"Самое ценное собрание в истории": коллекция монет Брууна, спрятанная на 100 лет, уйдет с молотка
время публикации: 26 августа 2024 г., 21:58 | последнее обновление: 26 августа 2024 г., 22:06 Newsru.co.il
AP Photo/James Brooks
Менее, чем через месяц аукционный дом Stack''s Bowers начнет распродажу уникальной нумизматической коллекции, собранной датским предпринимателем Ларсом Эмилем Брууном, скончавшимся в 1923 году. Stack"s Bowers называет ее самым ценным собранием в истории.
Коллекция, которую Бруун начал собирать еще в детстве, представляет наиболее полное собрание монет и купюр Дании, Норвегии и Швеции. Некоторые из этих монет сохранились в единственном экземпляре. Всего же собрание насчитывает 20000 единиц хранения, его страховая стоимость превышает 72 миллиона долларов.
Бруун сделал состояние на производстве и продаже знаменитого датского масла, однако именно коллекционирование считал делом своей жизни. В одном из интервью он сказал, что люди не должны все время думать о работе: "Коллекция возвращает мне душевный покой. Не могу же я все время думать о масле!"
Разрушения, причиненные Первой Мировой войной, повергли его в ужас. Он завещал хранить свою коллекцию на протяжении 100 лет в качестве резерва королевского собрания, если то будет уничтожено в ходе военных действий. Лишь по истечению этого срока магнат разрешил продать собрание, а вырученные средства передать наследникам.
Возможно, наиболее ценный экспонат коллекции – нобль короля Ханса 1496 года. Ханс был королем Дании, Норвегии и Швеции, а нобль стал первой отчеканенной в Дании золотой монетой. Таких монет изначально было всего 20, сейчас она оценивается в 662000 долларов.
Вместе с еще 286 лотами монета будет выставлена на торги 14 сентября. Как ожидается, выручка только этого дня составит более 14 миллионов долларов. А взглянуть на коллекцию, пока она еще составляет единое собрание, в ближайшие две недели можно в Копенгагене.
Днем Ицхак Мейер Тверски — ИТ-специалист в медицинской компании. Проживает он в районе Кью-Гарденс-Хиллз в Квинсе, пишет журналист New York Jewish Week Джон Калиш.
Но в свободное время 59-летний Тверски, известный как Иц, становится ведущим экспертом в области истории раввинской династии Тверских — одной из самых выдающихся семей хасидского иудаизма — и его собственной.
ИЦ ТВЕРСКИ на могиле менахема-Нахума ТВерски в Чернобыле, УкраинаФОТО: Pierpaolo Mittica
Родословная этой семьи берет начало на территории Украины в 18 веке. Семья может похвастаться десятками тысяч наследников по всему миру. И Тверски провел последние 37 лет, исследуя, документируя и сохраняя все, что мог узнать о своих родственниках.
Результат его работы — «Династия Тверских», 522-страничная монография, изданная ортодоксальным издательством из Бруклина Menucha Publishers. Книга вышла в начале 2024 года.
Богатая иллюстрациями — члены семьи, исторические синагоги и ритуальные предметы, спасенные и привезенные с Украины, — книга подробно описывает историю этого клана, чьи потомки оставили след в хасидизме, а также в таких разных областях, как юриспруденция, лечение наркозависимости, журналистика и актерское мастерство.
По сей день семья сохраняет свое влияние, в том числе среди тех, кто отнюдь не носит фамилию Тверски.
В 2017 году Иц провел исследование при участии генеалогов-любителей Джеффри Брискмана и Джеффри Марка Полла, которые изучили сотни тестов Y-ДНК, представленных мужчинами в 31 стране, с целью установить генетическую принадлежность основателя династии Тверских.
Они обнаружили, что едва ли не каждое крупное хасидское течение сегодня — включая Белз, Бобов, Любавич, Сатмар, Столин и Вижниц — возглавляется биологическими потомками патриарха этой семьи.
«Династия Тверских сегодня по-прежнему важна, потому что под руководством раввинов Тверских и ныне находятся тысячи хасидов», — говорит 49-летний раввин Шмиль Грубер, исследующий историю хасидизма.
Генеалогическое древо начинается с Менахема-Нахума Тверского, который родился в 1730 году и стал учеником Бааль Шем Това, основателя хасидизма.
Древо это включает более чем 300 членов семьи Тверских, которые прибыли в Нью-Йорк между 1885 и 1957 годами и основали то, что стало процветающими хасидскими общинами в городе и его северных пригородах. (Другие ветви семьи обосновались в Бостоне, Филадельфии, Чикаго и Канаде, где также создали хасидские общины.)
Ица Тверски в его работе мотивирует не только гордость за роль его предков в формировании хасидизма. Автор видит свою книгу способом почтить память отца, Яакова Тверски, который основал синагогу в Бронксе и управлял ею более 40 лет.
Кстати, подзаголовок книги, написанной в соавторстве с Нетанелем-Йоэлем Сафраном: «От Чернобыля до Бронкса: иллюстрированная биография рава Яакова-Йосефа Тверски». Синагога Яакова Тверски — еврейский центр «Бронкс-Парк-Ист-Хотинер» — располагалась недалеко от зоопарка в Бронксе.
104 раввинов из ДИНАСТИИ ТВЕРСКИХ
«В какой-то мере мой отец остается жив на протяжении всех тех лет, пока Тверски реализуют проекты в память о нем, — заявляет Иц, чье обрезание прошло именно в этой синагоге. — Семья пытается рассказать как можно большему числу людей о своем благородном наследии».
Основатель семьи, Менахем-Нахум Тверский, осиротел в раннем детстве, прежде чем стал учеником Бааль Шем Това. Согласно повествованию «Династии Тверских», Менахем-Нахум был исцелен от болезней и немощей во время чтения Торы Бааль Шем Товом.
Он переехал в Чернобыль в начале 1770-х годов, стал магидом, или проповедником, и продолжал жить в бедности. Одна из его книг, «Меор Эйнаим», была в числе первых напечатанных хасидских произведений. Умер он в 1797 году.
У Менахема-Нахума было два сына, и один из них, Мордехай, стал основателем раввинской династии. Известный как Чернобылер Магид, он был первым, кто использовал фамилию Тверский: по указу русского царя 1804 года евреи обязаны были иметь фамилии.
У Мордехая Тверского было восемь сыновей, после его смерти они служили раввинами по всей Украине.
Некоторые Тверские приехали в Соединенные Штаты в эпоху ранних волн иммиграции из Восточной Европы.
«Тверские были одними из первых хасидских ребе в Америке, — рассказывает бывший профессор социологии в Куинс-колледже Сэмюэл Хейлман, изучавший ортодоксальное еврейство. — Вот почему они благополучно пережили большинство смертей, которые претерпели другие евреи, в Советском Союзе и в Европе».
Но многие все же стали жертвами Холокоста или едва избежали его. Книга Ица Тверски рассказывает о жизни его семьи в Чернобыле, а затем переходит к рассказу о распространении династии в Хотине, крупном украинском городе в 500 километрах юго-западнее. Там дед Ица Тверски по отцовской линии, Мордехай-Исраэль Тверский, служил раввином с 1923 года до самой своей смерти в 1941-м.
Некоторое время он вел идиллическую жизнь: в его большом доме была синагога, где он принимал сотни посетителей — некоторые из них были и неевреями — из Украины, Румынии и Польши. Все они искали благословения и совета.
В книгу включен душераздирающий рассказ о пытках и смерти Мордехая-Исраэля от рук нацистов. Он и его сын оказались в числе 57 евреев, схваченных и расстрелянных в июле 1941 года вблизи Хотина. В книге цитируется Рахель Кац, одна из двух выживших в этой резне: «Я услышала команду разделиться на две линии, но прежде чем этот приказ был выполнен, раздался выстрел. Затем они начали стрелять из своих пулеметов <…> Мы бросились в канаву, как во время бомбежки».
Одним из открытий, которое весьма удивило Ица Тверски, было то, что его дед пытался эмигрировать с семьей в Соединенные Штаты еще до Второй мировой войны.
В 1939 году Столинер ребе в Бруклине нанял адвоката из Нью-Йорка для обработки заявлений семьи на получение визы: Иц обнаружил эти документы в Национальном архиве в Колледж-парке (штат Мэриленд). Это оказалась злополучная попытка получить визы.
«Именно эти документы были самой эмоциональной находкой, — рассказывает Иц о ходе своего исследования. — Они поставили вопрос о том, что могло бы быть, если бы они иммигрировали в 1939 году. Насколько изменилась бы наша жизнь».
Затем Иц переходит к рассказу о своем отце, Яакове (Джейкобе) Тверски, которого он описывает как «непостижимо мужественного подростка», выжившего четыре года в плену и давшего показания в возрасте 18 лет перед румынским государственным трибуналом по военным преступлениям в июне 1945 года.
Яаков-Йосеф, так звали его отца, путешествовал с сестрой в качестве безбилетных пассажиров на океанском лайнере, который отбыл из Франции и причалил на острове Эллис в 1946 году. В течение десяти лет американское правительство безуспешно оспаривало их право оставаться там.
«В Америке у моего отца были бы все основания оправдать свой отказ от религиозного воспитания и вести исключительно эгоистичное существование, — пишет Тверски в предисловии к своей книге. — Но он поступил как раз наоборот. Он стал раввином, и в течение следующих 60 лет посвятил свою жизнь служению другим».
Синагога в Чернобыле. 1928ФОТО: P. Zholtovsky
Яаков (Джейкоб) Тверски был духовным лидером так называемой «Хотинер Шул» в районе Пелхэм Парквэй в Бронксе. В 1960 году он основал синагогу, прихожанами которой стали хасиды из Хотина, пережившие Холокост и перебравшиеся в Нью-Йорк, и руководил ею до самой смерти в 2001 году. Вскоре после этого синагога закрылась.
Другие Тверские основали общины в районах с более устойчивым еврейским населением. Например, сквирские хасиды, которых сейчас насчитывается 10 тыс. человек, были среди тех, кто обосновался в округе Рокленд к северу от Нью-Йорка в 1950-х годах. Это произошло при тогдашнем их раввине Яакове-Йосефе Тверском. В итоге сквирские хасиды основали деревню Нью-Сквир в 1961 году. Нынешний Сквирский Ребе — Давид Тверски.
В последние десятилетия Тверские оставили свой след и в светских профессиях, а также в раввинате. Возьмите хотя бы 44-летнего Аарона Тверски, чей дед, Джейкоб И. Тверски, был известен в бруклинском Боро-парке как Чернобыльский ребе с конца 1930-х до своей смерти в 1983 году. Раввин Аарон, живущий в Норт-Вудмере на Лонг-Айленде, зарабатывает на жизнь как юрист, специализирующийся на защите по уголовным делам, связанным с должностными преступлениями, и сложных коммерческих судебных разбирательствах.
«Быть Тверским — это ответственность, — заявляет он, добавляя, что его брат Цви — декан ешивы в Израиле. — Вы происходите из очень известной семьи с богатым наследием. Порой люди ожидают от вас большего, чем от кого-то другого, поэтому вы всегда должны принимать это и вдохновляться этим».
Чувство ответственности разделяет и Конни Тверски, 50-летняя консультант из Бруклина, специализирующаяся на уходе за инвалидами. Она выросла в Милуоки.
«Было невероятно ясное осознание всего того, что было до нас», — рассказывает она.
У Тверски серьезный ихус, то есть еврейское происхождение, по обеим линиям ее семьи: ее мать Файге была Тверски до того, как вышла замуж, и при этом потомком Бобовского ребе, который погиб во времена Холокоста. Ее отец Михель — главный раввин горностайпольских хасидов в Милуоки и брат-близнец Аарона Тверски — адвоката, который был деканом юридической школы Хофстра, а затем юридической школы Бруклина.
Другой брат Михеля, Авраам Тверски был раввином и психиатром из Питтсбурга, авторитетом в области наркологии. До своей смерти в возрасте 90 лет в 2021 году Авраам Тверски издал 80 книг, включая серию по самопомощи, написанную вместе с карикатуристом Чарльзом М. Шульцем.
«Когда я приехала в Нью-Йорк, анонимность Тверски была нулевой, — замечает Конни. — Имя ведь имеет свой контекст. Вы никогда не пройдете мимо, чтобы кто-нибудь не сказал: «О, вы же Тверски. Вы связаны с …?» Всегда есть какая-то связь, между Европой и Америкой семья связана буквально со всеми».
Покойный Дэвид Тверски, который умер в 2010 году в возрасте 60 лет, был сионистским активистом, журналистом и сторонником мира на Ближнем Востоке. Он работал в вашингтонском бюро Forward в течение семи лет, с середины 1980-х годов.
Иц Тверски рассказывает, что семья подумывала о проведении встречи родственников со всего мира, но «нужно было бы нанять для этого Медисон-сквер-гарден».
Он продолжает встречать все новых Тверски, которые производят на него большое впечатление.
На вопрос, встречался ли он когда-либо с актером Люзером Тверски, игравшим Бааль Шем Това в украинском фильме 2023 года под названием «Довбуш», Иц отвечает: «О, да. Мы приглашали его на шабат».
Летом Иц встретился с австралийским родственником по имени Джонатан Тверский.
ДНК-тест, который сдал Иц, позволил ему найти еще тысячи родственников. Иц и Джонатан Тверский переписывались более 30 лет, прежде чем встретились лицом к лицу.
Иц не завершает поиски новых Тверских и написание книг о семье. Он планирует новую книгу — о традициях соблюдения и обычаях династии Тверских, а также еще одну, в которой будет рассмотрено освещение в прессе деятельности великих раввинов.
«Вы думаете, нынешние папарацци очень плохие? В 19 веке о великих раввинах постоянно писали в газетах, — заявляет он. — И в те годы это была настоящая пища для папарацци».
«С тех пор как мы издали книгу, я нашел так много новых вещей, которые мог бы включить в нее, — добавляет Тверски. — Этому просто нет конца. Появляются все новые свидетельства и документы. Я понятия не имею, что будет дальше».
В фильмах, обличающих сотрудничество с нацистами, французов, пожалуй, больше всех. Может, дело в том, что они, в отличие от голландцев, датчан и прочих оккупированных во время второй мировой войны народов, более рьяно накинулись на коллаборационистов, забыв, что и у добропорядочных граждан Франции рыльце в пушку. Об этом снял один из своих главных фильмов Джозеф Лоузи. И назвал его «Мсье Кляйн». Главную роль в фильме 1976 года сыграл Ален Делон, ушедший из жизни на прошлой неделе в возрасте 88 лет. «Лехаим» вспоминает одну из важнейших работ легендарного французского актера в кинематографе.
Ален Делон сыграл главную роль в фильме «Мсье Кляйн» Джозефа Лоузи (1976)
Преуспевающий арт-дилер скупает у евреев за бесценок искусство. Потому что на дворе 1942 год, и гонимым нужны деньги, чтобы бежать из оккупированного Парижа. «Сколько вы хотите за этот портрет?» — «Шестьсот луидоров». — «Триста луи». — «Вы смеетесь?» — «Нет, я ведь не обязан его покупать». Герой не знает, что не пройдет и года, как его имущество тоже будет продано за гроши. Пока же он рассыпает на столе три сотни золотых монет, и, так и быть, полотно «малого голландца» Адриана ван Остаде находит нового хозяина. Этот диалог потом всплывет еще раз в финале, за кадром, в сцене на печально знаменитом «Зимнем велодроме», куда 16 июля 1942 года согнали 13152 еврея, из них 5802 женщины и 4050 детей, чтобы отправить их в лагерь смерти. Там оказался, вопреки безупречному происхождению, и главный герой Робер Кляйн — его сыграл Ален Делон.
Фильм, снятый в 1976 году, едва ли имел шанс быть показанным на советском экране — в лучшем случае на фестивале, да и то… О коллаборационистах в СССР вспоминали так же неохотно, как о евреях. Зато в перестройку как прорвало: «Мсье Кляйна» показывали регулярно. Тогда, в середине 1980-х, его увидела и я. Еще не имея представления о судьбе режиссера, о том, сколько личного вложил он в этот сюжет.
Благополучный парижанин обнаруживает, что у него есть двойник — человек, похожий на него и абсолютный его тезка. Все начинается с того, что Кляйн по ошибке получает «Еврейский вестник» — перепутали адрес. Эту газету издавала префектура Парижа только для евреев — не для него. Он заявляет о случившемся недоразумении и, казалось бы, инцидент исчерпан, Кляйн продолжает спокойно жить и разгуливать по аукционам. Но по мере того как петля затягивается на шее этого благополучного господина, он начинает иначе воспринимать мир.
Ускользающий двойник притягивает Кляйна. Он исследует нищее жилище своего визави в районе Пигаль, где обнаруживает листок с нотным текстом «Интернационала». Узнает о его связях с аристократами, не склонными мириться с новым порядком, — обитательницу замка, в который Кляйна приводит все так же по ошибке полученное приглашение, играет еще молодая, фантастически красивая Жанна Моро. Он ищет девушку этого похожего на него господина, обнаружив ее фото. Он находит его собаку… И в конце концов мы становимся свидетелями ожидаемой метаморфозы: Кляйн понимает, что этот романтик и террорист, вхожий в аристократические дома и взрывающий машину с немецкими офицерами, — тот, кем он сам мог бы быть. Его альтер эго, может быть, его лучшая часть. И повторить путь этого человека для Робера Кляйна — судьба, неотвратимый финал. Так же как неизбежным оказался подобный исход для создателя фильма — в другой стране, в иные времена.
Здесь каждый кадр имеет символическое значение — настолько, что к финалу мы пытаемся эти символы разгадать. Даже троекратный поцелуй приятеля-адвоката, явно отсылающий нас к поцелую Иуды. И конечно, первая сцена — прием у врача.
Врач-антропометрист осматривает женщину средних лет. Его руки бесстыдно шарят по ее телу. Стыдливо раздевшись, она подставляет доктору то ухо, то зубы, то челюсть, ее глаза полны страха. В них один вопрос: похожа она на еврейку или нет. Такую процедуру должен был пройти во Франции каждый, кто желал доказать, что он не еврей, — разумеется, при наличии сомнений. Врач дает неутешительное заключение: «По совокупности морфологических и поведенческих данных обследуемый объект может принадлежать к семитской группе и иметь еврейских, армянских или арабских предков».
Потом пройти подобное обследование самому Кляйну советует его адвокат. Тот отказывается, уповая на метрики предков, которые должны доказать католические истоки его рода: немецкая фамилия у него — из Эльзаса, он ведет свой род от Людовиков…
«Я не сомневаюсь в законе, — кричит герой Делона, — но он не для меня! У меня забрали машину, картины нельзя покупать и продавать, нельзя заходить в бары, рестораны и кино, даже в общественные писсуары! И все потому, что метрика моей бабушки еще не пришла».
Адвокат пытается отправить Кляйна за границу, но тот выходит из поезда, понимая, что должен найти двойника и прожить их общую жизнь.
Любит ли режиссер своего героя? Едва ли. Как и в другом своем знаменитом фильме — «Слуга». Недаром и фамилию персонажу он придумал — Кляйн, в переводе с немецкого «маленький». И образ, нарисованный Делоном, лишен свойственного Делону обаяния не просто так. Похоже, режиссер мстит Роберу Кляйну — или таким, как Кляйн. И есть за что мстить…
Джозеф Лоузи, обладатель Каннской «Золотой пальмовой ветви», обласканный славой создатель «Слуги» и «Посредника», и сам вынужден был бежать за границу, когда в эпоху американской «охоты на ведьм» сценарист Лео Таунсенд, давая показания комиссии Маккарти, напомнил о членстве в Коммунистической партии Лоузи и его жены. Режиссеру припомнили участие в постановках Бертольда Брехта, вместе с которым Лоузи, выходец из богатой американской семьи, когда-то учился в Берлине. Он моментально оказался в черном списке Голливуда и, не имея никаких шансов снимать на родине, перебрался за океан. Но даже оказавшись в Англии, Лоузи поначалу снимал под псевдонимом: известные актеры отказывались работать у режиссера, запятнавшего себя сочувствием коммунистическим идеям, — это могло помешать их голливудской карьере.
К 1976 году, впрочем, перипетии были давно в прошлом, Лоузи к тому моменту давно был признанным, уже британским, классиком, в его фильмах снимались звезды. Ален Делон, прежде чем сняться в «Мсье Кляйне», сыграл у Джозефа Лоузи в фильме «Троцкий», которым режиссер распрощался с коммунистическими идеалами юности. Фильм не имел успеха — в отличие от следующей их совместной работы, «Мсье Кляйна», принесшей Лоузи главную французскую кинопремию «Сезар».
Всех, кто пережил войну во Франции, удивляла достоверность, с которой Лоузи воссоздал на экране историю. Это объяснялось просто: в 1976-м еще было живо много очевидцев тех событий. Некоторые даже были заняты в его съемочной группе.
Первый из них — Александр Траунер, художник. Он снимал «Метро» с Люком Бессоном и «Около полуночи» с Бертраном Тавернье, с Джозефом Лоузи работал на картинах «Мсье Кляйн», «Дорога на юг» с Ивом Монтаном и Миу-Миу, и над фильмом-оперой «Дон Жуан» — последним фильмом режиссера. И все тот же Алекс Траунер, венгерский еврей, оказавшийся в начале войны во Франции, был художником на съемках одного из величайших фильмов в истории кинематографа — «Детей райка» Марселя Карне. Если бы даже все французы пошли на сделку с фашистами, но Карне снял бы свои гуманистические фильмы, это в какой-то степени оправдало бы французов. Мало того что он их снимал — в своих съемочных группах он пригрел множество евреев и участников движения Сопротивления — чуть ли не две тысячи! — сочинив им новые имена и таким образом «отмазав» от репрессий. Так было с «Вечерними посетителями», которых Карне снимал во время войны, и с «Детьми райка», вышедшими на экраны в 1945-м. Обе картины снимались, главным образом, на киностудии в Ницце, и немцы, что самое поразительное, платили за все…
Но «Дети райка», пронзительный фильм о любви, — победное кино. А «Мсье Кляйн» — фильм-обвинение. Местами он снят как документальное кино, разве что есть цвет. И оттого момент подготовки знаменитой облавы на евреев выглядит еще мрачнее: среди тех, кто готовит операцию, нет немцев — только полиция, в которой одни французы. Прежде чем согнать евреев на велодром, они тщательно все просчитали, даже репетицию провели — ее свидетелем стал Робер Кляйн.
Это было на исходе ночи. В сером утреннем свете полицейская башня напоминала печь крематория, и, удивительное дело, зрителей не радовал узнаваемый парижский пейзаж.
«Вокзал Сен-Лазар — Мадлен — 6 минут. Этуаль — мост Альма — 10 минут. Республика — Шатле — 15 минут, Бастилия — Монпарнас — 25 минут…» — подсчитывают полицейские хронометраж.
Когда начнется сама операция, в один из зеленых автобусов с евреями попадет и Робер Кляйн. У него будет еще шанс спастись — адвокат Пьер, старый приятель, найдет своего друга, будет кричать: «Ты спасен: пришли метрики!» И размахивать спасительными бумажками, которые Кляйну уже ни к чему. Потому что уже назвали его имя, и толпа несет мсье к поезду, идущему в концлагерь. Мы видим его спокойное лицо за решеткой вагона. И слышим за кадром уже знакомое: «Сколько вы хотите за этот портрет?» — «Шестьсот луидоров».— «Триста луи». — «Вы смеетесь?»
Внимательно выслушайте эти истории. В них брезжит удивительная истина, проясняющая характер еврейской этики.
История 1. Рабби Аба обычно завязывал деньги в свой платок, закидывал платок за спину и предоставлял деньги в распоряжение бедняков (Ктубот, 67б).
История 2. По соседству с Мар Уквой жил один бедняк. Каждый день Мар Уква бросал в паз его двери четыре монеты. Однажды бедняк подумал: «Выйду‑ка я и посмотрю, кто оказывает мне такую милость». А в тот день Мар Уква задержался в доме учения допоздна, и его жена шла домой вместе с ним. Увидев, что они сдвигают дверь [чтобы оставить монеты], бедняк тут же выскочил, чтобы догнать их, но они убежали от него и спрятались. Почему они убежали и спрятались? Потому что нас учат: лучше броситься в огненную печь, чем публично опозорить ближнего (Ктубот, 67б).
История 3. Когда рабби Йона видел, что какой‑нибудь человек из хорошей семьи разорился, но стесняется принимать подаяние, он приходил к такому человеку и говорил: «Я слышал, тебе причитается наследство в одном заморском городе. Вот тебе довольно ценная вещь. Продай ее и воспользуйся деньгами, которые ты за нее выручишь. Вернешь мне деньги, когда твои дела поправятся». Как только человек брал вещь, рабби Йона говорил: «Это тебе в подарок» (Ваикра раба, 34:1).
Все эти истории связаны с заповедью о цдаке, источник которой в нашей недельной главе: «Если же в каком‑нибудь из городов в вашей стране, которую Г‑сподь, ваш Б‑г, отдает вам, будут бедняки из числа ваших братьев, то не ожесточай своего сердца и не скупись перед своими обедневшими братьями. Будь щедр — давай им взаймы по мере их нужды, [давай все,] в чем они будут нуждаться… Одолжи ему и не досадуй, когда будешь ему одалживать, потому что Г‑сподь, твой Б‑г, благословит тебя за это во всех твоих делах и во всех твоих трудах. Бедняки не переведутся на земле, и поэтому Я повелеваю тебе: будь щедр к братьям твоим, к беднякам и обездоленным в твоей стране!» (Дварим, 15:7–8, 10–11).
Перед нами уникальная, до сих пор актуальная программа искоренения бедности.
Первая удивительная особенность законов о цдаке, сформулированных в устной традиции, — само понятие. Слово «цдака» не значит «благотворительность». Мы подмечаем это моментально, обнаружив закон, который был бы немыслим в рамках любой другой системы нравственных ценностей: «Если некто не желает давать цдаку или дает меньше положенного, его может принудить к этому еврейский суд» (Маймонид, Законы о дарах бедным, 7:10).
Благотворительность — всегда дело добровольное. Цдака обязательна. Поэтому «цдака» не значит «благотворительность». Ближайший эквивалент в английском языке — social justice («социальная справедливость»).
Контейнер для цдаки. Бухара. Конец XIX — начало XX векаЧастная коллекция
Вторая удивительная особенность — тот принцип, который иллюстрируют три вышеприведенные истории. В иудаизме, размышляя о бедности, учитывают не только материальные нужды — отсутствие у бедняка средств к существованию. Также учитывают воздействие бедности на психологическое состояние. Бедность унижает. Человек вынужденно теряет достоинство. Ему приходится зависеть от других, то есть терять независимость, а Тора считает, что без независимости нет самоуважения.
Эта глубокая психологическая истина красноречиво изложена в третьем абзаце благословения после трапезы: «И не допусти, Г‑сподь, Б‑г наш, чтобы зависели мы от благодеяний, от одолжений людских, — пусть дарует нам пропитание лишь рука Твоя, наполненная благами, щедрая, святая и несущая изобилие, — чтобы не посрамились мы и не опозорились во веки веков!»
Итак, еврейский закон сосредоточивается не только на вопросе «сколько мы должны давать в качестве материальной помощи», но и на том, в какой форме мы это делаем. В идеале жертвователь не должен знать, кому оказывает помощь (история 1), а получатель не должен знать, кто ему помогает (история 2).
Третья история иллюстрирует еще один принцип: «Если бедный не желает принимать цдаку, мы должны прибегнуть к своего рода обману [в благих целях] и дать ему ее под видом займа» (Законы о дарах бедным, 7:9).
А общий принцип Маймонид резюмирует так: «Тот, кто дает подаяние бедному с кислой миной и потупив взор, даже если даст тысячу золотых, утрачивает заслугу. Давать следует с приветливым выражением лица, с радостью, сокрушаясь вместе с бедняком о его беде, как сказано: “Разве не оплакивал я страдальца? Разве не скорбела о бедном моя душа?” (Иов 30:25)» (Законы о дарах бедным, 10:4).
Эта логика стоит за двумя законами, которые иначе кажутся необъяснимыми. Один из них гласит: «Даже бедняк, зависящий от цдаки, обязан давать цдаку» (Законы о дарах бедным, 7:5).
Этот закон кажется абсурдным. Зачем давать беднякам деньги, чтобы те, в свою очередь, давали деньги другим беднякам? Логика появляется, только если исходить из того, что помощь другим — неотъемлемый элемент чувства достоинства, а цдака — обязанность позаботиться о том, чтобы каждый человек не терял своего достоинства.
Второй закон — знаменитое постановление Маймонида: «Та (ступень цдаки), выше которой нет, — поддержать обедневшего еврея; дать ему подарок или заем, вступить с ним в партнерство или создать для него рабочее место. Следует поддержать его настолько, чтобы ему не пришлось побираться и просить у людей» (Законы о дарах бедным, 10:7).
Обычно то, что вы взяли кого‑то на работу или вступили с ним в деловое партнерство, не считается благотворительностью. Это же вам ничего не стоит. Но постановление Маймонида дополнительно демонстрирует, что «цдака» не значит «благотворительность».
«Цдака» значит дать человеку способ жить достойно, а в еврейской системе ценностей любая работа — более достойное дело, чем зависимость от других людей.
В этом постановлении Маймонида, вынесенном в XII веке, мы находим тот же принцип, который в наше время заново открыл (и получил за него Нобелевскую премию) Мухаммед Юнус . Речь идет об идее микрозаймов, позволяющих беднякам заняться малым бизнесом. Идея чрезвычайно плодотворная.
Иудаизм, в отличие от других религий, решительно отказывается романтизировать бедность и притуплять ее мучительность. Вопреки утверждению Карла Маркса, вера — вовсе не «опиум для народа». Законоучители Талмуда не считали бедность благословением свыше — таким несчастьем, с которым нужно безропотно и кротко смиряться. Нет, законоучители Талмуда говорили: бедность — «своего рода смерть», потому что она «хуже пятидесяти казней» .
Они говорили: «Труднее всего вынести бедность, ибо тот, кто раздавлен бедностью, словно раздавлен всеми бедами мира, и все проклятия Дварим упали на его голову. Если положить все другие страдания (на одну чашу весов), а бедность — на другую, то бедность перевесит».
Суть проблемы схвачена в словах Маймонида: «Благоденствие души становится достижимо только после того, как будет обеспечено благоденствие тела» (Путеводитель растерянных, т. 3, гл. 27).
Бедность никогда не бывает благородной. Вы не сможете достичь духовных высот, когда у вас нет еды или крова, когда недоступна медицинская помощь, когда невозможно выпутаться из финансовых проблем.
Я не знаю более здравого подхода к вопросам бедности, социального обеспечения и социальной справедливости, чем в иудаизме. В свою эпоху он не имел себе равных и до сих пор остается эталоном добропорядочного общества.
Британская газета "Гардиан" рассказала о планах самого высокопоставленного дипломата Европы — верховного комиссара ЕС по иностранным делам и обороне Жозепа Борреля.
"В четверг на встрече 27 министров иностранных дел ЕС Боррель выступит за введение санкций против Итамара Бен-Гвира и Бецалеля Смотрича, двух крайне правых министров израильского правительства, чьи подстрекательские заявления и поведение вызвали международное осуждение", — говорится в статье.
При этом чиновники ЕС ожидают, что Венгрия и Чехия — "два самых верных союзника премьер-министра Биньямина Нетаниягу" — наложат вето на предложение Борреля.
"Тем не менее в ЕС считают, что это предложение заслуживает рассмотрения – как само по себе, так и отчасти как попытка восстановить подорванный международный авторитет европейского блока в связи с войной в Газе. Цель состоит в том, чтобы обсудить поведение израильских министров и показать, что ЕС пытается сохранить свой авторитет и что у европейцев нет двойных стандартов. В отличие от войны на Украине, где блок (за исключением Венгрии) продемонстрировал значительное единство, взгляды на конфликт между Израилем и Газой часто резко расходились", — пишет "Гардиан".
О своих планах ввести санкции против членов израильского правительства еврокомиссар заявил 10 дней назад. В ответ Бецалель Смотрич указал, что со временем Европа "будет стыдиться Борреля и двойных стандартов", которые он и многие его друзья применяют к Израилю, выступая на стороне настоящих террористов.
Отметим, что состав Еврокомиссии скоро сменится – Боррелю осталось занимать свой пост порядка трех месяцев. Следующей комиссаршей ЕС по иностранным делам и обороне станет эстонка Кая Каллас, не занимающая оголтелых антиизраильских позиций и больше нацеленная на "российскую тему".
Авиакомпании, отложившие рейсы, вернулись в Израиль
Вследствие превентивного удара, который Израиль нанес вчера , 25 августа, по Хезболле в Ливане, было принято решение закрыть воздушное пространство в аэропорту Бен-Гурион.
Рейсы были отложены, отменены или перенаправлены в соседние аэропорты. Десятки тысяч пассажиров были вынуждены ждать в аэропорту Бен-Гурион долгие часы в самый загруженный период августа.
Среди авиакомпаний, временно отменивших свои рейсы в Израиль из-за вчерашних событий, были: Wizz Air, Air France, British Airways, Flydubai, Etihad, Bulgaria Air, Blue Bird, Azerbaijan Airlines, Corendon и Hainan. Первой возобновила свои рейсы Ethiopian Airlines, которая уже вчера восстановила рейсы между Аддис-Абебой и Тель-Авивом. К ней присоединилась бюджетная авиакомпания Wizz Air, которая в последней волне отмен точечно отменяла рейсы, но быстро вернулась к полетам. Также возобновили полеты Flydubai, Etihad, Bulgaria Air, Blue Bird, Corendon и Hainan.
Среди авиакомпаний, которые еще не возобновили свои рейсы в Израиль, значатся Air France, которая обещала в ближайшие часы сообщить о своем возвращении; Azerbaijan Airlines, компания, которая проявила большое доверие к израильскому рынку и впервые отменила рейсы с марта этого года; и British Airways, которая проявила стабильность в последней волне отмен. Греческая Aegean, например, отменила рейсы в последней волне отмен, и лишь несколько дней назад возобновила свою деятельность в Израиле, но с меньшей частотой.
