Игорь Яковенко: Шестая за столетие волна эмиграции из России уже получила имя...
update: 05-04-2019 (17:01)
! Орфография и стилистика автора сохранены
Общество при авторитарном режиме, на глазах ползущем к тоталитаризму, - это "черный ящик", внутреннее состояние которого трудно доступно для наблюдения. Попытки использовать в России в качестве политического термометра опросы ВЦИОМ или выборы удивляют своей наивностью. В ходе спецоперации "выборы" одни нужные люди "правильно" считают продукт, который другие нужные люди заложили в головы россиян посредством телевизора. "Путина уважаешь?" - строго спрашивает социолог в штатском, махнув перед лицом испуганного россиянина красной корочкой и для пущего страха обзывает его "респондентом". – "Да я ж… Да мы ж! Как жеж можно!" - шепчет несчастный "респондент", сползая по дверному косяку и порываясь для убедительности съесть землю из-под кактуса…
Содержимое "черного ящика" проявляет себя во время взрыва или в случае больших движений людских масс. То есть, в форме эмиграции и эмиграционных настроений…
По данным социологической службы Gallup каждый пятый россиянин хотел бы эмигрировать из России если бы у него была такая возможность. Социологи Gallup проводят такие опросы в России более 10 лет и утверждают, что приведенные выше цифры - это рекорд. В 2014 году потенциальных эмигрантов было 7%, в 2016 году – 9%, сейчас – 20.
Наибольшее число желающих эмигрировать - среди молодежи: среди россиян в возрасте 15-29 лет хотели бы уехать 44%.
Издание "Проект" изучило количественные характеристики российской эмиграции, сравнив цифры российской статистики по уехавшим россиянам с цифрами, которые дают ведомства принимающих стран. Выявлено, что, например, в США въехало в 9 раз больше, чем фиксирует Росстат, в Чехию – в 12 раз больше, в Венгрию – в 14 раз. В исследовании "Проекта" отмечается, что Россия находится на третьем месте в мире по общему числу эмигрировавших, уступая по этому показателю только Индии и Мексике и опережая такие "эмигрантские" страны как Китай, Бангладеш, Сирию и Пакистан.
За пять лет в 4 раза возросло количество российских эмигрантов с высшим образованием, имеющих ученую степень эмигрантов стало больше вдвое. По сравнению с 2012 годом число эмигрантов из России выросло более чем в три раза, а всего за третий срок президентства Путина из России эмигрировали 1 миллион 700 тысяч человек.
Это – шестая волна эмиграции из России с начала прошлого века. По масштабу путинская эмиграция, путинский исход уступает только "белой эмиграции" 1918-1922 годов и волне 90-х, когда после распада СССР рухнул железный занавес.
Представление об этой волне путинской эмиграции дает опрос российских эмигрантов, проведенный Атлантическим Советом США, авторы Джон Хёрбст и Сергей Ерофеев. Исследователи опросили 400 эмигрантов, живущих в США, Великобритании и ФРГ.
Исследование Атлантического Совета показало, что путинский исход вызван в значительной степени неприятными ощущениями, которые у людей вызывает путинский режим. В качестве шести главных причин отъезда 40% назвали общую политическую атмосферу, 33% - отсутствие политических свобод, 32% - общую экономическую ситуацию, отсутствие экономических перспектив, 29% - преследования, нарушение прав человека, 26% - профессиональные причины, 24% - образование, получение диплома.
Путинский исход отличается своей политизацией и оппозиционностью: 58% опрошенных эмигрантов заявили, что они в России зарабатывали достаточно, чтобы "жить комфортно", более двух третей негативно оценивают деятельность Путина, полагая, что в результате его правления жизнь в России стала хуже.
То есть, путинский исход – это бегство не столько от бедности, сколько от несвободы. Уезжают те, для кого свобода является производственной необходимостью: ученые, программисты, люди творческих профессий. Путинский исход – это массовая утечка мозгов.
Сегодня, когда многие прикладывают ухо к земле, пытаясь услышать поступь грядущих перемен, важно учитывать названные выше особенности путинского исхода. Окно возможностей наверняка откроется, причем, произойдет это как всегда внезапно. Вопрос в том, найдется ли в этот момент в России политический субъект, способный предложить стране что-либо дельное, а главное, останется ли к этому времени в этой стране критическая масса людей, способных это дельное услышать и понять…
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху выразил готовность решить крайне важную для народа Ирана проблему
Ян Голд, 10/06/18 18:18
Share
Премьер-министр Биньямин Нетаньяху с графином воды и стаканом опубликовал в воскресенье, 10 июня, видеообращение с «беспрецедентным предложением» иранскому народу. Нетаньяху заявил о готовности Израиля помочь решить водный кризис в Иране, создав сайт фарси с подробным описанием израильских технологий и стратегий по сохранению воды. «Иранский народ является жертвой жестокого и тиранического режима, который не удовлетворяет жизненно важные потребности в воде. Израиль стоит с народом Ирана, и именно поэтому я хочу помочь спасти большое количество иранских жизней», - пояснил Нетаньяху Израильский премьер-министр отметил, что отметил, что «иранская метеорологическая организация зафиксировала, что почти 96% Ирана страдает от засухи». При этом министр охраны окружающей среды Ирана предупредил, что «50 миллионов иранцев могут быть выдворены из своих домов из-за ущерба окружающей среде». «Миллионы иранских детей страдают из-за бесхозяйственности и некомпетентности и кражи жизненно важных ресурсов иранским режимом», - заявил Нетаньяху Также Нетаньяху сказал, что опыт Израиля в решении собственных водных проблем ставит еврейское государство в хорошее положение, чтобы помочь Ирану преодолеть водный кризис. «У Израиля есть ноу-хау, чтобы предотвратить экологическую катастрофу в Иране. Я хочу поделиться этой информацией с народом Ирана. К сожалению, Иран запрещает израильтянам посещать страну, поэтому нам нужно проявить творческий подход», - сказал премьер-министр Израиля. Нетаньяху сообщил, что израильское правительство запустит «сайт на фарси с подробными планами в отношении того, как иранцы могут перерабатывать свои сточные воды».
«Мы покажем, как иранские фермеры смогут сохранить свои урожаи и накормить свои семьи. Иранский режим кричит: «Смерть Израилю!». В ответ Израиль кричит: «Жизнь иранскому народу!», - подытожил Биньямин Нетаньяху.
Что означает успех Зеленского в первом туре президентских выборов на Украине? Может ли необычный кандидат стать тем, что требуется Украине? Велик ли запас доверия к Киеву в Соединенных Штатах? Может ли Киев рассчитывать на бессрочную помощь и поддержку Запада?
Эти и другие вопросы мы обсуждаем с Полом Грегори, почетным профессором Хьюстонского университета, обозревателем газеты The Hill; Ричардом Эриксоном, профессором экономики университета Восточной Каролины, и Марком фон Хагеном, профессором университета Аризоны, деканом философского факультета Украинского свободного университета в Мюнхене.
Американская пресса, в общем не проявляющая повышенного внимания к жизни Украины, откликнулась на успех Владимира Зеленского в первом туре президентских выборов на Украине стандартно: заголовками, в которых обыгрывалась профессия неожиданного победителя. "Это не шутка: комик побеждает в первом туре выборов" – провозгласила New York Times. "Сможет ли украинский комик противостоять России?" – задается вопросом газета Wall Street Journal и пишет о том, что Запад, особенно европейские столицы, обеспокоен появлением в роли реального претендента на украинское президентство совершенно неизвестного им человека без опыта руководства, без политического прошлого и всех других атрибутов, казалось бы, необходимых лидеру, который может оказаться у руководства страной, находящейся в состоянии военного конфликта с Россией. Мало того, непонятно, кто за ним стоит, сетуют собеседники газеты. Порошенко, по крайней мере, известная величина. Ему есть что внести в актив: он сумел стабилизировать финансы страны и организовать сопротивление России на востоке Украины.
Тревога среди ближайших союзников Украины по поводу проигрыша действующего президента страны в первом туре выборов сопернику, который решил стать кандидатом лишь считаные месяцы назад, понятна, говорят мои собеседники, но страхи могут быть преувеличены. Мир стал свидетелем работы демократического процесса.
– Я изучал опыт различных демократий, – говорит Пол Грегори. – Невероятно трудно привести пример идеальной демократии. Достаточно вспомнить фразу, приписываемую Черчиллю: "Демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех, которые были опробованы". Поэтому, оценивая президентские выборы в Украине, прежде всего необходимо задать вопрос: были ли эти выборы демократичными? С моей точки зрения, они были демократичными. Во-первых, было неизвестно, кто одержит верх. Во-вторых, в них могли принять участие фактически все желающие, которые могли внести необходимый залог. Это для меня главные признаки демократического процесса, пусть сумбурного, в котором было немало примеров использования "грязных" трюков, фальшивой информации, негативизма. Но из опыта других стран, включая США, мы знаем, что атаки на соперников гораздо чаще приносят успех, чем так называемая позитивная кампания. Поэтому я бы сказал, что Украина добилась впечатляющего успеха, проведя демократические выборы на фоне продолжающейся на востоке страны войны, блокады главных портов, инфильтрации российских агентов, пропагандистской атаки со стороны российских медиа. Иными словами, это замечательное достижение.
– И вы не сомневаетесь, что второй тур выборов состоится? На этот счет кое-кто проявляет тревогу, особенно почему-то на российском телевидении.
Петр Порошенко и Владимир Зеленский (коллаж)
– Нет, я не допускаю варианта отмены второго тура. Украина слишком опирается на Запад, на Европу, на США в своем развитии, ее элита осознает, насколько важна для страны легитимность этих выборов, уверенность ее союзников в том, что они были демократичными. Кроме того, я совершенно не уверен в том, что Порошенко проиграет. Украина, в конце концов, остается постсоветским государством, где действующий лидер сосредоточил в своих руках мощный административный ресурс, он располагает мощной избирательной машиной. Поэтому я бы дал сейчас равные шансы ему и Зеленскому на победу во втором туре.
– Для многих комментаторов ставка украинцев на комика, человека без очевидной программы и политического опыта, – свидетельство отчаяния украинского избирателя, расставания с иллюзиями "революции достоинства", уход в мир фантазий. Как вы объясняете успех Зеленского?
Когда я говорю моим украинским друзьям, что Зеленский – это их вариант Трампа, они раздражаются
– Это демонстрирует, что население Украины испытывает те же самые чувства, что и американцы накануне избрания Дональда Трампа президентом. Они устали от того, что им предлагал политический класс, и фактически впервые избрали человека со стороны, который ассоциировался с переменами. Причем подобные чувства должны быть более сильны в украинском обществе, потому что люди видят невооруженным взглядом, сколь ничтожен был прогресс в борьбе с коррупцией. Я думаю, что украинская политическая сцена была готова к появлению кандидата, подобного Трампу. Когда я говорю моим украинским друзьям, что Зеленский – это их вариант Трампа, они раздражаются. Мне понятна тревога тех, кто опасается появления в кресле президента страны человека без политического опыта, без опыта управления, особенно когда ему придется иметь дело с Владимиром Путиным, который является совсем неплохим политиком. Без сомнения, избрание Порошенко было бы сопряжено с меньшим риском. Но давайте дождемся второго тура и посмотрим, что скажут украинцы. Не забудем, что в 2014 году украинские избиратели продемонстрировали коллективную мудрость, избрав Порошенко президентом в первом туре выборов, несмотря на то что Кремль пытался всячески подорвать выборный процесс.
– О чем все-таки говорит тот факт, что, обладая удивительным кредитом доверия в 2014 году, получив голоса подавляющего большинства избирателей, имея за собой финансовую поддержку и симпатии Запада, Петр Порошенко за пять лет не смог добиться ни ощутимых экономических достижений, ни, мягко говоря, успехов в борьбе с коррупцией?
– Проблема с антикоррупционными кампаниями во всех постсоветских государствах заключается в том, что они используются не для избавления от коррупции, а для избавления от врагов тех, кто находится у власти. В Украине мы отчасти стали свидетелями этого феномена. Но, как мне кажется, существующая в стране коррупция представляет меньшую угрозу Украине, чем Владимир Путин, который не может позволить себе иметь под боком у России успешный пример демократической Украины. И он сделает все возможное, чтобы этого не произошло. Достаточно послушать комментаторов на российском телевидении, хотя бы Киселева, который рассуждает о том, сколь ужасно все, что происходит сейчас в Украине. Я не отрицаю существование проблем, о которых вы говорите, я говорю о том, что можно легко понять трудности, с которыми сталкивается страна в их преодолении. Но, по крайней мере, мы видим, что за неспособность справиться с этими проблемами Порошенко расплатился в первом туре президентских выборов, оказавшись на втором месте.
– До сих пор Соединенные Штаты и Европейский союз твердо поддерживали Украину. Как вы считаете, насколько силен этот интерес в поддержке Украины, зачем она, грубо говоря, нужна Западу?
Либо Путин будет считать, что он может получить все что угодно, либо мы проведем черту, за которую мы не дадим ему ходу
– Я думаю, что США и в дальнейшем будут поддерживать Украину, я, полагаю, что такие же настроения и в большинстве европейских столиц. Причина, на мой взгляд, очевидна: существует консенсус в мире относительно незаконности присоединения Россией Крыма, существует консенсус относительно неприемлемости российской военной поддержки сепаратистов на востоке Украины. Интересно, что администрация Дональда Трампа сделала во много раз больше для поддержки Украины, чем администрация Барака Обамы, несмотря на то что были опасения по поводу намерений Дональда Трампа. И она добилась важного результата: теперь любая попытка Кремля продвинуться вглубь Украины, отторгнуть новые территории обернется для него большими потерями благодаря тому, что у украинской армии появилось американское вооружение, американские советники помогают в подготовке украинской профессиональной армии. На мой взгляд, в нынешней ситуации Владимир Путин уже не может позволить себе таких потерь. Это очень важно. Американский политический истеблишмент, включая администрацию Трампа, как мне кажется, четко определился касательно необходимости поддержки Украины. Идеи раздела так называемых сфер влияния отвергнуты, украинцы противостоят давлению Кремля, и Вашингтон однозначно встал на их сторону. Альтернатива сейчас проста: либо Путин будет считать, что он может получить все что угодно, либо мы проведем черту, за которую мы не дадим ему ходу. Я думаю, что Украина и Грузия стали такой чертой, – говорит Пол Грегори.
– Профессор Эриксон, Пол Грегори видит в парадоксальной ставке большей части украинских избирателей на актера-комика вполне объяснимую, причем глобальную тенденцию, правда, называет выбор рискованным. Может в такой ситуации совершенно новый человек, человек со стороны оказаться верным выбором для Украины?
– Это очень сложный вопрос, – говорит Ричард Эриксон. – Я не уверен, что он может чего-нибудь добиться. Это просто надежда на то, что он как-то привлечет к себе, в конце концов, новых специалистов, которые не входят в круг теперешней власти. Экономисты молодые, например, из киевской школы экономики. Есть там очень хорошие экономисты, между прочим, те, кто понимает международную политику. Но они так далеко от власти. Я хочу верить, что это к лучшему, даже если Зеленский не победит в последнем туре выборов, это будет сигнал, который будет принят во внимание и теми странами, которые поддерживают Украину, и самими украинскими властями.
– Профессор, а если взглянуть на мировой опыт, можно найти поощряющие для Украины примеры? Ведь на постсоветском пространстве их нет. Страны Балтии – это особый случай.
– Каждый случай уникален. Но есть такие примеры в Латинской Америке. Они были разные: и положительные, и отрицательные. Были неудачи, но были и успехи у демократов. Не забудем, что 40 лет назад никто не думал о том, что может быть от реального социализма переход к капитализму и рыночной экономике. Это уникальная ситуация. То есть они еще в пути.
– Очень интересно, куда этот путь ведет.
– Наверное, пока твердо даже нельзя сказать, что к демократии. Потому что у нас есть пример, пока еще успешный, китайского авторитаризма. Китай и постсоветские страны начинали с похожей исходной точки. Возможно, что в конце концов они все туда уйдут. То есть разовьются рыночные по большей части экономические системы под руководством авторитарного государства.
– Но если это главный резон для поддержки Украины, то он вряд ли очень сильный.
– В конце концов, я думаю, Украина не так важна Америке. Большинство нашего населения даже не знает, что такое Украина, где она находится. Мне кажется, что по большей части европейцы поддерживают Украину из базовых принципов защиты страны, которая стала объектом вмешательства. Если все это признается или останется без ответа, значит, что прежнее понимание о международном законе больше недействительно.
– Как вы думаете, надолго хватит этих настроений?
Евросоюз может бросить Украину
– На ближайшее время – да, скажем, ближайшие два-три года. Но я почти уверен, что Западная Европа, то есть Евросоюз, может бросить Украину. Если Россия уйдет, полностью отдаст власть Украине над Луганской и Донецкой областями, тогда Евросоюз, наверное, в конце концов согласится с взятием Крыма Российской Федерацией.
– Вы очень цинично рассуждаете, профессор. А как же принципы?
– Принципы слабеют во времени. Это пока они действуют по этим принципам, я не уверен, что они готовы этим заниматься бесконечно, – говорит Ричард Эриксон.
Марк фон Хаген предполагает, что Владимир Зеленский может оказаться тем самым кандидатом нового поколения, который требуется сейчас стране.
– Профессор фон Хаген, как вы объясняете предварительный успех Зеленского?
– Я думаю, главная причина, свойственна не только Украине, – говорит Марк фон Хаген. – Это вообще антиистеблишментские настроения от Америки до Украины. Это также было ответом на политику Порошенко, действующего президента, и на Тимошенко, бывшего вице-премьера. Они самые значимые личности на политической арене за последние 5–6 лет. Украинский народ просто устал от всех этих олигархов, которые обещают много, но главным образом богатеют, пока они у власти.
– То есть вы видите в этом выборе украинцами Зеленского в первом туре, скажем так, здравый смысл, а не каприз среднего избирателя, живущего фантазиями?
Зеленский, он предлагает какой-то свежий взгляд, предлагает думать о каком-то будущем мире, люди не всегда хотят войны
– И в этом деле украинцы не особенно отличаются от других народов, потому что у нас в Америке большой спрос был на Берни Сандерса, это тоже была какая-то фантазия миллионов избирателей. Так что фантазия играет определенную роль в политике. Но Зеленский – единственный кандидат, кстати, который говорит о мире с Россией, это привлекательная идея, хотя у него нет плана определенного. Но он в этом смысле выгодно отличается от Порошенко, который стал таким воинствующим политиком, как Путин, каждое второе слово – это Путин виноват во всех проблемах Украины. Конечно, Путин виноват во многом, но есть еще другие причины. Я думаю, что Зеленский, он предлагает какой-то свежий взгляд, предлагает думать о каком-то будущем мире, люди не всегда хотят войны. При этом Порошенко извиняет себя за то, что он не сделал больше в сфере антикоррупционной борьбы, ссылаясь на войну. Другие резонно говорят, что если не во время войны, то когда бороться с коррупцией? Тот факт, что выборы все-таки были непредсказуемые, что есть выбор кандидатов и были представлены даже пророссийские кандидаты – в России сегодня невозможно представить наличие открыто проукраинских кандидатов, – я думаю, что это свидетельствует о демократии Украины, хотя слабой и всегда с конфликтами, но все-таки это более демократичное общество и политическая система, чем соседи восточные, скажем так.
– У вас, как у историка, есть свое объяснение этого феномена: почему тот заряд надежд и энтузиазма пятилетней давности не дал результата? Борьба с коррупцией, как говорит Пол Грегори, используется для преследования соперников, экономика в прискорбном состоянии, страна выживает благодаря западным займам, далеко не все из которых идут по назначению. Может, действительно, советское наследие неодолимо?
– Отчасти советское наследие, наверное, отчасти это молодость демократических институтов, Верховной рады и других. То, что надо строить независимый антикоррупционный суд, – это давно уже требование Международного валютного фонда к Украине. До сих пор пять лет после Майдана ничего на этом фронте нет, ничего на фронте обвинений тех, кто были виновны за расстрел во время Майдана, нет. Олигархи продолжают защищают своих, сам Порошенко, шоколадный олигарх до сих пор, не отказался от своих богатств. Так что во многом лидеры, истеблишмент нынешней Украины тоже унаследовали от советского быта эти привычки.
– Может, действительно смена поколений может помочь Украине в случае победы Зеленского? Наконец, уйдут от верховной власти те, кто, как говорится, помнил рабство. Все-таки почти 30 лет прошло с падения советской власти.
– Ему 41 год, Зеленскому, так что действительно будет смена поколений. Кстати, он еврей. Так что то, что он шоумен и еврей, свежее лицо – это все как-то не оттолкнуло, а привлекало достаточно избирателей, чтобы он вышел во второй тур.
– И вы, профессор фон Хаген, и Пол Грегори, называете происходящее на Украине демократическим процессом, на что вам многие прокремлевские наблюдатели скажут, что в действительности Украина являет собой пример несостоявшегося государства. Что бы вы на это ответили?
– Она выглядит на взгляд российских особенно обозревателей как хаос или несостоявшееся государство. Потому что там действительно демократическая борьба идет. В действительности, хорошим примером сегодня несостоявшегося государства является Венесуэла. Российские обозреватели должны обращать внимание на то, что происходит там. Там люди голодают, там люди умирают от дефицита здравоохранения. Этого нет на Украине. Я лежал 6 дней во Львове в июле в больнице, они предоставили мне почти бесплатно все те условия, которые у меня здесь в Аризоне. Так что люди не голодают, большинство работает. Конечно, они хотели бы жить лучше, многие уезжают за границу, чтобы жить лучше, пока на родине не все хорошо. Но правительство есть, оно функционирует, но оно коррумпированное. Вместе с тем, я думаю, водители на улице уже не так боятся милиционеров и полицейских, как, скажем, пять лет назад, из-за проведенной полицейской реформы. Уже два поколения украинцев выросло в условиях демократического выбора. По-моему, они недовольны всем, но они привыкли к этому, это им лучше, чем Россия. Конечно, все на Украине выглядит для украинского обозревателя как хаос, но это отчасти нормальная демократия. Это похоже на то, что видим в других странах, в Словакии, в Чехии, даже в Италии. Наверное, тоже можно думать, что это несостоявшиеся правительства, но такое правительство правит страной уже 60–70 лет.
– А все-таки, как вы думаете, насколько велик шанс на то, что Украина вырвется из этого цикла надежд и разочарований, когда каждая новая власть на поверку оказывается копией предшественников?
– Если не будет войны, если будет действительно смена поколений типа Зеленского, который привнесет в правительство новые подходы, я думаю, что есть шанс. Я не совсем оптимист, что это получится, потому что решить проблему войны непросто, а это одно из главных условий, которое необходимо для успеха. Но опыт молодого поколения в Украине, которое знает заграницу гораздо лучше, чем их родители знали Европу, уже многие работали, учились в Европе, если они когда-то могут вернуться домой, я думаю, тоже будет большой стимул для развития в хорошем направлении. Потому что утечка мозгов с Украины громадная, как и в России. Я не буду ставить никакие ставки на это, но я думаю, что Украина может стать более стабильной демократией раньше, к сожалению, чем Россия. Но когда Украина станет такой, то это будет хорошо для России, потому что Россия тоже может пойти по этому пути. Россия все-таки похожа на Украину во многом.
– Как вы считаете, а что вообще заставляет Запад поддерживать Украину? В Кремле вам, естественно, скажут, что Киев – марионетка Вашингтона, дескать, США используют ее, чтобы досадить России, обложить Россию. Насколько надежна и крепка эта поддержка?
Джордж Сорос встречается с Петром Порошенко в Киеве 13 января 2015 года
– Я думаю, что Джордж Сорос дал больше денег Украине и на более продолжительное время, чем Америка, чем многие западноевропейские страны. Европа еще не решила, как поддержать Украину, она не понимает Украину, и я думаю, что не хочет понимать Украину. Наша задача проинформировать европейцев и американцев о том, что такое Украина, как она отличается от России, почему надо к ней по-другому относиться, чем к России.
– Но тем не менее, Европа организовала украинцам безвизовый въезд, МВФ и Всемирный банк, по сути, поддерживают Украину на плаву, благодаря кредитам и другой помощи, часть которой, судя по всему, уходит на сторону. Зачем им все это нужно?
– В смысле национальной безопасности европейцам стоит немножко познакомиться с ситуацией на Украине, потому что все те военные методы, которые Россия использует в гибридной войне в Западной Европе по вмешательству в выборы, по вмешательству в СМИ, социальные платформы, – все это они опробуют на территории Украины. Украина может стать для Европы школой гибридной войны, потому что Россия пробует все подходы сначала в Украине, потом в Германии, в Венгрии или в Америке. Так что в этом смысле Европа должна понимать, что судьба Европы зависит во многом от того, что происходит в Киеве и вообще в Украине. Нужно сказать, что Германия тоже ведет какую-то противоречивую политику. Сначала Меркель была самой яркой защитницей Минского процесса, теперь она защищает "Северный поток", газовый проект. Европа должна решать какие-то свои проблемы, но в то же время она думает о том, как интегрировать Украину. Очень важно, что в отличие от настроений пятилетней давности назад большинство украинцев теперь поддерживают вступление и в НАТО, и в Евросоюз. Но НАТО и Евросоюз не готовы их принимать, много будет зависеть от динамики между Европой и вообще Западом и Украиной.
– А Соединенным Штатам зачем нужна поддержка Украины?
Консолидация НАТО и Евросоюза рано или поздно должна включить и Украину
– Консолидация НАТО и Евросоюза рано или поздно должна включить и Украину. Потому что Украина все-таки есть европейская страна отчасти, как и Россия отчасти тоже европейская страна. Чем дольше Европа не примет соответствующего решения, тем больше будет привлекательность России, я боюсь. Потому что у Украины нет хорошего выбора, она была всегда между Востоком и Западом, эта судьба пока не изменилась.
– Мой собеседник профессор Эриксон не так уж уверен, что у Украины есть бессрочный запас доверия на Западе. Он даже считает, что в конце концов и с аннексией Россией Крыма свыкнутся. Есть такой запас доверия у Киева, скажем, в Вашингтоне?
Курт Волкер, специальный представитель Госдепартамента, встречается с Петром Порошенко на борту американского эсминца "Дональд Кук"
– Во времена Трампа трудно сказать. У нас в университете институт Маккейна возглавляет Курт Волкер, который был послом в НАТО в 90-е годы, очень умный дипломат, он теперь занимается Украиной в администрации Трампа. Он старается информировать Трампа и Помпео о том, что происходит в Украине. Но он рассказывал очень неутешительные вещи о реакции Трампа. То есть после смерти Маккейна увеличилась опасность для Украины, что у нее нет такого большого защитника в США, как он. Потому что он был в Украине гораздо чаще, чем я, как сенатор, его любят до сих пор. Он, наверное, самый популярный американец в Украине. Без него трудно сказать, кто на себя возьмет подобную роль. Потому что другие личности, которые были с ним, они пока не проявили такого интереса, как он. Так что это была большая утрата для Украины.
– Иными словами можно сказать, что Украине, Киеву нужно поспешить со своими реформами?
– Да, точно. И война – это не оправдание чего-то, во время войны тоже идет коррупция, с этой коррупцией тоже надо бороться, потому что это идет с головы.
В День Холокоста всегда крутят
разные фильмы "на тему", этой весной я посмотрел сразу два, "Poklosie" (TheAftermath)польского режиссера Пасиковского, в российском прокате
"Колоски", и "Свет вокруг"(EverythingisIlluminated). Название последнего я перевел бы как "Озарение", тем более что
и сам пережил после этого фильма некое просветление по части несовместимости иных
культурных и исторических судеб. Режиссер Лив
Шрайбер снял эту картину по дебютному роману американского писателя Джонатана
Сафрана Фоера "Полная иллюминация" (еще один вариант перевода), сам автор
романа и сценария играет в нем эпизодическую роль – разгребает сухие листья на
кладбище.
Джонатан-Сафран, герой картины,
– "коллекционер", так он себя определяет: собирает вещи, как знаки
прошлого, собирает память, прежде всего о своих близких и о себе самом (я
боюсь, что забуду). Еврейское занятие в каком-то смысле, евреи помешаны на
памяти. Если бы не эта "помешанность", они, наверное, и не сохранились
бы, как народ. Именно культурная память создает общность. Ян Ассман пишет:
Израиль создал и сохранил себя как народ под императивом "Храни и
помни"[1].
Дед Джонатана по имени Сафран, живший
в украинском местечке[2]
Трохимброд, успел до войны уехать в США, и осталась фотография, сделанная перед
отъездом, где он рядом с беременной женой. Он уехал один, собирался приготовить
место для переезда семьи, но война сломала все планы. И вот внук отправляется
на Украину, как говорится, в поисках корней. В Одессе он нанимает местную
туристическую "фирму": что-то вроде семейного подряда:
"дед" (так все его и зовут), его сын, внук Алекс и маленькая злобная
собачонка. В этой веселой семейке все ведут себя, как злые собаки, лаются и
колотят друг друга, кроме, пожалуй, Алекса, который немного знает английский и
лихо танцует брекданс. Фирма специализируется на услугах по сопровождению
"жидов" (так выражаются члены семьи), хлынувших с Запада после краха
СССР "в поисках корней", или навестить могилы близких. Никто не знает
где находится этот Трохимброд, только "дед", пряча какую-то сумрачную
думу, полагает, что это возле Луцка, и вот, вся команда: "дед" за
рулем, внук Алекс, злая собака и Джонатан в качестве пассажира, отправляются в
путь на старом советском драндулете. Их поездка по Украине дана в
гротескно-веселом духе, подсопровождение песен Сергея Шнурова и фольклорной панк-группыGogolBordello (музыка в стиле Эмира Кустурицы), её основатель и солист Евгений Груздь
играет роль Алекса. "Украина", впрочем, – название условное, вокруг
русско-советский мир, Новороссия одним словом, нелепая, дикая, полуразрушенная
страна, населенная какими-то адскими персонажами, будто сошедшими с картин
Босха. И после всяких приключений, когда, казалось, надежда найти Трохимброд
почти исчезла, машина, бежавшая по бесконечной, однообразной равнине, вдруг
останавливается возле поля спелых подсолнухов, а через поле ведет дорожка к
старому дому, – видеоряд резко меняется, вступив на дорожку, герои фильма
попадают в иную реальность, вневременную, в мир памяти. Как пишет Мандельштам:
Воздушно-каменный театр времен растущих
Встал на ноги, и все хотят увидеть всех –
Рожденных, гибельных и смерти не имущих.
Живет в доме одинокая, некогда
красивая женщина – постаревшая Мнемосина – , и она тоже
"коллекционер": все полки в доме уставлены коробками с надписями, где
лежат вещи погибших в гетто Трохимброд. Она приходила на место расстрелов и
собирала с убитых разные вещи: очки, пояса, гребешки, пуговицы. Удивительным
было и то, что она оказалась сестрой девушки на фотографии, и у нее осталось
обручальное кольцо сестры, переданное ей перед смертью. Круг замкнулся, кольцо
вернулось к потомку, и тут следует фраза, ключевая для всей этой истории: не кольцо
для вас, а вы здесь – ради кольца[3].
Женщина ведет их туда, где было местечко – они выходят на берег реки в лунную
ночь – и рассказывает о гибели ее родни: перед казнью немец требовал, чтобы все
плюнули на Тору, и все плюнули, а их отец не плюнул, и немец грозил выстрелить
в живот беременной сестры, но отец все равно не плюнул… И тут, на берегу реки,
залитой лунным светом, всё выстраивается в символику верности: и подсолнухи, и
старый дом – остров прошлого, и кольцо.
Человек – лишь звено в цепи, продолжение традиции, часть
общей памяти. А память – стержень истории и культуры, залог их становления. И
человек либо часть традиции, либо в театре времен растущих у него нет места. Оказавшись
в мире памяти, человек преображается. "Дед", грубый и злой, как
собака, вдруг вспоминает, что он – Барух, и тоже был расстрелян вместе с родными
и соплеменниками, но случайно выжил, и, выжив, снял с себя сюртук с желтой
звездой Давида, бросил ее на трупы и ушел – он больше не хотел быть евреем. И от
него пошел этот грубый и сиюминутный род, который развозит "жидов" по
их затерянным кладбищам. Но вернувшись в прошлое под ударом молнии воспоминания,
он вдруг вновь ощущает себя среди своих, увековеченным в общей памяти, и
внезапно добреет, голос становится мягче, он уже с любовью глядит на своего
внука, привыкшего к его тумакам. И на обратном пути, в гостинице, он вскрывает
себе вены, и лежит в ванне, полной родовой крови, а внук, размышляет о том,
почему дед сделал это с собой: возможно, он хотел похоронить свою
жизнь в своем прошлом, и подмечает, что мертвый дед в первый раз в жизни выглядит
умиротворенным.
Совмещение двух пластов, гротескной
действительности и символической вечности, поначалу кажется неловкостью, грубым
швом, но потом понимаешь, что неестественность подобного совмещения и есть идея
фильма. Автор намеренно сталкивает два мира: мир пространства и мир времени,
один – сиюминутный, веселый и буйный, другой – непонятный, таинственный, нездешний,
один – языческий, другой – иудейский. Причем персонажи "языческого
мира", похоже, и не слышали о христианстве, они злы и грубы, и не случайно
одна из героинь фильма – безумная собака, бросающаяся на всех и стихающая
только возле евреев, деда и приезжего американца. "Столкновение
цивилизаций" заканчивается в данном случае мирно: пришелец уезжает в
Америку и конфликт исчерпан.
В фильме "Колоски"
(варианты названия: "Стерня", "Последствия"[4]), он решается совершенно
иначе. Польские крестьяне во
время войны, не дожидаясь немцев, сгоняют своих соседей-евреев в синагогу и
сжигают их заживо, после чего переселяются в их дома. Однако
"конфликт" на этом не заканчивается: крестьяне не только уничтожают соседей
и захватывают их имущество, но и пытаются уничтожить память о них – каменными
плитами старого еврейского кладбища мостят проселочную дорогу (такая вот
"дорога в будущее"). Один из жителей деревни, через полвека после
войны, обнаруживает, что дорога уложена плитами с непонятными письменами, он
выкапывает эти тяжелые плиты и свозит на свое пшеничное поле и даже пытается
выучить непонятный язык. Никто в селе не может понять, зачем он теребит прошлое,
но он идет против всех и гибнет. Может быть, центральная тема фильма другая –
христианское покаяние, но мне важен в нем именно мотив борьбы за память, против
желания ее уничтожить.
Если вернуться к
"Озарению", то здесь повествование завершается сказочно: когда на этот
жестокий мир ложится умиротворяющая тень вечной еврейской памяти, все внезапно,
как по команде, добреют, и те же люди, прежде с лаем встречавшие Джонатана, теперь
провожают его, приветливо улыбаясь, как бы демонстрируя возможность
преображения в случае выбора правильных духовных основ…
И все-таки в картине, при всей
апологии еврейства, – тревога исчезновения. Еврейский мир в фильме – музейный,
и представлен своим странноватым коллекционером-хранителем. Вся его жизнь – голос
памяти, а в голосе злой упрек, обращенный к тем, кто выбирает сиюминутную жизнь,
поддается великому соблазну язычества…
Знакомый упрек. Невольно
вспомнишь покинутую жизнь на границе двух миров, русского и еврейского (покинул
ли ты ее?): необходимость выбора, невозможность выбора, внутренний конфликт,
конфликт культур… Да и нынче, как часто злит меня беспечность иных израильтян,
для которых древности Иерусалима – груда камней. Даже вкусив национальной
независимости, они, как "дед" Барух, хотят убежать от своего
еврейства, стать космополитами, на худой конец – израильтянами, только бы не
остаться евреями. И я, конечно, в очередной раз вспоминаю мандельштамову
"тоску по мировой культуре", домашнийстарый спор, уж
взвешенный судьбою… Нет в еврействе, по Мандельштаму, ни поволоки искусства,
ни красок пространства веселого, и свое родство и скучное соседство мы
презирать заведомо вольны. Верность роду? Нам ли, брошенным в
пространстве, обреченным умереть, о прекрасном постоянстве и о верности жалеть!
Околдовали чужих певцов блуждающие сны, и печаль домашних ему чужда.
Классический дорожный набор русского интеллигента еврейского происхождения. Но
зов крови – зов рока. Если он не гудит у тебя в груди, ты – жалкий листок, что
оторвался от ветки родимой[5].
И так странно, что этот короткий полет мертвеющей плоти можно ценить больше,
чем вечный гуд голоса предков, прорастающий в тебе, как древо жизни.
Да и чужая культура – не тихая
гавань. Культура – живой организм, и ее становление – борьба, зачастую
острейшая. Вправе ли евреи, посчитав чужую культуру своей, участвовать в её
судьбоносных решениях, а то и проливать при этом не только свою, но и чужую
кровь, как уже было, например, в великую русскую революцию? Честно ли, перед
собой и другими, участвуя в чужой борьбе, привносить в нее свои национальные рефлексы,
зовы своей крови, тем более – свои интересы? Конечно, я знаю лукавый ответ:
несть эллина и иудея, мы боремся за универсальные ценности, за счастье
человечества… Дело, в общем, хорошее, но не обязательно во имя всеобщего
счастья отказываться от своего личного или родового – опасная жертвенность.
Общая картина должна складываться из частных, как пазл, так мне кажется. А
лукавость ответа состоит в том, что частенько борцы за универсальные ценности,
особенно среди евреев, просто прикрывают этим лозунгом стремление, от страха
или ради прибытка, отказаться от своих родовых ценностей в пользу чужих.
Вы, мандельштамы и пастернаки, вы хотите
стать частью русской культуры, но что есть русская культура? Ведь тот же судьбоносный
выбор, возникший перед евреем Диаспоры в эпоху эмансипации: остаться самим
собой или стать частью немецкой, французской, или русской культуры, тот же
выбор встал и перед русской интеллигенцией, озабоченной поиском "русской
идеи" и своего "особого пути", и разделившейся (тоже в середине
19 века!) на славянофилов и западников. Евреи, конечно, влились в ряды
"западников", как в войнах между католиками и протестантами встали на
сторону протестантов – всегда на сторону тех, кто обещает веротерпимость, или
хотя бы терпимость.
Но это – выбор прагматиков, не поэтов. Жизнь – пакетная сделка, невозможно выбрать
то, что подойдет, и отбросить то, что не нужно. А выбрав по любви, мы принимаем
всё, как и те, что не выбирают: ведь нельзя выбрать мать или родину. Я
принимаю братство/Мороза крепкого и щучьего суда, скажет Мандельштам. Лишь
бы только любили меня эти мерзлые плахи… Принимаю всё. Но влюбленность
чувство не постоянное. Как поет Городницкий, "Люблю тебя я до поворота, а
дальше как получится".
Нет, я вовсе не агитирую, как
Жаботинский, против участия иудеев в русской культуре. Все дело в точке опоры,
и для каждого – она в осознании культурной сути своего народа. Были, кстати,
мыслители, не последние среди русских, Толстой, Достоевский, Владимир Соловьев,
Розанов, что положили годы на то чтоб хоть чуток изучить еврейство. И, конечно,
еврею не возбраняется любить русскость и участвовать в русской культуре, хорошо
бы только понимать откуда идешь, куда, и с какой целью. И не отвергать с
презрением свое первородство, отдавая его за чечевичную похлебку.
Интересна эволюция в отношении
к окружающим пространствам самого русского поэта из иудеев[6]
Мандельштама. В воронежской ссылке эта тема разворачивается уже не в эллинистическом
ключе, никаких красок пространства веселого, а как реквием: этот простор
– могила. И все-таки земля – проруха и обух,/Не умолить ее, как в ноги ей не
бухай…; О, этот медленный, одышлевый простор! - /Я им пресыщен до
отказа, – …/Повязку бы на оба глаза! И ему смешно, что эта земля – его
родина: Степь беззимняя гола./Это мачеха Кольцов,/Шутишь: родина щегла! (он
звал себя щеглом). Эти равнины – убиты (Что делать нам с убитостью равнин),
земля – насильственная. Но он ей не сдастся:
И дав стопе упор насильственной земли,
Чего добились вы? Блестящего расчета:
Губ шевелящихся отнять вы не могли.
Эти языческие пространства живут вне времени.
А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих, -
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих…
Итак, готовьтесь жить во времени…
Конечно, с равнинами все было
не так однозначно (Еще не умер ты, еще ты не один,/Покуда с
нищенкой-подругой/Ты наслаждаешься величием равнин…), но трагическая
окраска "пространств" очевидна, и просторы земли не заменят просторы
неба:
Где больше неба мне – там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых еще воронежских холмов
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.
Вот этого испытания землей ни один еврей не выдерживал. Здесь проходит граница.
Для скитальца любая земля – чужая…
Сегодня, пытаясь собрать после
взрыва СССР свои раскиданные по чужим государствам земли, русские возвращаются
в свою историческую имперскую парадигму собирателей земель (не случайно столько
собрали). И они снова, в который раз говорят всем, что земля им важней свободы
(ибо империя и свобода несовместимы). И земля – их истинная религия, а Христос
– русский языческий идол, защитник земли русской, ибо без земли не будет и
народа. Именно поэтому русские так не любят евреев, полных своих антиподов: для
евреев важнее свобода, и евреи могу существовать и без земли. Их родоначальник
Авраам, как и весь клан отца его, вышел из дома рабства, из Ура Халдейского в тот
период (где-то в конце 3-го, в начале 2-го тысячелетия до н.э.), когда там царствовала
Третья династия шумеров, построившая едва ли не первое в древности тоталитарное
государство. Вот как описывает это государство известный российский востоковед
И.М. Дьяконов в книге "История Древнего мира" (М.:Знание, 1983, стр. 73-85):
Все храмовые и правительственные хозяйства в пределах
«Царства Шумера и Аккада» … были слиты в одно унифицированное государственное
хозяйство. … Все они—земледельцы, носильщики, пастухи, рыбаки—были сведены в
отряды (а ремесленники— в обширные мастерские) и работали от зари до зари без
свободных дней (только рабыни не могли работать в свои магические «нечистые»
дни—по всей вероятности, в эти дни их держали взаперти), и все они получали
стандартный паек— 1,5 л ячменя на мужчину, 0,75 л на женщину в день…,
выдавалось также чуть-чуть растительного масла и немного шерсти. Любой отряд
или часть его могли быть переброшены на другую работу и даже в другой город
совершенно произвольно… Работали также и подростки. Фактически это было
рабство. … Такая система организации труда требовала огромных сил на надзор и
учет. Учет был чрезвычайно строгим; все фиксировалось письменно; на каждом
документе, будь это хотя бы выдача двух голубей на кухню, стояли печати лица,
ответственного за операцию, и контролера; кроме того, отдельно велся учет
рабочей силы и отдельно — выполненных ею норм. …Урожай и продукция мастерских
шли на содержание двора и войска, на жертвы в храме, на прокорм персонала и на
международный обмен через государственных торговых агентов. … Купля земли, как
и вообще всякая частная нажива, была запрещена. … В стране был установлен
жесткий полицейский порядок; воины между номами прекратились, и жизнь за
пределами городских стен стала менее опасной; повсюду вдоль магистральных
каналов стали появляться деревни, расширилась сеть мелких каналов, что,
вероятно, позволило увеличить посевные площади. … Организация единого царского
хозяйства в масштабах всей страны потребовала огромного количества
административного персонала надсмотрщиков, писцов, начальников отрядов,
начальников мастерских, управляющих, а также много квалифицированных
ремесленников. … они и составляли вместе с войском, жречеством и администрацией
политическую опору династии. … Упорядочены были даже культы богов… Было создано
— или, во всяком случае, систематизировано и всячески внедрялось в сознание
людей — учение о том, что люди были сотворены богами для того, чтобы они
кормили их жертвами и освободили от труда. Все цари… обожествлялись и поэтому сопричислялись
к прочим богам в смысле обязанностей людей по отношению к ним.
Не правда ли похоже на сталинскую Россию? И сказано в Писании об исходе
Аврама: "Покинь страну свою, родину свою…" А праздник Песах, праздник
исхода из Египта, из дома рабства, евреи каждый год отмечают, как день рождения
нации.
А русская нация началась с
покорения славян норманнами и насильственного принятие христианства, насилие же
редко идет впрок. Не удивительно, что русские не празднуют своего начала –
нация родилась в рабстве, они празднуют воинские победы своих владык и
завоевание для империи новых земель, обильно политых кровью в обмен на сказки о
славе. К христианству это не имеет отношения.
Изменить еврейству ради
русскости, это значит изменить своей культурной и родовой памяти ради культа
чужой земли. Это позор для истинного поэта и мыслителя. А те, кто, преисполнившись
благородства мировой культуры, хотят научить "варваров" свободу
любить, любить ее больше, чем свою землю, своих идолов – как американцы пытаются
научить демократии Ирак или Афганистан – не много ли берут на себя?
Я уже писал о последних фильмах
Германа "Хрусталев, машину!" и "Трудно быть богом", что это
фильмы о рабстве, о русском рабстве. Но почему в "Хрусталеве",
картине о русской истории и русской судьбе, так много говорится о евреях?
Начать с того, что действие
происходит в конце февраля 1953 года, в самом разгаре "дела врачей". Г.В.
Костырченко, авторитетный историк эпохи Сталина, считает этот период антисемитской
агонией диктатора, финальным аккордом запущенного механизма тотальной
чистки от евреев парт- и госаппарата, культурно-идеологической сферы, науки,
образования, экономики и т.п.
Замечу на полях (коль уж
коснулся этой темы), что для Костырченко охватившие страну и мир слухи[7]
о планах массовой депортации евреев в Сибирь – "миф". Как
добросовестный историк, он не отрицает потенциальную угрозу депортации,
но приводит целый ряд соображений, по которым такую депортацию следует признать
невозможной (при этом сравнивая сталинскую Россию и гитлеровскую Германию и
приводя примеры сталинских депортаций других народов). Все эти косвенные и
"логические" соображения, типа диктатор не мог не понимать, я
считаю неубедительными. Как и аргумент, что не было обнаружено не только
официальной директивы, но и даже какого-либодругого документа…[8]
Режим был таков, что достаточно было слова, или даже намека вождя. Я мог бы
привести и свидетельства собственной памяти о наличии планов депортации, но в
суде они не имеют значения, а углубляться сейчас в семейные байки нет смысла,
ведь я не об этом, я о фильме.
Главный герой картины, генерал
медицинской службы и глава крупной московской клиники – человек еврейских
кровей, таков выбор Германа. Об этом говорит его внешность, его суетливое, с
истерическими ужимками поведение, никак не соответствующее степенному русскому
человеку, тем более генералу, всякие ернические прибаутки в стиле "ехал
чижик в лодочке в генеральском чине", словечки на идиш. Изрядный рост
персонажа – в память об отце, тоже в лихое время пострадавшего по еврейской
части, возможно, из-за фамилии. В одном из интервью режиссер рассказывает: …я из семьи папы, который был космополитом. Потом выяснилось, что он не
еврей, а наоборот вроде. Еврейка — мама, и папу переделали в оруженосца
космополитизма...[9]И в означенное время Юрий Герман прятался у Константина Симонова на даче,
спасаясь от ареста[10].Для Алексея Германа отец был кумиром, его неутолимой любовью. Я весь
существую на корнях, которые так сказать растут откуда-то из его груди…; Я
ставил все про отца…; "Хрусталев, машину!" – гипотетическая
история, которая могла быть с моим отцом[11].
В другом интервью он говорит, что первая половина фильма – это просто наша
семья[12].
Сын главного героя, мальчик лет
двенадцати, от имени которого ведется рассказ (как и режиссера, его зовут
Алексей), говорит о семье: Мои кузины – еврейки, а мы – русские. В
фильме, голосом в толпе, звучит и другое схожее по стилистике признание: Отец
и мать у меня татары, а я русский. Мне нравится быть русским (вспоминаю
фразу русского писателя Виктора Топорова, ныне покойного: "У меня мама и
папа евреи, а я русский"). Примечателен фрагмент в начале фильма, где генерал
переворачивается на кольцах и некоторое время висит вниз головой, обозревая мир
вверх ногами и что-то насвистывая, и эта мелодия под сурдинку (она упорно
кажется мне еврейской) продолжает звучать в следующем эпизоде, когда на экране
появляется правительственный кортеж черных машин, ревущих моторами и грозно
накатывающих на замерзающую Москву, и окончательно затухает с появлением на
экране Алексея, читающего книгу и курящего трубку, как Сталин. Дальше следует
эпизод с речью Момбелли о сионизме и его избиение дворовыми мальчишками:
- Вы статью сегодня в «Красной
звезде» читали? … - Там про разницу евреев и сионистов, - Момбелли начинает
качаться с пятки на носок, поднимает голову в очках вверх и цитирует по памяти,
- «...так повторим же, чтоб наш голос услышали прогрессивные люди земли. Мы ни
в коем случае не против евреев, мы против сионистов. Нации равны, мировоззрения
нет. И мы говорим всем и каждому – смешивать эти две вещи преступно». - А мой
отец служил на флоте, а на флоте не бывает сионистов…
… - Что это? - отец берет у отца Момбелли и протягивает мне на ладони
медаль «За победу над Абрамом». … - У тебя есть такая медаль? Я киваю и достаю.
Отец долго рассматривает медали, шевеля губами, потом поднимает глаза на
меня.
- Сними очки.
Я снимаю очки, и отец вдруг коротко, небольно, но очень страшно бьет меня
по лицу[13].
После этого звучит полонез Огинского "Прощание с родиной"…
Вот также вполголоса, как эти
мелодии, и через весь фильм, будто простегивая его пунктиром, звучит тема
еврейства. Вот только несколько штрихов для примера:
… «Жид» - было написано на стене масляной краской, ниже
«сам жид», а еще ниже «Ура!».
… - Попугай –
еврейская птица. Вообще ничего не жрет.
…- Спой, мальчик, - сказал Юрий Давидович» усаживаясь, заспанному Момбелли.
- Не стесняйся, что ты еврей, постарайся зато стать умным.[14]
А после смерти Сталина Момбелли
поет веселую "Тумбалалайку", и женщина накрывает на стол в
коммуналке-клоповнике, на чистой субботней скатерти… Как пишет Александра
Свиридова в статье "Мы – рабы": В кадре чистый Пурим[15].
Пурим, как известно, – еврейский праздник избавления от истребления в эпоху
персидского царя Артаксеркса. Сталин умер как раз на Пурим…
И дело не в том, какой в генерале
Кленском процент еврейской крови, и не в том, что сам режиссер носил в своей
крови два мира, еврейский и русский: еврейская тема определяется необходимостью
контрапункта "русскому миру", изображенному как жестокое и
беспросветное рабство. Благодаря этому контрапункту фильм обретает историческую
объемность и метафизическую глубину. Разве не с той же целью назначен евреем и
герой эпопеи Джойса "Улисс"? Дело в том, что по мнению Германа, как и
Джойса, столкновение культур есть сшибка крови. Взгляд, конечно, варварский, но
верный. Кленского, арестованного и изнасилованного уголовниками, возвращают с этапа
к смертному одру Сталина, которого он уже не может спасти, и, узнав пациента,
он покрывает рабскими поцелуями руку и живот смердящего тела; но он же и уходит
из дому, как Авраам и Моисей, выбирая свободу и скитания, уходит из дома
рабства, в котором родной сын собирается донести на него…
Темой столкновения двух миров картина неожиданно
перекликается с "Озарением". Только в "Озарении" герой
возвращается в Америку, а в "Хрусталеве" он навсегда, как пропали
десять колен израильских, растворяется в бесконечных просторах России…
И скажет иудей Мандельштам:
Железной нежностью хмелеет голова,
И ржавчина чуть-чуть отлогий берег гложет…
Что ж мне под голову другой песок положен?
Ты, горловой Урал, плечистое Поволжье
Иль этот ровный край – вот все мои права, –
И полной грудью их вдыхать еще я должен.
(4 февраля 1937)
[1]Ян Ассман, "Культурная память", Языки славянской культуры, М.,
2004, стр. 30
[2]Дед Лива (Айзика Льва) Шрайбера тоже с Украины…
(Пауль Целан, "Стихотворения. Проза. Письма", М. 2008, стр. 267)
[4]Можно еще
перевести, как "После жатвы". В названии присутствует, думаю, что
осознанно, отсылка к названию первой части Талмуда, которая называет
"Зраим" ("Посевы", или "Семена"), а также к
метафоре Бога, которого Шпанн называет "Господь Жатвы"…
[5]лермонтовский "Листок" всегда казался мне стихотворением о
еврейской судьбе:
Один и без цели по свету ношуся давно я,
Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
Немало я знаю рассказов мудреных и чудных».
«На что мне тебя? — отвечает младая чинара, —
Ты пылен и желт, — и сынам моим свежим не пара.
Ты много видал — да к чему мне твои небылицы?
Мой слух утомили давно уж и райские птицы.
"На что мне тебя" – чем не еврейский оборот? Явно чинара
дразнится…
[6]по воспоминаниям Бориса Кузина поэт Сергей Клычков как-то
заметил: «Мозги у вас, Осип Эмильевич, все-таки еврейские». Мандельштам
согласился: «Да, но стихи – русские». И Клычков это с радостью подтвердил.
[7]См. Г.В. Костырченко,
"Тайная политика Сталина", М, 2003, стр. 675
