письме» Толстого –  Файвелу Гецу. Привожу из  обширного послания две строки: «… я теоретически признавал всегда, что вся высота христианского учения доступна всякому народу, тем более, еврейскому, из которого оно вышло».

 Написаны эти строки, правда, не восьмидесятилетним Толстым, но всего лишь на девятнадцать лет ранее, уж никак не юношей неразумным. Так откуда все-таки вышло христианство?  Увлекался, Лев Николаевич. Сплошь и рядом под воздействием минуты философствовал. Впрочем, не один он метался, не в силах примирить Еврейского Бога, народ еврейский с юношей из Назарета, распятого на кресте.

 Увлекся и я все-таки. Даже забыл, что хотел написать только о  девчушке Розе из местечка Дубровка, получившей в апреле 1909 года письмо от самого Льва Николаевича Толстого – гения русской словесности. Хотел пройти по единственному следу за этой отчаянной и умной девчонкой, может быть так и сумевшей понять, почему такой мудрец, как Лев Николаевич Толстой, был великим, метущимся богоборцем, но уж никак не атеистом.