Следы на рельсах: французская SNCF и неоконченная история Холокоста
Как пишет Николь Визман в The Tablet, за блестящим фасадом французской государственной железной дороги — Société Nationale des Chemins de fer Français (SNCF) — до сих пор скрывается тень мрачного прошлого. Компания, гордящаяся скоростными поездами, архитектурой вокзалов и репутацией символа французского прогресса, в годы Второй мировой войны была не просто «винтиком машины», как утверждают ее бывшие руководители, а активной участницей Холокоста.
Между 1942 и 1944 годом поезда SNCF перевезли более 76 тыс. евреев, включая детей, в Аушвиц, Собибор, Треблинку. Архивы свидетельствуют: железнодорожники выставляли счета правительству Виши — «по головам и по километрам» — и получали проценты уже даже после освобождения Франции. Машинисты и кондукторы знали: вагоны заперты, люди без воды и воздуха умирают в пути, а после разгрузки мертвые тела приходилось вычищать из вагонов. Одна из переживших Холокост, Розетта Гольдштейн, вспоминала: «Их инструктировали, как закрывать двери, как заталкивать людей, чтобы вместилось больше».
После войны никто из руководителей SNCF не предстал перед судом. Франция, владевшая половиной акций компании (а ныне владеющая ею целиком), прикрыла ее «государственным иммунитетом».
В 1946 году SNCF заказала производство фильма La Bataille du Rail («Битва на рельсах»), прославляющего работников‑железнодорожников как героев Сопротивления. Кинолегенда заслонила собой свидетельства тех, кто ехал в запертых вагонах.
Но, как отмечает Визман, на этом история не закончилась. Сегодня SNCF вновь оказалась в центре скандала — теперь уже в Вашингтоне. Компания, не имеющая никакого отношения к искусству, внезапно присоединилась к лоббированию интересов противников нового закона о реституции разграбленных нацистами произведений искусства.
В 2016 году конгресс США принял HEAR Act — закон, позволяющий потомкам жертв подавать иски о возвращении украденного произведения искусства, начиная отсчет срока давности не с момента кражи, а с момента обнаружения картины. Это был последний шанс для тех, кто десятилетиями наталкивался на отговорку: «Слишком поздно».
Однако срок действия закона истекает 31 декабря 2026 года. Сенаторы Джон Корнин и Ричард Блюменталь внесли поправку, чтобы продлить его бессрочно. Но внезапно против выступили Ассоциация директоров музеев и Метрополитен‑музей, опасаясь лавины исков. А к ним, сообщает Визман, неожиданно примкнула SNCF.
Зачем железнодорожной компании вмешиваться в вопрос о картинах? Представители SNCF заявляют, что их беспокоит «сохранение международных соглашений»: в частности, договор 2014 года между США и Францией, когда Франция выплатила 60 млн долларов в счет компенсации жертвам депортаций в обмен на прекращение судебных исков против SNCF. По словам лоббистов, новый закон может «непреднамеренно» открыть дорогу искам против компании.
Однако, подчеркивает Визман, аргумент этот не выдерживает критики. Соглашение 2014 года касалось депортаций и никак не затрагивало вопрос искусства. Закон HEAR Act посвящен исключительно культурным ценностям, похищенным нацистами. Если SNCF не владеет украденными картинами, то закон ее не касается.
Адвокат организации Holocaust Survivors Foundation USA Сэм Даббин поясняет: «SNCF требует, чтобы еврейские семьи приносили отдельные заявления, доказывая, что их иски не фиктивны. И это требование не распространяется ни на кого другого в американской правовой системе. Компания, которая отправила 70 тыс. евреев в Аушвиц, хочет, чтобы конгресс признал их потомков гражданами “второго сорта”».
Слухи, циркулирующие вокруг конгресса, добавляют неясности: SNCF, возможно, хранит или знает о местонахождении неких произведений искусства, вывезенных в годы войны. Если это правда, то участие компании в лоббировании не случайно. Но даже если нет, вопрос к компании остается.
«Каждая невозвращенная картина, каждый затянутый процесс — это продолжение процесса стирания памяти, — говорит Джоэл Гринберг, президент организации Art Ashes, помогающей наследникам искать украденные произведения искусства. — Когда компании вроде SNCF выступают против законов о реституции, они вновь участвуют в уничтожении еврейской истории».
Визман напоминает, что Холокост был не только физическим истреблением, но и попыткой стереть культуру, обесценить жизнь через бюрократию. И когда те, кто однажды уже стал частью этой машины, сегодня снова лоббируют законы против справедливости, это выглядит не просто как юридическая деталь, а как повторение механизма забвения: «В эпоху, когда антисемитизм во Франции и мире вновь поднимает голову, это уже не о собственности, — цитирует она Гринберга. — Это о нравственной ответственности. И Франция должна смотреть в зеркало своей истории, а не отворачиваться от него».
Комментариев нет:
Отправить комментарий