То, что происходит сейчас с коленопреклонениями, ногоцелованиями и ролевой игрой “Господин-раб”, напоминает мне пандемию стокгольмского синдрома, когда между жертвой и агрессором возникает взаимная или односторонняя симпатия в процессе захвата, похищения, применения угрозы или насилия.
В стрессовой ситуации пленник продумывает стратегию, чтобы выжить, а значит, должен сидеть тихо, подчиняться, по возможности войти в доверительные взаимоотношения с агрессором, выказать уважение, преклонение и даже восхищение преступнику и, если необходимо, припасть к ногам со страстным поцелуем.
В попытке сделать всё, чтобы “подружиться” с плохим парнем, зачастую жертва сам становится агрессором, как это было с дочерью главы медиахолдинга Патти Херст, которую похитили из дома, держали в шкафу два месяца, а за день до освобождения девушка отказалась от свободы и сбежала с террористами.
Это можно сравнить с насилием в семье, когда жертва не только терпит, но и оправдывает тирана. Трудное детство, не доносили, недолюбили. Когда же деспот, в редкие минуты просветления, меняет кнут на пряник, жертва испытывает облегчение и благодарность. Не бьёт — и слава нашему “кормильцу”. Кто знает, чем чревато вмешательство потенциальных спасателей. Уж лучше так, терпимая ситуация, нежели опасная.
События этих дней напомнили мне ограбление на площади Норрмальмсторг, наиболее известное тем, что послужило источником термина “стокгольмский синдром”.
Происхождение термина “стокгольмский синдром”
Автором этого термина является криминалист Нильс Бейерут (Nils Bejerot), который анализировал ситуацию, произошедшую с группой заложников в 1973 году, о которой я сейчас и расскажу. Правда, ещё Анна Фрейд в 1936 году писала о ситуации, когда стресс запускает в заложниках механизм, при котором жертва идентифицирует себя с агрессором.
Ограбление на площади Норрмальмсторг
23 августа 1973 года, некий зэк Ян-Эрик Ульссон (Jan-Erik Olsson) по кличке Янне, уставший сидеть в тюрьме, сбежал. Вернее, получив отпуск, не вернулся, что равносильно побегу.
Денег нет. Куда бежать? Разумеется, в банк. Отправился он в “Sveriges Kreditbank”, что на площади Норрмальмсторг в центре Стокгольма, для снятия наличных. Видимо, нужной суммы на счету не оказалось и Янне решил “пополнить активы” незаконным путём.
В лучших традициях тарантиновских фильмов Ульссон ворвался в банк в солнцезащитных очках, в длинном плаще и с париком а-ля героя Сэмюэля Джексона из “Криминального чтива”. Достав автомат и для эффекта выстрелив в воздух, внезапный клиент прокричал: “Вечеринка начинается!”
Учитывая отсутствие клиентов в банке, за исключением одного пожилого господина, на “вечеринке” людей оказалось немного: три женщины и один мужчина. Все четверо были сотрудниками банка.
Одна из операционисток успела нажать кнопку сигнализации и, как бывает во время шумных вечеринок, вскоре прибыла полиция.
Два фараона решили ворваться в банк без приглашения, за что были встречены Ян-Эриком огнём. Одного полицейского Ульссон ранил, а другого решил взять в качестве певца. “Какая вечеринка без музыки?” — подумал Янне, посадил на стульчик полицейского и велел ему спеть что-нибудь.
“Певец” выбрал песню из репертуара “короля рок-н-ролла” и из его уст полились слова печального произведения Пресли “Одинокий ковбой” (“Lonesome Cowboy”):
Я просто одинокий ковбой,
И я путешествую в полном одиночестве.
У меня даже нет ни цента,
Чтобы позвонить моей малышке по телефону.
Пожилой клиент, наблюдавший за этим шоу, поднялся из своего кресла и категорично заявил: “Я больше не намерен смотреть на весь этот цирк. Ты видишь, что полицейский ранен? Ему нужна помощь, и ты нас сейчас отпустишь”. Растроганный “ковбой Янне” отпустил с миром лихого джентльмена и двух копов.
Для полного кайфа на “пати” не хватало трех миллионов крон (около $2 миллионов), двух стволов и пары “броников”, шлемов, шустрого автомобиля и компании сокамерника Янне, звезды криминального мира Кларка Улафссона (Clark Olofsson). Грабитель предлагал не огорчать его и выполнить все поставленные им условия. Иначе, сильно расстроившись, Ульссон отправит в путешествие в один конец всех заложников.
Полиция посмотрела на заказ, “выпала в осадок” от сей наглости и решила, что хватит одного Кларка Улафссона. Рецидивиста-кореша сняли с нар, попросили содействовать мирному разрешению конфликта и доставили на “гулянку”.
С укороченным “меню” Ульссон не согласился. Позвонив жадным “ментам”, он напомнил про заложников, которых ожидает “старуха с косой”, если его не осчастливят. Для убедительности чуточку придушил одну из заложниц, которая убедительно прохрипела в трубку. Этого пока было достаточно.
Власть решила раскошелиться на “форд-мустанг”, но при условии, что банк покинут только шантажисты, а заложники останутся на месте. Видимо, к этому времени грабители прикипели к заложникам и не видели своего дальнейшего существования без них. Последовал отказ, и преступники с жертвами забаррикадировались в хранилище с ячейками.
Все замерли в ожидании кровавого месива.
Меньше всего такой печальной картины ожидал увидеть тогдашний премьер-министр Улаф Пальме, так как за три недели до выборов четыре “жмурика” в прямов эфире не способствовали успеху в его предвыборной гонке. Но и отпустить безнаказанно преступников является слабостью власть предержащих.
О хэппи-энде молились и стражи порядка, учитывая, что “Sveriges Kreditbank” – является банком, хранившим зарплату шведских полицейских, а до выплаты жалования оставались всего лишь сутки.
В паре кварталов от банка находились шведские тележурналисты, которые томились в ожидании смерти короля Густава VI Адольфа. Государь никак не умирал, а журналистам нужна была горячая новость.
И тут такой сценарий вырисовывается рядом. Естественно “четвертая власть” бросилась к банку, приковав внимание телезрителей всего мира к разворачивающейся трагедии.
Как и в наши дни, когда все стали вирусологами, политологами и военачальниками, народ и тогда проявил чудеса знания в области освобождения заложников. Телефоны полиции не умолкали.
Предлагалось разное. Одни требовали запустить в хранилище рой пчёл. Видимо, распухшие от укусов грабители и заложники выбегут наружу. Другие видели спасение в мячиках от пинг-понга. Набиваем до отказа шариками хранилище и вытесняем захватчиков вместе с жертвами наружу. Самые креативные предлагали надуть куклы в полицейских формах, выставить их возле банка и спровоцировать стрельбу по манекенам до тех пор, пока у злодеев не кончатся патроны.
Пока народ и полицейские работали над креативным планом освобождения заложников, Ульссон развлекался угрозами в адрес узников, периодически надевая на их шеи верёвочные петли.
Но что-то пошло не так.
По прошествию пары дней грабители и злосчастные сотрудники банка сблизились настолько, что вторые требовали прекратить попытки их освободить.
Кристиан Энмарк, одна из заложниц, сама позвонила премьер-министру, подвергла критическому разбору враждебные действия правительства и полиции и потребовала немедленно всех отпустить, ибо не испытывает страха перед этими двумя обаятельными джентльменами и готова сбежать вместе с ними на край света. Желательно с миллионами.
Пленники решили помочь своим захватчикам и другим способом, после того как злоумышленники поняли: полиция готовится к штурму.
Для убедительности надо было ранить одного из заложников. Девушки решили, что этим героем станет их любимый начальник Свен Сафстром. Шеф был не рад такой чести. Он стал умолять не делать в нём лишних отверстий и разрыдался, как настоящий современный викинг. Кларк тут же его успокоил, сказав, что одна дырка в руке не доставит Свену больших хлопот, зато избавит всех от неприятностей. Свену прострелили руку и позволили выпить всё пиво, что привезли ранее переговорщики, чем примирили “героя” с жизнью.
И действительно, лёгкое ранение в руку начальника остудило пыл навязчивых полицейских.
Свен после освобождения рассказывал, как ему было приятно, хоть и больно, что для этой цели выбрали именно его.
Спустя три дня, 26 августа, полиция просверлила отверстие в потолке этажом выше и сфотографировала заложников с Улафссоном, но вспыльчивый Янне открыл огонь по “папарацци” и пообещал грохнуть всех в случае газовой атаки. Вторым выстрелом в руку и в лицо был ранен полицейский.
28 августа, на пятый день, романтические отношения заложников с их захватчиками в конец умотали власти, и они всё же подали газ. Первыми вышли грабители, следом за ними — заложники. В дверях они обнялись и пожали друг другу руки, а Кристин Энмарк бросила Кларку Улофссону: “До скорой встречи”.
На выходе их встречали, как рок-звёзд.
После ограбления
Никто из заложников не согласился дать обвинительные показания против грабителей. Более того, жертвы захвата оплатили дорогих адвокатов своим мучителям и впоследствии многие десятилетия поддерживали дружеские взаимоотношения. Кларка Улофссона приговорили к длительному сроку, но апелляционный суд приговор отменил, так как тот доказал свою невиновность и утверждал, будто делал всё, рискуя жизнью, чтоб разрулить ситуацию мирно. Тем не менее звёздного преступника вернули на нары досиживать шесть лет за прошлые “подвиги”.
Выйдя на свободу, Кларк не изменил своим принципам и вернулся к криминальной карьере. Ульссона приговорили к 10 годам тюремного заключения, но он попал под амнистию, отсидев всего восемь. В заключении он не скучал. Тысячи поклонниц, включая двух из трёх заложниц, радовали его письмами и визитами. Одна из воздыхательниц вышла замуж за уркагана Ульссона после отсидки.
Откинувшись, грабитель-романтик взялся за старое и скрывался от правосудия с семьёй в Таиланде. Только в 2006 году 65-летний Ульссон явился с повинной в полицейский участок в своём родном городе Хельсингборг, но полицейские сказали ему: “Извини, друг, но поздно каяться. В связи с истечением срока давности вам отпустили все грехи. Идите с миром”. В настоящее время живёт он в своём родном Хельсингборге, загоняет подержанные автомобили, раздаёт налево и направо интервью.
Кристина Энмарк из банка уволилась. Изучив социологию, стала психотерапевтом для наркозависимых, и, как полагается пережившим такие яркие дни жизни, написала и опубликовала книгу “У меня был стокгольмский синдром” (I Had Stockholm Syndrome).
В книге она признаёт, что влюбилась в очаровашку Кларка и регулярно навещала его в тюрьме.
Заключение
Ногоцелование поможет как временная мера. Вас не тронут, обойдут и пойдут громить непокорных. Но агрессор всегда возвращается, как вернулись к преступлениям Ульссон и Улофссон.
“Если вы видите перед собой хищника, то хищник в вас будет видеть жертву” (с) Микки Нокс и Роберт Ресслер.
