Книга, обманувшая мир?
№ 34 (616)Рубрика: Планета Вологда с Татьяной ОхотниковойАвтор: Татьяна Охотникова
«Если американцы считают, что Солженицын
помог им победить в холодной войне, то как мы должны относиться к этому
писателю?»
Валерий Есипов.
Валерий Есипов – вологодский журналист,
культуролог, кандидат наук, пожалуй, сегодня он в России – знаток номер один
творчества нашего земляка, писателя Варлама Шаламова. Недавно он вернулся с
Международной конференции русистов в Барселоне, где наряду с докладом на
любимую тему представил новую книгу, над которой работал два года. «Книга,
обманувшая мир. Об «Архипелаге ГУЛАГ» начистоту». Увесистый фолиант на 520
страниц, и все об одном – о главном творении писателя Солженицына, когда-то
потрясшего всех.
– Валерий Васильевич, почему вдруг – Солженицын? Вам мало главной
темы?..
– Занимаюсь Шаламовым почти тридцать лет. Волей-неволей пришлось погружаться в лагерную тему, и тут никак не обойти Солженицына. В свое время он был вознесен до небес, полностью заслонил Шаламова. Но теперь, когда «Колымские рассказы» опубликованы во всем мире, стало понятно, что и по литературным качествам, и по уровню правды они гораздо выше. Успех «Архипелага» объяснялся чисто конъюнктурными политическими причинами. Одним из первых это понял Шаламов, называвший Солженицына «дельцом», «авантюристом», «аферистом» и «орудием холодной войны». Шаламов был человеком исключительной честности и проницательности, видел людей насквозь. Еще в 1960-е годы Солженицын предлагал ему вместе работать над «Архипелагом». Тогда Шаламов и раскусил Солженицына, его надежды на Запад, его «спекуляции на чужой крови».
– То есть как – раскусил? Разве Солженицын писал что-то не то? Помню, мой отец примерно в 1975 году шептал маме об «Архипелаге»: «Наконец кто-то написал правду… Я слышал по голосам…»
– Так воспринимали те, кто не сидел. «Архипелаг» был изначально рассчитан на обывателя, прежде всего западного. Тем более что Солженицын к тому времени стал нобелевским лауреатом. А старые лагерники не поверили уже первой повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Есть знаменитая фраза Шаламова про кота из этой повести: «Около санчасти ходит кот – невероятно для НАСТОЯЩЕГО лагеря – кота давно бы съели». «Настоящий» – это колымский лагерь, начиная с 1937 года, где заключенных расстреливали за невыполнение норм. А Солженицын сидел после войны и кушал сало. Поэтому Шаламов имел полное право писать: «Солженицын лагеря не знает и не понимает». «Архипелаг» – это лично не пережитое, а заимствованное. Для утверждения славы, для пиара, чтобы прослыть «главным зэком СССР». Эту роль Солженицын играл искусно – к примеру, на фото, где он в лагерной телогрейке с номерами. Кто бы поверил, что зэкам в лагерях можно было фотографироваться? Эта постановочная фотография вышла на Западе одновременно с «Архипелагом», и ей верили. Об этом и многих других фактах, где Солженицын откровенно лжет и мошенничает, рассказано в нашем сборнике.
– В предисловии к вашей книге, которое написал Захар Прилепин, поставлен вопрос: «Что же считать за правду?». Можно ли высчитать этот процент?
– Прилепин верно пишет, что «Архипелаг» – мощное политическое, идеологическое оружие, что книга настолько вывихнула сознание русского человека, что до сих пор «мы его вправить бессильны». Что книга – мощнейший вирус, где публицист огромного дарования щедро замешал страшную правду с жуткими домыслами». Да, в «Архипелаге» все перемешано – и жуткие реальные факты (чужие), фантастические преувеличения (его собственные). Авторам нашего сборника потребовалась огромная аналитическая работа. Помните эту цифру из «Архипелага» – о том, что советской властью якобы было уничтожено 66,7 миллиона человек? На самом деле от репрессий погибло в двадцать раз меньше, и пик приходится, как давно известно, на 1937-1938 годы. А через лагеря за 1921-1953 годы прошли около 10 миллионов человек, из которых три четверти были уголовниками, и большинство из них уцелело. Отсюда можно считать и «процент правды», содержащейся в «Архипелаге».
– Сборник заставляет совершенно по-другому посмотреть на многие исторические события последних десятилетий и на роль в них Солженицына. Кто он – разрушитель или созидатель?– Однозначно, разрушитель, причем – мирового масштаба. Ни один человек не сделал больше для дискредитации нашей великой страны. Причем «Архипелаг» способствовал разжиганию не только антисоветизма, но и русофобии во всем мире. Об этом говорится в статьях сборника со ссылками на не известные у нас иностранные источники.
– Как родилась идея создать такое смелое, колючее, где-то «крамольное» издание?
– Вопрос давно витал в воздухе. Ведь сложилась уже огромная литература с критикой Солженицына и его «Архипелага». Был мощный Войнович с его сатирической утопией «Москва 2042», где Солженицын выведен в образе Карнавалова. Твардовский говорил, что у автора «Ивана Денисовича» после первой славы «темечко не выдержало». Средний, в общем-то, писатель вдруг возомнил себя мессией. Владею этой темой на научном уровне, бывал на Колыме. Этот сборник, по большому счету, – мой долг перед правдой. Материала хватит и на второй том. Общий вывод о личности Солженицына у меня такой: это человек со множеством лиц. Лицедей, артист. Сначала играл роль «зэка», а с возрастом – роль «гуру». В своей статье в сборнике сравниваю его с героями русской литературы. В разное время он – и Глумов из пьесы Островского, и гоголевский Хлестаков. Однажды осенило, увидел резкое сходство Солженицына с Чичиковым. И тот, и другой собирали «мертвые души». Причем у Солженицына эта идея реализовалась практически: за свой «Архипелаг» с 66,7 миллиона «мертвых душ» он получил миллионы долларов.
– Найдет ли книга своего читателя? Идея ее звучит сегодня немодно, почти крамольно и даже опасно… Солженицын, начиная с эпохи Ельцина и Горбачева, стал чуть ли не иконой писательского мужества, мученичества, а сам нобелевский лауреат либералами поднят как знамя, как патриарх от писательства, совести, правды.
– В связи этими мифами было сложно найти прежде всего издателя. Рукопись была готова в 2016 году, но в печатании даже небольшого тиража мне отказали пять московских издательств. Одно очень крупное из них продержало рукопись год и вернуло без объяснения причин. Во втором сказали: «Мы проработали маркетинг и убедились: книгу торговля не возьмет». Третьи признались: «Испытываем давление сверху, не можем». Но все же я нашел издательство, и книга вышла. Правда, провести приличную презентацию в Москве не удалось – хотел сделать в «Мемориале», но там запретили даже показывать сборник. Зато в Барселонском университете никаких проблем не было. Сейчас сборник расходится по всей России: мне пишут и говорят спасибо. Ругательств нет.
– Занимаюсь Шаламовым почти тридцать лет. Волей-неволей пришлось погружаться в лагерную тему, и тут никак не обойти Солженицына. В свое время он был вознесен до небес, полностью заслонил Шаламова. Но теперь, когда «Колымские рассказы» опубликованы во всем мире, стало понятно, что и по литературным качествам, и по уровню правды они гораздо выше. Успех «Архипелага» объяснялся чисто конъюнктурными политическими причинами. Одним из первых это понял Шаламов, называвший Солженицына «дельцом», «авантюристом», «аферистом» и «орудием холодной войны». Шаламов был человеком исключительной честности и проницательности, видел людей насквозь. Еще в 1960-е годы Солженицын предлагал ему вместе работать над «Архипелагом». Тогда Шаламов и раскусил Солженицына, его надежды на Запад, его «спекуляции на чужой крови».
– То есть как – раскусил? Разве Солженицын писал что-то не то? Помню, мой отец примерно в 1975 году шептал маме об «Архипелаге»: «Наконец кто-то написал правду… Я слышал по голосам…»
– Так воспринимали те, кто не сидел. «Архипелаг» был изначально рассчитан на обывателя, прежде всего западного. Тем более что Солженицын к тому времени стал нобелевским лауреатом. А старые лагерники не поверили уже первой повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Есть знаменитая фраза Шаламова про кота из этой повести: «Около санчасти ходит кот – невероятно для НАСТОЯЩЕГО лагеря – кота давно бы съели». «Настоящий» – это колымский лагерь, начиная с 1937 года, где заключенных расстреливали за невыполнение норм. А Солженицын сидел после войны и кушал сало. Поэтому Шаламов имел полное право писать: «Солженицын лагеря не знает и не понимает». «Архипелаг» – это лично не пережитое, а заимствованное. Для утверждения славы, для пиара, чтобы прослыть «главным зэком СССР». Эту роль Солженицын играл искусно – к примеру, на фото, где он в лагерной телогрейке с номерами. Кто бы поверил, что зэкам в лагерях можно было фотографироваться? Эта постановочная фотография вышла на Западе одновременно с «Архипелагом», и ей верили. Об этом и многих других фактах, где Солженицын откровенно лжет и мошенничает, рассказано в нашем сборнике.
– В предисловии к вашей книге, которое написал Захар Прилепин, поставлен вопрос: «Что же считать за правду?». Можно ли высчитать этот процент?
– Прилепин верно пишет, что «Архипелаг» – мощное политическое, идеологическое оружие, что книга настолько вывихнула сознание русского человека, что до сих пор «мы его вправить бессильны». Что книга – мощнейший вирус, где публицист огромного дарования щедро замешал страшную правду с жуткими домыслами». Да, в «Архипелаге» все перемешано – и жуткие реальные факты (чужие), фантастические преувеличения (его собственные). Авторам нашего сборника потребовалась огромная аналитическая работа. Помните эту цифру из «Архипелага» – о том, что советской властью якобы было уничтожено 66,7 миллиона человек? На самом деле от репрессий погибло в двадцать раз меньше, и пик приходится, как давно известно, на 1937-1938 годы. А через лагеря за 1921-1953 годы прошли около 10 миллионов человек, из которых три четверти были уголовниками, и большинство из них уцелело. Отсюда можно считать и «процент правды», содержащейся в «Архипелаге».
– Сборник заставляет совершенно по-другому посмотреть на многие исторические события последних десятилетий и на роль в них Солженицына. Кто он – разрушитель или созидатель?– Однозначно, разрушитель, причем – мирового масштаба. Ни один человек не сделал больше для дискредитации нашей великой страны. Причем «Архипелаг» способствовал разжиганию не только антисоветизма, но и русофобии во всем мире. Об этом говорится в статьях сборника со ссылками на не известные у нас иностранные источники.
– Как родилась идея создать такое смелое, колючее, где-то «крамольное» издание?
– Вопрос давно витал в воздухе. Ведь сложилась уже огромная литература с критикой Солженицына и его «Архипелага». Был мощный Войнович с его сатирической утопией «Москва 2042», где Солженицын выведен в образе Карнавалова. Твардовский говорил, что у автора «Ивана Денисовича» после первой славы «темечко не выдержало». Средний, в общем-то, писатель вдруг возомнил себя мессией. Владею этой темой на научном уровне, бывал на Колыме. Этот сборник, по большому счету, – мой долг перед правдой. Материала хватит и на второй том. Общий вывод о личности Солженицына у меня такой: это человек со множеством лиц. Лицедей, артист. Сначала играл роль «зэка», а с возрастом – роль «гуру». В своей статье в сборнике сравниваю его с героями русской литературы. В разное время он – и Глумов из пьесы Островского, и гоголевский Хлестаков. Однажды осенило, увидел резкое сходство Солженицына с Чичиковым. И тот, и другой собирали «мертвые души». Причем у Солженицына эта идея реализовалась практически: за свой «Архипелаг» с 66,7 миллиона «мертвых душ» он получил миллионы долларов.
– Найдет ли книга своего читателя? Идея ее звучит сегодня немодно, почти крамольно и даже опасно… Солженицын, начиная с эпохи Ельцина и Горбачева, стал чуть ли не иконой писательского мужества, мученичества, а сам нобелевский лауреат либералами поднят как знамя, как патриарх от писательства, совести, правды.
– В связи этими мифами было сложно найти прежде всего издателя. Рукопись была готова в 2016 году, но в печатании даже небольшого тиража мне отказали пять московских издательств. Одно очень крупное из них продержало рукопись год и вернуло без объяснения причин. Во втором сказали: «Мы проработали маркетинг и убедились: книгу торговля не возьмет». Третьи признались: «Испытываем давление сверху, не можем». Но все же я нашел издательство, и книга вышла. Правда, провести приличную презентацию в Москве не удалось – хотел сделать в «Мемориале», но там запретили даже показывать сборник. Зато в Барселонском университете никаких проблем не было. Сейчас сборник расходится по всей России: мне пишут и говорят спасибо. Ругательств нет.
