КОЗА быль

 Это коза из далекой Владимирской области в России. Но, когда я ее сфотографировал, невольно вспомнил давнюю историю, происшедшую совсем на другом континнте.

 Знаю лично того малыша, которого вылечили от стоматита. Теперь он вырос и скоро пойдет в армию. Замечательный был малыш, и я очень рад, что так случилось, и средство от обидной болезни нашлось быстро, и помогло оно волшебным образом.

Но прежде снова просто вынужден заняться "рассуждизмами». Потерпите минутку. Любовь, как известно, дар небес, а слова ненависти нам нашептывает дьявол. С любовью всегда проблемы, а ненависти вокруг нас сколько угодно. Черпай, где хочешь, и в любом количестве. А страстями человеку жить обязательно надо. Иначе он себя не чувствует полноценным существом. Кому не повезет с любовью, тот живет ненавистью.

Папаша моего знакомого малыша возненавидел арабов. Он решил твердо, что хуже нет на свете людей. Он вступил в самую крайнюю партию и поддерживал идею трансфера. Он любил своего малолетнего сына, но этой любви было ему недостаточно. Вот он и позволил себе ненависть.

Однако жизнь живая творит с нами совершенно непотребные шутки. Вы знаете, конечно, что этот самый стоматит болезнь не смертельная, но мучительная, мерзкая, прямо пыточная, если заболевает ей маленькое создание. Одни слезы — не разжевать, не проглотить пищу. Кошмар. Стоматит обнаружился в пятницу вечером, как раз накануне Шабата. Отец малыша совершенно растерялся: как помочь маленькому, как спасти его от мук, если врачи в этот день имеют законный отдых. Однако неотложная помощь действует всегда. Машину вызвали. Врач приехал. Выписал лекарство, порекомендовал полоскание - и уехал. А у малыша уже сил не было плакать. Он только стонал.

Евреи, народ участливый. К дому подкатила карета «скорой помощи». Ну, как не узнать, кому потребовалась эта помощь. Среди прочих наведался к бедному малышу сосед — человек настолько страшный с виду, что маленький на мгновение забыл о всех неприятностях — так испугался.

Человек этот служил в полиции, и веса себе имел, при двухметровом росте, килограммов двести с лишком. Вот такое чудище нависло над малышом и сказало голосом глухим, как из подземелья:

— Ехать надо.

— Куда? — опешил отец малыша.

— Отвезу, — сказал полицейский.

— Шабат сегодня, — удивился отец мальчика. — Ты разве ездишь в субботу?

— Нет, — сказал полицейский. — Но сейчас поеду. Идем. Они не долго мчались по трассе. Потом свернули на грунтовую дорогу к цыганским шатрам бедуинов.

Полицейский оставил машину в конце ущелья. Он вошел в шатер, укрытый коврами, и сразу вернулся в сопровождении старика, иссушенного годами и пустыней.

— Это Муса, - сказал полицейский. — Он все сделает, как надо.

Отец мальчика кивнул старику, и старик кивнул гостям.

Потом он с гортанным клекотом выдохнул из себя воздух, и сразу же из-за шатра вышла к ним тощая коза с набухшим выменем.

Старик подошел к малышу и положил руку ему на голову. На иврите он предложил ребенку лечь на землю. Малыш повиновался. Старик пошевелил пальцами. Коза послушно и осторожно остановилась над ребенком. Сухие, как корни, пальцы старика легко коснулись сосков. Молоко брызнуло на лицо малыша, на его губы. Ребенок не испугался, он даже открыл свой измученный рот и поймал гортанью струю прохладного молока.

Старик отпустил козу, выпрямился и молча ушел в свой шатер. Коза не уходила. Малыш подошел к ней и прикоснулся своим носом к сухому носу животного.

И они уехали. Часа через два стоматит прошел совершенно, исчезла белая корка налета, будто и не было ее вовсе.

— Да, — сказал я отцу малыша. — Совершенно фантастическая история.

—  Этот бедуин, — сказал отец. — Я хотел дать ему денег. Старик отказался. Они, арабы эти, нас презирают.

— Нет, — сказал я. — Деньги надо было дать козе. Вот и все.