Валерий Дунаевский | Зрелые раздумья
Сатирический очерк, посвящённый, с запозданием, 45-ой годовщине прибытия автора в страну, где энергичный настрой в ритме “Rock Around the Clock Tonight” проявляется не только “tonight”, но всегда и во всём.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Грустные мысли в связи с катастрофическими пожарами в Калифорнии в начале этого года сублимировались в виде куплета из дворовой песенки 1950-х годов на мотив Сент-Луис блюза:
На фото изображён автор с плакатиком в руках, иронически сообщающем, что он был замечен в чтении запрещённой литературы в библиотеке Монроевилля (пригород Питсбурга в Пенсильвании). Библиотека проводила прошлой осенью своеобразный протест против запрета на книги.
Представляется, что последние строчки этого куплета, намекающие на бесхозяйственность (mismanagement), оказались, на удивление, пророческими, учитывая мнение, что пожары в Лос-Анджелесе явились в существенной мере результатом не только природных факторов (разбушевавшихся ветров, например), нo и политических интриг, поджогов, и mismanagement в сфере городского планирования, включая близкую застройку, использование для строительства домов легко-возгораемых материалов, т.д. Полагают, что наряду с указанными причинами, определённую роль в интенсивности и широте распространения пожаров сыграли и другие факторы, проявившийся в силу корродирующего влияния эко-социализма и политкорректности, махрово распустившихся под жарким солнцем Аргентины Калифорнии.
В свою очередь, и задолго до упомянутых пожаров, вынырнув вечером 12 декабря 1979 г., в аэропорту Ньюарка, как Иона из чрева кита, из нутра Джамбо джета (Боинг 747), доставившего его в Новый свет из Римского аэропорта Леонардо Да Винчи, автор понял, что в тот день и, по-видимому, в ближайшем будущем, селекции уже не будет. – А ведь перед высадкой, служащая ХИАСа, следующая этим же рейсом, выдала нам (автор, его жена и baby daughter) и другим её подопечным голубые шестиконечные звёзды для прикрепления их на одежде. Чудесное открытие сразу же подняло настроение, которое, наряду с верой в нашу новую страну, росло почти что до относительно недавнего времени, когда стали выкристаллизовываться симптомы заражения страны радикальной левизной американского пошиба.
В то же время, в русскоязычной прессе наших дней появились комментарии, намекающие на то, что эмиграция из советскo-социалистического рая второй половины двадцатого века и особенно эмиграция 1990-х и позже годов (т.н. колбасная эмиграция, преследовавшая, якобы, исключительно материальные цели) наступила на собственные грабли, имея ввиду появившиеся в США и других странах западного мира указанные выше про-марксистские тенденции и цензуру. Однако, в моём случае причиной отъезда из СССР более чем 45 лет назад в брежневскую эпоху застоя 1970-х была, конечно же, не только колбаса. Ее в Латвии, где я жил, обычно было достаточно, а в ресторанах шампанское, Рижский бальзам и водка Кристалл лились рекой, и публика, не подозревая о застое, танцевала до упаду под оркестры (Где их здесь найдёшь?), в которых играл даже сам Лёва Пильщик.
Известно, что материальные (и не только) невзгоды, скрывавшиеся за ликеро-водочными парами, не являлись и не являются абсолютным критерием для предоставления иммигрантам политического убежища. А согласно Генри Киссинджеру, за исключением гуманитарной помощи, Америке, с точки зрения иностранной политики, вообще не должно было быть никакого дела до эмиграции евреев из Союза ССР. Возможно, зная языки, он был знаком со следующими строчками из песни Владимира Высоцкого и получал из них искажённое представление о советской действительности:
Навряд ли его разжалобили бы советские трудности с жилищным фондом, и создаваемые этим проблемы. Одна из них, например, была связана с тем, что (как писал в этой газете один бывший эмигрант), поскольку жил с мамой, то и девушку некуда было привести. – Ну и что, подумал бы Генри, нельзя что ли было найти девушку с жилплощадью, или договориться с другом, чтобы тот дал ключи от квартиры на какое-то время, и т.д. – и он был бы прав. Автор знал много подобных случаев.
Автор знал также ситуации, когда продвинутые по служебной лестнице будущие отъезжанты, и любые другие лица, имевшие отдельные кабинеты или доступ к ним, пользовались иногда российской традицией закрытых дверей для решения своих ДМЖ (девушка-мама-жилплощадь) проблем. Интересно, что автор, хотя только в начале своей служебной карьеры, в 1967–1968 гг., нo тоже оказался владельцем с ключом отдельного кабинета, ставши de facto руководителем отдела надёжности в одном передовом предприятии Риги. – Начальство, по-видимому, знало, что автор успешно прошёл курс лекций по теории надежности, теории вероятностей и математической статистике аж у самого Хаима Кордонского, профессора из Института Гражданской Авиации (не существующего ныне, также как и многие другие знаковые организации и предприятия Латвии моей первой молодости).
Наличие кабинета позволяло сосредоточиться на решении соответствующих технических проблем и углублении теоретических знаний. Автор заметил как-то, что его занятия стали прерываться, чаще, чем нужно, появлением в кабинете, с папкой калек и синек в руках, копировщицы Гали Н., местной Брижитт Бардо. Галя тщательно закрывала дверь и приближалась к моему столу, давая на проверку её чертежи. Сама же oна садилась напротив, томно вздыхая и барабаня пальцами. Получив мои замечания, она удалялась с выражением грусти. Её поведение объяснялось, по-видимому, недооценкой моей приверженности служебному этикету, моральному кодексу, а также моей тайной и безнадёжной любви к стройной шатенке Ирме, жене Володи З., зам. главного технолога, который был фигурой, на пару рангов выше моей по службе.
Детально же эти причины описаны в биографико-историческом мемуаре автора [1], перевод которой на русский он всё ещё никак не может закончить. Некоторые из этих причин, и безусловно не самые веские, но отражающие тяготы жизни в период развитого социализма, особенно ощущаемые на утро после ресторанных возлияний, приведены здесь.
B середине 1970 гг. автор добирался на работу из Юрмалы в Ригу на двух транспортных средствах, на электричке и автобусе, и, будучи рассеянным ученым, часто забывал (в электричке, да и в других местах) складные автоматические зонтики. В государственной продаже зонтиков этих не было. Приходилось приобретать их на чёрном рынке за баснословную цену, от которой дух захватывало – чуть ли не в треть или даже половину зарплаты инженера, даже с учётом кандидатской надбавки. Таким образом, свои зарплаты я тратил, в основном, на зонтики в ущерб питанию и другим насущным потребностям. Необходимость в складных зонтиках объяснялась толкучкой в автобусах, которые довозили меня от рижской железнодорожной станции до моей работы. С полноразмерным же зонтиком, когда одна рука была занята им, бывало трудновато втиснуться в переполненный автобус и затем продвигаться к выходу.
Следовательно, необходимость свободных рук, а, иногда, и кулаков, обеспечиваемых наличием складного зонтика, который можно было положить в карман, объяснялась вполне рациональными причинами, отличными от тех, которые вышучивались в том, слегка фривольном анекдоте о пресловутой давке в советских трамваях, автобусах, и троллейбусах. Согласно анекдоту, на одной из остановок, в трамвай вбегает мужчина и начинает хватать женщин. Его спрашивают, “Что вы делаете?” А тот отвечает, “Как, разве давка ещё не началась?” Проблема с зонтиками заставляла задуматься. Думы подсказывали, что единственный способ решения проблемы – это переезд в страны, где стоимость зонтиков ниже, а зарплаты инженеров выше. A указанный раннее перехват дыхания при приобретении зонтиков, трансформировал, однако, финансовую проблему в проблему уже жизненно-важного, экзистенциального/медицинского толка, приближающуюся к ситуациям, на которые распространяются законы получения политического убежища в других странах. Вот вам одна из причин, упрощающая принятие соответствующего решения.
Другая причина – отсутствие продажи фисташек в европейской части СССР. Даже на чёрном рынке нельзя их было достать. Потребность в фисташках чувствовалась как на сознательном, так и на подсознательном уровнях. На сознательном – хотелось попробовать, т.с., запретный плод, о котором много слышал от матери – оказывается до войны в Одессе, где она жила, фисташки были. Подсознательная же тяга к фисташкам объяснялась, по-видимому, тем, что они содержат много полезных микроэлементов. Только в одной порции фисташек есть более 40% дневной дозы меди. Известно, что медь – это отличный проводник электричества и электромагнитных колебаний. Дефицит фисташек и других медьсодержащих продуктов, т.е. недостаток меди в рационе советских людей, приводил, очевидно, к тому, что гальванизирующие идеи партии и правительства о приближении коммунистического рая (который должен был появиться уже в 1980 г., согласно хрущевской программе партии) не доходили в полной степени до советских людей. Отсюда можно даже предположить, что распад Союза был частично вызван отсутствием в госторговле фисташек с их высоким процентом токопроводной меди, способной улавливать идеи руководства на субмикроволновом уровне. Возможно, нехватка фисташек вызывала у отдельных индивидуалов реакции, отождествляемые властями с диссидентством, отсюда психушки, и т.д. Так что недостаток фисташек являлся вполне легитимным основаниям для получения политического убежища.
Если две предыдущие причины были вызваны недостатками и убогостью социалистической экономики, то следующая, третья, была, наоборот, связана с избытком, но избытком ограничений. В данном случае ограничений, накладываемых обществом на приобретение водительских прав. В моём случае препятствием, уже не говоря о сложностях приобретения самого средства передвижения, явилась жесткая проверка на цветоощущение. Для получения доступа к сдаче на права, глазной врач должен был выдать справку, что претендент успешно прошёл соответствующий тест, где нужно было разобрать цифры, набранные разного размера цветными кружками на десяти или более страницах. Я же мог пройти только пару первых страниц, будучи, как оказалось, в числе 15% мужского населения, страдающих дальтонизмом.
Однако, переехав в новый мир, я значительно раньше чем другие понял, что “за что боролся, на то и напоролся”. Изобилие фисташек в свободном мире приводило к их неограниченному потреблению и нежелательным желудочным последствиям. Относительная лёгкость получения водительских прав, в отсутствии жесткой проверки на цветоощущение, сводилась иногда к тому (пока нe “акклиматизировался”), что, путая на расстоянии жёлтый и красный свет на светофорах, создавал на дорогах опасную для себя и других ситуацию. Зонтичная же проблема тоже далеко не ушла. В частности, хотя зонтики стали доступны, но появилось больше возможностей для их потерь. Это в значительной степени связано с использованием продуктовых колясок, в которых я стал забывать автоматические зонтики, и даже с большей частотой, чем в электричках в Латвии.
“What a country!” как восклицал Яков Смирнов. И то ли ещё будет, с приходом в Вашингтон “нового шерифа”, чемпиона здравого смысла!
ССЫЛКИ:
Комментариев нет:
Отправить комментарий