Орталь Тамам
Этот город не ваш
Я - светская жительница Тель-авива, его уроженка, и вы нанесли мне обиду.
Вы меня обидели, мои светские друзья, обидели всех тех, у кого нет обычной синагоги. Тех, кому нужны доступные сидуры и доступная молитва, потому что мы вообще понятия не имеем, как молиться, что читать и когда.
Я была уверена, что пройдет праздник и увижу поголовное осуждение поведения хулиганов на площади Дизенгоф во время Йом Кипура.
Этого не произошло. Получается, что произошедшее, продемонстрировавшее ненависть с одной стороны и страх с другой, — не более чем фоновый шум, который можно игнорировать?
Организации BDS называли меня убийцей в канадских университетах, потому что я служила в ЦАХАЛ, и Ку-клукс-клан устраивал митинги против мероприятий, которые я проводила в поддержку Израиля в США. Большую часть своей взрослой жизни я прожила в местах, не отличающихся симатиями к Израилю, и тем не менее, это событие на площади Дизенгоф в Йом Кипур было самое антисемитское событие, на котором я когда-либо была.
И хотя многие из вас могут сказать: «Ну и ладно, чего Вы ожидали от государства Тель-Авив», у меня нет такой привилегии, потому что это мой дом.
И хотя многие из вас могут сказать «тогда пусть идут молиться куда-нибудь еще, этот город не для них», у меня нет такой возможности, ведь я светская и у меня нет своей синагоги .
Тель-Авив — для меня не временный дом и не случайное пристанище в съемной квартире. Тель-Авив — город, который мои бабушка и дедушка основали собственными руками. Улицы, где дяди моей матери боролись за существование Государства Израиль, где они прятали оружие в тайниках, чтобы мы жили здесь. На этих улицах прошли детские истории моего деда в Неве-Цедек и моих матери и бабушки в Цаhале и Флорентине. Весь первый ивритский город — это моя история и мое настоящее, от которых у меня нет никакой возможности отмахнуться.
Помню подобное событие в прошлом году. В тот момент, когда я пошла на молитву на площадь Дизенгоф и меня охватило это чувство... как прекрасно было здесь находиться. Какая привилегия. Право сидеть на этой площади в минимальной одежде и загорать, а на следующий день всем вместе молиться в самый святой (и мой любимый) день в году.
Это плюрализм. Это было настоящим многоцветием. Множество разных людей с разными убеждениями, разными взглядами на жизнь, и каждый делает небольшую уступку другому, чтобы мы могли жить здесь, в этом прекрасном городе, вместе.
А в этом году мы в белых рубашках и нарядной одежде вышли на площадь, и оказалось совсем не то, что в прошлом году. В этом году мы действительно живем на площади. Это наш дом. Мы приехали счастливые и переполненные добросердечием и обнаружили, что прекрасное событие, которое было для нас организовано, было превращено отвратительной группкой в демонстрацию ненависти.
Оказалось, что мы пришли сюда, чтобы услышать самые антисемитские слова, которые я когда-либо слышала в своей жизни. Здесь, на Земле Израиля. В первом ивритском городе. Мы видели выхватываемые телефоны, которыми намеренно снимали на видео религиозных людей. И мы слышали музыку, которая громко играла из бесчисленных громкоговорителей, и зажигалки, запаливаемые вновь и вновь.
И я услышала кантора, который с улыбкой, скрывающей разбитое сердце, пытался продолжить молитву. Я видела женщин и мужчин, которые окружали его (вместе) и тоже пытались молиться, и женщину, которая выкрикивала, перекрывая его слова прямо в середине молитвенного пения: «Я женщина, мне тоже разрешено быть здесь? " И очень вежливого кантора, указывающего ей на свободный стул - между мужчинами и женщинами. Кстати, я почти не различила перегородку, о которой идет речь. Едва заметную перегородку на краю площади для тех десяти человек, которым это было важно.
Я видела плачущих религиозных женщин, и я видела себя, светскую, едва сдерживавшую слезы, пролившиеся потом.
Кому же вы на самом деле причинили вред, уничтожив эту прекрасную общую молитву, которая бывает только раз в году?!
Против кого вы выступили?! Вы меня обидели, мои светские друзья, ту, у кого нет обычной синагоги. Меня и всех тех, кто нуждается в доступном сидуре и доступной молитве, оттого, что мы понятия не имеем, что зачем идет и где читать и когда. Оскорбление религиозных людей ничем не было оправдано.
Но на этот раз вы причинили боль мне. Вы сделали мне больно, и я не смогу изгнать боль из сердца и мысли из головы, которые здесь преданы многими словами, но они... все равно, наверное, не смогут описать тем, кто не был там, пережитый нами опыт брутального насилия.
Этот город не ваш. Не ваш. Даже если вы сбросите нас с крыши и выбросите из автобуса, он не будет вашим. Он также и не мой. Он также не принадлежит той или иной синагоге, как и не принадлежит никакой организации. Это наш город.
Вы научитесь жить с лекциями, которые не соответствуют вашему мировоззрению, как поступают и будут продолжать поступать городские верующие. Вы научитесь жить с событиями, которые могут не совпадать со всем, чего вы хотите, как это необходимо каждому, живущему в сообществе. Определенно, в том, что сделало совместную жизнь и принятие другого своим девизом.
И я, которая в будничный день встала бы там и сказала именно то, что у меня на уме, решила не делать этого. Сегодня Йом Кипур, и если есть день в году, когда я не буду участвовать в полемике, то это сегодня.
Итак, мы нашли молитвенную комнату в боковом переулке, вдали от суеты, и помолились. Гораздо меньше людей, чем в предыдущие годы.
С гораздо большей болью, чем в предыдущие годы. И даже со страхом.
И все же, в одной молитве «Амен» было сильнее всего, - Амен, - настолько сильное, что сотрясло небеса:
«Устанавливающий мир в высотах Своих, Он, по милости Своей, установит мир нам и всему народу Своему, Израилю». Амен.
Перевод ФБ Sceli Warum.
Макор ришон, 26.09.2023
Орталь Тамам - врач, живет в Тель Авиве.Другие статьи о взаимоотношениях светских и религиозных евреевДругие статьи о Йом Кипуре
