https://www.youtube.com/watch?
понедельник, 2 января 2023 г.
Секс на пляже не так хорош, как можно подумать
Секс на пляже не так хорош, как можно подумать
Дана Кесслер. Перевод с английского Юлии Полещук 1 января 2023
Материал любезно предоставлен Tablet
Никто не помнит, когда именно, но в какой‑то момент популярный пляж на северной окраине Тель‑Авива вместо Шератон‑пляжа стали называть Мецицим‑пляжем. Скорее всего, это случилось примерно тогда же, когда «Мецицим» — позабытый киношедевр начала 1970‑х годов — неожиданно стал культовым, обрел поклонников без числа и славу одного из самых любимых в Израиле фильмов всех времен.
«Мецицим» («Соглядатаи») вышел в 1972‑м; недавно ему исполнилось 50 лет. Кое‑кто считает его величайшим фильмом в истории израильского кинематографа. Один из редких случаев, когда кинокритики и массовая аудитория единого мнения о фильме не имеют. Но, пожалуй, это объясняется тем, что они, когда смотрят «Мецицим», видят два разных фильма.
Сюжет «Мецицим» крутится вокруг компании взрослых мужчин, которые не хотят взрослеть. Представьте себе средиземноморский вариант бездельников Ричарда Линклейтера или Кевина Смита , или, может, «Банды Сейнфелда». Гутте (в исполнении Ури Зохара, он же режиссер фильма) и Эли (Арик Эйнштейн, он вместе с Зохаром написал сценарий) — два приятеля слегка за тридцать, день‑деньской околачиваются на пляже и изо всех сил помогают друг другу коротать время так, чтобы не замечать очевидного: обоим давным‑давно пора взять на себя ответственность за свою жизнь.
Они тусуются на пляже, клеят девок и устраивают дурацкие приколы. Красавчика‑музыканта Эли дома ждут маленькая дочка и любящая жена, но он предпочитает проводить время на пляже с Гутте, постоянно жалуется на жизнь и откровенно пренебрегает брачными клятвами. Арик Эйнштейн как‑то назвал героя Эли «дерьмецом».
Гутте работает спасателем, живет в халупе на пляже и разрешает Эли пользоваться ею для сексуальных утех. И хотя Гутте каждый день по долгу службы постоянно гоняет тех, кто подглядывает за женщинами в пляжных душевых, он и сам не прочь посмотреть сквозь дырку в стенке — всякий раз, как Эли после концерта в клубе удается залучить в его халупу очередную поклонницу.
Сегодня «Мецицим» — часть израильской истории и веха тель‑авивской культуры. Это был первый из фильмов «Тель‑авивской трилогии» Ури Зохара: следом вышел «Эйнайим гдолот» («Большие глаза»), в нем Зохар и Эйнштейн снова снялись в главных ролях — пожалуй, второй фильм превзошел «Мецицим» в качестве (но не в популярности), и «Хацилу эт а‑мацил» («Спасти спасателя»), последний фильм Зохара, донельзя оглупленная версия «Мецицим» в вопиюще дурном вкусе, чем, наверное, и объясняется кассовый успех фильма.
В наше время вряд ли найдешь израильтянина, который не посмотрел бы «Мецицим» хотя бы раз‑другой, а то и сотню раз. Городские власти снесли старую халупу, приспособили пляж под нужды семей, а не беспутных подростков, былых его завсегдатаев, скучающие солдаты по‑прежнему веселят друг друга скабрезными цитатами из фильма (да будет вам известно, что любовь израильских солдат к израильским культовым фильмам не иссякает), а стареющие представители богемы с облезающим загаром хвалятся, что в далекой юности снимались в массовке «Мецицим».
Сегодня в это трудно поверить, но, когда «Мецицим» только вышел на экраны, зрители не выстраивались в очереди к кинотеатрам, дабы его посмотреть. За долгие годы провалу картины в прокате нашли массу объяснений, обратившихся в миф. А поскольку мифология в Израиле обычно связана с той или иной войной, одни полагают, будто «Мецицим» провалился, так как его выпустили на экраны перед самой Войной Судного дня. Но премьера фильма в ныне закрытом тель‑авивском кинотеатре «Орли» состоялась за десять месяцев до внезапного нападения арабской коалиции, так что это объяснение не выдерживает критики. Другое объяснение — пожалуй, более правдоподобное, — заключается в том, что «Мецицим» фильм для лета (хоть в нем и нет обязательного для таких фильмов счастливого конца), а вышел зимой. Ни один человек в здравом уме не стал бы выпускать «Бриолин» в декабре: заставить зрителей тащиться по морозу, чтобы понаблюдать за тем, как Ури Зохар поджаривает свою потную волосатую задницу на пляже, — не лучшее решение. Кроме того, большинство израильских зрителей вряд ли были готовы к сквернословию и беспутству Ури Зохара. Через несколько недель после премьеры «Мецицим» в одном из интервью его обвинили в вопиющей и совершенно избыточной вульгарности, и Зохар в ответ процитировал Ленни Брюса , одного из своих кумиров: «Если Б‑г создал тело и тело нечисто, виновен в этом изготовитель».
В июне 1973 года «Мецицим» участвовал в конкурсе 23‑го Берлинского международного кинофестиваля, и приняли его хорошо, но на долгие годы о фильме позабыли. В 1980‑х его вновь показывали на большом экране — в артхаусных тель‑авивских кинотеатрах: тогда‑то с помощью видеомагнитофонов он и начал обретать культовый статус.
Ури Зохар и Арик Эйнштейн были звездами израильской индустрии развлечений: тем удивительнее, что изначально «Мецицим» провалился в прокате. Оба артисты широкого профиля и добились в шоу‑бизнесе многого. Зохар был популярным актером, комиком (порой его называют первым в Израиле стендапером), телеведущим. И хотя на телевидении он вел в основном программы, рассчитанные на массовую аудиторию (одно время — первую в Израиле телевизионную игру, местную разновидность «У меня есть тайна» ), он неизменно стремился стать серьезным режиссером и снимать авторское кино.
К моменту выхода «Мецицим» Зохар уже мог похвастаться впечатляющей фильмографией — от сатирических комедий до очень личных модернистских кинокартин, созданных под влиянием французской новой волны. Сперва Зохар, как многие режиссеры мира, придерживался метода «один фильм для денег, один для души» (чаще всего тот, что для денег, снимали, дабы покрыть убытки от того, который для души). Похоже, в «Мецицим» он решил объединить то и другое, слить воедино два противоположных жанра, традиционно рассчитанных на два разных типа зрителей.
Арик Эйнштейн, певец, актер и комик, был не меньшей звездой. Он умер в 2013 году, но по сей день считается одним из символов израильской культуры и величайшим израильским певцом всех времен. В начале 1970‑х Зохар и Эйнштейн совместно делали телепередачу со скетчами и песнями, «Лул» («Курятник»), тоже ставшую культовой. Актеров и авторов передачи прозвали «Бандой “Лул”»; они вместе спродюсировали альбомы, которые тогда выпускал Эйнштейн, и пару фильмов, в том числе и «Мецицим».
«Банда “Лул”» запомнилась не только своим мастерством, но и стилем жизни. Ури Зохара, Арика Эйнштейна, Шалома Ханоха (популярный в Израиле рокер, он написал музыку для «Мецицим») и их друзей будут вечно хвалить — или хулить — за то, что они принесли в еврейское государство дух 1960‑х. Они принесли музыку, стиль (хиппи их назвать нельзя, хотя одевались они небрежно и носили длинные волосы), наркотики и самое главное — свободную любовь. «Мецицим» (вместе с кое‑какими музыкальными альбомами, фильмами и прочими артефактами) стал символом тель‑авивской богемы конца 1960‑х — начала 1970‑х. И то, что Мона Зильберштейн, секс‑символ и восходящая звезда «Мецицим», запомнившаяся зрителям сценой, в которой Ури Зохар из шланга смывает с нее песок, впоследствии умерла от передозировки героина, ничуть не повредило популярности фильма.
В 2014 году израильские журналисты Орли Вильнаи и Гай Мероз в своей передаче на израильском Десятом канале выпустили расследование, в котором утверждали, что Зильберштейн во время съемок «Мецицим» подвергалась сексуальной эксплуатации и домогательствам (и не она одна). Судя по скандальным роликам в рекламе передачи, Вильнаи и Мероз подготовили бомбу замедленного действия, но, как чаще всего и оказывается в случае с такими роликами, их обещание (или угроза) оказалось пустышкой. История, показанная в передаче, основывалась не на доказательствах, а на домыслах. Один из интервьюируемых упомянул об изнасиловании, но непонятно, кто и кого насиловал. Что же до Зильберштейн, покойной звезды фильма, единственным свидетелем у журналистов выступил ее родственник: он заявил, что, судя по выражению лица Зильберштейн на экране в знаменитой сцене изнасилования, ее и правда насиловали. Хотя она ничего ему об этом не говорила и он не утверждает, будто бы слышал об этом от кого‑то еще. Но у нее же все на лице написано. То, что его родственница просто хорошая актриса и сыграла правдоподобно, ему, видимо, в голову не пришло.
Общее мнение после выхода передачи Вильнаи и Мероза было таково: это пустая погоня за сенсацией и чистой воды охота на ведьм. Никто и не утверждает, будто бы члены «Банды “Лул”» были паиньками. В рок‑н‑ролльной тусовке Тель‑Авива 1970‑х годов, как и везде, были и плохие парни, которые вели себя плохо, и поклонницы, готовые на все, лишь бы обратить на себя их внимание. Это было частью игры, частью бесконечной и бездумной вечеринки. С сегодняшней точки зрения большая часть того, что тогда творилось, отвращает и возмущает, но ничего нового нам в телепередаче не показали.
До последнего десятилетия, когда стало набирать обороты движение против сексуальных домогательств, «Мецицим» вызывал разве что ностальгию. Во многом обаяние фильма связано с его местным колоритом, с тем, что его авторам на диво удалось воплотить определенный момент в истории Тель‑Авива. Своим реалистичным очарованием «Мецицим» обязан и правдоподобным героям, и снимавшимся в нем непрофессиональным актерам, и превосходной операторской работе Адама Гринберга (впоследствии он иммигрировал в США и был номинирован на «Оскар» за работу над фильмом «Терминатор 2: Судный день»). Иосиф Шрик, тогдашний кинокритик газеты «А‑Арец», 40 лет назад описал это очень красиво: «Камера Адама Гринберга следовала за актерами — ни дать ни взять бродячий пес». И как бы возмутительно и вульгарно ни говорили, ни вели себя Гутте, Эли и их друзья, камера смотрела на них с любовью. В этом и заключается магия кинематографа: зритель невольно влюбляется в то, на что камера смотрит с любовью.
«Мецицим» получился атмосферным и, конечно, забавным. На первый взгляд кажется, что это уморительная комедия — по вульгарности она может сравниться с «Американским пирогом», — и все же «Мецицим» не просто ностальгический израильский фильм, а нечто большее. Арик Эйнштейн не раз говорил, что фильм не понимали и не понимают. Он сочетает элементы двух противоположных жанров, господствовавших в те годы в израильском кинематографе (популярных комедийных мелодрам, прозванных «фильмами‑бурекасами », и авторского кино, которое любили критики, но широкая публика не замечала): неудивительно, что зрители в нем не разобрались. Но тот, кто пересматривает его сейчас, не может не поддаться его неотступной, гнетущей меланхолии. За маской беззаботности скрывается душераздирающее одиночество Гутте и ощущение, что даже если 1960‑е были славной порой свободы и легкомыслия, пустота гедонистского образа жизни оставила в душе многих глубокие раны.
Если рассмотреть широко известную биографию Зохара и историю израильского общества, становится ясно: то, что на первый взгляд может показаться беззаботной комедией о компании никчемных пляжных бездельников, на деле суровое изображение неизбежного кризиса самоопределения, с которым столкнулось еврейское государство через четверть века после его основания.
В основе сюжета «Мецицим» лежит глубокий экзистенциальный кризис, через который довелось пройти Зохару, — кризис, свойственный всему его поколению. Новым израильтянам, рожденным в конце 1930‑х и в 1940‑х, был чужд пылкий сионизм родителей‑иммигрантов, приехавших в Палестину строить государство для своего народа; вдобавок они не сочли нужным оправдать родительские ожидания. И в «Мецицим» изображен не сплоченный сильный коллектив, основа Израиля, а потерянные одиночки, что ведут иллюзорную жизнь, променяв возвышенные идеалы отцов на дешевые развлечения: выпить, пообжиматься на песочке с аппетитной фотомоделью — ну или хотя бы понаблюдать за этим сквозь дырку в стене.
И если в США в 1960‑х годах дух свободной любви сопровождался антивоенными протестами, в Израиле он отдавал эскапизмом. Вскоре после премьеры «Мецицим» закончилась эйфория Шестидневной войны, страна пережила травму войны Судного дня. В те дни почти никто в здравом уме не стал бы протестовать против военных действий Израиля. Зохар и его друзья не желали ни сражаться, ни вести жизнь на манер ашкеназской буржуазии, чего от них ожидали. Они предпочитали тусоваться на пляже, как беззаботные подростки. Единственная проблема заключалась в том, что они для этого были слишком стары. Однажды Эйнштейн вспоминал в интервью, как после премьеры «Мецицим» некий кинокритик написал, что им с Зохаром в их возрасте не пристало играть роли пляжных парнишек — но ведь в этом‑то вся соль. И им, и Израилю давно пора повзрослеть.
Презрение Гутте и Эли к истеблишменту и буржуазии легко сопоставить с разочарованием в американской мечте, изображенном в таких фильмах, как «Беспечный ездок» и «Полуночный ковбой» (оба вышли за несколько лет до «Мецицим»). Но, разумеется, это израильский вариант, и в реальном мире Ури Зохар разрешил это противоречие очень по‑еврейски.
Многие полагают, будто бы бесцельное существование протагонистов «Мецицим» (в некотором смысле основанное на том, как жила «Банда “Лул”») в конце концов обратило Зохара в хозер бе‑тшува . На пике успеха Зохар решился сменить свет рампы на свет более яркий, подобно многим его друзьям и сверстникам из числа тель‑авивской богемы. (Бывшая жена Арика Эйнштейна и их дети тогда же стали ортодоксами; в конце концов две дочери Эйнштейна вышли за сыновей Зохара.) Отказ от идеалов предков, должно быть, породил у поколения Зохара серьезный отцовский комплекс, и обращения к Б‑гу следовало ожидать.
В 1977 году Зохар ушел из шоу‑бизнеса, поступил в иерусалимскую ешиву и стал раввином. О прежней жизни напоминали только рекламные ролики, которые он снимал для предвыборной кампании ШАС, ультраортодоксальной религиозной политической партии.
Из «Мецицим» предельно ясно — по крайней мере, тем, кто сумел разглядеть в фильме не только утехи самцов: Зохар принадлежал к потерянному поколению, и это поколение стремилось обрести новый смысл жизни, поскольку утратило тот, что был у родителей. Мятущаяся душа Зохара обратилась к Б‑гу. Подожди он лет двадцать, и отупляющая капиталистическая погоня за богатством, настигшая и Израиль, быть может, дала бы ему, как и прочему светскому населению страны, новый смысл жизни.
Зохар оставил сферу развлечений, стал раввином, и это избавило его от необходимости отвечать на обвинения, которые предъявляют фильму с тех пор, как появилось движение #MeToo. Летом 2020 года Рон Хульдаи, мэр Тель‑Авива, дабы идти в ногу со временем, велел убрать со стены мурал, на котором парни с Мецицим‑пляжа подсматривают за женщинами в раздевалке. Прежде этот мурал (художник Рами Меири, 2002 год) уже оскверняли феминистки‑активистки, и на волне протестов, прокатившихся по стране после зверского группового изнасилования 16‑летней девушки в Эйлате, мэр принял решение мурал уничтожить.
«Свобода творческого самовыражения — важная ценность нашего города, но из‑за того, что многие полагают, будто этот мурал легитимизирует дурной и противозаконный поступок, мы решили избавиться от него, — написал Хульдаи в твиттере после того, как мурал стерли. — Мы уничтожили мурал, но не историю и не изображающий ее фильм: скорее, это такое послание, которое мы желали бы передать будущим поколениям».
Рами Меири, «крестный отец» израильского стрит‑арта, заявил, что мурал вовсе не подразумевал агрессии по отношению к женщинам: точно так же его можно истолковать в противоположном смысле, однако признался, что сегодня уже не написал бы ничего подобного.
Многие утверждают, что в наше время такой фильм, как «Мецицим», уже не сняли бы. Некоторые полагают, что его и показывать не стоит. В последние месяцы идут бурные споры и обсуждения, не следует ли вообще запретить этот фильм в израильских кинотеатрах, можно ли его транслировать по телевизору или нет. Похоже, «пробужденное поколение» с его правилами политкорректности, не колеблясь, вовсе его уничтожит.
И я не понимаю, почему. «Мецицим» описывает культуру изнасилования, но не воспевает ее. Гутте и Эли, два основных персонажа, не примеры для подражания и не были задуманы таковыми. Они выведены не в качестве положительных героев, на которых следует равняться. Они далеко не совершенные, грустные, жалкие. Неспособность к эмоциональной близости с женщинами — которых они воспринимают исключительно как сексуальный объект или как лекарство для своего раненого эго и бесконечной пустоты — лишь наглядное доказательство их трагедии.
Фильм реалистично изображает тип мужчины‑маргинала, существовавший в израильском обществе тех лет. Не идеализирует и даже не легитимизирует его. Напротив, показывает его в самом неприглядном виде. И если через 50 лет после съемок эта жемчужина кинематографа станет жертвой культуры отмены, это, на мой взгляд, тоже будет трагедия.
Статья представляет собой отрывок из опубликованного в 2017 году эссе Даны Кесслер «Несвятая земля: нетрадиционный гид по Израилю».
Оригинальная публикация: Sex on the Beach Is Overrated
Мири Регев рассказала, чем займется в Минтрансе: выделенные ряды отменят, морской трамвай запустят
Мири Регев рассказала, чем займется в Минтрансе: выделенные ряды отменят, морской трамвай запустят
АВТОР:
Новый министр транспорта Мири Регев объявила, что отменит решения предыдущих министров о выделенных рядах на скоростных трассах (городской территории это не касается).
Речь о порядке, при котором один ряд на скоростном междугороднем шоссе выделяется под общественный транспорт и частные автомобили с определенным минимальным числом пассажиров.
В свое время это решение вызвало сильные протесты со стороны водителей, поскольку на дорогах, которые и так загружены по утрам и вечерам дороги, образовались еще большие "пробки", в то время как один из рядов практически пустовал.
Это касается, прежде всего, участка приморского шоссе (№ 2) от Нетании до Герцлии, а также южного Аялона от Ришон ле-Циона до съезда к больнице "Вольфсон". Недавно на южном Аялоне "реквизировали" в пользу общественного транспорта один ряд и в обратном направлении – в районе съезда на Киббуц Галуйот и на Холон.
Наибольший протест общественности вызывает тот факт, что ряды отобраны у водителей не на определенные дни и часы, как это делается обычно, а в постоянном порядке. Так, шоссе Аялон на участке от Ришон ле-Циона до "Вольфсона" превратилось из трехрядного в двухрядное, и этого явно мало для оживленной скоростной трассы.
"Ситуация, при которой израильтяне стоят в пробках и тут же пустует один ряд, недопустима. Этим утром я распорядилась перепроверить заново вопрос о выделенных рядах на шоссе № 1, на Аялоне и приморском шоссе и отрегулировать их наиболее эффективным образом, исходя из плотности движения в те или иные часы", – сообщила Регев.
Еще одна приоритетная задача Минтранса, с точки зрения Мири Регев, – прокладка железной дороги в восточной части страны, в том числе, в Иудее-Самарии, а также в северном и южном регионах, включая колею до Эйлата.
В связи с этим Регев сообщила о "необходимости скоростных поездов, пересекающих страну вдоль и поперек". Она сказала, что планы по строительству метрополитена в Гуш-Дане будут реализовываться своим чередом, но развитие транспорта на периферии – первостепенная задача.
Новая министресса считает, что нужен дополнительный пассажирский транспорт, "огибающий" обычные маршруты – например, морской челнок, движущийся по остановкам вдоль побережья.
Мири Регев отметила, что "государство может принимать любые решения, если они ясны, доступны и удобны для народа". Исходя из этого она собирается бороться с повышением налога на электромобили и с планами по налогообложению "автомобильного километража" в центре страны.
Комментируя политическую ситуацию, Регев объяснила, что новое правительство "собралось, чтобы работать, а не извиняться направо и налево". "Чиновники – это просто чиновники, а юридические советники – это юридические советники. Мы будем реализовывать те концепции, ради которых избраны, и мы будем делать это вместе", – сказала она.
Недельная глава «Вайехи». Не следует предсказывать будущее
Недельная глава «Вайехи». Не следует предсказывать будущее
Джонатан Сакс. Перевод с английского Светланы Силаковой 2 января 2023
Лежа на смертном одре, Яаков созвал своих детей. Он хотел благословить их перед смертью. Но текст начинается со странного полуповтора:
«Соберитесь [вместе], и я расскажу вам, что произойдет с вами в грядущие времена.
Сойдитесь и послушайте, сыны Яакова, послушайте вашего отца, Израиля!» (Берешит, 49:1–2).
Казалось бы, в обеих фразах сказано одно и то же, если не считать одного различия. В первой фразе упомянуто о том, «что произойдет с вами в грядущие времена» (буквально «в конце дней»). А во второй об этом не сказано.
Раши, следуя Талмуду , пишет: «Яаков хотел было открыть, что произойдет в будущем, но у него было отнято Б‑жественное присутствие» . Он попытался предвидеть будущее, но обнаружил, что не может этого сделать.
Мы имеем дело не с второстепенной деталью, а, наоборот, с одним из коренных свойств еврейской духовности. Мы верим, что не можем предсказывать будущее в случаях, когда речь идет о людях. Мы создаем будущее сами — посредством того, что делаем выбор. Сценарий пока не написан. Будущее открыто всем возможностям.
Таково одно из основных различий между Древним Израилем и Древней Грецией. Греки верили в судьбу — в Мойр — и даже в слепую судьбу — в Ананке . Когда дельфийский оракул сказал Лаию, что у него будет сын, который его убьет, Лаий принял все меры предосторожности, чтобы предотвратить это. Когда ребенок родился, Лаий прибил его гвоздями за ступни к скале и бросил умирать. Ребенка обнаружил и спас пастух, случайно проходивший мимо, а в конце концов Эдипа воспитали царь и царица Коринфа. Из‑за непоправимо деформированных ступней его стали называть «Эдипом» («тем, у кого опухшие ноги»).
Дальнейшие события известны. Все, что предрек оракул, сбылось, а все предосторожности, предпринятые, дабы не допустить осуществления пророчества, лишь помогали ему сбыться. Как только оракул сказал свое слово и судьба была предопределена, все попытки избежать ее оказались напрасны. Этот комплекс идей лег в основу трагедии — жанра, который стал одним из величайших вкладов Греции в цивилизацию.
Но вот что поразительно: хотя мытарства евреев затянулись на много веков, в библейском иврите нет слова, которое значило бы «трагедию». Слово «асон» означает «несчастный случай, катастрофа, бедствие», но не «трагедия» в классическом смысле. «Трагедия» — драма с несчастливым концом, ее герою суждено скатиться на дно общества или погибнуть: из‑за собственного изъяна, а либо в результате конфликта с какой‑то неодолимой силой — например, с судьбой. В иудаизме нет слова для такого понятия, поскольку мы не верим в судьбу как в слепую, неизбежную и неумолимую силу. Мы свободны. Мы можем выбирать. Как остроумно заметил Исаак Башевис‑Зингер, «мы должны быть свободными — ведь другого выбора у нас нет!»
Ярче всего об этом сказано в молитве «Унтане токеф», которую мы читаем на Рош а‑Шана и Йом Кипур. Даже после того, как мы произносим строки: «В Рош а‑Шана написано, а в Йом Кипур скреплено печатью <…> кому жить, а кому умереть», — мы не прекращаем молитву, а читаем ее дальше: «Но тшува , молитва и благотворительность предотвращают зло от решения суда» . Не бывает приговоров, которые мы не можем обжаловать, не бывает вердиктов, смягчения которых нельзя добиться, доказав, что мы раскаялись и изменились.
Классический пример этого в Танахе:
«В те дни смертельно заболел Хизкияу; и пришел к нему Йешаяу, сын Амоца, пророк, и сказал ему: “Так говорит Г‑сподь: ‘Оставь завещание для дома твоего, ибо умрешь ты, а не выздоровеешь’”. И отвернулся (Хизкияу) лицом к стене и взмолился Г‑споду, говоря: “О Г‑сподь! Вспомни, прошу, что поступал я пред Тобою по правде и с чистым сердцем и угодное Тебе делал!” И разрыдался Хизкияу… Йешаяу не успел еще выйти из внутреннего двора, как было к нему слово Г‑сподне: “Возвратись и скажи Хизкияу, властителю народа Моего: ‘Так говорит Г‑сподь, Б‑г Давида, предка твоего: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Вот, Я исцелю тебя’”» (Млахим II, 20:1–5; Йешаяу, 38:1–5).
Пророк Йешаяу сказал царю Хизкияу, что тот не выздоровеет, но Хизкияу выздоровел. И прожил еще пятнадцать лет. Б‑г услыхал его молитву и согласился отсрочить исполнение смертного приговора. Исходя из этого, Талмуд заключает: «Даже если к твоей шее приставлен острый меч, ты не должен переставать молиться» . Мы молимся о том, чтобы наша судьба сложилась счастливо, но не примиряемся с фаталистическим взглядом на жизнь.
Итак, между пророчеством и предсказанием есть принципиальная разница. Если предсказание сбылось, это значит, что оно удачно. Но если сбылось пророчество, это значит, что оно не достигло своей цели. Весть, которую приносит пророк, — это не предсказание, а предостережение. Пророк или пророчица не просто говорит: «Случится то‑то», а заявляет: «Случится то‑то, если только вы не изменитесь». Пророк апеллирует к свободе человека, а не к неизбежности судьбы.
При мне на одном мероприятии к великому востоковеду Бернарду Льюису обратились с просьбой предсказать, чем кончится некое внешнеполитическое вмешательство Соединенных Штатов. Он дал блистательный ответ: «Я историк, а потому предсказываю только прошлое. Более того, я историк на пенсии, а значит, даже прошлое, каким оно мне видится, устарело». Ответ глубоко еврейский.
Мы, люди ХХI века, накопили много знаний о макромире и микромире. Подняв глаза к небесам, мы видим вселенную, где сотня миллиардов галактик и в каждой — сто миллиардов звезд. Опустив глаза, видим себя: в организме человека сотня триллионов клеток, и каждая клетка содержит два экземпляра генома человека, последовательность из 3,1 млрд букв, в расшифрованном виде занимающая 5 тыс. томов — целую библиотеку. Но остается одна вещь, которой мы не знаем и никогда не узнаем: что принесет нам завтрашний день? «Прошлое — это другая страна», — заметил писатель Л. П. Хартли. Но будущее — вообще страна неоткрытая. Потому‑то предсказания частенько не сбываются.
В этом и состоит принципиальная разница между природой и человеческой природой. Уже жители Древней Месопотамии умели достаточно точно предрекать движение планет. А поведение людей мы не в состоянии предсказывать даже сегодня, хотя к нашим услугам есть методы сканирования головного мозга и нейробиология. Людские поступки часто становятся для нас сюрпризом.
Причина в том, что мы свободны. Мы делаем выбор, ошибаемся, учимся уму‑разуму, меняемся, растем над собой. Ребенок, не справлявшийся со школьной программой, удостаивается Нобелевской премии. Лидер, разочаровавший последователей, в кризисной ситуации неожиданно проявляет отвагу и мудрость. Бизнесмена‑трудоголика вдруг посещает предчувствие скорой кончины, и он решает, что остаток своих дней посвятит помощи беднякам. Некоторых из самых успешных людей, которых я знал, их школьные учителя считали безнадежными и заявляли, что из них ничего не выйдет. Мы постоянно опровергаем предсказания. Таково явление, которого наука пока не объяснила, да и вряд ли сможет объяснить. Некоторые полагают, что свобода — лишь иллюзия. Ничего подобного. Именно свобода делает нас людьми.
Мы свободны, потому что мы не просто объект воздействия внешних сил. Мы — субъекты, то есть действующие лица. Мы реагируем не только на события физического мира, но и на то, какими нам видятся эти события. У нас есть сознание, а не только мозг. Есть мысли, а не только ощущения. Мы реагируем на происходящее, но можем, если предпочтем, никак не реагировать. В нас есть что‑то, не сводимое к материальным и физическим причинно‑следственным связям.
То, что об этом говорили наши предки, доныне истинно и исполнено глубокого смысла. Мы свободны, потому что Б‑г свободен: ведь Он создал нас по Своему образу. Именно это значат три слова, сказанные Б‑гом у горящего куста, когда Моше спросил, как Его Имя. Б‑г ответил: «Эйе ашер Эйе». Эти слова обычно переводят: «Я‑Тот‑Кто‑Я есть», но на самом деле они значат: «Я буду Тем, Кем предпочту быть, и Таким, Каким предпочту быть». Я — Б‑г свободы. Я непредсказуем. Обратите внимание, что Б‑г говорит эти слова на заре миссии Моше, которому поручено вести народ от рабства к свободе. Б‑г хотел, чтобы сыны Израиля стали живым доказательством могущества свободы.
Не верьте, что будущее предрешено. Ничего подобного. Нет никакой судьбы, которую мы не можем изменить, нет предсказаний, которые мы не можем опровергнуть. Нам вовсе не предопределено потерпеть неудачу, но и успех заранее не предначертан. Мы не предсказываем будущее, потому что мы же его и создаем, делая выбор, проявляя силу воли и настойчивость, твердо стремясь выжить.
Доказательством тому — сам еврейский народ. Первое упоминание об Израиле во внебиблейских источниках — надпись на стеле Мернептаха ок. 1225 года до н. э., которую повелел высечь фараон Мернептах IV, преемник Рамзеса II. Она гласит: «Израиль опустошен, его семени нет». То есть надпись была «некрологом» еврейскому народу. Недруги еврейского народа много раз объявляли, что у него нет будущего. Но прошло без малого четыре тысячелетия, а еврейский народ неувядающе молод и силен.
Вот почему, когда Яаков захотел поведать своим детям, что произойдет с ними в будущем, у него отняли Б‑жественный дух. Наши дети снова и снова удивляют нас своими неожиданными поступками, а мы удивляем своими поступками других. Мы созданы по образу Б‑жию, а значит, свободны. Нас питают Б‑жественные благословения, а значит, мы можем достичь большего, чем способны предсказать любые ясновидящие, — и даже большего, чем в состоянии предсказать мы сами.
«Когда было слишком поздно?»: некоторые американские евреи задаются подобным вопросом
«Когда было слишком поздно?»: некоторые американские евреи задаются подобным вопросом
Подготовил Семен Чарный 2 января 2023
Джо Пай работает над проектом, которого и сам опасается, пишет журналистка The Washington Post Мишель Бурштейн.
За последние несколько лет он продал свою ценную коллекцию пресс-папье, получил заверенные копии документов о рождении и браке и изучил положение евреев в других странах: там, где на улицах не было флагов Конфедерации, статей о вооруженных христианских боевиках в местных газетах и знаменитостей, изрыгающих откровенный антисемитизм. Затем он и его жена решили продать свой дом.
«Нам вопрос представляется так: когда в 1930-х годах люди поняли, что пришло время? Не тогда ли, когда было уже слишком поздно?» — вопрошает 66-летний врач из штата Мэн.
Хотя его друзья-евреи и прихожане его синагоги не собирались переезжать так, как он с женой, но никто не счел их приготовления нелепыми. Агент по недвижимости рассказала им, что они не единственная еврейская семья, рассматривающая возможность переезда. Агент даже предложила спрятать их, если это когда-либо понадобится. Поражение на промежуточных выборах в ноябре нескольких заметных противников выборов и христианских националистов успокоило Пая и его жену до такой степени, что они отложили потенциальный отъезд, но вопросы о месте евреев в Америке остались.
«Это совершенно новая для нас психологическая и эмоциональная ситуация», — замечает он.
2022 год начался и закончился на фоне одного из самых высоких зарегистрированных уровней антисемитских действий и связанного с этим беспокойства евреев.
Шоковая атмосфера, возникшая после избрания Дональда Трампа в 2016 году и его комментариев против религиозных и расовых меньшинств, ныне созрела, укоренилась и привела к серьезным для некоторых евреев планам и даже действиям в отношении эмиграции.
Теплота и чувство гордости, вызванные еврейской составляющей национального духа времени, — проявившиеся, например, в телесериале «Сайнфельд», — уступили место холодным расчетам относительно того, что делать, если что-то вдруг произойдет.
Соединенные Штаты не отслеживают религиозную принадлежность людей, которые принимают чье-то гражданство или получают где-либо визы. Другие страны также не отслеживают эту информацию о прибывающих американцах. Поэтому невозможно узнать, какое количество из примерно 7,5 млн. евреев Америки — около 2,4% населения — уже уехали отсюда или планируют это сделать. Тем не менее, на некоторых популярных направлениях объем запросов явно увеличился.
В Германии, которая на протяжении десятилетий предлагала гражданство тем, чьи предки были его лишены нацистами, число американцев, стремящихся получить этот статус, выросло с 42 в 2000 году и 638 в 2016-м – до 1 195 в 2021-м. Большинство этих людей, по данным посольства Германии, являются евреями.
Израиль, еще одно популярное направление для эмиграции из США, в течение десятилетия увидел, что число американских евреев, репатриирующихся ежегодно, стабильно колеблется в пределах 3 000 человек. По данным Еврейского агентства, в 2021 году в Израиль переехал 4 051 еврей из США.
Политолог из Хибру Юнион колледжа Стивен Виндмюллер, изучающий американских евреев, рассказывает, что они страдают от антисемитизма, начавшего все сильнее проявляться после выборов 2016 года. При этом их картина мира меняется из-за возрождения интереса к своим корням в других странах: из-за их повторного открытия. Новейшие службы генетического тестирования, а также временная дистанция по отношению к Холокосту изменили связь евреев США с землями их предков.
Пока неясно, говорит Виндмюллер, «будет ли это просто любопытством или люди ищут безопасное убежище». Он общается с еврейскими организациями по всей стране о политическом поведении евреев и нередко слышит все тот же вопрос: «а что, если…»
«Люди говорят о том, «что, если бы». Что, если бы Трамп победил в 2020 году или Республиканская партия победила на промежуточных выборах 2022 года? Люди определенно говорят, что они думали о том, чтобы уехать из страны, о том, стоит ли растить здесь детей», — замечает Виндмюллер.
Себастьен Леви, выросший во Франции и живший в Израиле, прежде чем переехать в Соединенные Штаты в 2010 году со своей семьей, боготворил Америку как самое толерантное и либеральное место, где могут процветать меньшинства. По его мнению, Эмма Лазарус — еврейка, чье стихотворение об Америке, приветствующей иммигрантов, начертано на Статуе Свободы — вместе с верховенством закона и Джерри Сайнфельдом складываются в образ того, «как можно быть евреем и при этом американцем».
Ныне Леви, руководитель отдела косметики, живущий с женой и тремя детьми в Бруклине, всерьез подумывает о переезде, по крайней мере на какое-то время. «Поворотным моментом» для него стали марш сторонников превосходства белой расы в Шарлотсвилле и реакция Трампа. Затем последовали запреты на книги, отказ в проведении выборов и меры безопасности за пределами еврейских учреждений, которые, он думал, можно увидеть только в Европе. И совсем недавно знаменитости, в том числе Йе, ранее известный как Канье Уэст, разразились антисемитскими заявлениями.
«Я не просыпаюсь со словами «Б-же мой» от страха. Это больше похоже на то, как если бы теперь вам стало интересно, — замечает Леви. — Но когда вы понимаете, что американская демократия ослаблена в том виде, в каком она есть теперь, когда президент говорит: «я один могу это исправить!» — это нехорошо для евреев. Нападение на демократию в конце концов равносильно нападению на меньшинства и евреев».
Беспокойство Леви усилило даже то, о чем он мечтал всю жизнь: церемония натурализации. За несколько дней до этого события он написал в The Washington Post, что его «американские мечты рухнули» и само событие превратилось в формальность, «позволяющую получить еще один паспорт, который более чем когда-либо является ценным товаром для еврея и в наши дни, и на протяжении всей истории <…> Менталитет, включающий «на всякий случай», действительно важен. Просто будь готов».
В день церемонии Леви был невероятно эмоционален. Он нес флаг США и написал радостный пост в фейсбуке (управляющая социальной сетью компания Meta признана в РФ экстремистской организацией. — Ред.). Промежуточные выборы все же рассеяли его худшие опасения. Другие тоже оказались «посередине».
51-летний Брайан Гринспен учится на медбрата и намерен получить литовское гражданство со стороны своего деда (по отцовской линии), всю семью которого уничтожили нацисты. Он и его двоюродные братья начали собирать документы после избрания Трампа.
Гринспен никогда не был особенно соблюдающим, но в последние годы стал более нервным: в 2017 году он наблюдал, как сторонники превосходства белой расы в Шарлотсвилле скандировали: «Евреи не заменят нас», а в 2022 году звезда НБА Кайри Ирвинг рекомендовал антисемитский фильм под названием «От евреев — к неграм». Для Гринспена эти вещи напрямую связаны с другими подобными, которые он считает антидемократическими: например, законы, затрудняющие голосование: «Я еврей, я гей, я либерал. Я чувствую себя мишенью для слишком многих стрелков. Я не знаю, лучше ли в Европе».
Костюм Гринспена на Хэллоуин 2021 года был заимствован из постов на фейсбуке в 2018-м, сделанных нынешним членом палаты представителей. Марджори Тейлор Грин (республиканец от штата Джорджия) поделилась тогда теорией заговора о том, что лесные пожары в Калифорнии были вызваны поджогом лазером из космоса, а организован он мог быть еврейскими банкирами.
Костюм отражал убеждение Гринспена в том, что подобные люди «нелепы и в то же время невероятно опасны».
«Я думаю, что ныне как-то странно быть евреем в Америке. Наше чувство юмора и слова на идише, типа «шлеппинг», такие же американские, как яблочный пирог, но мы все еще «те, кто дергает за ниточки», — говорит он. — Они рассуждают о лягушке в воде, а вы медленно увеличиваете огонь, а она этого не замечает, и вдруг вода закипает… Вот чего я боюсь».
Интерес к эмиграции характерен не для всех поколений, объясняет Саманта Винокор-Мейнрат, еврейский педагог, недавно написавшая книгу о том, как антисемитизм влияет на подростков и молодежь.
«В наше время молодые люди придерживаются нескольких правил, — заявляет она. — По своей природе они универсалисты в том мире, где иудаизм призывает к партикуляризму. Они пытаются понять, как в этом ориентироваться. Им комфортно в системе понятий «да — и»».
Алекс Эдельман — комик, его ортодоксальное еврейское воспитание повлияло на его творческую деятельность. Заметно оно и в его недавнем шоу под названием «Только для нас» — о еврее, который пробирается на собрание белых националистов и утверждает, что может олицетворять собой все то, что он называет «прагматическим идеализмом миллениалов».
Ему 33 года, и он разделяет «инстинкт и уверенность своего поколения», что надо оставаться в Америке и пробовать менять ситуацию: «Мне и в голову не приходило уехать. Не знаю, насколько это продуктивно. Бывает, я оказываюсь рядом с людьми, с которыми не согласен, и кто-то говорит: «Почему бы тебе не покинуть эту группу?» Тогда я думаю: да, без меня группа будет более однородной; но что будет с моим мнением и с теми, у кого оно такое же?»