суббота, 31 августа 2019 г.

ПОЗА НАЦИОНАЛЬНОГО СТРАУСА


תמונה ללא תיאור
 Автор: Михаил Лобовиков фото: предоставлено автором

Поза национального страуса

Ракетный обстрел из Газы музыкального фестиваля в Сдероте напомнил мне февраль 1988 г. А точнее, слова, сказанные мне приехавшим проститься накануне моего долгожданного отлета в Израиль дальним родственником, питерским доцентом-математиком Анри Яковлевичем Перельманом:
“Учти, там, в Израиле – началась тревожная пора…эти разборки с арабами (начавшаяся за два месяца до этого первая интифада – М.Л.) плохо кончатся. Они – израильтяне – боюсь, не найдут этому ответа, и все покатится в тупик…”
Я по молодости пропустил это мимо ушей, предвкушая назавтра уже быть в своей стране… которая наверняка по-быстрому разберется с бандой хулиганов, бросающих камни в наших солдат.
Но страна не разобралась.
“Ну, покидают камни – что с того? Это не стратегическая угроза стране, разбомбившей иракский реактор!…” – было девизом нашего национального страуса, зарывавшего голову в песок отрешения от решения проблем.
Если у других народов есть тенденция к шапкозакидательству, то у нас есть своя версия пофигизма – “камненезакидательства”, дескать, ну и кидайтесь камнями, не закидаете нас все равно! А вот нет.
Толерантность и эластичность нашего терпения пагубны для нас же самих, в конце концов. 32 года назад в Джебалии в нас бросали камни – а сегодня оттуда стреляют залпами ракет по Сдероту. В течение одного поколения мы по полной программе воплотили предостережение старого математика – и так и не нашли достойного ответа, и в итоге закатились в тупик.
Почему?
Да потому что искали ответ нашим недружелюбным соседям. Хотя они никакого вопроса не задавали. Заметьте, ни один араб никогда не спросил у нас, как мы хотим тут жить с ними. Мы для них не фактор. Самое лучшее, что мы для них можем сделать – это исчезнуть. И, желательно, так, как посоветовал любимый нашей прогрессивной системой просвещения их “национальный палестинский” поэт Махмуд Дарвиш: “…убирайтесь отсюда, и забирайте своих мертвецов”.
А ответ давать надо себе. Сказать уже начистоту, что мы обязаны в первую очередь только своим детям. И всему еврейскому народу, включая – и не забывая – тех, кто еще в галуте и не успел совершить алию. Мы тут храним нашу страну, Эрец Исраэль, не только для инвестиций в недвижимость. А как залог и сберегательную программу на будущее всех наших детей. И должны сохранять и увеличивать этот вклад.
Ситуация в Газе и в Ливане (двух главных полигонах нашей страусиной политики на протяжении десятилетий) балансирует на грани потери нашего контроля над ситуацией. Рано или поздно придется вмешаться и навести порядок. Вычистить южный Ливан от Хизбалластана, а Газу от Хамастана. И еще много где и от кого. Но!
Необходимо установить себе конкретные и четкие цели. Исходя из наших общенациональных интересов это:
1. Ликвидация коррупционно-террористического режима в Рамалле;
2. Распространение нашего суверенитета в Иудее и Самарии, с предоставлением арабскому населению экономических прав, и гражданских прав в Иордании, уже почти 100 лет существующему палестинскому государству;
3. Подготовка к приему массовой алии из находящегося в галуте еврейства – должны быть как можно скорее созданы инфраструктура и социальные рамки;
4. Приведение в соответствие с этими целями законодательно-правового поля Израиля.
Начать реализовывать следует это на деле. Мы уже были в такой ситуации – в 1967-м. Тогда кольцо уничтожения уже сжималось у нас на шее, и прогрессивное человечество жадно следило и делало ставки, когда же нас прикончат. Но мы удивили всех "доброжелателей", и победили. Но почти сразу же отказались от всех плодов победы. Поэтому сегодня нам предстоит снова отвоевывать нашу Эрец Исраэль, наши права на нее и на существование в ней.
И у нас опять нет выбора, кроме как сломать парадигму, сформулированную на заснеженной питерской остановке моим дядей-математиком. И дать наконец ответ самим себе: хотим ли мы быть “ам хофши беарцейну” – свободным народом в своей стране.
Потому что другой страны у нас нет. Это хорошо понимали Меир Хар-Цион и другие бойцы подразделения 101 – созданного в эти дни ровно 67 лет назад для борьбы с террором их Газы. Стоит поучиться у них смелости, вере в свою правоту и страстному желанию победить. Как это делают на войне – которая у нас идет уже 100 лет.

Источник: "ИСРАГЕО"

О ЦВЕТЕ НОТ


«Я всегда точно представляла, какой цвет имеет та или иная нота»

ПИАНИСТКА ЕЛИЗАВЕТА БЛЮМИНА О СИНТЕЗЕ ИСКУССТВ И СВОЕЙ ПЕРВОЙ ВЫСТАВКЕ В БЕРЛИНЕ

текст: Роман Юсипей
Detailed_pictureРыба. Холст, акрил© Елизавета Блюмина
6 сентября в берлинской галерее Makowski открывается первая выставка абстрактных картин пианистки Елизаветы Блюминой. Ее имя хорошо известно знатокам русской музыки второй половины XX века: именно усилиями Блюминой во многом совершилось возвращение из небытия творчества Мечислава Вайнберга. Музыкант, сочетающий звуковое измерение с живописным, — явление в истории искусства нередкое. Можно вспомнить картины-сонаты Микалоюса Чюрлениса, конгениальные его фортепианным «пейзажам», цветные тени на полотнах Арнольда Шенберга, живопись Дэвида Боуи и Сида Барретта; композитора Григория Фрида официально приняли в Союз художников, а пианист Святослав Рихтер — автор хрупких, холодныхпейзажей — в свое время заявил: «Музыка в моей жизни — главное, но она — все же не вся моя жизнь». О том, как совмещаются и взаимодействуют миры музыки и живописи, с Елизаветой Блюминой говорил Роман Юсипей.
— Рисовать я начала примерно пять лет назад в моей берлинской квартире. Я — абсолютный автодидакт. Мой близкий друг и коллега — соло-фаготист Staatskapelle Berlin Матиас Байер принес краски и сказал: рисуй. Вначале я даже не поняла, о чем он говорит и при чем здесь я. Но начала рисовать — и вдруг… пошло. Пробовала, размышляла, вывешивала нарисованное на стены. Мой сын, на словах громко восторгаясь моим новым занятием, поворачивал картины лицом к стене, когда приходили гости и меня не было дома. Когда он наконец перестал это делать, я поняла, что работы становятся лучше.
В музыке, кстати, тоже встречаются примеры автодидактов. Например, другой мой коллега, флейтист-самоучка, сейчас работает в оркестре у Янсонса в Мюнхене.
Музыкально-цветовая синестезия присутствовала у меня с детства. Я всегда точно представляла, какой цвет имеет та или иная нота, и могла, слушая какое-либо произведение, увидеть его в красках.
В одиннадцать лет мама привела меня в кружок истории искусства при Эрмитаже. За пять лет мы прошли через все эпохи. Много занимались греческой мифологией, Египтом. Была стадия углубленного изучения импрессионизма. Нас водили в потрясающие залы, куда запрещен вход обычным посетителям. Из-за этого Эрмитаж я знаю достаточно хорошо. И, когда приезжаю на два-три дня с концертами в Санкт-Петербург, всегда захожу туда, чтобы попасть в те годы.
Живя в Риме и Мадриде, я часто посещала музеи. Параллельно меня всегда интересовала тема дизайна. Один мой старинный приятель, известный нью-йоркский архитектор, специализирующийся на обстановке квартир, иногда брал меня с собой к заказчикам, поскольку ему импонировали мои представления о стиле. Я пару раз помогла ему найти нужный цвет ткани для мебели, чем безумно горжусь.
Елизавета Блюмина на фоне картины «House» (холст, акрил, 2017 г.)Елизавета Блюмина на фоне картины «House» (холст, акрил, 2017 г.)
— О чем твои картины?
— Каждая картина, как правило, связана с музыкой, каким-то определенным произведением. «Дебюсси», «Брамс», «Winterreise»... «Чайковский» напрямую связан с Четвертой симфонией. «Мессиан» — с квартетом «На конец времени». В июне я исполняла это произведение в Большом зале Эльбской филармонии и нарисовала картину во время репетиций. Другую большую работу я назвала «Токката». В следующем году я записываю уже четвертый диск с музыкой Григория Фрида. После двух квинтетов, кларнетовых сонат и фортепианного цикла «Венгерский альбом» я решила целый диск посвятить его фортепианной музыке. У Фрида есть замечательная пьеса — «Токката». Именно она и отражена в моей картине.
Вначале многие свои работы я просто дарила. Воспринимала себя не как художницу, а, скорее, как музыканта, который умеет себя выразить еще и на полотне. Года три назад ко мне в гости приехала одна известная дама из Гамбурга и сказала, что хочет приобрести две мои маленькие картины. Я в восторге заявила, что дарю их ей. На это она ответила: «Намотай на ус: ты не имеешь права ничего дарить. Ты только продаешь. Теперь ты — художница».
— Совет усвоен?
— Мои картины хорошо продаются. Их часто покупают именно музыканты — говорят, что эти работы придают им энергию, помогают творить. Недавно одну приобрела коллега из Зальцбурга. Пианистка из Геттингена купила две. Только что обратился солист Staatsoper Berlin родом из Хорватии. Четыре картины сейчас находятся в приватной коллекции в Ницце. Четыре — в частной галерее Эссена. Картина «Чайковский» висит в Тель-Авиве.
Кураторы галереи Makowski вышли на меня сами и предложили контракт: 6 сентября там открывается моя первая выставка. Галерея находится на Фридрихштрассе, прямо напротив Концертхауса. В дополнение к этому я получила приглашение из Нью-Йорка, и в конце сентября две мои картины — «Дебюсси» и «Стравинский» — отправятся в Америку.
Воспоминание. Холст, акрил. 2017Воспоминание. Холст, акрил. 2017© Елизавета Блюмина
— «Чайковский», «Мессиан», «Токката». Как звуки перевоплощаются в цвет?
— Написание одной картины может занимать много времени. Поначалу иногда долго не получается, но потом меня вдруг кто-то будто начинает вести. Я совершенно не могу понять, почему так, почему именно такие формы. И заранее не могу предвидеть, что это будет за картина.
Рисовать на заказ у меня пока не получается. Например, ко мне как-то пришла знакомая, сказала, что любит зеленые тона, и попросила нарисовать ей картину. Мне было очень трудно, и я так и не смогла себя вдохновить.
Самое удивительное, что я не могу ничего повторить — у меня нет одинаковых картин. Допустим, какая-то работа мне очень нравится. Я пытаюсь нарисовать еще одну, копируя саму себя. И ничего не выходит. Заканчивается тем, что я замазываю все белой краской.
— Слышал, что «вести» художника начинает только на базе непрерывной работы.
— Безусловно. Например, недавно я целую неделю была в турне и почувствовала, что мне очень сильно не хватает процесса рисования. Я рисую каждый день, в основном вечером. У меня очень светлое ателье, много разных ламп. Естественно, потом, при свете дня, мне что-то может не понравиться. Но прямо с утра сесть и начать рисовать мне не позволяет совесть. В это время я занимаюсь на рояле.
Когда постоянно рисуешь, начинаешь сама у себя учиться. Если сравнить мои нынешние картины и то, с чего я начинала, — это огромная разница. В технике, насыщенности, умении использовать цвета. Логику там можно не искать — у меня все дело в красках. Не совсем в формах, а именно в красках, в их элементарном обогащении, в балансе и в смешивании.
Не знаю, имею ли я право называть себя художницей... Если мои картины берут в такие галереи, то, наверное, имею. Да и многие художники стали воспринимать меня всерьез, а не как пианистку, которая рисует. Одна замечательная художница, например, недавно написала: я влюблена в ваши «Квадратики». Эту картину я рисовала очень долго, и сейчас она висит в галерее Makowski. Ко мне также стали обращаться разные фирмы звукозаписи, в том числе Naxos, чтобы использовать картины для оформления дисков.
Моей визитной карточкой стала картина «Memories from Home». Кстати, в ноябре выйдет мой тридцатый двойной диск с произведениями Скрябина, Прокофьева, Фрида, Вайнберга и Канчели. Этот юбилейный сольный альбом я как раз и назвала «Memories from Home», используя для обложки одноименную собственную картину.
Memories from Home. Холст, акрил. 2018Memories from Home. Холст, акрил. 2018© Елизавета Блюмина
— Какое твое обычное рабочее состояние?
— Считаю, что краски, которые я наношу на полотно, должны нести позитивную энергию. Тогда она передается другим людям. Когда тебе плохо, можно заниматься на фортепиано. Во-первых, инструмент лечит. Во-вторых, на носу могут быть репетиции, концерт, новое сочинение, запись диска. Но рисовать я могу только тогда, когда у меня хорошее настроение. Мне, конечно, знакомы художники, рисующие только в состоянии депрессии. У меня все по-другому...
— Ты быстро рисуешь?
— Достаточно быстро. Недавно я видела интервью с одной скрипачкой из Дрездена, которая кроме того, что играет в оркестре, еще и рисует. Она сказала, что рисование, так же как и игра на скрипке, ей дается с очень большим трудом. И длится у нее это очень долго. А другой мой знакомый вообще рисует каждую свою большую картину чуть ли не по полгода.
Я снимаю шляпу перед такими художниками. Но у меня так не получается. Я — человек страшно нетерпеливый, который не может усидеть на одном месте. Мне надо что-то постоянно делать: организовывать, писать книжку, куда-то бежать. За роялем и за рулем — вот единственные локации, где я могу долго находиться. Даже рисую я обычно стоя. Перемещаюсь, обдумываю, вытаскиваю картину, подношу ее то к одному источнику света, то к другому.
Ворота в рай. Холст, акрил. 2017Ворота в рай. Холст, акрил. 2017© Елизавета Блюмина
— Это правда, что в детстве ты много танцевала?
— Я училась в специальной музыкальной школе, но при этом очень хотела быть балериной. Каждый день танцевала часа по три — гораздо больше, чем занималась тогда на фортепиано. Мама в конце концов сдалась и повела меня в Вагановку. Туда меня приняли, но спустя некоторое время отправили на рентген руки — стандартную процедуру для определения будущего роста. И поставили диагноз: один метр семьдесят шесть сантиметров. Это в нынешней хореографии такие показатели не являются проблемой. В частности, я играла сольную партию рояля в гамбургской постановке «Шопена» Джона Ноймайера, и там танцевали очень высокие балерины. Но тогда, в Вагановке, мне сказали: тебя никто не сможет поднять. Возвращайся-ка ты, девочка, обратно в свою музыкальную школу.
Мне было тогда девять лет, но танцевать я продолжала где-то до четырнадцати. Приглашала домой одноклассников, показывала им целые номера. Мама даже хотела ехать со мной в Москву к Улановой. Я обожаю Плисецкую, но Уланова была для меня тогда абсолютнейшей звездой. Так что балет в моей жизни еще очень долго перевешивал фортепиано. В 14 во мне произошел перелом, и я поняла, что все-таки хочу быть пианисткой. Начала хорошо читать с листа, много аккомпанировать певцам. В 16 сыграла Первый концерт Брамса с оркестром.
Но до сих пор, слушая какую-либо музыку, всегда точно представляю, как могла бы это «схореографировать». Как-то даже обращалась в Мюнхенскую оперу — хотела поставить там вместе с Иваном Лишкой, с которым когда-то делала шопеновскую программу у Ноймайера, «Мимолетности» Прокофьева.
 Шенберг. Холст, акрил. 2018Шенберг. Холст, акрил. 2018© Елизавета Блюмина
— Тебе легко было сочетать такую подвижность и неусидчивость с материнством?
— Мы часто переезжали, жили в Риме, Женеве, Мадриде, Дублине. Каждый раз — новая страна, новый язык. Своих маленьких детей я таскала с собой на все концерты, они побывали на всех возможных фестивалях. Единственное, что я патологически ненавидела, — это играть с ними на площадке. В этот момент возникало ощущение, что я просто теряю время. Я не могла сидеть, как клуша, и читать книжку, когда дети с наслаждением играли. Всегда казалось, что мне нужно куда-то бежать и что-то делать, что поезд ушел, а я ничего не выучила.
В Мадриде я взяла няню, как это принято почти во всех испанских семьях. Она приходила к нам каждый день на три-четыре часа, и у меня появлялась возможность заниматься. Я записала в тот период два диска и сыграла 36 концертов в рамках цикла для школьников в Fundación Juan March.
Кстати, последнее выступление мне пришлось отменить. Я была на девятом месяце беременности, но этого никто не замечал. Все думали, что я просто немного толстовата. Позвонив из больницы, я извиняющимся голосом сказала, что не смогу прийти. «Что с тобой? Что случилось?» Мы все потом очень долго смеялись...
— Несмотря на загруженность, ты обычно очень быстро отвечаешь на сообщения.
— Мне так легче. Во-первых, я — забывчивый человек. Если не отвечу безотлагательно, на мне потом будет мертвым грузом висеть все несделанное и неотправленное. Легче сразу поставить точку и продолжить заниматься другими вещами. Иначе я буду походить на пассажира с шестью чемоданами, который не знает, какой взять в руки первым.
Во-вторых, я способна очень быстро переключаться. Может быть, это свойство связано еще с тем, что я играю много камерной музыки. Я записала почти все фортепианные сочинения Мечислава Вайнберга. В его музыке все эти переключения тоже есть: с одного стиля на другой, с одной техники на другую. Только почувствовав, уловив их, можно правильно играть Вайнберга.
Волшебная флейта. Холст, акрил. 2019Волшебная флейта. Холст, акрил. 2019© Елизавета Блюмина
— Есть ли картины, с которыми ты не расстанешься?
— Их много. Мне порой сильно недостает даже тех, которые я продаю. Как-то одна дама уговорила меня продать ей одну картину. Я согласилась, но почти сразу заказала себе печатную копию — для того, чтобы всегда иметь ее перед глазами.
 Некоторые художники говорят, что расставаться с картинами им совсем не трудно. Они сполна получают удовольствие уже в момент создания.
— Расставаться с произведениями мне в большей степени помогает инстинкт бизнес-леди. Я испытываю удовольствие от осознания того, что я что-то продала. Поэтому мне так нравится придумывать проекты, организовывать Гамбургский фестиваль камерной музыки. Я знаю, что могу соединить одного музыканта с другим, привлечь внимание публики, продать концерт.
Глядя на свою картину, я могу достаточно точно определить, продастся она или нет. Дело, наверное, в энергии, исходящей от нее. Но самое смешное, что есть работы, которые мне самой не нравятся, а они вдруг продаются. То есть далеко не все зависит от моей оценки.
Впрочем, найдет картина своего покупателя или нет — для меня не самое главное. Недавно на радио я давала интервью о Григории Фриде. Хочу напомнить, что он был не только композитором, но еще и великолепным художником. У него есть слова, которые мне очень близки: «Если мы играем чьи-то произведения, мы обязаны передать в интерпретации то, что хотел сказать композитор. А когда рисуем, мы гораздо более свободны».
В этом, наверное, и есть самый большой плюс. Когда я рисую, то, в отличие от себя самой как пианистки, я не ограничена какими-то рамками, не сижу в клетке, не связана сроками. Я абсолютно свободна. Могу смешивать самые «кошмарные» цвета с другими «кошмарными» цветами. Некоторые мои картины имеют по пять-шесть слоев. Если мне не нравится, я накладываю слои краски до тех пор, пока не почувствую: так можно оставить. И картина начинает жить...

Ураган "Дориан" достиг "очень опасной" категории и приближается к Флориде

Ураган "Дориан" достиг "очень опасной" категории и приближается к Флориде

время публикации: 16:58 | последнее обновление: 17:10
блог версия для печати фото
Ураган "Дориан" достиг "очень опасной" категории и приближается к Флориде
Национальный ураганный центр США сообщил в субботу, 31 августа, что уровень опасности урагана "Дориан" повышен до четвертого из пяти возможных. Скорость ветра достигает 225 км/ч.
Особую опасность ураган представляет собой для Багамских островов и штата Флорида. Накануне президент США Дональд Трамп заявил, что не исключена массовая эвакуация жителей Флориды, однако "говорить об этом еще рано, возможно, решение об этом будет принято в воскресенье".
Ожидается, что в выходные ураган достигнет Багамских островов, а в понедельник "Дориан" обрушится на Флориду.
Премьер-министр Багамских Островов Хьюберт Миннис сообщил, что жители ряда населенных пунктов уже эвакуированы или эвакуируются в настоящее время.
Во Флориде из-за приближения урагана объявлен режим ЧП, сообщает NBC News.

КАК В СССР ПЕРЕПИСЫВАЛИ ПРОШЛОЕ






Так, друзья — сегодня будет пост о том, как в СССР переписывали прошлое. Думаю, вы все читали знаменитого писатели Оруэлла — его бессмертный роман "1984" и не менее известную повесть "Скотный двор" (в другом переводе — "Ферма животных"), если нет — то обязательно прочитайте, там весьма точные описания моделей всех современных диктатур.

В романе "1984" Оруэлл очень точно описал, как диктаторы стараются "изменить прошлое", чтобы повлиять на умы людей. К примеру, если Океания начинала войну с Остазией, то в газетах утверждалось, что Океания всегда воевала с Остазией, а все упоминания о том, что войны не было — уничтожались. Или более бытовой пример — если килограмм масла начинал стоить 5 долларов вместо 4-х, то в газетах писали так — масло подешевело с 6 долларов до 5-ти, а все упоминания о том, что совсем недавно масло стоило 4 доллара — стирались путём уничтожения и переписывания всех старых печатных источников информации.

Самое интересное во всём этом то, что в СССР нередко "расправлялись с прошлым" именно таким образом, какой был описан у Оруэлла. В сегодняшнем посте — рассказ об одном таком примере, который нашел лично я ещё в детстве.
Речь пойдёт о втором издании "Большой Советской Энциклопедии" — в детстве у меня было полное второе издание этой энциклопедии, откуда я прочитал немало статей. Вообще "БСЭ" выдержала три издания — первое выходило в 1926-47-м, второе издание — в 1949-58-м, а третье — в 1969-78-м. Что интересно, просто так купить эту энциклопедию в магазине было нельзя — моя бабушка получала эти книги по подписке в порядке их выхода.

Второе издание "БСЭ" представляло собой 50 томов с синими корешками (49 томов со статьями по алфавиту и 50-й тематический том под названием "СССР"), которые занимали ровно 4 полки в застекленном книжном шкафу. Думаю, вы обратили внимание, что втрое издание энциклопедии начало выходить ещё при Сталине, а закончило издаваться уже при Хрущёве — вот-тут то и кроется оруэлловщина.

Однажды я листал один из томов "БСЭ", вышедший уже после 1953 года, и наткнулся на одну интересную памятку, которая была вложена в самом начале книги. Вот что она гласила:


ПОДПИСЧИКУ
БОЛЬШОЙ СОВЕТСКОЙ ЭЦИКЛОПЕДИИ

 Госудрствернное научное издательство "Большая Советская Энциклопедия" рекомендует изъять из 5 тома БСЭ 21, 22, 23 и 24 страницы, а также портрет, вклеенный между 22 и 23 страницами, взамен которых вам высылаются страницы с новым текстом.
Ножницами или бритвенным лезвием слежует отрезать указанные страницы, сохранив близ корешка поля, к которым приклеить новые страницы.
Государственное научное издатетельство "Большая Советская Энциклопедия".


Фото: Vmenkov, "Википедия".


Разумеется, я тут же полез смотреть — что же было в том самом томе (том номер 5, Березина — Ботокуды) на пресловутых 21, 22, 23 и 24-й страницах, которые предлагалось вырезать, выбросить и забыть про них.

А было там ни что иное, как статья про Берию — разумеется, полная хвалебных эпитетов. Как можно было узнать из статьи, "под руководством Л.П. Берии партийные организации Закавказья и Грузии провели большую работу по организационнму укреплению своих рядов, по идайно-большевистскому воспитанию членов партии в духе безграничной преданности Центральному комитету ВКП(б) и великому вождю и учителю И.В. Сталину" (точная цитата).

Кстати, не сильно и соврали — члены партии действительно были преданы не народу, а партноменклатуре и лично "вождю и ученому", ради которого писали доносы совершали убийства, вот только в статье об этом уже не сказано.




Потом, конечно, выяснилось, что Берия был преступником, и всю память о нём было приказано уничтожить. В общем, всё в точности как в одном бессмертном тексте (за авторством, вероятно, профессора Веры Афанасьевой), который описывает, как при каждом новом советском генсеке все предыдущие вместе со всем политбюро оказывались негодяями и мерзавцами:




P.S. Кстати, лично я вовсе не исключаю, что многие добропорядочные советские граждане, заперев дверь и задернув шторы, действительно дрожащими руками вырезали и выбросили страницы, вклеив на их место новые. Партия приказала забыть — забыли.


Автор: Максим Мирович
Источник: maxim-nm.livejournal.com

ЧТО ТАКОЕ СИОНИЗМ


 Сионизм - не только книга Герцля, призывы Жаботинского и воля Бен-Гуриона... Сионизм, прежде всего, голос, услышанный стариком - продавцом идолов по имени Аврам. Голос приказал ему разбить идолов, покинуть свой дом и двинуться туда, где он станет Авраамом. Так старик, его жена, друзья и слуги стали первыми, если не евреями, но сионистами. Первыми, кто купил клочок Святой земли в Хевроне. Мало того. тот Голос, услышанный Аврамом, стал Голосом начала той цивилизации, в которой развитый мир живет сегодня. Сионизм, тем самым, перестал быть идеологией народа Торы, а стал ключом к понимаю тех процессов, которые происходят сегодня. Первыми поняли это 50 миллионов христиан-евангелистов США. Отсюда искренняя и честная поддержка Израиля Трампом, перенос посольства в Иерусалим и удаление "Палестинского государства" из официальных документов Госдепа.
 Когда враги Израиля приравнивают сионизм к расизму - это не просто ложь. Это один из актов войны с иудео-христианской цивилизацией: войны с Лондоном и Парижем, Нью-Йорком и Мельбурном... Войны на уничтожение. Поймут это социалисты-атеисты Запада - наш мир выстоит. Нет, его сметут, превратят в развалины варвары, как это уже не раз было в истории человечества и до первого, решительного шага старика-Аврама к сионизму и после этого шага.

АРАБСКИЕ КОРНИ ЕВРЕЙСКОГО СКАНДАЛА


Пишет solomin (solomin) 
2007-11-27 15:37:00
 

Арабские корни еврейского скандала

Дело Эскина оборачивается против Либермана, его спонсоров Михаила Черного и Шлафа, а так же деловых партнеров Либермана в среде арабских террористов



5 ноября в шесть часов утра, в ультраортодоксальном квартале Иерусалима, в нищую полуподвальную квартиру Авигдора Эскина постучала полиция. Дверь открыл 14-летний сын Авигдора - Моти, спросивший у ворвавшихся стражей порядка: "Вы снова пришли арестовывать папу?"

Отголоски этих иерусалимских событий сегодня эхом раздаются и в Москве, и в Лондоне. Пока еще трудно предположить каковы все возможные последствия скандала, но как указывает второй канал израильского телевидения: "Единственное, в чем согласны все вовлеченные в это дело - это в том, что оно зайдет очень далеко".
Странный арест

В этом аресте было много странностей. Люди в форме не раз заходили в этот дом, где койки шестерых детей Авигдора стояли в два яруса рядом друг с другом. В чем только не обвиняли Эскина: в метании при помощи катапульты свиных голов на Храмовую гору (!), в накладывание каббалистического проклятия на главу израильского правительства Ицхака Рабина, от которых он якобы и погиб. За тридцать лет своего проживания на Святой земле Эскин сидел, задерживался и арестовывался многократно. Так что предрассветными визитами людей в форме удивить правого активиста и правозащитника Авигдора Эскина или его семью было нельзя. Только на этот раз следователи явились не из израильской контрразведки ШАБАК (шерут битахон клали - общая служба безопасности), который обычно занимается преследованием ультраправых, а из куда более прозаического отдела по расследованию уголовных преступлений ЯХБАЛь, которая в Израиле обычно занимается русской мафией. Но на этот раз ЯХБАЛь выступал на стороне своих подследственных, преследуя врага и разоблачителя русской мафии, беглых олигархов и связанных ними коррумпированных. И если прежде Эскина преследовали под давлением арабов или левого истеблишмента, то на этот раз донес на него бывший единомышленник, тоже начинавший как активист израильского ультраправого лагеря, ныне благополучно отказавшийся от всего, чему прежде поклонялся, ставший вице-премьером израильского правительства и министром по стратегическим угрозам (!), Авигдор Либерман.

Но наиболее странным было поведение задержанного полицией. Начавший свою славную карьеру арестанта еще безусым пацаном в середине семидесятых в Москве, Эскин хорошо знал, что такое задержание и не раз публиковал свои рефлексии по этому поводу как на собственном сайте, так и в других СМИ: какие документы надо успеть сжечь, что и как прятать, где делать тайники и т.д. Но в то утро он ведет себя как бы вопреки собственным инструкциям.

Выйдя к "гостям" в халате он поглаживая бороду сказал: "Я ждал вас" и указал на стол, где с педантической аккуратностью были разложены документы, фотографии, аудио и видео-свидетельства. Позднее в течение четырех перелопачивая весь дом и окрестности полиция не смогла более найти ничего путного.

Эскин переоделся. Опытной рукой собрал необходимые вещи и спокойно последовал в тюрьму. Так захлопнулась ловушка, которую арестант расставил доносчику.
Политическое самоубийство

Говоря о деле двух Авигдоров в Израиле все чаще вспоминают про "такдим Кацав" - прецедент Кацава. Ведь дело экс-президента Моше Кацава тоже началось с его собственной жалобы на одну из бывших секретарш, а закончилось бесславным завершением политической карьеры, репутацией серийного насильника и досрочным уходом из Дворца президента.

Отправляясь в полицию с требованием заключить под стражу Эскина, Либерман вряд ли мог предполагать, что тем самым он совершает акт политического самоубийства. Ему в голову не могло прийти, что его старый знакомый и бывший руководитель, когда-то посылавший его расклеивать каханисткие листовки, окажется в тюрьме для него более опасным, чем на свободе.

Было известно, что возмущенный предательством Либермана, который из бывшего каханиста превратился в ренегата, готового разделить с арабскими террористами еврейскую святыню Иерусалим Эскин собирает материалы по теме "НДИ и арабы". Но если бы Эскин просто пришел в полицию со своим компроматом, то отдел по международным преступлениям ЯХБАЛЬ вряд ли принял бы все собранные документы и свидетельства к рассмотрению. Ведь у Эскина самого не самые лучшие взаимоотношения с израильской правоохранительной системой. А так получилось, что все антилибермановские улики полиция нарыла сама. Правда и искать ей особенно нечего было. Когда к Эскину явились полицейские, они без труда обнаружили на столике перед входной дверью, ожидавший их, обличительный материал, который осталось лишь подколоть и прошить.

Сегодня дело Авигдора Экина оборачивается против Авигдора Либермана, его спонсоров Михаила Черного и Мартина Шлафа, а так же деловых партнеров Либермана в среде арабских террористов.
За что Дахлан любит Либермана?

В новой книге председателя левой оппозиционной партии МЕРЕЦ Йоси Бейлина "Дневник раненого голубя" этот депутат Кнессета рассказывает увлекательную историю. В одной из своих бесед с министром Палестинской автономии по делам заключенных Мухаммедом Дахланом лидер МЕРЕЦа услышал такую фразу: "Вы, израильтяне, берегите там Либермана, не сажайте его... Он с нами очень дружен". Дахлан просил у своего израильского друга, а в то время Бейлин занимал пост министра юстиции, прекратить уголовное дело против Авигдора Либермана, утверждая, что придет время и Либерман еще окажется чрезвычайно полезным для "мирного процесса".

И время, кажется, пришло. Либерман сегодня занимает едва ли не более левую позицию, чем сам автор "Дневника раненого голубя". Факт, что левый Бейлин поддерживает вотумы недоверия правительству Ольмерта, которое идет в Анаполис как в Каноссу, а все 11 депутатов от фракции НДИ служат Ольмерту лучше, чем его собственная партия "Кадима".

Но только ли мирный процесс, отнюдь не способствующий к мирному результату, имел в виду враг Израиля Мухаммед Дахлан, когда называл Либермана полезным человеком? В журналистом расследовании израильской религиозной газеты "Шаа Това" о Либермане говориться следующее: "В поведении Либермана, о котором нам по-прежнему неизвестно больше, чем известно, всё отчетливее проглядывают мафиозные черты. Именно они позволяют ему с феноменальной легкостью видоизменять свою политическую платформу. То мы слышим из его уст правую риторику, то левую... Диапазон необычайно широк: от призывов к трансферу арабов в стиле Меира Кахане до готовности к разделу Иерусалима... У правых есть свои взгляды, у левых - свои. Что же касается коррумпированных деятелей, то у них никакой идеологии нет, а есть лишь "позиция", которая меняется сообразно с изменяющимся обстоятельствам".

О том что у Либермана есть деловые контакты с лидерами арабских преступных кланов слухи ходили давно. Когда осенью 2000 года Либерман публично в зале заседаний Кнесс сравнил израильского главу правительства Эхуда Барака с генералом Петеном, мол тот то же сначала был прославленным полководцем, а затем стал прислуживать нацистским врагам, то уязвленный этим оскорбительным сравнением Барак рявкнул, про Либермана, что он выставляя себя подобным знатоком истории сам имеет бизнес-интересы на территории палестинской автономии и деловые контакты с руководителями силовых структур ООП. Либерман тогда отбрехался, что дескать в целях политической борьбы глава правительства не имеет право использовать разведывательную информацию, фактически тем самым подтверждая, что все, что сказал о нем Эхуд Барак - чистая правда.
Подвиг честного человека

Эскину удалось сделать то, чего не удалось добиться полиции, враждебным Либерману политикам и журналистам. Добиваясь своей сверхзадачи он не только доказал криминальные связи Либермана с Мартином Шлафом и Михаилом Черным, но впервые по-настоящему изобличил НДИ как партию организованной преступности напрямую связанную с арабскими террористами. Оказалось, что Либерман по уши завяз в истории с казино в Иерихоне, контрабандой оружия, уклонениях от налогов и т.д.

Последствия ареста Эскина не заставили себя ждать. Если Эскина взяли 5-го ноября утром, то вечером того же дня полиция, получив долгожданные доказательства, арестовала по подозрению в крупном мошенничестве и в неуплате налогов на общую сумму более 2 млн. шекелей гражданского мужа скандально известной депутатки фракции НДИ Эстерины Тартман - заместителя генерального директора компании "Дор Алон энергия" Ури Шмуэля.

Полиция долго вела Ури Шмуэля, но никак не могла нарыть достаточной доказательной базы для ареста и изобличения всей либермановско-арабской криминальной сети. Замгенерального директора энергетической компании, поставляющей газ в Палестинскую автономию, подозревался в том, что большая часть топлива, предназначенного для Палестинской автономии, продавалось в итоге на территории Израиля без какой-либо документации, а деньги за продажу оседали на банковском счету Шмуэля и других соучастников либермановской преступной корпорации. Одновременно с этим Налоговое управление переводило автономии возврат по НДС в размере нескольких десятков миллионов шекелей. На вырученные таким способом средства Шмуэль приобретал недвижимость и ценности - как на свое имя, так и членов его семьи.

9 ноября суд продлил срок содержания Шмуэля под стражей еще на неделю и отметил, что "исходя из данных, обнаруженных следствием в одном из банковских документов, необходимо обратиться к Кнессету с просьбой о некоторых действиях, которые позволят завершить расследование".

Юристы прокомментировали эту абстрактную фразу как намек судьи на необходимость лишения Эстерины Тартман депутатской неприкосновенности. Отметим, что этот шаг позволяет привлекать депутата к уголовной ответственности и проводить обыск в его доме.

Как выяснила, на основе утечек из полиции корреспондент газеты "Макор ришон" Пазит Равина, арабские деловые партнеры Ури Шмуэля финансировали партию Либермана. Например, деньги Либерману давал араб Айман Хауаджа из Лода, бывший ключевой фигурой в махинациях, проводившихся супругом Тартман. Какие именно блага Айман Хауаджа получил от Либермана взамен - пока до конца не выяснено. А Ури Шмуэль продвинул на пятое, проходное место в Кнессет свою жену.

Государство Израиль понесло от действий Шмуэля и Хауаджи дополнительный урон. Полагая, что бензин поставлен в ПА, оно - в соответствии с условиями Ословского сговора - исправно возвращало "автономии" многомиллионные налоги с якобы приобретенного ею товара.

В беседах со следователями и сотрудницей "Макор ришона" Хауаджа признался в своей части содеянного. Шмуэль пока остается под стражей, Тартман приглашена в полицию на допрос.

В том же номере газеты "Макор ришон" повествуется и о других сомнительных "топливных" гешефтах с участием членов "Нашего дома Израиля" Исраэля Хасона и Софы Ландвер.

Но все первые публикации - это только верхние слои вскрытого Эскиным айсберга. Основные материалы ЯХБАЛЬ держит пока в разработке, готовя новые громкие. Достоверно известно пока только то, что у Эскина обнаружены доказательства причастности к арабским бизнесам Либермана Михаила Черного и Мартина Шлафа, материалы касающиеся наличных денег переданных Дмитрием Радышевским одному из министров от партии Авода в конце 2005 года, материалы касающиеся азербайджанских авантюр Йосефа Шагала, сведения об иностранных бизнесах Стаса Мясежникова и т.д. Один из документов обнаруженных у Эскина по всей видимости будет иметь сокрушительные последствия для представителей русскоязычных СМИ в Израиле. Это список журналистов, которые работали на партию НДИ в ходе предвыборной кампании 2006 года и получали оплату из Фонда Михаила Черного. Рядом с каждым именем стоит сумма.