суббота, 13 апреля 2019 г.

КАК МЫ ГРАБИМ СЕБЯ САМИ

Выборы в кнессет обошлись Израилю в 4 млрд шекелей

Каждый депутат кнессета обошелся в период выборов в 82 тыс шек. в месяц.
По сообщению «Исраэль ха-йом», нерабочий день выборов в кнессет обошелся государству в 2,5 млрд шек. Остальные деньги были потрачены на логистику и партийное финансирование. В общей сложности выборы обошлись в 4 млрд шек, — то есть более чем в 1000 шек за бюллетень, включая и недействительные голоса. 
Эти расчеты не окончательные, и расходы могут оказаться и более значительными, хотя часть денег вернется в кассу. Так, списки, не набравшие 3,25% голосов должны будут вернут все полученные от государства на проведение выборов деньги. Кроме того, списки, сумевшие провести в кнессет меньше депутатов, чем у них было в предыдущем составе парламента, должны будут вернуть разницу в финансировании. 
Прямые расходы на депутатов составили 1,7 млн шек на члена кнессета. В эту сумму входят единоразовое партийное финансирование в размере 1,375 млн шек и текущее партийное финансирование в размере 82 тыс шекелей в течение четырех месяцев. Стоимость проведения самого дня выборов составляет около полумиллиарда шекелей, а бюджет Центральной избирательной комиссии — 238 млн шек
А.К. И что, в итоге, изменилось за эти миллиарды? ДА НИЧЕГО!

ТРАМП: ИЗРАИЛЬ НЕПОДСУДЕН ГААГСКОМУ ТРИБУНАЛУ

  •  
В МИРЕ13 апреля 2019

Белый дом: «Израиль неподсуден Гаагскому трибуналу»

: Дональд Трамп
Администрация Трампа угрожает Международному уголовному суду в Гааге санкциями в случае, если он даст ход искам против Израиля.
Последние были названы в этом контексте рядом американцами и военными других союзников США.
В пятницу президент Трамп объявил о своей победе в борьбе с международным судом, когда суд в Гааге не принял иск, требующий расследовать деятельность американских военных в Афганистане.
После этого Белый дом опубликовал заявление, в котором упоминаются и израильские военные.
«С момента создания Международного уголовного суда США отказывались присоединиться к нему из-за его слишком широких и неподотчетных обвинительных полномочий, из-за угрозы, которую он представляет суверенитету США и других недостатков, которые делают его нелегитимным. Любая попытка преследования американского, израильского и другого союзнического персонала будет встречена решительным и жестким ответом», — сказано в заявлении. Текст цитирует Jewish Telegraphic Agency.
Это второе такого рода заявление, в котором прямо названы израильтяне.
В марте госсекретарь Майк Помпео сказал, что представителям Международного уголовного суда, расследующим деятельность американцев и израильтян, будет запрещен въезд в США.
Палестинские представители уже подавали в Гаагский суд иски против израильских военных. В декабре представители суда сообщили, что завершают предварительное расследование обвинений в совершении израильской армией «преступлений» на палестинских территориях.
Недавно посол ПА в ООН Ибрагим Храйши угрожал на заседании Совета ООН по правам человека подать иск против Израиля за действия ЦАХАЛа на границе с сектором Газы, которые он назвал «военными преступлениями».

НЕТ "УМЕРЕННОГО ИСЛАМА"

Действительно ли ислам религия мирная, а жестокость от плохих переводчиков и толкователей?


Фото: из статьи
«Если вы считаете, что у либеральных СМИ нет никаких табу и самоцензуры, попробуйте серьезно и аргументированно поговорить с ними, например, об исламе», — написал в «Фейсбуке» Михаил Крутихин — крупнейший в стране нефтегазовый аналитик, он еще известен как востоковед, специалист по Ирану. Много лет жил и работал на Ближнем Востоке, наблюдал Исламскую революцию. Читает по-арабски и по-персидски, Коран изучал в подлиннике. Мы поговорили с Михаилом Крутихиным под девизом «никаких табу». Разговор получился не только об исламе, но и о других «скрепах».
Михаил Иванович, вы не верите, что разговор об исламе возможен без самоцензуры?
— Я это вижу: как только разговор заходит об исламе, начинаются какие-то увиливания, уход в сторону. Это происходит не только в России. Журналисты боятся, что их обвинят в исламофобии. И в целом, я думаю, все это объясняется страхом. Мы видим, что террористические акты, нападения на журналистов и так далее очень часто происходят именно под мусульманскими знаменами.
Это может происходить под знаменами не только мусульманских, но и любых фанатиков.
— Просто посмотрите на число терактов в мире — и вы увидите, что совершенные мусульманами по статистике дают фору абсолютно любым другим.
В Мьянме буддисты убивают мусульман. В Индии индуисты нападают на христиан. Я уж не говорю про Аум Синрике в Японии.
— Да, все религиозные фанатики примерно одинаковы. Но мы с вами говорим о цивилизованном обществе, а в нем, как только журналисты пытаются хоть как-то критиковать именно ислам, следует наиболее острая реакция. Наиболее оголтелая.
Вы считаете, предпосылки к этому надо искать в религии? Не в церкви как институте, не в служителях, не в толкованиях, а именно в самом исламе?
— В 2006 году в Пентагоне собрали группу экспертов, чтобы определить идеологическую основу терактов типа нападения на башни-близнецы в Нью-Йорке. И эта группа пришла к выводу, что вся идеология основана на положениях, сформулированных в Коране. Ислам не развивается так, как развивались другие религии, ставшие со временем терпимее. Как, скажем, христианство по сравнению с веками крестовых походов и инквизиции. Ислам от времен завоевательных походов, по сути, не отходит.
Может быть, времени просто мало прошло? Это самая молодая религия, когда другие ходили в завоевательные походы, она только зародилась.
— Да, это — во-первых. Ну, давайте подождем еще пару тысяч лет и посмотрим, что останется. Во-вторых, в самом исламе содержится строжайший запрет на его развитие, на то, чтобы как-то осовременить его нормы. Вспомните, как премьер-министр Турции Эрдоган сказал: «Термин «умеренный ислам» уродлив и оскорбителен. Нет никакого «умеренного» и «неумеренного» ислама. Ислам есть ислам — и точка». Давайте заглянем в Коран. Седьмая сура, 203-й аят: «А когда читается Коран, то прислушивайтесь к нему и молчите. Может быть, вы будете помилованы». Коран вообще очень тяжело читать.
Тяжело читать — или тяжело правильно толковать?
— Вот кажется, что мусульманином быть очень просто. И кажущаяся простота этой религии подкупает. Вроде бы достаточно следовать пяти обязательным столпам. Признавать, что есть единый Аллах, а Мухаммад — пророк его. Регулярно поститься. Пять раз в день совершать намаз. Совершить хадж в Мекку. Подавать бедным. Вот вроде бы и все. Это просто и требует, казалось бы, только механических усилий.
Такие внешние проявления есть в каждой религии. Но за ними есть внутреннее наполнение: спасти, скажем, душу.
— В исламе абсолютно нет представления о том, что надо каким-то образом спасать душу.
Есть ведь какие-то заповеди, запреты?
— Да, дальше человек начинает вникать: чего еще от меня требует моя религия. И тут выясняется, что ислам — это еще и политическая идеология. В Коране очень и очень строго написано, что самое главное — это завоевание мира.
Уж как христиане когда-то завоевывали мир…
— В исламе речь идет не просто о завоевании мира, а о сражении с неверными. Коран, 8-я сура, 40-й стих: «Сражайтесь с ними, пока не будет искушения и религия вся будет принадлежать Аллаху». Все другие религии исключаются. Власть повсюду должна принадлежать мусульманам. Что происходит с теми, кто не уверовал? В Коране 109 аятов призывают к решительному сражению с неверными. «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте, поистине Аллах не любит преступающих. И убивайте их, где встретите. Изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас. Ведь соблазн хуже, чем убиение». «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то — удар мечом по шее. А когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы». То есть связывайте их. «Либо милость потом, либо выкуп, пока война не сложит своих нош».
Мусульмане объясняли мне, что их религия мирная, а жестокость привнесена плохими переводчиками и толкователями.
— Когда публика начинает читать Коран, то читают обычно не тот подстрочный научный перевод, который сделал Игнатий Крачковский. Читают то, что называется толкованием смыслов и переводами. В них на каждой странице множество предложений в скобочках. Вот если написано «удар мечом по шее», то в скобочках будет: «во время битвы, в войне».
По-вашему, толкования, наоборот, смягчают Коран?
— Они его сглаживают, осовременивают. А этого делать как раз нельзя. Сам Коран запрещает искажать его текст. У неверных, сказано в тексте, есть три возможности. Первая — обратиться в ислам. Вторая — жить в мусульманском обществе на птичьих правах, признавая его законы, и платить дополнительный налог за то, что вы иноверец. Третье — вас уничтожат.
Давайте вспомним, как в средневековой Испании христиане поступали с евреями. Ровно то же самое было.
— Абсолютно точно. Но в Коране, повторю, установлен строжайший запрет на осовременивание.
Все религии, как мы знаем, стремятся к «скрепам».
— Ислам не только не развивается. У великих аятолл, того же Хомейни, есть трактаты предписаний, где они говорят, что должен делать мусульманин, а чего он делать не должен. Читаю список того, что для мусульманина считается грязным, нечистым. Таким, прикосновение к чему требует ритуального омовения, иначе намаз нельзя совершать, молитвы не проходят. И что я вижу? Помимо крови, мочи, кала и так далее — там есть просто немусульмане. Вот если мусульманин пожимает руку немусульманину, он должен потом как следует помыться.
Вы видели таких мусульман среди нормальных людей, не фанатиков?
— Это не фанатизм. Эти люди — фундаменталисты: те, кто понимает нормы так, как их когда-то предписали. Иранцы, приезжающие в Россию, руки вам не подадут. Они особенно не подадут руку женщине. Или потом будут совершать омовение. Потому что мы для них — нечистые.
Давайте посмотрим на православие: у фундаменталистов очень много подобных заповедей. И если мы употребим термин «умеренное православие», то многие верующие тоже сильно обидятся.
— Подозреваю, что многие «православные» у нас не подозревают, что их вера — это христианство. Если бы такие «православные» почитали хотя бы одно из Евангелий, если бы они посмотрели, что такое Нагорная проповедь, они бы увидели массу очень гуманных вещей. А давайте заглянем в Коран. «Поистине злейшие из животных у Аллаха — те, которые не веровали, и они не веруют». Они «как скоты, даже более заблудшие». Это я цитирую из восьмой и седьмой сур. «Это худшие из тварей». Мне часто возражают: дескать, в Коране есть замечательная глава о том, что нет принуждения в вере. Но прочитайте эту главу дальше. Принуждения нет, но если вы не стали мусульманином, то вам грозит истребление.
Принуждать — никто не принуждает, просто убьют?
—В десяти местах в Коране есть предписания, как мусульмане должны поступать с немусульманами. Для последних существует разница. Есть «люди Писания» — иудеи и христиане. И есть все остальные. Дальше цитирую из четвертой суры: «О вы, которые уверовали! Не берите неверных друзьями вместо верующих». В пятой суре: «О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями, они друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине Аллах не ведет людей неправедных». И дальше — то же самое, только другими словами. «Поистине неверующий для вас — явный враг». То есть любой немусульманин — враг. Сейчас это даже ужесточено. Особенно применительно к евреям.
Это как раз есть понятно: евреи у них под носом создали государство, которое еще и процветает. Конечно, безобразие. Но с Кораном это, согласитесь, напрямую не связано, тут, скорее, геополитика.
— Читаю из девятой главы: «О вы, которые уверовали! Сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам. И пусть они найдут в вас суровость»
Даже рядом жить нельзя?
— Нельзя. «Боритесь с ними этой великой борьбой» — 25-я сура. Кстати, слово «боритесь» — это арабское джихад.
В Библии тоже много жестокого.
— Скорее, в Ветхом Завете. В Евангелиях такой жути нет. Там как раз «подставь вторую щеку».
В Коране тоже есть призывы к добродетели, к помощи ближнему.
— Есть. Даже много. Но каждый раз оговаривается: это только внутри мусульманской общины. Заглянем в «Предания из жизни пророка». Там есть совершенно недвусмысленное предписание: выход из ислама карается смертью однозначно.
Люди, принявшие ислам в наши дни, объясняют, что их привлекли идеи всеобщего равенства, братства и справедливости, которые провозглашаются в этой религии. По таким же причинам другие становятся не мусульманами, а социалистами.
— В социализме много чего похоже на ислам. В исламе всегда было много социального. В первые века исламских завоеваний, во времена триумфального шествия ислама по миру, работали не только мечом, но и идеологией. Мусульмане предлагали очень привлекательные условия. Вместо чудовищных налогов, существовавших в Византийской империи и в Иране, вводился один очень простой и невысокий налог для мусульман — ушар (десятина). И много публики примкнуло к мусульманам именно по этой причине.
Это в Средние века. А сейчас почему люди из немусульманских семей решают принять ислам? Разве не из-за тех самых идей социальной справедливости?
— Людям хочется с чем-то бороться. Сейчас наступила эпоха популизма. Это явления одного порядка: когда граждане Америки голосуют за Трампа, они мечтают о каких-то переменах, то же самое — Исламское государство и распространение ислама. И даже исламский терроризм. Люди хотят переделать мир, потому что недовольны им. Многие просто не поспевают за развитием — технологий, форм человеческого общения, за глобализацией. Они хотят притормозить: побороться за какие-то «традиционные ценности». Мир для них слишком быстро движется вперед.
Мы сейчас точно продолжаем разговор об исламе? Ведь ровно это мы видим в собственной стране независимо от религии.
— Да, это явление того же порядка. И в Европе мы видим, как люди правеют, стремясь к традиционным ценностям. «Не повинуйся же неверным и борись с ними этой великой борьбой», это идеология ислама. Люди стремятся примкнуть к большой общине, при этом они ощущают себя очень позитивно. Особенно когда им говорят о пути к величию этой общины.
Я знаю другие примеры, когда люди много кричат о прошлом и будущем величии, хотя сами не имеют к нему никакого отношения.
— Да-да, как фанаты каких-нибудь футбольных клубов: они что, сами голы забивают? Нет, они тоже примыкают к общине. Людям хочется примкнуть к какой-то большой общине. А ислам — это боже упаси проявить какую-то индивидуальность. Моя любимая цитата из Корана — 49-я сура, 12-й стих: «О те, которые уверовали! Берегитесь многих мыслей».
Как знакомо-то!
— Просто следуйте указаниям. Не надо думать о душе, у тебя есть четкие указания. Открываю книгу Хомейни — начинается она словами о том, что если вы сами не сумели установить причинно-следственную связь между предписаниями Корана и собственной жизнью, то просто прикрепитесь к какому-нибудь богослову и следуйте всему, что он скажет. Что, например, делать, если во время поста вы нечаянно проглотили муху? Такие эпизоды очень характерны в книге Хомейни. Мусульманин задает вопросы — аятолла отвечает, а список его ответов публикуется в виде большого трактата. Обсуждается много важных проблем, в частности — физиологических. Но души там нет, нет спасения, нет гуманных ценностей.
Какие условия привели к тому, что в VII веке сформировалась религия именно с такими устоями?
— К тому времени ослабли две очень мощные империи — Византия и Иран. В них были древние традиции, наука, культура, литература. Но все империи рано или поздно приходят к закату. И многие рассуждают о мусульманской цивилизаторской миссии, о том, что мир ислама, завоевав остатки этих двух империй, много дал всему человечеству. Но один мой знакомый востоковед, норвежец, пишет: «Захват остатков Византии и Ирана бандами бесписьменных бедуинов можно уподобить дикарю, который ворвался в библиотеку, убил часть библиотекарей, остальных заставил молиться на каменный сарай в аравийской пустыне, а себя объявил хранителем всех накопленных книг».
Вы хотите сказать, что великая культура, которую мы знаем, это не заслуга ислама? А как же Исламский Ренессанс?
— Когда арабы завоевали полмира, дикари с мечами и на лошадях получили доступ к величайшему наследию великих империй. И объединили его общим языком — арабским. И мы говорим об Исламском Ренессансе. Но это — не потому, что он был именно исламский.
Как получилось, что великая когда-то цивилизация пришла к тому, что сегодня на этой территории беднейшие народы живут в странах с несимпатичными режимами?
— Посмотрите, сколько лауреатов Нобелевской премии есть в мусульманском мире.
Мне приходят в голову Малала Юсуфзай и Анвар Садат, но это — премии Мира. Орхан Памук — писатель. В науке есть выходцы из арабских стран, правда, ставшие американцами. Эрдоган говорил, что мусульман просто несправедливо притесняют.
— Ислам остановился в развитии. Культурное наследие империй постепенно перешло в другие края. Посмотрите на гигантскую Османскую империю: ни по индустриальному развитию, ни по культуре, литературе она не могла тягаться с Европой. Ислам затормозил развитие.
Почему? Что есть такое в религии, что ею вы объясняете замедление развития общества в целом?
— Востоковеды конца XIX века объясняли это фатализмом ислама. Бог дал — бог взял. Ничего не надо развивать, все как дано — таким останется, мы ничего сделать не можем. Коран не призывает стремиться к прогрессу, к получению знаний — боже упаси. Наоборот — я вам уже цитировал: «Берегитесь многих мыслей». Ни о чем сами не думайте, а спросите у богословов.
Абу Али ибн Сина — персидский ученый, врач. Поэты Хафиз Ширази, Омар Хайям…
— Да, семь веков славы Ирана, потрясающая литература. Немецкие поэты считали, что это лучше всей европейской поэзии вместе взятой. Фирдоуси, Низами, дидактические поэмы Саади…
Вот-вот.
— Как только это великая литература, которую читает весь мир, — это, извините, атеисты. Они все были абсолютными безбожниками. Как только кто-нибудь вроде Джами или Руми начинает ударяться в богобоязненность, читать его невозможно. Это уже не литература. И в то время, когда было попустительство хорошей литературе, когда мусульманские правители смотрели на это дело сквозь пальцы, все очень даже хорошо развивалось. Как только внедрялась религия — это был тормоз.
Это можно сказать о любой идеологии, необязательно религиозной. И необязательно древней. Мы видели, что случается с культурой, в которую лезет идеология. Или, скажем, с экономикой, которую хотят приправить патриотизмом. Но в некоторых таких обществах неплохо развивалась наука, особенно если она нужна была для завоеваний.
— Для развития науки тоже требуется творческое мышление. Я 13 лет прожил на Востоке — и в Иране, и в арабских странах. Сталкивался с местными преподавателями вузов, со студентами, с курсантами военных вузов. Главный принцип там исходит все из того же положения в Коране: «берегитесь многих мыслей». Это заучивание наизусть. Как только студент начинает пороть отсебятину, его сразу одергивают и напоминают, дальше чего ходить не надо. Это подавление любой индивидуальности и творчества. Молодежь постоянно загоняют в какие-то рамки. Когда в Иране происходила революция, свергали шаха, то люди, вместо того чтобы самостоятельно что-то совершать, бежали к университету, где на стенах висел список литературы, которой надо следовать, чтобы стать настоящими революционерами. Зайдите в большую мечеть в крупном городе — там тихо, прохладно, студенты сидят или ходят с учебниками и просто зубрят. Зазубривание — это страшно.
Сирия до 2010 года славилась прекрасной медициной.
— Правильно. В Сирии были прекрасные медики. Мне глаза оперировал сириец — замечательный врач. Все отлично, пока не вмешивается религия. А сколько замечательных математиков — иранцев? Они работают, например, в NASA.
Вот видите.
— Но это тоже до тех пор, пока не вмешается религия.
Они все атеисты?
— Египетский писатель Нагиб Махфуз — лауреат Нобелевской премии. Это действительно очень хороший писатель. Его главная книга — «Дети нашей улицы». Опубликовали ее только потому, что Гамаль Абдель Насер разрешил публиковать выпусками в газете. Вторым изданием ее смогли выпустить только в Ливане, где была развита веротерпимость. Это потрясающий роман: он вывел бога, первых пророков и Адама и Еву как жителей улицы в Каире.
Какое ужасное богохульство.
— Абсолютное богохульство! Но это роман-предшественник «Ста лет одиночества» Маркеса. Когда Нагиб Махфуз превратился в богохульника — он стал великим писателем. Или лауреат Букеровской премии Салман Рушди, которого Хомейни приговорил к смерти.
За роман под названием «Сатанинские стихи».
— Именно!
Фундаментально все религии стремятся не развиваться, а хранить «скрепы». Но в христианских странах развитие проделало общество. Разве в мусульманских странах общество не развивается?
— Сильно сомневаюсь. Я вижу, как там воспитывается молодежь: зубрежка, никаких отступлений от установленной нормы. Когда-то в Ливане меня пригласили прочесть курс лекций в университете. Я отказался, потому что специализировался на другом направлении. Профессора жутко удивились, что бывают какие-то направления: у нас, говорят, если человек выучил нужный курс, он может его преподавать, не отступая ни на шаг.
Вы начали разговор с терактов. Но известные нам террористы – это, в основном, не «понаехавшие» на Запад фанатики, а иммигранты во втором или даже третьем поколениях. При чем тут ислам?
— Я беседовал с коллегами в Северной Европе — в Швеции, в Норвегии. Туда приезжает много мусульман. Коллеги рассказывают: первое поколение привыкло вкалывать, эти люди быстро находят работу, открывают лавочку, садятся за руль такси. Упорно работают, пытаются интегрироваться. А вот их дети, которые родились в западной стране и поступили в западные университеты, выросли-то в мусульманской общине. И у них начинается «демократизация»: они понимают, что тут им все позволено. При этом они грамотные — смотрят в идеологическую сущность Корана, где сказано, что надо мир завоевывать. Получается взрывоопасная смесь: грамотные люди, которые читают Коран. Теперь они хотят изменить мир.
Автор: Ирина Тумакова.

Что означает нынешний президентопад

Что означает нынешний президентопад

Уход ветеранов-автократов в разных краях стал похож на эпидемию. Но сценарии передачи власти не предусматривают переход к свободе.

Россия помогает несостоявшимся самодержцам просто ради того, чтобы насолить Западу.© Стоп-кадр видео
Словно бы вернулась «Арабская весна». Если свержение тяжело больного 82-летнего алжирского правителя, которого в последние годы даже по местному ТВ старались не показывать, выглядит физиологически назревшим, то смещение бодрого 75-летнего суданца Омара аль-Башира, который, кажется, обещал России морскую базу, а потом раздумал, смотрится как революционный акт.
Автократии делятся на состоявшиеся и несостоявшиеся. Алжирский военно-бюрократический правящий класс, при всех его особенностях, доказал свою жизнеспособность и мог позволить себе довольно долго терпеть впавшего в маразм диктатора, привыкнув к нему за двадцать лет нахождения у власти. Он был свергнут коллегами только ввиду стопроцентной своей амортизации, а также ради того, чтобы успокоить разбушевавшиеся низы.
А вот тридцатилетка аль-Башира была ознаменована потерей Южного Судана, резней в Дарфуре и массовыми убийствами более умеренного масштаба, жертвами которых стали многие сотни тысяч людей. Хотя аль-Башир с присущим ему юмором советовал Международному уголовному суду съесть выписанный ордер на его арест, удачливым правителем он точно не был: суданское государство под его руководством распалось на несколько кусков, и даже привилегированной части его подданных, арабам-бедуинам, жить было несладко. Чувства тамошних военных попали в резонанс с гневом вышедших на улицы масс, и коллектив ближайших сподвижников (а также помощников во всех его прежних делах) уволил правителя, сохранив ему, кажется, жизнь.
Алжирский сценарий — не единственный вариант транзита власти в состоявшейся автократии. Полтора года назад 93-летнего Роберта Мугабе соратники убедили, что тридцать семь лет у руля для Зимбабве — достаточно. И гуманно отправили старца в почетную отставку — ну прямо как Хрущева. 
А в гораздо более близком к нам Казахстане 78-летний основатель страны Нурсултан Назарбаев после тридцатилетнего правления сумел сам определить степень почетности и плавности своего ухода. И даже держит интригу. Ведь кто в июне займет должность президента, т. е. вряд ли первого, но хотя бы второго человека в государстве, до сих пор не очень понятно.
Как видим, уверенно стоящие на ногах автократии достаточно легко заменяют состарившихся вождей, обходясь при этом и без радикальной перестройки режимов, и без чрезмерного вмешательства внешних сил. 
Расчет на то, что уход диктатора открывает дорогу свободе, во втором десятилетии XXI века чаще всего не оправдывается. По крайней мере в тех краях, где свободы до сих пор не было. Правда, в Алжире предстоят выборы, заранее объявленные торжеством демократии. Но стоит вспомнить недавний египетский эксперимент. Когда идеократический режим, избранный народом после свержения маршала Мубарака, начал готовиться к истреблению старой руководящей военной касты, эта каста предпочла выжить и путем контрпереворота вернула себе бразды.
Совсем другие сценарии видим в так называемых несостоявшихся государствах. То есть в многоплеменных, многоконфессиональных, разнокультурных, распадающихся на части и время от времени скрепляемых только силой, причем сплошь и рядом не местной.
Диктаторы там, конечно, тоже обитают, но чаще не по одному. И разобрать, кто есть кто в их грызне, не так просто.
Власть над большей частью официальной Сирии формально в руках потомственного правителя Асада. Но все-таки не над всей прежней его страной, да и в Дамаске он держится только до тех пор, пока за его спиной Иран и Россия.
Другая международно-правовая фикция — Йемен. Кажется, там есть какой-то правитель или даже несколько враждующих вождей, но не будь в Йемене саудитов, эти земли раскололись бы по каким-нибудь другим линиям или просто были бы оприходованы тем же Ираном.
А распавшаяся Ливия вернулась в топ-новости благодаря торжественно анонсированному триполийскому походу 76-летнего фельдмаршала Хафтара, триумфы которого оспариваются, впрочем, его врагами, а в самоназваниях противоборствующих сторон путаются даже знатоки.
Разумеется, у любого кандидата в автократы в каждой несостоявшейся стране есть свои внешние болельщики, интересанты, финансисты и поставщики оружия. Иначе он просто не взялся бы за работу.
Говорят, будто во все края, где разгорается хоть какая-нибудь смута, начинает течь российское вооружение, и если неудобно послать кадровых военных, то едут сотрудники ЧВК. Может быть, кое-что преувеличивают, а местами и клевещут. Но инстинктивное желание застолбить как можно больше точек на глобусе явно прослеживается.
На восстановление мировой империи это не тянет. Не те нынче ресурсы. На помощь идейно близким — тоже. Идеи у них у всех разные, а часто и вовсе никакие. Желание наших магнатов наложить руку на местные природные богатства? Иногда его и не скрывают. Но соревноваться в таких делах с Китаем — дело безнадежное.
Подозреваю, что главный мотив — бескорыстный. Просто подразнить Запад, подпортить любые его игры, где бы он их ни вел. Вот такой симбиоз великой ядерной державы с целой стаей несостоявшихся самодержцев, алчных паразитов, ждущих удобного момента, чтобы обмануть. Одним словом — весна.
Сергей Шелин

Государство не платит за обман "русских русскими": эпилог дела Григория Лернера

Государство не платит за обман "русских русскими": эпилог дела Григория Лернера
Верховный суд отклонил апелляцию группы вкладчиков, ставших жертвой финансовой пирамиды осужденного мошенника. Чем руководствовался суд и почему отказался возместить ущерб?
Григорий Лернер. Фото: Ярив Кац
Григорий Лернер. Фото: Ярив Кац
Коллегия из трех судей Верховного суда (БАГАЦ) отклонила апелляцию сотен израильтян, пострадавших от масштабной аферы предпринимателя Григория Лернера (Цви Бен-Ари). Вкладчики требуют от государства признать ответственность за действия компании, созданной с единственной целью – обманывать граждан.

Ранее окружной суд Тель-Авива отклонил подобные требования, после чего группа обманутых инвесторов пыталась обжаловать решение в БАГАЦе, утверждая, что государство в лице Управления ценных бумаг, прокуратуры, полиции и Службы исполнения наказаний обязано следить за деятельностью компаний, вроде той, что была создана Лернером, предупреждать израильтян о рисках, а при необходимости – защищать.

По мнению вкладчиков, из-за халатности, проявленной государственными структурами, им был нанесен ущерб в размере 62 миллионов шекелей, которые они и требуют компенсировать.

Поясним, что речь идет о событиях, разворачивавшихся с октября 2004 года по начало 2006 года. Именно в то время Григорий Лернер, который затем сменил имя на Цви Бен-Ави, создал в Тель-Авиве компанию "Роснефтегазинвест Лтд", представлявшую по сути финансовую пирамиду.
Григорий Лернер. Фото: Эль Альграт
Григорий Лернер. Фото: Эль Альграт
Предлагая гражданам инвестировать деньги в крайне доходное предприятие, Лернер обещал прибыль в размере до 24% годовых (под сертификат с гарантией, что деньги и дивиденды можно получить по первому требованию). В результате деньги, внесенные доверчивыми инвесторами, пропали.

Пострадали от аферы около 2500 человек, в асболютном большинстве репатрианты из бывшего СССР (рекламная кампания велась только на русском языке).  572 из них пытаются вернуть потерянные деньги через суд.

Судьи Верховного суда Алекс Стайн, Дафне Барак-Эрез и Офер Гросскопф, отклонив апелляцию, пояснили, что люди, "пытавшиеся извлечь быструю прибыль, вопреки здравому смыслу", обязаны были отдавать себе отчет о возможных последствиях. "Инвестиция с постоянной месячной прибылью в 2% с привязкой к индексу есть вещь невозможная и выходящая за разумные рамки", - записали в своем постановлении судьи.

Они также пояснили, что вкладчики обязаны были понимать, что "берут на себя неоправданный риск" не только потому, что соглашаются на невыполнимые условия, но потому, что предложение исходило от Григория Лернера – к тому времени уже всем было известно о его предыдущих махинациях (соответствующие публикации появлялись в СМИ на иврите и на русском языках).

Вместе с тем, как отметили судьи в своем постановлении, вкладчики решили, что Лернер – "финансовый гений, которого необоснованно преследует израильский истеблишмент за то, что он родом из СССР и действует нестандартным образом".

Мошенничество на 62 миллиона


В постановлении Верховного суда напоминается, что за обман вкладчиков на 62 миллиона шекелей Григорий Лернер предстал перед судом и был приговорен к 10 годам лишения свободы и крупному штрафу.

Истцы в свою очередь доказывают, что преступная деятельность Лернера была бы невозможной, если бы государственные органы выполняли свои обязанности. К примеру, Управление ценных бумаг контролировало бы деятельность "подозрительных" компаний, Служба исполнения наказаний осуществляла должный надзор (Лернер создал компанию в то время, когда отбывал условное наказание за прежние преступления), а прокуратура и полиция – профилактировали и пресекали мошенничества.

Истцы считают, что полиция обязана была предупредить граждан об опасности и обнародовать соответствующие уведомления в прессе, заявив, что Лернер – опасный экономический преступник и иметь с ним дело нельзя.

В свою очередь Верховный суд разъяснил, что у полиции нет и никогда не было подобных полномочий, а посему осуществлять "пропагандистскую кампанию против Лернера" она была не вправе, следовательно никакой халатности не допустила.

Суд также отклонил утверждения истцов в том, что предупредить общественность должно было Управление ценных бумаг. Обязанности Службы 
исполнения наказаний, как отмечено в постановлении БАГАЦа, сводятся к "управлению местами лишения свободы и обеспечению безопасности, здоровья и благополучия заключенных". Полномочия ведомства не включают надзор за вышедшими по УДО заключенными ("асир бе-ришаён"), так же как и "профилактику причинения ими ущерба третьим лицам, подобно тому, что причинил Лернер".

Суд также постановил, что "в данных обстоятельствах невозможно оспорить решение суда нижестоящей инстанции ("бейт-мишпат кама") о том, что предупреждения Управления ценных бумаг или полиции способны были изменить ситуацию.

"Тех, кто верят, что Лернер – невинная жертва правосудия, подобно Дрейфусу, и что инвестиция может иметь реальную прибыльность в размере 24%, это бы не остановило", - считают судьи.

"Податели апелляций утверждают, что власти действовали в отношении Лернера крайне неразумно, но мы полагаем, что неразумно действовали именно вкладчики, которые поверили Лернеру и, что называется, зарыли деньги на Поле чудес. Утверждение о том, что власти должны были вмешаться и спасти их от Лернера и от собственных ошибок, отклоняется в полном объеме", - записали в своем постановлении судьи.

Суд также обратил внимание на то, что ни одной жалобы в полицию против самого создания компании не было, как не было и жалоб на то, что таковая предлагает заведомо невыполнимые условия, что может вызывать подозрения в мошенничестве.

Помимо этого, суд пришел к выводу, что государство не может нести ответственности за неоправданно рискованные инвестиции частных граждан. "Можно понять боль вкладчиков, отдавших деньги мошеннику. Но они не смогли доказать, что государство и его структуры ответственны за причиненный им ущерб", - добавили судьи.

Григорий Лернер: краткое досье


Григорий Лернер родился в 1951 году в Москве. Закончил факультет журналистики МГУ (1973). Работал в издательстве "Колос".

Первый срок получил еще в СССР. Он организовывал студенческие стройотряды, в процессе чего занимался финансовыми махинациями. Был приговорен к 11 годам лишения свободы. Повторный суд сократил срок до 5 лет, последний год из которых провёл на "химии" (колония-поселение).

Во время перестройки занялся частным бизнесом.Создал первый российский промышленный банк. В 1990 году репатриировался в Израиль, поселился в Ашкелоне. Открыл газету ("24 часа"), которая просуществовала недолго и закрылась, задолжав сотрудникам по зарплате. Потом пытался открыть в Израиле банк.

В 1991 году был задержан в Швейцарии по требованию российской прокуратуры, выслан в Россию, но затем освобождён под залог и вернулся в Израиль. До 1994 года Россия требовала его экстрадиции, но в конечном итоге он был помилован.

12 мая 1997 года был вновь задержан по обвинению в крупных хищениях денег у трёх российских банков и осуждён на 6 лет лишения свободы и к штрафу. 20 февраля 2003 года условно-досрочно освобождён.

После ареста Лернера в русскоязычных СМИ развернулась кампания в поддержку предпринимателя, которого называли "жертвой режима". В публикациях сообщалось, что "израильские элиты шьют дело перспективному бизнесмену-репатрианту, опасаясь конкуренции с его стороны". В свет была выпущена даже книга с изложением версии "преследования Лернера в Израиле".

После освобождения Лернер вернулся в бизнес, открыв компании по нефтегазовым сделкам. В 2006 году был заново обвинён в финансовых хищениях израильской прокуратурой и арестован в Парагвае, куда сбежал, присвоив деньги вкладчиков. Оттуда был экстрадирован в Израиль.

11 июля 2006 года приговорён к лишению свободы на 6 лет, а также дополнительному сроку за нарушение режима отбывания условного наказания на 27 месяцев. В июле 2010 года получил ещё один, десятилетний срок за создание финансовой пирамиды.



Перевод: Даниэль Штайсслингер