воскресенье, 19 ноября 2017 г.
У ПУТИНА ХОТЯТ ЗАБРАТЬ ЛЮБИМУЮ ИГРУШКУ
Руководство Всемирного антидопингового агентства (WADA) отказалось восстановить в правах реформированное Российское антидопинговое агентство (РУСАДА). Решение было принято в Сеуле на заседании совета учредителей ВАДА.
Перед вынесением этого решения на заседании выступил глава ОКР Александр Жуков. Он отметил, что безоговорочное признание выводов комиссии Ричарда Макларена о допинге в российском спорте невозможно. По его словам, 28 октября на заседании Международного олимпийского комитета (МОК) было подчеркнуто, что «результаты криминалистической экспертизы из доклада Макларена не могут применяться для принятия индивидуальных юридических мер, поскольку использованная профессором Маклареном методика не была разработана для определения индивидуальных нарушений антидопинговых правил». Слова Жукова приводит РБК. Жуков подчеркнул, что требование признать выводы комиссии Ричарда Макларена не может и не должно служить препятствием для полного восстановления РУСАДА.
Тем не менее глава комитета WADA по соответствию правилам Джонатан Тейлор заявил, что Российское антидопинговое агентство даже после реформирования не может быть восстановлено в правах. «Рекомендация совету учредителей заключается в том, чтобы признать РУСАДА не соответствующим кодексу», — приводит слова Тейлора «Федеральное агентство новостей».
Тейлор считает, что манипуляции с допингом шли не только на уровне РУСАДА, но и на уровне министерства спорта и ФСБ. Пока это не признано, пункт дорожной карты не может считаться выполненным.
Накануне министр спорта России Павел Колобков сообщил, что со стороны России были выполнены все требования WADA по восстановлению антидопинговой системы.
Из-за решения WADA российскую сборную могут не допустить на Олимпиаду-2018 года в Пхенчхане. Об окончательном решении о допуске сборной России к участию в Олимпийских играх станет известно в первых числах декабря, пишет информагентство Nation News.
Источник: ura.news
Перед вынесением этого решения на заседании выступил глава ОКР Александр Жуков. Он отметил, что безоговорочное признание выводов комиссии Ричарда Макларена о допинге в российском спорте невозможно. По его словам, 28 октября на заседании Международного олимпийского комитета (МОК) было подчеркнуто, что «результаты криминалистической экспертизы из доклада Макларена не могут применяться для принятия индивидуальных юридических мер, поскольку использованная профессором Маклареном методика не была разработана для определения индивидуальных нарушений антидопинговых правил». Слова Жукова приводит РБК. Жуков подчеркнул, что требование признать выводы комиссии Ричарда Макларена не может и не должно служить препятствием для полного восстановления РУСАДА.
Тем не менее глава комитета WADA по соответствию правилам Джонатан Тейлор заявил, что Российское антидопинговое агентство даже после реформирования не может быть восстановлено в правах. «Рекомендация совету учредителей заключается в том, чтобы признать РУСАДА не соответствующим кодексу», — приводит слова Тейлора «Федеральное агентство новостей».
Тейлор считает, что манипуляции с допингом шли не только на уровне РУСАДА, но и на уровне министерства спорта и ФСБ. Пока это не признано, пункт дорожной карты не может считаться выполненным.
Накануне министр спорта России Павел Колобков сообщил, что со стороны России были выполнены все требования WADA по восстановлению антидопинговой системы.
Из-за решения WADA российскую сборную могут не допустить на Олимпиаду-2018 года в Пхенчхане. Об окончательном решении о допуске сборной России к участию в Олимпийских играх станет известно в первых числах декабря, пишет информагентство Nation News.
Источник: ura.news
Источник: ura.news
|
«Форум имени Матильды»
«Форум имени Матильды» Выступление Михаила Зыгаря на Петербургском международном культурном форуме. Нескольких его участников объявили персонами нон-грата за оппозиционность
Балерина Матильда Кшесинская
Paul Fearn / Alamy / Vida Press
16-18 ноября прошел шестой Санкт-Петербургский международный культурный форум, организованный при участии правительства России. За день до его начала издание Colta опубликовало документ (его подлинность не подтверждена, но и не опровергнута) за подписью замминистра культуры РФ Владимира Аристархова. Это была справка, в которой объяснялось, почему на секцию «Театр» не следует приглашать нескольких известных людей — худрука Малого драматического театра Льва Додина, худрука Большого драматического театра Андрея Могучего, режиссеров Кирилла Серебренникова, Дмитрия Крымова, Анатолия Васильева и театрального критика Романа Должанского. Одним из выступивших на форуме был журналист и писатель Михаил Зыгарь. Речь Зыгаря — это не только рассказ о его новой книге «Империя должна умереть», но и осмысление того, что происходит в отношениях государства, культуры и общества. «Медуза» публикует полный текст выступления.
Этот культурный форум я бы назвал форумом имени Матильды Кшесинской, потому что именно в ней воплощаются все проблемы, обсуждаемые в связи с этим мероприятием. Конфликт общества и власти, чиновников с художниками, составляющими славу российской культуры в мире, проблемы коррупции в культуре и освоения госзаказов — все это Кшесинская.
Чуть больше 100 лет назад здесь, в Петербурге, шла дискуссия между крупнейшим театральным деятелем и крупнейшим художником. Последний говорил, что брать деньги у государства опасно и недостойно. Первый считал, что без господдержки невозможно сделать те прорывные, новаторские театральные проекты, которые он задумал. Это были близкие друзья Валентин Серов и Сергей Дягилев.
Дягилев действительно использовал бюджетные деньги, в результате его обвинили в хищениях, нецелевом расходовании. Когда против него было возбуждено уголовное дело, он находился в Париже, там он и остался. Все последующие свои великие проекты «Русских сезонов», прославивших Россию, он создал за ее пределами. Дягилеву повезло, его не взяли под домашний арест, в отличие от его великого коллеги Кирилла Серебренникова. Кирилл не участвует ни в этом форуме, ни в тех проектах, которые он придумал.
При чем тут Кшесинская? Она была заказчиком «дела Дягилева», организатором его преследования. С одной стороны она не простила ему того, что для «Жизели» он выбрал не ее, а малоизвестную Анну Павлову. С другой, она была не просто балериной. Одним ее крупным предприятием был Путиловский завод, она была его акционером, а двумя другими мощными предприятиями были любовники Великий князь Сергей и Великий князь Андрей. Великий князь Сергей отвечал за снабжение российской армии снарядами, и важнейшие госзаказы уходили Путиловскому заводу. Поэтому современники считали ее и Великого князя Сергея, важнейшими виновниками той катастрофической ситуации, в которой Россия находилась в Первой мировой войне, когда через полгода после начала военных действий закончились снаряды. Для современников Кшесинская была символом запредельной коррупции, а вовсе не балета, и совершенно никого не волновали ее личные отношения с царем.
Мне кажется, это важная деталь, потому что российская история очень по-разному смотрится, если глядеть на нее, например, с точки зрения личной жизни императора или с точки зрения российского общества.
Я уверен, что это и есть главная проблема российской истории. У нас нет истории российского общества. Классические труды по истории, начиная с Карамзина, посвящены государству, точнее даже лично государям. Вся наша история очень руководителецентрична, мы привыкли смотреть на историю глазами императоров и президентов, как они принимали решения, какой делали, как все зависело только от них. У этой привычки есть очевидное последствие: стереотип, что от общества никогда ничего не зависит.
За последние годы я изучил огромный массив разных прямых источников, дневников и писем, воспоминаний, которые дают представления о том, как выглядело российское общество сто лет назад, о чем эти люди думали, к чему они стремились.
Начало XX века до 1917 года — самый сложный, но и самый важный период, когда российское общество было очень влиятельным в мире. Если вы сейчас в гугле забьете «Самые популярные русские», то, я думаю, из первых 50-ти, если не считать Путина и Марию Шарапову, остальные 48 будут те люди, которые могли бы встретиться где-нибудь здесь, в пределах одного дня в пределах одного города или площади. Это Рахманинов, Достоевский, Кандинский, и десятки других, составлявших российское общество.
Представьте, хотя это очень сложно, ситуацию, в которой Россия — самая популярная страна в Европе. Образованная часть Европы обожает Россию, все читают новых русских писателей, ходят в русский театр, все молятся на русских художников и слушают русских композиторов, в моде русский язык. Артисты берут русские псевдонимы. Ровно такова была ситуация в начале прошлого века. Нам это трудно сейчас понять, мы застряли в стереотипах. И важно, мне кажется, подумать, что так было не всегда, и это не единственно возможное восприятие себя и России.
Пока я знакомился с героями своей книги «Империя должна умереть», а их огромное количество, я поймал себя на мысли, что это совсем другая Россия, не та, к которой мы привыкли. Я тут хочу привести пять примеров, касающихся ценностей в России сто лет назад.
Первый пример — в России не пытали. Это единодушное восприятие гражданского общества. В марте 1901 у Казанского собора, происходит первая мощная, настоящая в истории акция протеста, когда не просто студенческие волнения, а представители самых разных слоев — дворяне, купцы, разночинцы — выходят на площадь. Журналистка Ариадна Тыркова оказывается в оцеплении и ее отводят в участок. Она переживает, потому что дома двое детей с бабушкой, ей придется на ночь или на пару ночей остаться в участке, но одно хорошо — она знает, что в России не пытают. Россия больше не варварское средневековое государство, у нас уважают права человека, и пыток в российской полиции, в российских тюрьмах больше нет.
Второе: в России очень велика ценность человеческой жизни. Я думаю, для многих это будет сюрпризом, но Россия в XIX веке была самым гуманным государством в мире: еще в XVIII здесь отменили смертную казнь. Елизавета Петровна, дочь Петра Великого, когда планировала совершить государственный переворот, поклялась перед иконой, что если станет императрицей, то отменит смертную казнь. Так и случилось, казнь отменили, исключением были государственные преступления — попытки переворота и покушения на императора, и только по личному решению императора можно было казнить человека. За весь XIX век в России было казнено 300 человек. Для сравнения, в ХХ веке в самые вегетарианские годы [советской] оттепели, в 1960-е, казнили от тысячи до двух тысяч человек в год. И по мировым меркам это была невероятная гуманность. При этом в России существуют в тот момент выдающиеся политические мыслители, которые активно борются за полную отмену смертной казни. Лев Толстой и Владимир Соловьев, например. Толстой после убийства Александра Второго пишет письмо Александру Третьему с просьбой помиловать народовольцев, террористов и не казнить, не вешать их, а отправить в Америку.
Третье, в России уважают институт выборов. Еще с 1860-х годов есть местные выборы, после реформ Александра Второго, а с 1905 года в России появились думские выборы. И как они проходят? Центральные власти, то есть Министерство внутренних дел, которое непосредственно отвечает за организацию выборов, конечно, с каждой следующей выборной кампанией пытается организовать ее так, чтобы сделать Думу более лояльной.
Московский губернатор Владимир Джунковский вспоминает, как он приходит к замминистру внутренних дел Крыжановскому, тот достает пачку денег и говорит: «Это вам на организацию выборов». Джунковский не сразу понимает, что это взятка и говорит: «Спасибо, но уже выделен бюджет на организацию выборов, все в порядке». — «Нет, нет, вы не поняли! Это вам на организацию выборов». Джунковский не берет, и потом, вернувшись в Москву, понимает, что деньги давали на фальсификацию. И он в ужасе говорит: «Вдруг нашлись бы губернаторы другие, которые могли бы взять эти деньги?!». И в целом, как минимум, большие оппозиционные фракции были во всех Думах, а в последней и вовсе было оппозиционное большинство. То есть опасения Джунковского в целом были напрасны, большинство губернаторов, когда их вызывали к начальству и давали деньги, отказывались фальсифицировать.
Четвертый факт — в России была свободная пресса. Конечно, физически существовала цензура. Сейчас у нас, слава богу, по конституции цензура запрещена, а тогда она была. Каждую газету перед подписанием в печать отправляли к цензурный комитет, и там уже в последний момент цензура могла любой текст изъять, и газета выходила с белой дырой на странице. Но интересно, что это происходило все время. Постоянно редакторы посылали на цензуру газеты, оттуда что-то изымали, но они продолжали делать то же самое. Феномен самоцензуры отсутствует, эти редакторы и журналисты ничему не учатся. Более того, они пытаются продавить эту цензуру, выждать момент, когда цензура проглядит. И это происходит. Иногда даже журналиста наказывают. Амфитеатрова, выдающегося редактора, журналиста, дважды ссылали. То есть, что важно, человек два раза был сослан в Сибирь за тексты. У нас такое невозможно. У нас если человек один раз сослали, например, в 1990-е годы на Украину, были такие случаи, то потом, если он возвращается на ВГТРК, он уже твердо усвоил урок, и он не повторит прежних ошибок. А там вот, понимаете, люди продолжают, так же, как работали, так и работают, у них есть какие-то ценности.
Пятый пункт, последний в моем перечислении, это коррупция. Мы все знаем про коррупцию, что она всегда была, все читали Салтыкова-Щедрина. Знаете, она была, но восприятие коррупции в российском обществе отличается от сегодняшнего. Коррупционные скандалы не остаются без последствий. Часто высшие чиновники, губернаторы, министры, уходят в отставку и оказываются под судом. Мой любимый случай — это дядя императора Великий князь Алексей, младший брат Александра Третьего, человек, которого император очень боится. Николай Второй вообще боится всех своих старших родственников. Великий князь Алексей куда более опытный и даже умудренный жизнью человек, он командовал российским флотом в период русско-японской войны, но гражданское общество считает его коррупционером, который разворовал флот, и это стало одной из причин поражения. Князь не может выйти на улицу, потому что его карету забрасывают камнями, ему кричат: «Вор!» И он уходит в отставку. Его не увольняют, он сам уходит под давлением общественного мнения.
Великий князь Алексей Романов
Mathew Brady / The U.S. National Archives
Если внимательно читать все эти источники, дневники, та страна совсем не выглядит страной, обреченной на трагедию, на катастрофу. Она не выглядит обреченной на то, чтобы всегда быть авторитарной. Не выглядит так, что в ней всегда должна быть жесткая вертикаль власти. Мне даже не придется сейчас доказывать это вам, потому что за меня это однажды Сергей Витте доказал императору Николаю Второму.
Это, пожалуй, самый удивительный момент в истории России, удивительный документ, который принес глава российского правительства главе российского государства. Октябрь 1905 года, происходит настоящая революция, волнения в Петербурге, царь в Петергофе отрезан от города, у него нет связи с правительством. В Финском заливе стоит немецкий военный корабль, который пришел, чтобы спасти императора, чтобы вывезти его в Германию.
Кайзер Вильгельм, будущий враг в Первой мировой, а пока просто кузен, предлагает ввести немецкие войска, чтобы подавить протесты, потому что надежд на русскую армию больше нет. Вся царская семья «за», все уговаривают Николая согласиться. Несколько человек против. Например Витте, которого император не любит и почти не слушает. Формально Витте — председатель Комитета министров, он приезжает в Петергоф с политологическим докладом.
Длинный, толстый, почти философский доклад, который начинается с рассуждений о том, зачем существует государство. Витте пишет, что государство существует ради материального и морального благополучия своих граждан. С материальным понятно, а моральное благополучие — это свобода. Каждый человек стремится к свободе и ощущает себя благополучным и счастливым, когда он свободен. Только борьба за свободу есть единственная традиционная ценность, которая существовала в мире с Каменного века и до настоящего момента. В отличие от борьбы за свободу, авторитарная власть, самодержавие — это неологизм, придуманный относительно недавно в истории человечества. Он приводит примеры из истории России — Новгород, Псков, донское казачество, декабристы — доказывая, что вся история России есть непрерывная борьба за свободу. Витте заключает, что единственный способ сохранить государство и его стабильность — сделать борьбу за свободу лозунгом правительства. Революцию можно остановить, если ее возглавить, если правительство само начнет бороться за свободу. И Витте уговаривает императора. Тот подписывает Манифест 17 октября, дает формальные свободы, создает Думу, в общем происходит чудо, потому что революция уже случилась, но сошла на нет.
Этот важный пример показывает, что на историю можно смотреть совершенно по-разному, на любую историю. Если смотреть так, как сегодня принято, то кажется, что единственное, чем мы можем гордиться, это тем, что Россия — великая империя, у нее должна быть сильная власть, так было всегда, «единственные союзники России — это ее армия и флот». Однако другие примеры показывают, что другие причины для гордости тоже возможны. И это не только великая культура, но и великое гражданское общество, которое все время своего существования боролось за свободу. Это тоже естественный повод для гордости.
Я не хочу идеализировать ни Россию тогда, ни Россию сейчас. Люди одинаково склонны к ошибкам, к конфликтам. Последний, очень любопытный пример, который я хочу привести, тоже покажется вам актуальным, даже знакомым. Одна группа деятелей культуры организовала чуть больше ста лет назад смелый художественно-театральный проект. Их критиковали и они понимали, что будут проблемы. Друзья из культурных чиновников предупреждали, что за библейский сюжет их обвинят в оскорблении чувств верующих. И точно возникнут проблемы с появлением голого человека на сцене, наверняка постановку запретят.
В эту бездуховную компанию входили Александр Глазунов, Всеволод Мейерхольд, Михаил Фокин, Лев Бакст и Ида Рубинштейн, ставили они спектакль «Саломея». Когда стало ясно, что спектакль запретят, Рубинштейн на свой страх и риск решилась выступить с отдельным номером, знаменитым «Танцем семи покрывал», когда она оставалась в конце только в платье из бус, и многим казалось, что на ней вообще нет ничего. И вот в конце ее танца в зал вошла полиция, чтобы пресечь оскорбление чувств верующих, изъяла голову Иоанна Крестителя из папье-маше.
Мне не удалось найти имена ни полицейского, который это сделал, ни чиновников, которые запретили постановку. Ида Рубинштейн, Михаил Фокин, Всеволод Мейерхольд, Александр Глазунов, Лев Бакст сегодня известны всему миру, они составляют славу русской культуры.
И это прекрасный пример того, как попытки запретить, не допустить, ограничить ничего не дают, ни от чего не защищают, не приводят ни к чему. Это я и к тому, что желание оградить Культурный форум от Александра Сокурова, Льва Додина, Андрея Могучего, Романа Должанского и других людей, имена которых мы видели в списках персон нон-грата, как минимум, бессмысленно и глупо. Я надеюсь, мое выступление здесь не было бессмысленным. Я верю, что всегда лучше говорить, чем молчать.
КЕМ БЫЛ ТРОФИМ ЛЫСЕНКО
20ноября 1976 года скончался Трофим Лысенко. Само имя этого человека стало нарицательным и до сих пор является синонимом воинствующей лженаучности и шарлатанства. Провинциальный агроном, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, вовремя уловил политический тренд и стал руководителем всей советской агробиологии. Лысенковщину разоблачают уже полвека, хотя до сих пор у неё находятся страстные поклонники, которые считают самого Лысенко оклеветанным гением.
Трофим Лысенко родился в крестьянской семье в Полтавской губернии в 1898 году. Грамоте обучился достаточно поздно, тем не менее сумел поступить в Уманское училище садоводства. Училище, к слову, было весьма престижным, при нём существовал роскошнейший дендрологический парк. Правда, учился он в смутные годы революции и гражданской войны. Поступил как раз в 1917 году. В годы войны Умань едва ли не каждые несколько недель переходила из рук в руки. Австрийцы, петлюровцы, красные, белые, зелёные — кто только не побывал хозяином Умани в военный период. Очевидно, это не могло не сказаться на учебе Лысенко.
Несколько лет поработав селекционером в УССР, Лысенко был направлен на Гянджинскую селекционную станцию в Азербайджане. Она структурно входила в состав Всесоюзного института растениеводства под руководством Вавилова. Именно там и начался резкий взлёт провинциального селекционера.
Незадолго до сворачивания НЭПа и начала коллективизации на станцию приехал журналист "Правды" Федорович, который искал для своего репортажа героя, что называется, из народа. Ему отрекомендовали Лысенко, про которого он и написал статью.
Федорович особо не разбирался в вопросах селекционирования и агробиологии, поэтому существенно преувеличил успехи Лысенко, которого, в соответствии с веяниями времени, представил как "босоногого профессора". Как раз в те времена уже начиналась кампания по культивированию образа "народных гениев", которые "университетов не кончали", зато поумнее профессоров будут. Ленин обещал, что каждая кухарка научится управлять государством, поэтому время от времени успехи советской власти требовалось демонстрировать на конкретных примерах народных умельцев.
Задачей Лысенко было внедрить в Азербайджане бобовые культуры. Однако для того, чтобы говорить об успехах, требовалось время, которое подтвердило бы успех эксперимента. Но журналист сходу присочинил о том, что Лысенко в одиночку без всяких умных книжек и удобрений решил проблему корма для скота в рамках всего Азербайджана.
Статью заметило крупное начальство. В частности, нарком земледелия УССР Шлихтер и будущий нарком земледелия СССР Яковлев. Лысенко стали приглашать выступать на различные конференции селекционеров.
Яровизация
Окрылённый успехом Лысенко забросил бобовые и начал экспериментировать с яровизацией озимых. Суть метода заключалась в том, что семена перед высадкой подвергались воздействию низких температур. Сторонники Лысенко считали яровизацию главным достижением академика. Однако следует отметить, что Лысенко вовсе не был первооткрывателем этого метода. Эксперименты с охлаждением семян проводились в западных странах уже достаточно давно.
Лысенко утверждал, что посоветовал своему отцу выдержать семена в холоде, после чего засеять. В результате он собрал в три раза больший урожай, чем обычно. Об этом сенсационном открытии вновь раструбили все газеты. На отдельных площадях началось сеяние методом яровизации по Лысенко.
Сам Лысенко утверждал, что яровизация в несколько раз повышает урожайность. Правда, статистика собиралась весьма специфическим способом. Председателям колхозов просто рассылались анкеты, в которых они сравнивали нынешние урожаи с прошлыми. В результате получалось, что в одних колхозах урожайность действительно росла, в других оставалась неизменной, в третьих вообще снижалась. При этом не учитывалась масса других факторов и нюансов, которые могли оказать своё влияние на рост или падение урожайности.
Однако критики Лысенко, которые вскоре появились, на основании строгих подсчётов в нескольких хозяйствах утверждали, что яровизация дает прирост урожайности не в несколько раз, как утверждает Лысенко, а всего на несколько процентов. Что не оправдывает затрат на применение этого крайне трудоёмкого метода.
Так или иначе, яровизация, внедрявшаяся в нескольких колхозах, была свернута ещё до войны на основании чрезмерных затрат труда при несопоставимом росте урожайности.
Селекционирование
Селекционирование Лысенко любил, всегда увлекался подобными опытами и, в отличие от высоких материй генетики, хоть что-то в этом понимал. Ему удалось вывести несколько новых сортов.
Правда, и здесь не обошлось без маленьких махинаций. В ту пору уже известный Лысенко заявил, что в отличие от всяких там кабинетных умников-учёных, он возьмёт да и выведет в рекордные сроки новые сорта пшеницы. Это заявление было абсолютно в русле сталинских 30-х с их "даёшь пятилетку в четыре года" и стахановскими подвигами.
В общем, команда Лысенко действительно вывела несколько сортов в рекордный срок — всего за два с половиной года. Правда, сделано это было просто — никаких испытаний не проводилось. Традиционно, прежде чем внедрять новые сорта, им требовалось выдержать несколько лет испытаний. Сначала им полагалось показать себя лучше уже имевшихся сортов на конкурсных испытаниях, затем пройти отдельные госиспытания. Однако Лысенко сделал просто. Несколько сортов были посеяны, после чего советских партийных функционеров привезли посмотреть на колосящееся поле, засеянное новыми семенами.
Лысенко громко отчитался о рекордном по времени выведении новых сортов, на этом история и закончилась, поскольку большинство этих сортов, за исключением одного (ограниченно культивировавшегося в УССР) так и не пошло в производство, не пройдя требуемых госиспытаний (правда, уже после войны некоторым ученикам Лысенко удалось вывести новые сорта уже по всем правилам).
Однако усилия Лысенко, получившего славу стахановца от селекции, были оценены на самом верху. Он был награждён орденом Ленина и введён в состав Сельскохозяйственной академии, а затем и Академии наук.
Презент
Исаак Презент сыграл ключевую роль в превращении Лысенко из агронома в монстра идеологических баталий. Сам Презент не имел к биологии никакого отношения, зато считался специалистом по марксистской диалектике. Он обладал незаменимым в те времена умением перевести абсолютно любой вопрос в русло марксизма и классовой борьбы и развернуть его в соответствии с текущим политическим трендом. Это умение было особенно ценно в эпоху, когда практически все советские науки, за исключением физики, были поставлены в жёсткие рамки классового подхода.
Презент числился консультантом президента ВАСХНИЛ Вавилова по философским вопросам, а фактически присматривал за академией по идеологической части. Стоит отдать ему должное, по части идеологически выверенной болтовни он был неутомим, умудряясь почти одновременно писать книги на тему происхождения речи и мышления человека, а также о "резервах картофельных клубней" и о "классовой борьбе на естественно-научном фронте", не забывая также о вопросах бахаизма (это такая восточная религия).
Именно Презент начал продвигать Лысенко, готовил для него идеологически выдержанные доклады и долгие годы оставался за его спиной, оказывая всяческую поддержку по идеологической линии, в которой Лысенко вообще мало что смыслил.
Борьба с генетикой
Наиболее известен Лысенко стал благодаря разгрому генетики и гибели выдающегося ученого Николая Вавилова, долгое время являвшегося непосредственным начальником Лысенко. Вполне очевидно, что всяческую поддержку в этом деле ему оказывал Презент. Сам Лысенко вообще ничего не смыслил в марксизме, тогда как его доклады на конференциях полны отсылок к марксистским источникам и крайне точно выверены идеологически, в духе господствовавших тогда трендов. Разумеется, доклады эти в значительной степени готовил Презент.
По мере продвижения на крупные должности Лысенко всё чаще сталкивался с критикой со стороны "официальных учёных" — генетиков. Их противостояние, по предложению Сталина, решалось в рамках научной дискуссии, правда, с очень большой примесью политики. По сути, вся дискуссия сводилась к тому, что "официальные учёные" обвиняли Лысенко в лженаучности. В ответ Лысенко разражался тирадами. Дескать, вот вы хоть и учёные, а мужик от сохи потолковее вас будет. Сидите там, обложившись бумажками, спариваете дрозофилов, а где результаты? Вот мы, мичуринцы, бьёмся над повышением урожайности, над выведением новых сортов. И при поддержке мудрого товарища Сталина добились успехов. А где ваши успехи? Только толкуете об абстрактной науке, а сами ничего сделать не можете.
Имя Мичурина было поднято на щит неслучайно, поскольку в начале 30-х годов его фамилия активно использовалась в государственной пропаганде. Мичурина объявили гением селекции. Таким образом, расчёт Презента был верным сразу по двум причинам. Во-первых, они с Лысенко прикрывались именем популярного специалиста (хотя их теория практически ничего общего не имела со взглядами Мичурина), что было весьма патриотично, в отличие от генетиков, которые апеллировали к мировой науке. К тому же "мичуринцы" не требовали выездов за границу и встреч с мировыми светилами, что было удобно в условиях практически закрывшей границы страны. Во-вторых, Лысенко и Презент подхватывали сталинские лозунги и требовали примата практики над теорией. То есть выступали с позиций, согласно которым наука должна быть не абстрактной, с неясной пользой, а такой, которая приносит немедленные плоды.
Разумеется, Сталин поддержал в этой борьбе Лысенко. Впрочем, не стоит приписывать Лысенко особой кровожадности. Он критиковал и насмехался над противниками, порой даже с откровенно лженаучных позиций, однако не требовал никого посадить или расстрелять. Участь Вавилова решал один человек — Сталин, и он долгое время был в раздумьях по поводу ученого.
Участие Лысенко в "деле Вавилова" по сути ограничилось подбором комиссии специалистов, которые должны были дать следствию характеристику научного значения Вавилова. Разумеется, он подобрал их из числа своих сторонников. Среди опрошенных следователями свидетелей по "делу Вавилова" фамилия Лысенко отсутствует. Уже после смерти Сталина, когда Лысенко винили в гибели ученого, он неизменно уверял, что не причастен к его аресту и никогда даже не думал об этом, что у них были расхождения исключительно научного характера.
В конце 30-х под репрессии попали не только генетики, но и сторонники Лысенко, хотя и в значительно меньших количествах. Кроме того, генетика ещё продолжала существовать, а Лысенко по-прежнему был объектом яростной критики с их стороны. Окончательную победу лысенковщина одержала только после войны.
Разгром генетики
Споры между лысенковцами и генетиками вновь вспыхнули после войны. К этому времени Лысенко уже возглавлял целое научное направление. К слову, генетику его соратники не отрицали, просто считали себя правильными, советскими, мичуринскими генетиками. А классических генетиков называли вейсманистами-морганистами и характеризовали их как адептов реакционного, буржуазного, лженаучного направления.
"Мичуринцы" отрицали хромосомную теорию наследственности, отвергая даже возможность того, что хромосомы могут играть роль носителя наследственности. По их мнению, в передаче наследственности могла участвовать любая клетка организма. Кроме того, они утверждали, что помещением тела в измененные условия внешней среды можно добиться изменения наследуемых факторов. Эта концепция была позаимствована Презентом и Лысенко у Ламарка.
Тем не менее после войны у генетиков появился могущественный сторонник — сын главного советского идеолога Жданова, по протекции отца курировавший идеологию в научной сфере. Заполучив столь сильный козырь, генетики перешли в наступление на Лысенко, который вынужден был обратиться лично к Сталину с жалобами на травлю со стороны "вейсманистов-менделистов-морганистов".
При поддержке Сталина (который в молодости сам увлекался ламаркизмом, некоторые положения которого заимствовали "мичуринцы") была организована сессия ВАСХНИЛ, проходившая в формате дискуссии. В своём докладе Лысенко сделал несколько ярких заявлений. Он оспорил хромосомную теорию: "Представители реакционной биологической науки, именуемые неодарвинистами, вейсманистами, или, что то же самое, менделистами-морганистами, защищают так называемую хромосомную теорию наследственности.
Менделисты-морганисты вслед за Вейсманом утверждают, что в хромосомах существует некое особое "наследственное вещество", пребывающее в теле организма, как в футляре, и передающееся следующим поколениям вне зависимости от качественной специфики тела и его условий жизни.
Для нас совершенно ясно, что основные положения менделизма-морганизма ложны. Они не отражают действительности живой природы и являют собой образец метафизики и идеализма. Только при замалчивании основных положений менделизма-морганизма людям, детально не знакомым с жизнью и развитием растений и животных, хромосомная теория наследственности может казаться стройной и хотя бы в какой-то степени верной системой".
Кроме того, Лысенко вновь обвинил генетиков в бесполезном скрещивании дрозофилов и посетовал на то, что его зажимают: "Неоднократно, причём голословно, а часто даже клеветнически морганисты-вейсманисты, то есть сторонники хромосомной теории наследственности, утверждали, что я в интересах разделяемого мною мичуринского направления в науке административно зажал другое, противоположное мичуринскому направление.
К сожалению, до сих пор дело обстояло как раз наоборот. Мы, мичуринцы, должны прямо признать, что до сих пор не смогли ещё в достаточной степени использовать все прекрасные возможности, созданные в нашей стране партией и правительством, для полного разоблачения морганистской метафизики, целиком привнесённой из враждебной нам зарубежной реакционной биологии.
Морганизм-менделизм (хромосомная теория наследственности) в разных вариациях до сих пор преподается ещё во всех биологических и агрономических вузах, а преподавание мичуринской генетики по существу совершенно не введено".
Сторонники Лысенко оказались на сессии в большинстве, тем более что он заранее объявил, что его платформа поддержана ЦК. Сессия завершилась его победой. Ряд крупных генетиков лишился своих постов. "Мичуринская агробиология" стала доминировать.
Последние годы
Через пять лет после разгромной сессии была расшифрована структура ДНК. Благодаря этому основные положения лысенковской теории оказались окончательно опровергнуты. Сталин умер, однако к власти пришёл Хрущёв, также хорошо относившийся к Лысенко и даже наградивший его тремя орденами Ленина. Тем не менее постсталинская оттепель привела к новой атаке на Лысенко. В 1955 году в Президиум ЦК (так называлось политбюро) было направлено так называемое письмо трёхсот. Крупнейшие учёные Советского Союза восстали против Лысенко, не только видные биологи, но и самые знаменитые физики: Капица, Харитон, Тамм, Сахаров, Ландау. Курчатов под письмом не подписался, однако поддержал в личном разговоре с Хрущёвым.
В итоге Хрущёв, несмотря на хорошие отношения, снял Лысенко с должности президента ВАСХНИЛ. Тем не менее через шесть лет Хрущёв вернул уже позабытого Лысенко на эту должность.
Только при Брежневе, в 1965 году, Лысенко был окончательно снят с поста. В последние годы он работал в своей лаборатории на базе "Горки Ленинские" и продолжал отстаивать "прогрессивность мичуринской агробиологии".
Взлёт Лысенко объяснялся условиями сталинского времени. Он удачно оказался в нужное время и в нужном месте. Партия активно подчиняла себе науки и наполняла их идеологическим содержанием. И Лысенко благодаря идеологическим дополнениям Презента оказался в тренде. Примерно как товарищ Марр, доказывавший, что едва ли не все языки в мире произошли от грузинского и на этой почве громивший классических лингвистов (некоторое время ему покровительствовал Сталин).
В среде учёных фамилия Лысенко до сих пор является ругательством. Главная претензия научного сообщества к Лысенко заключается не в том, что он придерживался лженаучной теории, а в том, что он играл не совсем честно. Бичуя генетиков, он не опровергал их примерами конкретных экспериментов или наблюдений, а по большей части апеллировал к тому, что его учение марксистски выдержанное и его поддерживают ЦК и товарищ Сталин, а учение генетиков неверное, потому что западное и буржуазное. То есть бил соперников не столько научными, сколько политическими аргументами.
Деятельность Лысенко правильнее было бы разбивать на две отдельных части: Лысенко-агронома и Лысенко-учёного. Как агроном он был неплох. Гениальностью не отличался, но и невеждой его нельзя назвать. Во всяком случае, трудно обвинить его в том, что он нанёс какой-то непоправимый ущерб сельскому хозяйству. Хотя бы потому, что большинство его нововведений либо не внедрялось, либо внедрялось в крайне ограниченных масштабах. А кое-какие даже были полезны. Например, метод посадки картофеля, когда большая часть клубня срезалась и использовалась в пищу, а сажалась только верхушка, в годы войны частично облегчил продовольственную проблему. Или метод чеканки хлопчатника, ускоряющий его созревание. Он также был внедрён Лысенко. Хотя были у него и неудачные предложения (например, предлагалось хранить картошку в специальных траншеях).
Но вот в том, что касается научной сферы, у Лысенко никаких положительных достижений нет. Его теория лженаучна и убедительно опровергнута. Вполне очевидно, что Лысенко не хватало элементарного образования для подобного рода деятельности и он просто полез не в своё дело.
У него были некоторые очевидные достижения на базе практической агрономии, когда методом проб и экспериментов ему удавалось предложить дельное нововведение (хотя далеко не каждое оказывалось успешным). Но своей политико-научной деятельностью он запятнал своё имя, которое с тех пор неизменно ассоциируется с шарлатанством и мракобесием.
