ИЗРАИЛЬСКИЙ ФЕМИНИЗМ И САРА

    Фото из СМИ

 ИЗРАИЛЬСКИЙ ФЕМИНИЗМ И САРА 

 
Меня считают безусловной групи (groupie) Биби Нетаниягу. Групи - слово не слишком употребительное даже в русском новоязе. Поначалу 

оно обозначало просто поклонников той или иной рок-группы, затем стало обозначать истеричных поклонниц и поклонников кого угодно от кинозвёзд до политиков.
Так вот: я не групи!
Вообще, в принципе. Есть цепочка политиков, заложивших основу западной политики, начиная от Перикла из древних Афин, через Ришелье, Метерлинка и Отто фон Бисмарка до Рузвельта с Черчиллем и … да! - до Биньямина Нетаниягу.
Надо было бы включить в список Сталина, политик он был из великих, но не хочется.  

Ни один из названных не стоит истеричной любви. Перикл был показушником, Ришелье бессмысленно актёрствовал, фон Бисмарк был убийственно серьёзен, хотя и не лишён тяжелого прусского юмора, Рузвельт был нерешителен, Черчилль был избалованным пьяницей и обжорой, а Биби… 

Я следила за ним, как журналист, с истории с «Сабеной». Добрый приятель, член кнессета с незапамятных времён, бывший посол Израиля в разных странах посоветовал мне обратить внимание на молодого красавца, якобы служащего под эгидой Эхуда Барака. 

Я удивилась – ну, служит и служит, а чем знаменит?  Приятель задумчиво пожевал губами и объяснил, что служба – это только прикрытие. Парень бесстрашный, даже ищет опасности на свою голову, но его несомненно ждёт большое политическое будущее.

В отличие от старшего брата, который сможет максимум стать раматкалем.

Я не слишком вняла этому панегирику. То, что имелось в виду, стало просвечивать через завесу секретности только сейчас, когда появились сообщения относительно знаменитого дела о шампанском и сигарах, присланных Биби в подарок миллионером Мильченом, которого Биби якобы не знал до получения дара, а потому подарок не мог считаться просто дружеским подношением и обязан был означать взятку. 

Тогда и промелькнуло сообщение о том, что Биби и Мильчен больше, чем знакомы, и давно, поскольку вместе служили в одной из израильских разведок и оба участвовали в добывании американских материалов по созданию того, чего у нас в Димоне нет!  

Как известно, Израиль не входит в состав государств, имеющих атомное оружие, но, как и должно быть в хорошем еврейском доме, 

в секретном шкафу пылится нечто на случай «ми зол ништ дафн», в переводе с идиш «чтобы не понадобилось». 

Описывать все «подвиги» и ошибки Биби, как главы государства, я не стану. Достаточно и того, что ему удалось перевести застойную социалистическую экономику Израиля на капиталистическую; развить отрасли науки и промышленности, каких страна не знала; окончательно победить инфляцию и после того вывести страну из полного банкрота в десятку самых развитых стран мира;  а также протащить нас через долгие периоды на грани войн, не влипнув серьёзно ни в одну из них, что и позволило выполнить всё то, о чём сказано выше.  Кроме того, ему удалось провести целый ряд международных «операций», в результате которых политический и экономический бойкот Израиля, если и не был отменён, стал частичным и не столь давящим. Список можно продолжить.
Список внушительный, но Израиль почему-то не любит того, кто всё это совершил и кого остальной мир считает гениальным политиком. 
Пророка в своём отечестве не бывает, это неоспоримо!
Но тут еще примешивается чисто эмоциональное отторжение.  Биби неприятен, как человек. Он сух и недоступен, человек в себе, всегда на отдалении даже находясь рядом. Телевидение никогда не показывает его свободным и раскованным в кругу близких друзей. Не только я, но 

и большинство израильтян не представляют себе, кто они, его закадычные друзья, да и есть ли такие. Он условно сердечен при посещении раненых солдат, аристократически вежлив в официальных ситуациях и официально приветлив в ситуациях, где требовалось бы сердечное тепло. Способен ли он на него вообще?  Не уверена. 

Я интервьюировала его несколько раз.  Любое отклонение от темы, которую выбирал он сам, натыкалось на ловкий маневр, уводивший от всего «человеческого». Не так, чтобы дело прежде всего, а только дело, и ничего кроме. 

Неприятное ощущение, которое подтверждали и люди, работавшие при нём в министерстве главы правительства, куда меня занесло уже не как журналиста, а как человека, помешавшегося на идее интеграции. Было это не в Бибину каденцию, но базисная администрация министерства – это просто госслужащие, им запрещено выражать политические пристрастия или хоть как-то раскрывать то, чего добиваются журналисты: живые детали о крупных государственных личностях.
 У меня со многими из этих госслужащих сложились приятельские отношения и все они, независимо от политических взглядов, говорили о Биби сухо и как-то неприязненно.

Рассказывали, что он не завязывает тёплых человеческих отношений ни с одним из своих вроде бы фаворитов, пользуется ими, как фигурами на шахматной доске, и, если та или иная фигура делает неверный ход, просто снимает её с доски. А один мой знакомец из наиболее значимых и очень давних членов кнессета сказал мне просто: «Он не наш!». И объяснил: вот, парень, вроде, и в армии служил, и урождённый израильтянин, хоть и называют его в политических кругах 'американцем', и иврит знает блестяще, и эрудирован сверх политической меры, а не «ШП», как говорили в моё время в СССР, то есть, не «ш(с)вой парень». В результате взятых интервью могу подтвердить – и впрямь не похож ни на кого из главных действующих лиц израильской политики, которых приходилось интервьюировать.
А список внушительный. Даже Ганди, по слухам человек желчный и суховатый, показался мне теплокровным израильтянином по сравнению 

с «американцем».

Полагаю, что общественная нелюбовь к Биби имеет отношение больше к особым свойствам его личности, нежели к его поступкам 

или ошибкам, которые зачастую оказываются вовсе не ошибками, а хитрыми политическими ходами, о которых можно догадываться только ретроактивно.
Насколько мне пришлось слышать, работает он только сам с собой и даже его ближайшее окружение зачастую не знает, зачем и почему каждому из них предлагается сделать тот или иной политический ход.  Вот и история о давнем знакомстве с Мильченом не всплывала, пока 

у  самого Арона Мильчена ни оказалась в ней нужда. А сейчас она снова нырнула куда-то и не упоминается, хотя могла бы служить весьма полезной для самого Биби информацией.  Итак, нет у меня причины быть Бибиной групи.

А вот послужной список этого политика впечатляет. 

Впечатляют и его умения втихую провернуть немыслимое, например, явиться непрошенным на демонстрацию в Париже и как ни в 

чём не бывало вклиниться в правительственный ряд, взять главу французского правительства под руку и дать интервью журналистам раньше, чем хозяин Франции откроет рот.  Или поднять иранский скандал вопреки запрету госдепартамента США. Или вдруг сыграть на отношениях суннитов и шиитов и разорвать арабскую петлю на шее Израиля, подписав с ними договор.

Или так достать Трампа Б-г знает, чем, что тот объявит Иерусалим практической, а не умозрительной столицей Израиля, перенеся 

туда американское посольство.  Или…
Трюков этих не счесть. 

Какие при этом предпринимаются тайные шаги не знает никто, лучшие журналисты махнули рукой и уже не стараются их вычислить. 

Даже им куда легче орать «рак ло Биби!», ощущая при этом свою правоту, поскольку «он не наш».

Но пишу я всё это не для того, чтобы обелить или отпиарить Биби.
К политике я отношения не имею, практической журналистикой теперь не занимаюсь, нахожусь в состоянии, как говорится, «с ярмарки».  

И да! … как человек Биби мне даже не симпатичен.  (Но мы на разных уровнях, мы не соседи и даже не сотрудники). 

Нелюбовь и даже ненависть к нему бывших сотрудников, которых он в своё время смахнул с шахматной доски, как тот же Бенет или Саар, 

я вполне понимаю.
Но в то же время я не вижу никого, на кого можно было бы в израильской политике положиться, как на Биби.
Пока он у руля, я спокойна, насколько можно быть спокойным в нынешнем сумасшедшем мире.  Но я хотя бы знаю, что делается 

все возможное и невозможное, чтобы Израиль продолжал быть!

На внутренние проблемы времени у Биби, возможно, и не остаётся, но как-то получается, что месторождения нефти и газа 

разрабатываются, хотя только Биби был за их разработку. И компьютеризация страны, в которой технология вообще была до него не на почётном месте, случилась.  И подлодки… уже не помню, что там с ними было, но они всё же есть и они крутятся в море вокруг наших вышек, а предсказания о том, что вышки эти арабские террористы всё равно обязательно взорвут, уже не занимают первые страницы новостей.

Но я стала стучать по клавишам вовсе не ради Биби.  Он ни в моих, ни в чьих-нибудь других комплиментах или замечаниях не нуждается. Нельзя сказать, что с его Олимпа таких, как я, не видно. Он не создаёт ощущения олимпийца и не стремится это ощущение создать. 

Скорее так: из-за своего рабочего стола он целенаправленно видит лишь то и тех, кто ему для чего-нибудь нужен в данный момент.

Ненужные в данный момент для него просто не существуют и награждаются общей безразличной улыбкой. 

Его жизнь – Израиль, его интересы – Израиль, он мог стать мировой величиной во многих областях, но никакие другие области его не занимают.  Он сионист с пелёнок, сын сиониста, брат сионистов и муж сионистки.  

 

А вот отношение моих соотечественников к «Сарке», как они уничижительно называют маленькую, пухленькую, еще недавно смазливенькую и вполне «нашу», то есть чисто израильского типа, жену Биби Нетаниягу, меня поражает.
Она-то – несомненно «своя», уроженка Кирьят Тивона, существо шумное, решительное и чуть бесноватое, как результат свободного израильского воспитания.  В ранней молодости была успешной журналисткой в журнале «Маарив ле ноар». В армии служила в разведке.  

В 1989 получила степень бакалавра в психологии, в 1996 – степень магистра.  До последних лет работала детским психологом, в основном 

с детьми с повреждённой психикой.  Судя по описаниям, она стопроцентная «фемина израильяна», именно такая, какую хотели бы видеть израильские и американские феминистки, а также редакторы женских журналов и устроители бесконечных лекций и представлений на эту тему.

Атмосфера назойливо насаждаемого феминизма мне лично даёт ощущение дурдома с того момента, как я приехала в Израиль. Правда эпоха агрессивного феминизма тогда только начиналась, но меня уже осаждали журналисты бабских журналов, поскольку я оказалась волею судеб первой эндоскописткой в Израиле и, возможно в мире (я закончила эту специализацию в 1975, когда эндоскопы были еще полной новинкой и исключительно мужской профессией). Я пряталась от них, поскольку мне надоело обсуждать, почему я НЕ феминистка, но реакции были почти истерические: как можно!  И кричали при этом, вылупив глаза, те самые журнальные и газетные мальчики и девочки, которые нынче обвиняют Сару в том, что онa ведёт себя, как истинная израильтянка. И феминистка.

Я читала о всех "ужасах", какие она якобы вытворяет, как жена премьер-министра, но ни одно обвинение меня не впечатлило.  

Главное – ей приписывают полную власть над Биби, какую она получила, когда его застали с другой дамой. Ну!  Сара у него третья жена, дон-Жуаном он считался и до этого брака, причём сплетники утверждали, что красавицы падали в его объятия весьма умело, ему даже не приходилось эти объятия раскрывать. В это можно поверить, как раз мужского обаяния ему не занимать, если принимать безразличие за 

ноншалантность. 

На этот счёт у меня есть забавное свидетельство одной из его бывших секретарш.  Pечь зашла о претензиях Сары на полное семейное равноправие. Секретарша рассказала, что Биби не любит отрываться от дел и не уважает министерскую кухню, а потому 

в обед остаётся за столом с бумагами и посылает секретарш в лавочку неподалеку за питой с шаурмой. Сара же печётся о здоровье мужа и звонит каждый день узнать, что он ел и ел ли.  Узнав, что опять послал за проклятой шаурмой на рафинированном масле с хумусом-тхиной, примчалась на машине в министерство, выхватила питу у мужа, выбросила её в мусор и накричала на секретарш, обвиняя их в том, что они травят своего патрона намеренно по идеологическим соображениям.  Секретарши взъерепенились, они 

тоже коренные израильтянки и тоже служили в секретных частях.  Но Биби сделал им рукой знак успокоиться, нежно поговорил с женушкой, отправил её домой, убедился, что её машина отошла и тут же посла секретаршу за новой порцией шаурмы.

Итак, государству вряд ли грозит управляться феминистским гонором, помноженным на израильскую несдержанность, чтобы не сказать невоспитанность. ;-)

Но бытует и другое обвинение: мол, Сара присутствует на встречах в четыре глаза, на которых глава государства отбирает себе сотрудников.  И задаёт вопросы. И что-то шепчет мужу, якобы становясь причиной продвижения того или иного лица по служебной лестнице. Обвинение серьёзное! Но давайте себе представим, что на этих собеседованиях третья пара глаз принадлежит не Сарке из Тивона, и не жене премьер-министра, а магистру психологии.  Картинка сразу меняет цвет.  Ведь на таких собеседованиях обязан присутствовать психолог!  А известно, что Биби не доверяет никому, кроме собственной жены. 

Другой вопрос: имеет ли право жена премьер–министра иметь доступ к государственным делам? 

Для бывшего советского гражданина это вопрос на засыпку. После мадам Арманд и до Раисы Горбачёвой жены на переднем плане политической жизни в России, советской и постсоветской, не функционировали.  

А вот на Западе феминизм давал себя знать. 

Одна Элеонор Рузвельт чего стоила! До сих пор спорят, он ли, она ли виновны в уступчивости главы западного мира требованиям Сталина. Элеонор во многом признаётся в своей автобиографии.  Да, она действительно настраивала мужа на левый лад. И только после смерти мужа убедившись в коварстве Сталина она изменила свою точку зрения. 

Затем была эпопея семейства Кеннеди, где хорошо воспитанные дамы умели настоять на своём, не швыряя питы с шуaрмой в мусор. Признания Жаклин о том, как умело она делала важные государственные фигуры мировой политики жертвами своего обаяния и исполнителями политической воли её нагловатого муженька, очаровывают своей непосредственностью.
Потом было семейство Клинтон – ну, эту историю все знают. Хиллари, не стесняясь, рассказывала в интервью, как она во всём наставляла своего саксофониста во время его президентских каденций и как за прощение его сексуальных фокусов получила обещание о том, что он приложит все силы для того, чтобы сделать и её на 8 лет хозяйкой США и мира. 

Правда, в отличие от Сары, у Хиллари было правильное понимание этой материи, и она, еще в бытность свою женой президента, получила государственные должности, позволяющие ей делать то, в чём обвиняют Сару.  

Является ли Хиллари Клинтон феминисткой?  Без сомнения, и зафиксировано.
А о жене Обамы и спорить нечего.  Её феминистским и прочим свободолюбивым фантазиям должен был подчиняться весь мир. 

Даже леди Клементина Черчилль, аристократка и феминистка в одном лице, считалась ближайшим советником знаменитого мужа 

во всех его начинаниях. А когда ей ставили это на вид, указывая на промахи мужа, она безразлично по оскар-уайльдовски отвечала: 

«Ах, оставьте! Он просто опять ел слишком много сыру на ночь!».  

Диво ли, что жена нашего премьер-министра, поставившего себе задачу ввести Израиль в сонм самых значимых государств мира, 

и вынужденная крутиться в обществе всех этих феминисток высшего разряда, старается вести себя, как современная жена современного владыки?

Ну да! Нет у неё мудрости Элеонор Рузвельт, обаяния Жаклин Кеннеди, искушенной хитрости Хиллари, и всемерной поддержки тех, 

кто командует мужем из-за её спины, как у жены Обамы.  Но и в Израиле дела в этом отношении обстояли не просто. 

Оставим в стороне Голду Меир, образец для поклонения всех феминисток мира, и возьмём для примера Лею Рабин. Тот, кто жил в эпоху Рабина и следил за политикой, подтвердит: эпоху Рабина, как политической фигуры, надо бы называть эпохой Леи Шлоссберг-Рабин. Без её одобрения или её протекции никто не мог занять высокой должности. A из-за её неосторожности с покупками на доллары, Рабину пришлось уйти с поста.  Eё слово было законом для всего Израиля, тогда как слово её нерешительного и часто впадающего в депрессию мужа считалось только рекомендацией.  

И если Сара, несомненно ориентирующаяся на предшественницу, всего-навсего орала на неопрятных и неумелых поварих или на завхозов разваливающегося дома главы правительства, то Лея не стеснялась в этом отношении ни перед кем. 

Я была свидетелем того, как целая воинская часть вручную просеивала песок в Эль-Арише, пытаясь найти брошь мадам Рабин, уж давно вдовы бывшего главы правительства. Что делала вдова в Эль-Арише?  Пыталась как-то повлиять на неудачный результат 

Кемп-Дэвида, поскольку была более, чем заинтересована в том, чтобы Арафат выполнил письменное обещание, данное Ицхаку Рабину, 

с которого началось Осло. 

Многие вообще считают, что Осло было вовсе не делом Рабина, а решением его жены Леи и группы политической ребятни, которой она командовала.

И вот центральный вопрос: как можно соединить нарастающий агрессивный феминизм с ролью жён, которые раньше действовали 

из-за спин мужей, а сейчас требуют себе равной с мужьями управленческой доли? 

Я лично считаю так: учитывая многовековой опыт женского влияния на политику мира, начиная с гетеры Аспазии, любовницы Перикла, заложившей основы западной цивилизации в сфере этики, эстетики и политики, и одновременно ответственной за целых две войны, 

и далее везде и всегда в мировой истории, где умная и пусть даже капризная женщина за спиной властителя решала судьбы мира, лучше оставить всё, как было и есть. 

А заодно оставить по этим вопросам в покое упрямую израильтянку Сару, которую нападением в парикмахерской не напугаешь. Израильский феминизм, он ого-го!  Для рьяных же феминисток есть только один путь – самой стать главой всего, что ей нравится – 

от провинциальной больницы  до кресла премьер-министра.  

 

Но устраивать охоту на одну феминистку минуя всех остальных – это на мой взгляд просто безобразие.

Анна Исакова

УХОД

 

Уход

Аркадий Ковельман 26 мая 2024

Поделиться98

 

Твитнуть

 

Поделиться

Я думал о происхожденьи

Века связующих тягот.

Предвестьем льгот приходит гений

И гнетом мстит за свой уход.

Б. Пастернак.
Высокая болезнь (1923, 1928)

 

В1900‑м  или 1901 году Лев Исаакович Шестов послал в Ясную Поляну свою книгу «Добро и зло в учении гр. Толстого и Ф. Ницше». Толстому книга показалась забавной, он даже поспорил о ней с Чеховым: «Форсисто написано, а ничего, интересно. Я ведь люблю циников, если они искренние. Вот он говорит: “Истина — не нужна”, и — верно: на что ему истина? Все равно — умрет. <…> — Если человек научился думать, — про что бы то ни думал, — он всегда думает о своей смерти. Так все философы. А — какие же истины, если будет смерть?» Толстому заметили, что Шестов еврей. «Ну — едва ли, — недоверчиво сказал Лев Николаевич. — Нет, он не похож на еврея; неверующих евреев не бывает, назовите хоть одного… нет!» Спустя десять лет Шестов сам явился к Толстому и заслужил запись в дневнике писателя: «Приехал Шестов. Малоинтересен — “литератор” и никак не философ».

ПОРТРЕТ ЛЬВА ТОЛСТОГО ЛЕОНИД ПАСТЕРНАК. 1900БРИТАНСКИЙ МУЗЕЙ, ЛОНДОН

Почему Толстой назвал своего собеседника «литератором»? Потому ли, что тот искал смысл бытия в «литературе», а не в абстрактных философских категориях? Ведь, по мнению Льва Исааковича, «кто хочет “правды”, тот должен научиться искусству читать художественные произведения». И поэтому Шестов, которого Толстой философом не признал, видел философа в великом писателе: «Философия должна считаться с гр. Толстым как с крупной величиной, хотя его произведения и не имеют формы трактатов, и не примыкают к какой‑нибудь из существующих школ». Философ же, как мы помним со слов Толстого, всегда думает о своей смерти.

В 1920 году в журнале «Современные записки», издаваемом в Париже, вышла работа Шестова «Откровения смерти (Последние произведения Л. Н. Толстого)». Позже Лев Исаакович включил ее в книгу «На весах Иова (Странствования по душам)». Среди «последних произведений» Толстого в особенности важен был для Шестова рассказ «Смерть Ивана Ильича».

Иван Ильич, член судебной палаты сорока пяти лет, упал с лесенки и ушибся, когда давал указания драпировщику в своей прекрасной квартире, купленной по случаю повышения по службе. Родилась боль, тупая и ноющая, а из боли — страх смерти. Свою жизнь Иван Ильич посвятил службе, то есть делу. Но теперь, в своем кабинете, он оставался со смертью один, с глазу на глаз, «а делать с нею нечего. Только смотреть на нее и холодеть». Теперь в голову ему приходила странная мысль: «Может быть, я жил не так, как должно?» Женитьба, забота о деньгах, соблюдение правил, принятых в обществе, — может быть, все это было лишним, ненужным? И теперь «суд идет»?

 

В это самое время Иван Ильич провалился, увидал свет, и ему открылось, что жизнь его была не то, что надо, но что это можно еще поправить. Он спросил себя: что же «то», и затих, прислушиваясь. Тут он почувствовал, что руку его целует кто‑то. Он открыл глаза и взглянул на сына. Ему стало жалко его. Жена подошла к нему. Он взглянул на нее. Она с открытым ртом и с неотертыми слезами на носу и щеке, с отчаянным выражением смотрела на него. Ему жалко стало ее. «Да, я мучаю их, — подумал он. — Им жалко, но им лучше будет, когда я умру».

 

Страх смерти оставил Ивана Ильича. Вместо смерти был свет. «Он втянул в себя воздух, остановился на половине вздоха, потянулся и умер».

Можно подумать, что жалость к близким спасла его, вывела из смерти в свет. Но, с точки зрения Шестова, «последний отчаянный прыжок в неизвестность — то дерзновение, на которое не мог отважиться сам Иван Ильич, сделала за него вдруг какая‑то другая сила». Не любовь, не жалость, а «откровение смерти».

Откровение, по‑гречески, — апокалипсис. Но вовсе не новозаветный Апокалипсис, не Откровение Иоанна Богослова имел в виду Шестов, когда рассуждал о смерти, а некую «мудрую книгу»: «Может быть, напомнят, что в одной мудрой книге сказано: кто хочет знать, что было и что будет, что под землей и что над небом, тому бы лучше совсем на свет не рождаться. Но я отвечу, что в той же книге рассказано, что ангел смерти, слетающий к человеку, чтоб разлучить его душу с телом, весь сплошь покрыт глазами».

«Мудрая книга» — это Талмуд. В первом случае Лев Исаакович цитирует трактат «Хагига» (11б), а во втором — трактат «Авода зара» (20б). Там сказано буквально следующее: «Говорят, что ангел смерти, который весь полон глазами, в час кончины стоит над головой больного. В руке у ангела — обнаженный меч, и капля желчи — на острие. Когда больной видит ангела — дрожит и открывает рот, а ангел роняет туда каплю желчи, от которой больной умирает и смердит, а лицо его — зеленеет». — «Почему так, зачем понадобилось ангелу столько глаз — ему, который все видел на небе и которому на земле и разглядывать нечего?» — спрашивает Шестов. И отвечает:

 

И вот я думаю, что эти глаза у него не для себя. Бывает так, что ангел смерти, явившись за душой, убеждается, что он пришел слишком рано, что не наступил еще человеку срок покинуть землю. Он не трогает его души, даже не показывается ей, но, прежде чем удалиться, незаметно оставляет человеку еще два глаза из бесчисленных собственных глаз. И тогда человек внезапно начинает видеть сверх того, что видят все и что он сам видит своими старыми глазами, что‑то совсем новое.

 

Очевидно, Шестов соединяет текст Талмуда со словами Сократа из диалога «Пир» (219а): «Духовный глаз становится зорким, когда телесные глаза начинают терять свою остроту».

ПОРТРЕТ ЛЬВА ШЕСТОВА. ЛЕОНИД ПАСТЕРНАК. 1921ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ

Перед нами классический мидраш, толкующий один текст через другой. «Явились “новые глаза”, и там, где “все” видели реальность, человек видит только тени и призраки, а в том, что “для всех” не существует, — истинную, единственную действительность», — пишет Лев Исаакович.

Подобно Ивану Ильичу, новыми глазами перед смертью увидел свою жизнь и Василий Андреевич Брехунов, персонаж рассказа Толстого «Хозяин и работник». Этот деревенский богач, гордый собой и нажитым состоянием, отправился в путь по торговым делам вместе с Никитой, своим работником, и попал в снежную бурю. Надо было что‑то делать, и Брехунов «приготовился к деятельности». Благое дело — накрыть своей шубой Никиту, лечь на него разгоряченным телом, спасая от холода. Но дело не помогло.

 

И он вспоминает про деньги, про лавку, дом, покупки, продажи и миллионы Мироновых; ему трудно понять, зачем этот человек, которого звали Василием Брехуновым, занимался всем тем, чем он занимался. «Что ж, ведь он не знал, в чем дело, — думает он про Василья Брехунова. — Не знал, так теперь знаю. Теперь уж без ошибки. Теперь знаю». И опять слышит он зов того, кто уже окликал его. «Иду, иду!» — радостно, умиленно говорит все существо его. И он чувствует, что он свободен и ничто уж больше не держит его. И больше уже ничего не видел, и не слышал, и не чувствовал в этом мире Василий Андреич.

 

Так пишет Толстой, а Шестов добавляет:

 

Конец «Хозяина и работника» оказался пророческим. И Льву Николаевичу пришлось окончить свои дни в глухой степи, среди снега, вьюги и метелей. Того хотела судьба. Слава о великих делах Толстого еще при жизни его обошла весь мир. И все‑таки вскоре после своего 80‑летнего юбилея, о котором говорили так много на всех языках всех пяти частей света — такой чести до Толстого не удостаивался никто из смертных, — он бросает все и темной ночью бежит из дому, не зная куда и не зная зачем. Его подвиги, его слава — все опостылело ему, все стало тяжелым, мучительным, невыносимым. Кажется, что дрожащей и нетерпеливой рукой срывает он с себя маститость — и нависшие над впавшими глазами брови, и старческую бороду, все внешние символы мудрости и учительства. Чтоб предстать с легкой или хоть облегченной душой пред последним судьей — ему пришлось забыть и отречься от всего своего великого прошлого. Таково откровение смерти: «там, на земле, все это было важно, здесь же нужно другое»…

 

Кажется, Шестов слово в слово повторяет речи Харона из «Диалогов в царстве мертвых» греческого софиста Лукиана. Лодочник Харон, перевозчик душ, обращается к собравшимся на берегу подземной реки:

 

Послушайте, в каком мы положении. У нас, видите сами, суденышко маленькое, прогнившее, во многих местах пропускает воду, и стоит ему лишь наклониться набок, чтоб опрокинуться и пойти ко дну; а вас здесь так много, да еще каждый столько несет. Я боюсь вас пустить в лодку вместе со всей поклажей: не пришлось бы вам потом раскаяться, в особенности тем из вас, которые не умеют плавать. Послушайте меня: садитесь в лодку совсем голые, а все, что у вас есть, оставьте на берегу; вас такая толпа, что даже так еле‑еле поместитесь .

 

Красавец должен бросить губы вместе с поцелуями, длинные волосы и румянец со щек, тиран — спесь и надменность, полководец — осанку. А кто же этот — с поднятыми бровями, погруженный в раздумье? Это философ! Ему надо сбросить брови и бороду, стремление к известности и самомнение, уверенность в том, что он лучше всех, а также лесть, сослужившую ему в жизни большую службу. И только Мениппу‑кинику (в ином произношении цинику) нечего сбрасывать — разве что палку и котомку. Ведь киники (циники) не нуждаются в имуществе, не боятся смерти, не гонятся за славой.

Не зря Толстой назвал Шестова циником, да еще и искренним! Как Харон философа в «Диалогах в царстве мертвых», так Шестов Толстого заставил срывать с себя «маститость — и нависшие над впавшими глазами брови, и старческую бороду, все внешние символы мудрости и учительства».

Да и сам Толстой — циник, раз уж он проповедовал простоту жизни, презрение к условностям, отказ от культуры. Именно этому учили древние киники (циники): Диоген, Менипп, Антисфен и прочие. Разве что цинизм Толстого и Шестова — особый, библейский, замешанный на страхе Божием и надежде на спасение. Потому не смеются они легким смехом, расставаясь с жизнью.

*  *  *

1 января 1938 года Бенжамен Фондан, ученик и друг Шестова, нашел своего учителя больным в постели. Позже Фондан запишет в своем дневнике:

 

Шестов утомлен, похудел, голос слабый. Политические события последнего времени — вступление Гитлера в Австрию, преследование евреев, московские процессы — его очень волнуют. Как всегда, все его существо отзывается на эти грубо поставленные действительностью проблемы: «Гитлер вступил в Австрию. Я вынужден признать, что случилось так, как должно было случиться. Вынужден, но не убежден».

 

В Булони, предместье французской столицы, Лев Исаакович мог чувствовать себя в безопасности. Даже вступление Гитлера в Австрию не помешало выходу книги Шестова «Афины и Иерусалим» на немецком языке в венском издательстве. Он мог бы болеть спокойно, но покоя не было. Вместо покоя был ужас, о котором он говорил Фондану:

 

Вот уже четверть века, как мы переживаем непрерывные ужасы. Но до сих пор все же нам лично удавалось спасаться от страшного, и страшное выпадало на долю других. Что творилось и творится в России, где люди отданы во власть Сталиных и Ежовых! Миллионы людей, даже десятки миллионов — среди них несчетное количество детей — гибли и гибнут от голода, холода, расстрелов. То же в Китае. И рядом с нами в Испании, а потом в Германии, в Австрии. Действительно, остается только глядеть и холодеть, как Иван Ильич. Но у самого Толстого рассказ кончается неожиданными словами: вместо смерти был свет. Что они значат? Кто уполномочил Толстого сказать такое?

 

Действительно, Ивану Ильичу ничего не оставалось, как только «холодеть».

Но теперь совсем другой холод, тот, о котором писал Мандельштам: «В Европе холодно. В Италии темно. / Власть отвратительна, как руки брадобрея» («Ариост», 1935). И дело теперь другое — страшное дело тех, кто «делает историю»:

 

Но когда «не делаешь», когда думаешь, — то, что нам представляется последней, окончательной реальностью, вдруг превращается в фантасмагорию. Разве все эти Сталины, Муссолини, Гитлеры вечны? И разве их «победы» не призрачны? Чем больше они торжествуют, тем более явно обнаруживается (в иной перспективе) их ничтожность.  Нужно стараться не терять мужества и, как Иеремия и Иисус, под отвратительной «очевидностью» не забывать великой заповеди: «слушай Израиль».

 

В сердцевине всемирного ужаса Лев Исаакович говорит не об откровении только, но о спасении. О спасении не единого человека, но целого мира. И ссылается на слова пророка: «Он проглотит смерть победою, и отрет Г‑сподь Б‑г слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорит Г‑сподь» (Ис., 25:8).

 

Мышление Иерусалима совсем иное. Вы помните Апокалипсис. Непобедимый зверь, все несчастия и ужасы… Затем приходит пророк, и слезы отерты. У греков нет этой мысли, нет ее и у индусов. Она только в Библии.  Уже в «Откровении смерти» я указал, что начало истины в смерти. Вера есть лишь приготовление к смерти, то есть к истине, о котором говорил Сократ. Только там исчезает область принуждения и начинается царство свободы…

 

Шестов умер 19 ноября 1938 года. Последние слова его были: «Теперь мне спокойно». Когда дочь философа прибежала в больницу, медицинская сестра сказала ей: «Ваш отец скончался. Он провел спокойную ночь. Я его видела в семь часов утра и проверила его пульс. Он бился ровно. Он сказал мне с доброй улыбкой: “Я очень устал”».

На его могилу близкие бросили маленькие крупинки земли, привезенные им весной 1936 года из Палестины. Его ученик и друг Фондан погиб 3 октября 1944 года в Освенциме.

ВСЁ В РУКАХ НЕБЕС

 

Всё в руках Небес

Составитель Евгений Левин. Перевод с английского Евгения Левина 27 мая 2024

Поделиться34

 

Твитнуть

 

Поделиться

Неудача должна пробуждать в нашей душе могучие резервы веры и упования на Всевышнего

28 тевета 5714 года (3 января 1953)

Я получил Ваше письмо от 28 кислева (5 декабря), в котором Вы описываете цепь событий, связанных с работой, и сетуете на то, что остались без места.

В жизни далеко не всегда все идет гладко. Поскольку человеку свойственно желать для себя новых свершений, наряду с вероятностью подъема неизбежна и вероятность падения. Соответственно, не следует слишком нервничать и тем более унывать, если имело место падение, особенно если оно коснулось исключительно материальных вещей и произошло не по Вашей вине.

Вместе с тем неудача должна пробуждать в нашей душе могучие резервы веры и упования на Всевышнего. Внешним проявлением веры являются бодрость духа и отсутствие излишне эмоциональной реакции на неприятности, особенно если они кратковременны.

Я написал людям, работающим в сфере образования, и надеюсь, что в ближайшее время они смогут заняться Вашим делом — разумеется, при условии, что Вы, со своей стороны, захотите с ними сотрудничать.

С благословением и пожеланием успехов в Вашей святой работе — религиозном воспитании еврейской молодежи.

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 128. Письмо 2372)

Урок Торы Балтимор. 1974Фото: John Liftin

Если Вы проявите стойкость духа и отнесетесь к этому именно так, испытание скоро закончится

11 адара I 5714 года (14 февраля 1954)

Мне было очень неприятно узнать от уважаемого раввина N о печальном положении Вашего бизнеса. Вам следует укрепиться в своем уповании на Царя царей, Святого, благословен Он, «творящего чудеса» , [то есть твердо верить, что] неприятность, случившаяся с Вами, не более чем испытание и что оно будет недолгим. Если Вы проявите стойкость духа и отнесетесь к этому именно так, испытание вскоре закончится, и Вы вернетесь к прежнему положению, а со временем его еще и улучшите.

Есть известная идея Алтер Ребе, автора «Таньи» и знатока сокровенной части Торы, приведенная также в «Шульхан арухе» рабби Йосефом Каро, бесспорным авторитетом в сфере законодательной, о том, что Святой, благословен Он, дает народу Израиля материальность, а народ Израиля преобразовывает ее в духовность.

Пусть же Всевышний благословит вас так, чтобы Вы преуспели как в материальном, так и в духовном плане и удостоились изобилия — количественного и качественного.

С благословением, пожеланием успехов и в ожидании хороших новостей.

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 216. Письмо 2461)

 

Рассечение Красного моря произошло благодаря вере и упованию народа на Творца

12 адара I 5714 года (15 февраля 1954)

Вы пишете, что достигли брачного возраста, но до сих пор не получили достойного предложения, и это Вас расстраивает.

Хорошо известны слова мудрецов о том, что «найти [человеку] пару стоит Всевышнему не меньшего труда, чем рассечение Красного моря» . Также известно, что рассечение Красного моря произошло благодаря твердой вере и упованию народа на Творца . Отсюда мы учим, как следует поступать, когда мы ищем себе супругу: чем тверже будет Ваша вера — разумеется, поиски при этом не должны прекращаться, — тем быстрее обретете семейное счастье.

Согласно известному высказыванию «Зоара», «Святой, благословен Он, смотрел в Тору и творил мир» . Это касается не только мироздания в целом, но также и каждой мелочи, составляющей повседневную жизнь человека, которого называют «микрокосмом», или «малым миром». Соответственно, Вам следует усерднее изучать открытую часть Торы и хасидизм.

И пусть Всевышний пошлет Вам удачу!

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 219. Письмо 2465)

 

Прежде всего перестаньте плакать

16 адара II 5714 года (21 марта 1954)

После долгого перерыва мне было очень приятно получить Ваше письмо. Однако его содержание мне совсем не понравилось: Вы пишете, что беспокоитесь о здоровье своих детей, и заканчиваете вопросом, что еще можно сделать, кроме как плакать и причитать.

Прежде всего перестаньте плакать! Мой достопочтенный тесть рабби Йосеф‑Ицхак Шнеерсон многократно приводил слова одного из величайших знатоков Торы прежних поколений, требовавшего, чтобы мы исполняли предписание служить Всевышнему в радости. Ибо, как разъясняется в «Зоаре», когда человек весел и его вера крепка, Всевышний дает ему все больше и больше поводов быть счастливым и довольным, как своим собственным положением, так и тем, что происходит со всеми его домочадцами.

Это особенно верно в Вашем случае, поскольку Вашим детям посчастливилось учиться в школе, ради которой не жалел себя мой тесть и наставник рабби Йосеф‑Ицхак Шнеерсон. Одного этого уже достаточно, чтобы Ваши дети были здоровы и счастливы в материальном и духовном плане. Поэтому не следует давить на мужа с требованием немедленно переехать в другое место. В надлежащее время это тоже произойдет, но надо дождаться наиболее благоприятного момента.

Теперь по поводу Вашего вопроса, что еще Вы можете сделать. Как уже было сказано, Вам следует нести в дом радость, а также продолжать свою работу по распространению иудаизма среди Ваших знакомых. Если Вы станете так поступать, это приведет к тому, что благословение, касающееся Ваших личных дел, осуществится быстрее.

Прилагаю копию моего открытого письма, посвященного Пуриму. Несомненно, оно поможет Вам в Вашей работе, о которой я упомянул выше.

Желаю Вам много радости и чтобы Ваши дети доставляли Вам истинное наслаждение, еврейское и хасидское. Пусть они будут здоровы и веселы.

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 280. Письмо 2529)

Стена Плача. Из серии «Иерусалим». 1980Фото: Bill Aron

«Сын очищает отца», а также, соответственно, и мать

25 адара II 5714 года (30 марта 1954)

Вы просили благословения для матери. Когда я буду на могиле своего тестя и учителя рабби Йосефа‑Ицхака Шнеерсона, я упомяну ее имя и помолюсь о благополучном решении ее проблем. Вам следует написать ей, что она должна укрепиться в своем уповании на Всевышнего, «творящего чудеса», который является воплощением доброты и милосердия; что Он непременно благословит ее в соответствии с ее потребностями и потребностями ее семьи; что ей совершенно не нужно беспокоиться и т. д. Вместе с тем ей стоит проверить все мезузы в своей квартире и поменять на исправные те из них, что нуждаются в замене.

Известны слова мудрецов о том, что «сын очищает отца» , а также, соответственно, и мать. Поэтому Вам, в свою очередь, следует погрузиться в изучение Торы и пути хасидизма и отдаваться этому занятию с полной самоотдачей, в ущерб животной душе. Ибо изучение Торы — это наша жизнь, особенно если человек учится в состоянии чистоты; это приносит благословение и преуспевание его семье. И, как известно, «ничто не может устоять перед волей» .

С благословением на изучение Торы в богобоязненности.

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 303. Письмо 2554)

 

Об этом никто из нас не знает

3 нисана 5714 года (6 апреля 1954)

Когда я буду на месте упокоения моего тестя и учителя, рабби Йосефа‑Ицхака Шнеерсона, я упомяну Ваше имя и помолюсь за исполнение Ваших сокровенных желаний, и прежде всего за благополучное нахождение подходящей пары.

Вы пишете, что, несмотря на то что Вы старались изменить свои привычки к лучшему — поскольку мудрецы говорили, что вторая жена  соответствует нашим заслугам, — Вы все еще не нашли свою половину. Это — одна из тех вещей, o которых сказано: «Нет с нами знающего доколе» , то есть способного назвать точный срок, когда Всевышний, который соединяет пары, сделает это лично с Вами. Это тем более справедливо, если принять во внимание, что, как Вы сами пишете, в том, что касается Вашего поведения, есть еще много такого, что следует изменить к лучшему.

В любом случае Вы должны оставаться твердым в своем уповании на Всевышнего, «творящего чудеса», и вместе с тем больше учить Тору и скрупулезнее соблюдать заповеди. И тогда, даже если по каким‑то причинам исполнение Ваших желаний задержится, у Вас не будет никаких сомнений, что и эта задержка — часть Б‑жественного плана.

Также более чем очевидно, что, если, как Вы пишете, Ваша бывшая жена до сих пор не простила Вас, Вы должны сделать все возможное, чтобы получить ее прощение.

Дай Б‑г, чтобы Вы преуспели и смогли сообщить мне хорошие новости, касающиеся всего вышесказанного.

(Игрот кодеш. Т. 8. С. 315. Письмо 2568)

Недельная глава «Бехукотай». Отвержение отвержения

 

Недельная глава «Бехукотай». Отвержение отвержения

Джонатан Сакс. Перевод с английского Светланы Силаковой 27 мая 2024

Поделиться8

 

Твитнуть

 

Поделиться

У христианства есть один аспект, который мы, евреи, должны, по чести говоря, отвергнуть. Его уже начали отвергать и сами христиане, в особенности папа Иоанн XXIII. Я имею в виду понятие «отвержения» — идею, что христианство знаменует, будто Б‑г отвергает еврейский народ, «ветхий Израиль».

«Суперсессионизм», или «теология замещения», как называется эта доктрина официально, нашел свое выражение в словосочетании «Ветхий Завет» — христианском названии Еврейской Библии. «Ветхий Завет» означает завет или союз, имевший силу раньше, но ныне ее утративший. Доктрина эта уверяет: Б‑г больше не хочет, чтобы мы служили Ему по еврейским установлениям, соблюдая 613 заповедей. Теперь Он хочет, чтобы мы служили Ему по‑новому, следуя Новому Завету. Мол, это раньше Б‑гоизбранным народом были биологические потомки Авраама. Теперь же у Б‑га новый Б‑гоизбранный народ — духовные потомки Авраама: не евреи, а христиане.

Эта доктрина привела к катастрофическим последствиям. Их хронику составил после Холокоста французский историк Жюль Исаак, выживший в Холокост. Позднее они были изложены в таких работах, как «Вера и братоубийство» Розмари Рютер и «Меч Константина» Джеймса Кэрролла. Речь идет о многовековых преследованиях и манере обходиться с евреями как с народом‑изгоем. Чтение работ Жюля Исаака привело папу Иоанна XXIII к глубокой метанойе  — переосмыслению взглядов, а в итоге к проведению Второго Ватиканского собора (1962–1965) и декларации Nostra Aetate , кардинально изменившей отношения католической церкви с евреями.

Здесь мне хотелось бы рассмотреть не трагические последствия этой доктрины, а ее несостоятельность в свете первоисточников.

К нашему изумлению, ключевой тезис относится к одному из самых мрачных отрывков Торы — проклятиям в «Бехукотай». Здесь в резких выражениях сообщается, какие последствия возымеют решения народа Израиля. Если сыны Израиля останутся верны Б‑гу, им будут ниспосланы благословения. Но если они отступят от верности Б‑гу, их ждут разгром, разорение, гибель и отчаяние. Риторика беспощадна, предостережения самые недвусмысленные, картина нарисована ужасающая. Однако в финале звучат неожиданные строки: «Но при всем том, когда они будут в стране своих врагов, Я не стану презирать их и гнушаться ими; Я не истреблю их, не нарушу Мой союз с ними, ибо Я — Г‑сподь, их Б‑г. Я вспомню ради них союз с их предками, которых Я вывел из земли Египетской на глазах у народов, чтобы быть их Б‑гом. Я — Г‑сподь» (Ваикра, 26:44–45).

У ВРАТ ИЕРУСАЛИМА. МОРДЕХАЙ АРДОН. ПРАВАЯ ПАНЕЛЬ ИЗ ТРИПТИХА «ЗНАКИ». 1967МУЗЕЙ ИЗРАИЛЯ

Хотя народ может отступить от своей верности Б‑гу, Б‑г никогда не отступится от верности народу. Он может наказать народ, но не бросит его. Он может вершить над народом суровый суд, но не забудет о предках народа, которые пошли за Ним, и не нарушит завет, который Он заключил с этими предками. Б‑г не нарушает Своих обещаний, даже если мы нарушаем свои.

Это принципиальный момент. В Талмуде описан разговор в Вавилоне между еврейскими изгнанниками и пророком: «Сказал Шмуэль: десять мужей пришли и сели перед ним. Сказал он им: “Обратитесь к раскаянию!” Сказали ему: “Раб, проданный хозяином, или жена, с которой муж развелся, — разве остаются между ними какие‑нибудь [отношения]?” Сказал тогда пророку Святой, благословен Он: “ Пойди, скажи им: ‘[Так сказал Г‑сподь]: где то письмо развода матери вашей, которым Я прогнал ее? Или кто тот из заимодавцев Моих, которому Я продал вас? [Ведь за грехи ваши проданы были вы, и за преступления ваши изгнана была мать ваша]’”»  (Йешаяу, 50:1; Сангедрин, 105а).

Талмуд вкладывает в уста изгнанников аргумент, который позднее повторит Спиноза, — предположение, что сам факт изгнания аннулировал завет Б‑га с еврейским народом. Ранее Б‑г спас евреев из Египта и в результате стал в строгом смысле слова их единственным Властелином, их Царем. Но теперь, допустив, чтобы народ претерпел муки изгнания, Он бросил его, и народ находится под властью другого царя, правителя Вавилона. Б‑г словно бы продал народ другому хозяину. Или развелся с Израилем, словно с женой. После продажи или развода Б‑г больше не может предъявлять права на народ.

Именно эту версию опровергает стих из книги Йешаяу: «Где то письмо развода матери вашей, которым Я прогнал ее? Или кто тот из заимодавцев Моих, которому Я продал вас?» Б‑г не развелся со Своим народом, не продал его и не бросил. Тот же смысл содержат обещания, следующие за проклятиями в «Бехукотай»: «Но при всем том, когда они будут в стране своих врагов, Я не стану презирать их <…> не нарушу Мой союз с ними, ибо Я — Г‑сподь, их Б‑г».

Б‑г может отправить Свой народ в изгнание, но это по‑прежнему Его народ, и Он вернет Свой народ обратно.

Тот же смысл содержит великое пророчество в книге Ирмеяу: «Так говорит Г‑сподь, который даровал солнце для дневного света, законы луне и звездам для освещения ночью, который колеблет море, так что шумят волны его, — Г‑сподь воинств — Имя Его: “Как законы эти неизменны у Меня, — слово Г‑спода, — так и семя Израиля останется у Меня народом вовеки”. Так говорит Г‑сподь: “Как не измерить небеса вверху и не изведать основания земли внизу, так и Я не отвергну все семя Израиля за все то, что они делали, — слово Г‑спода”» (Ирмеяу, 31:35–37).

Одна из стержневых тем Торы и Танаха в целом — отвержение отвержения. Увидев, что земля наполнилась разбоем, Б‑г отвергает человечество и спасает только Ноаха. Однако после потопа Он клянется: «Не буду более проклинать землю из‑за человека, ведь с юности побуждения человеческого сердца — зло. Впредь не стану истреблять все живое, как Я сделал [это сейчас]!» (Берешит, 8:21). Вот первое отвержение отвержения.

Затем была череда случаев, когда братья, а иногда и сестры соперничали между собой. Завет передается следующим поколениям через Ицхака, а не через Ишмаэля, через Яакова, а не через Эсава. Но Б‑г слышит рыдания Агари и Ишмаэля. Косвенные признаки указывают на то, что Он слышит и Эсава, ведь позднее Он повелевает: «Не питай ненависти к эдомитянину [т. е. потомку Эсава], ведь он брат твой»  (Дварим, 23:7). Наконец Б‑г устраивает так, что Леви, один из сыновей, проклятых Яаковом на смертном одре: «Прокляты их жестокий гнев и их свирепая ярость!» (Берешит, 49:6), становится праотцом духовных лидеров Израиля — Моше, Аарона и Мирьям. С этого момента весь Израиль — избранные. Вот второе отвержение отвержения.

Даже когда Израиль страдает в изгнании и оказывается «в стране своих врагов», эти люди все равно остаются детьми Б‑жьего завета, и Б‑г не нарушит этот завет, ибо Б‑г не бросает Свой народ. Возможно, народ отступил от верности Ему, но Он останется верен народу. Вот третье отвержение отвержения, описанное в нашей недельной главе и подтвержденное Йешаяу, Ирмеяу и Йехезкелем. Это не требующая доказательств основа нашей веры в Б‑га, не отступающего от Своих обещаний.

Следовательно, тезис, положенный в основу теологии замещения, или суперсессионизма: утверждение, будто Б‑г отвергает Свой народ за то, что этот народ отверг Его, — нечто немыслимое в контексте авраамического монотеизма. Б‑г держит Свое слово, даже если другие не держат своего слова. Б‑г не бросает и никогда не бросит Свой народ. Завет с Авраамом, обретший конкретное содержание на горе Синай и с тех пор возобновляемый во все критические моменты истории Израиля, по‑прежнему в силе, он остается прочным, безоговорочным, нерушимым.

Ветхий Завет — вовсе не ветхий. Завет Б‑га с еврейским народом не отмирает, не хиреет. Признание этого факта кардинально изменило христианско‑еврейские отношения и помогло утереть слезы после многовековых горестных рыданий.