Те времена, когда не было "Инстаграма", никто не делал селфи и не выставлял свои фотки на всеобщее обозрение, сегодня покрыты пылью древностью. Но старые кинопленки, как летопись ушедшей эпохи, сохранили настоящих людей. Их страсти, мысли, переживания. Благодаря этим картинам они навсегда останутся живыми. Такими, как запечатлела их кинокамера, такими, какими увидел их режиссер. С киноклассиком Петром Мостовым я поговорила о том, как он делал честное кино и как ему удавалось говорить правду в атмосфере тотальной лжи.
- Петр, я посмотрела ваш новый фильм "Красный шарф", который, как планируется, должен выйти на экраны в конце двадцатого года. Это совершенно потрясающий, талантливый, смешной и печальный фильм-биография. И вот меня очень заинтересовал такой вопрос. Вы помните, как звали того второго еврейского юношу, которого вместо вас взяли на режиссерский курс во ВГИК?
- Конечно. Его звали Зарик Хухим.
- И где он теперь?
- Вот и мне интересно: где он?
_________________________________________________________________
Петр Мостовой – признанный классик документального кино. Обладатель множества наград, чье имя стало синонимом высокого мастерства. Он не планировал становиться кинорежиссером. В детстве он мечтал о море. Его завораживали старинные карты с расчерченными на них морскими путями, приключенческие романы о пиратах и зарытых сокровищах, он часами изучал плетение сложных морских узлов. Но в пятьдесят девятом году произошло событие, навсегда перевернувшее его жизнь.
___________________________________________________________________
- Наверное, я вообще человек страстный. Я посмотрел фильм "Летят журавли" Михаила Калатозова. Увидел его и потерял покой. Тогда я понял, что тоже хочу снимать кино и решил поступать во ВГИК, хотя я только закончил институт в Ленинграде. В тот год курс набирал Михаил Ромм. Мне удалось встретиться с ним. Я показал ему свои фотографии, рассказал сценарий своего фильма. Короче говоря, меня допустили к экзаменам, я набрал проходной балл, но меня так и не взяли. Я уехал домой ни с чем. Но через три года я снова поступал и поступил во ВГИК, но на этот раз на операторский факультет. Параллельно меня взяли на Ленинградскую студию кинохроники, и уже через несколько месяцев я снимал свой первый фильм "Взгляните на лицо".
_________________________________________________________
Первый же фильм Мостового, снятый вместе с режиссером Павлом Коганом, принес славу. В Эрмитаже, в зале, где была выставлена работа Леонардо да Винчи "Мадонна Литта", кинематографисты спрятали кинокамеру. Они снимали посетителей музея. Их реакции, их эмоции, их впечатления. Из тысяч часов отснятого материала смонтировали короткометражный фильм, в котором была показана встреча обывателя с великим искусством. Позже Мостового и Когана назовут одними из основателей "новой ленинградской волны".
_________________________________________________________
- Мы делали кино, которое было не похоже на обычный советский соцреализм. Ведь это были годы расцвета мирового кино. Мы с большим интересом смотрели фильмы "новой французской волны", великий итальянский неореализм шестидесятых. На наше счастье, тогда устраивали просмотр этих фильмов в "Доме кино". Мы вдруг увидели совершенно другое кино, и нам захотелось сделать что-то свое, чего раньше не было.
____________________________________________________
Фильм "Взгляните на лицо" очень понравился "наверху". После премьеры Мостового и Когана вызвали в Москву, в "Музей Ленина". "Вы должны сделать такой же фильм здесь, в главном музее страны", - сказал директор. Выяснилось, что по задумке руководства нужно было снять фильм про то, как люди смотрят на самый важный артефакт самого главного музея страны - простреленное пальто Ленина. "Партийные комитеты подберут вам людей, которые будут приходить специально, чтобы посмотреть на простреленное пальто", - сообщило начальство. Они отказались. Но совсем игнорировать желания руководства не получилось. Начальство решило, что нужно снять очередь возле мавзолея Ленина. Второй раз отказаться было нельзя. Получился фильм "День за днем" про людей, которые ждут часами, чтобы увидеть труп вождя.
________________________________________________________
- В Советском Союзе документальное кино – это была снятая на пленку доска почета. Передовики производства, доярки-ударницы, матери-героини, воины-защитники Родины. Они были в белых передниках, чистых рубахах, с орденами на груди. А мы хотели делать кино про живую, настоящую жизнь. Мы снимали живых людей. "Взгляните на лицо" - про посетителей Эрмитажа; "Маринино житье" - про советскую молодежь; "Всего три урока" - несколько дней из жизни обычной школы. Это все были живые люди. Я снимал детей, которые учатся в школе. Казалось бы, ничего интересного. Но это были живые дети, с их трудностями, с их горестями и радостями. Я их искренне полюбил. Потом, кстати, выяснилось, что все девочки поголовно были в меня влюблены.
- Как советская власть реагировала на этих живых людей? Она вообще их когда-нибудь видела?
- Реагировала она нормально. Ведь мы со своими фильмами не представляли угрозы советскому строю. Вот когда я делал фильм "Свидание", продолжение фильма "Всего три урока", где я решил проследить, как сложились судьбы ребят, вот тогда я нахлебался по полной программе.
______________________________________________________
Впервые Мостовой встретился с органами госбезопасности еще студентом. Вместе с приятелем он решил заработать денег, чтобы дотянуть до стипендии. Они не придумали ничего лучше, чем продать на барахолке свитер. Чтобы привлечь внимание к своему товару, нарисовали рекламный плакат. Этот маркетинговый ход оценили по достоинству, особенно постовой милиционер, дежуривший неподалеку. Коммерсанты были арестованы. Эта невинная попытка улучшить материальное положение закончилась исключением из института с формулировкой "за пропаганду американского образа жизни". И с тех пор КГБ пристально следило за биографией будущего режиссера.
________________________________________________________
- Дело в том, что главный герой моего нового фильма "Свидание" - заключенный. Дети, которых я снимал в фильме "Всего три урока" выросли, их жизнь сложилась по-разному. А один из них по пьяни убил человека и был осужден на пятнадцать лет колонии. Из всего класса только пять человек согласились поехать со мной, чтобы навестить его. Оператор, с которым я снимал этот фильм посчитал, что одна девочка из этих пяти - еврейка. Я не знал, да и сейчас не знаю национальности этой девочки, я ведь снимал кино. А мой оператор, человек, который работал со мной бок о бок, написал донос – якобы "Мостовой снимал сионистский фильм". Меня вызвали на партком, было совершенно отвратительное разбирательство. Заставили эту девочку "сомнительной" национальности вырезать полностью. Вместо этого нужно было снять кого-то "патриотически настроенного". Пришлось найти другого бывшего школьника, который к тому моменту стал офицером и служил в армии. В общем, худсовет принимал эту картину семь раз, пока наконец не одобрил. Фильму была присвоена самая низкая категория, и выпущено всего несколько копий. А потом его и вовсе сожгли. К счастью, у меня осталась личная копия.
______________________________________________________
Петр вообще любит хранить вещи и с трудом расстается с ними. Пожелтевшие вырезки из газет, огромные бобины с кинопленкой, студенческие билеты, статуэтки из гжели собраны в небольшую коллекцию. В его доме висят антикварные рисунки, старинные подсвечники, оригинальный гобелен времен Первой мировой войны и даже корабельный штурвал. Здесь каждая деталь настоящая, живая.
________________________________________________________
- Это страшно, когда сжигают ваш фильм. Это ведь ваша работа, год вашей жизни. А его просто взяли и уничтожили.
- Понимаете, никто тогда об этом не говорил. Я ничего не мог сделать, я продолжать улыбаться даже когда мои картины уничтожали. Понимаете, это было такое время, когда мало что можно было поделать. Кроме того, я был советский человек. Когда я получил главный приз "Золотой Дракон" за картину "Всего три урока" в Кракове, мне предложили снять фильм на варшавской киностудии. И так я оказался в Польше, где пробыл почти год. Я сделал фильм, который тоже получил награду. Я прекрасно освоил польский язык, даже думал по-польски.
- И там произошла романтическая история, которая тоже чуть не стоила вам карьеры.
- Я был холостой, молодой, и у меня случился большой роман. Но я тогда не мог предположить, что этот роман может испортить мне карьеру. Ведь я, по наивности, когда вернулся в Москву, продолжал звонить в Польшу своей возлюбленной. А выяснилось, что все разговоры прослушивались и записывались. И меня вызвали в высокопоставленные кабинеты, предъявили все мои прегрешения и запретили выезд за границу.
- А как вам удавалось сохранить внутреннюю свободу в стране тотальной несвободы?
- Не знаю. За свое свободомыслие я постоянно получал по шапке. То меня из института погнали, то фильм уничтожили. А когда я переехал из Ленинграда в Москву, а я к тому времени был уже известным режиссером, с наградами, то четыре года сидел без работы. Еврей потому что. Это как раз было после Шестидневной войны, и советское государство вымещало злобу на Израиль на своих евреях. Наконец меня взяли работать на Центральную студию документальных фильмов. Это был смелый поступок по тем временам, потому что евреев там практически не было. И в качестве общественной нагрузки я получил задание читать политинформацию для сотрудников.
- А вы не скучаете по тем временам?
- Нет. По временам точно нет. Я скучаю по своей молодости, по тем людям, которые давно ушли. Ведь мой новый фильм, который я только недавно закончил, – это история не только моей жизни, но и целого поколения. К сожалению, многие из тех, кто мог бы посмотреть эту картину и узнать себя, давно уже умерли.
- Вы снимали фильмы о своих современниках. А чем те люди отличались от нынешних?
- Я думаю, это не связано с эпохой. люди всегда одинаковые. Просто те люди были мне понятнее. Я вырос там, в то время, и моя молодость пришла на шестидесятые годы. Это было время, когда казалось, что скоро наступит свобода и всеобщее счастье. Было ощущение, что еще чуть-чуть, и все будет хорошо. Меня окружали люди творческие, писатели, художники. И мне тоже хотелось быть как они, расти, стремиться к чему-то высокому. И я мечтал, что смогу сделать что-то такое, что будет выделять меня среди других. Кино – это не просто работа, куда ходят, чтобы деньги зарабатывать. Кино – это жизнь. Если ты этим живешь, и отдаешь себя без остатка, тогда получается действительно что-то стоящее. Я мечтал о том, чтобы стать настоящим режиссером, я жил кино, я бредил кино. У меня не оставалось ни времени, ни сил на что-то другое. И только добившись кое-каких результатов, я оглянулся вокруг и понял, что жизнь-то проходит мимо. Как раз в этот момент я влюбился и… женился, у меня родились дети, началась "нормальная" семейная жизнь. Кино, если ты по-настоящему им занимаешься, — это то, что затягивает, становится главным делом в жизни. Кино – это коллективный труд. Поэтому каждый должен делать свое дело и одновременно работать сообща. Для меня каждый фильм – это ребенок, которому я помогаю родиться. И я не гнушаюсь никакой работой. Если надо, буду таскать реквизит, переснимать, переделывать, пока не получу, наконец, тот результат, который мне нужен.
_________________________________________________________________________
Петр Мостовой – уникальный разносторонний режиссер. Помимо правдивых "жизненных" картин он снимал и художественное кино, и документальные исторические киноленты, в том числе и о Льве Троцком, и даже многосерийные фильмы. Его называют "режиссером-оператором", хотя правильнее бы назвать "режиссером-универсалом".
__________________________________________________________________________
- Каждая работа требует выкладываться по-настоящему, по полной. Если ты горишь этим, если ты живешь, если тебя не отпускает эта история и ты с утра до ночи только и думаешь о том, как бы что улучшить, где бы добавить, то это чувствуется и зрителем. А если ты холодный профессионал-ремесленник, то ты сделаешь хорошее кино. Но без сердца. Ведь у нас какой был подход? Мы снимали кино, нам было важно создавать искусство. А сейчас создают продукт, который нужно продать. Мы о деньгах почти не думали. Социализм, конечно, был с бесчеловечным лицом, но это была другая жизнь. А сейчас…
- А вы приспособились к этой новой жизни? Вы умеете искать деньги на съемки, разговаривать со спонсорами, продавать себя?
- Я скажу так. Мы приехали сюда в девяносто третьем году. Не буду говорить, что подметал улицы или занимался другой тяжелой работой. У меня было хорошее начало, мне повезло. Я попал в тепличные условия. Нас возили по стране, знакомили с разными людьми, платили стипендию. Но проблема была в том, что у меня в тот момент не было энергии и сил, чтобы снимать полноценный фильм. Поэтому первую картину я начал снимать только в две тысячи третьем году, через десять лет. А все это время я занимался другими проектами. Снимал сюжеты на Первом канале израильского телевидения, работал в журналистике, что мне было не очень близко. Потом снимал передачи для Девятого канала. Но я в то время еще не созрел для нового большого кино. А потом возник проект: режиссеры-репатрианты должны снимают фильмы на темы, которые им интересны. Я подал заявку, и так получился фильм "Сцена".
___________________________________________________________________________
"Сцена" - первая полнометражная картина, снятая Мостовым в Израиле, - завоевала множество международных призов. И снова мастер возвращается к своей излюбленной манере. Он снимает живых людей. Молодых и не очень, талантливых и бездарных, самоуверенных и стеснительных. Болтливых, смешных, пафосных, странных и удивительных. Их объединяет одно – любовь к сцене и желание выступать перед публикой. Этим людям, их отчаянным попыткам найти свое место в новой израильской жизни, их разочарованиям, трагедиям и радостям посвящен трогательный и грустный фильм.
____________________________________________________________________________
- "Сцена" получила семь международных наград. Мы начали ездить по фестивалям, собирать призы, меня приглашали в жюри. Однажды меня пригласили на фестиваль "Киношок" в качестве иностранного режиссера. Просмотр фильма назначили на десять утра. Это мертвое время, когда все отсыпаются после вчерашнего. С трудом набралось ползала, и среди них был покойный Сергей Юрский. Он посмотрел и сказал: "Да, так надо снимать фильмы". После чего разнесся слух о "Сцене", и на повторном показе, который назначили на двенадцать часов ночи, уже не было мест. Зал хлопал пятнадцать минут, это был настоящий триумф. Это был фантастический успех. Этот фильм вернул мне веру в свои силы.
- И поэтому вы сняли "Красный шарф" - фильм, в котором подводите итог своей творческой биографии и рассказываете об эпохе, свидетелем которой были.
- Да. Мне вообще страшно повезло. Сначала я хотел снять такой фильм, но у меня не было денег. И я объявил сбор средств через соцсети. Множество людей откликнулось, мне удалось собрать какую-то сумму, которой, конечно, было недостаточно для полноценных съемок. И в то же время мы подавали заявки на выделение гранта. И государственный телеканал "Кан" откликнулся. Это небывалый случай, чтобы Первый канал согласился дать деньги на фильм-биографию. Но это случилось. Мы снимали около года, это была очень продуктивная и сложная работа.
_________________________________________________________________________
Фильм "Красный шарф" должен был выйти на экраны в мае 2020, но из-за пандемии премьера отложена до ноября. Это фильм-история. О советской жизни, о еврейской жизни, о жизни, которая немыслима без кино. И о том, что жизнь – это праздник. В этом фильме, по мнению критиков, "Мостовой превзошел сам себя".
__________________________________________________________________________
- Вы довольны тем, как сложилась ваша творческая биография?
- Да, в целом доволен. Мне грех жаловаться. Мне встречались талантливые люди, мне удалось сделать неплохие работы. Я делал фильмы сердцем. Мне кажется, я везучий человек. Так судьба сложилась.
- А вы действительно верите в том, что жизнь – это праздник?
- Да, верю. Если это не праздник – то зачем тогда жить? Праздник обязательно случится. Если не сегодня, то завтра. Надо только верить, что это обязательно произойдет.
Лучшие интервью с самыми интересными собеседниками я собрала здесь, в сборнике "Субботние беседы":
Йорам Этингер
