танец маленьких лебедей, 3 минуты,
посмотрите обязательно---изобретательные японцы
вторник, 16 февраля 2016 г.
ХОРОНЯТ РОССИЮ
То, что происходит сегодня в путинской экономике – отнюдь не кризис, не «поворотная точка». Это – логичный результат правления непрофессионалов посредством коррупционных схем и силовых спецопераций. Пока они «шарили» по нашим карманам, мир стремительно менялся. «Инерционный шлейф» XX века закончился, и «нефтяная иголка» сломалась. Нефть скоро будет не нужна, а экономики стран, сидящих на этой «игле», обречены на разорение.
Фактически, именно это и констатировал Герман Греф на международном Гайдаровском форуме. По большому счету, России предстоит пережить финал «страшной спец-сказки», в которой, как все мы помним, «смерть Кащея таится в игле». С ее сломом сломается все: и путинская «вертикаль», и останкинская пропаганда, и прежний потребительско-конформистский уклад жизни.
Сегодня глава Минфина Силуанов во всеуслышание заявил, что в 2016 году Россия «проест» все свои финансовые резервы. Учитывая воровской характер правящей верхушки, деньги закончатся еще быстрее, ибо хватательных рефлексов кормящейся с бюджета «братвы» никто не отменял. Более того: «последний хапок» будет быстрым и впечатляющим по масштабам разорения. После него одни из «хапнувших» успеют сбежать за границу, другие – «внезапно умрут», третьи будут вынуждены нести уголовную ответственность за содеянное.
Вчера кремлевский «технолог» Сурков вел мучительные шестичасовые переговоры с Нуланд. Никого лучше Суркова в Кремле найти не смогли: он – опытный переговорщик и мастер политических интриг. Похоже, Кремль решился выкарабкаться из «Донбасской ловушки», стараясь минимизировать потери, но такая минимизация вряд ли реальна. Более того: дамоклов меч «Крымского вопроса» остается в подвешенном состоянии, угрожая обрушиться на голову авантюристов в любой момент. Но этот вопрос для Путина принципиален: пока жив «нацлидер», полуостров Украине никто не вернет. Значит, эта проблема решаема единственным образом: через «вынос тела №1». И вот Керри, находившийся в Лондоне, уже летит в Москву на очередные переговоры.
Сказать, что Кремль в панике – ничего не сказать. В его коридорах царят «похоронные настроения». С одной стороны, «никто не хотел умирать», с другой — события разворачиваются по всем законам шекспировской трагедии, и «Ромео должен умереть» непременно. Наш «таврический влюбленный» явно затаился. Он всегда исчезает из зоны видимости, как только начинает «пахнуть жареным». Где-то за кадром он работает с документами и отдает кому-то важные распоряжения, но на самом деле – сидит в углу и грызет ногти в тщетных поисках мирного выхода из политического тупика. Но у цугцванга – свои законы, и что бы сегодня ни сделал наш воинствующий стратег – будет только хуже. Его мироздание рушится как карточный домик. Наш хрестоматийный Герман поставил на кон все — и проиграл: его подвела нефтяная «пиковая дама».
А в понедельник мир ожидает нефтяное «иранское цунами», грозящее утопить Россию в стремительно обесценивающейся жиже. Путиномика не готова к такому «виндсерфингу», ей не выжить в подобных условиях, и она попросту пойдет топором на самое дно, которого, как мы понимаем, не существует. Никто не изучал ландшафт бездны, куда Россия будет погружаться стремительно и неуклонно. Эта обреченность и даст толчок к политическим переменам, которые уже сегодня видятся неизбежными. Какими они будут – сегодня не знает никто, поскольку решение в высших эшелонах власти еще явно не принято. Но уже произошедшие и грядущие события подсказывают, что момент принятия такого решения приближается. Возможно, счет идет на дни а, может быть, и на часы.
Вряд ли в ближайшем окружении Путина есть самоубийцы, готовые ухлопать себя вместе с «главнокомандующим», репутация которого уже давно утоплена в крови. Значит, есть надежда на то, что его, все-таки, сдадут. В трупном виде или в живом – конечно, важный вопрос. «Карма» этого деятеля настолько черна и страшна, что по всем законам логики, ему с ней долго не прожить. 21 января 2016 г. Британский парламент заслушает отчет судьи сэра Роберта Оуэна по «Делу Литвиненко» — бывшего сотрудника ФСБ, отравленного радиоактивным полонием в Лондоне в 2006 году. И этот отчет также не добавит жизнеспособности кремлевскому фигуранту.
Все сплелось в финале российской спец-трагедии: и «кровавые ФСБшники в глазах», и тень Крымского полуострова, и инверсионный след сбитого MH-17, и Донбасс, и разрушенные сирийские города. Все эти «достижения» и будут вынесены на «алых подушечках» на политическую авансцену, как памятник стойкой безответственности россиян, так и не ставших гражданами и предпочитающих нести на себе имперскую печать «советского человека»: хамского и чванливого, трусливо избегающего ответственности за судьбу своей страны и будущих поколений.
Александр Сотник, специально для Newsader
ВЕЛЛЕР. МОНГОЛЬСКИЙ СЕКС В КИНО
Михаил Веллер
МОНГОЛЬСКОЕ КИНО
Было время - все кинозалы Советского Союза были оснащены цитатой из
Ленина - золотом по алому: «Из всех искусств для нас важнейшим является
кино». Народу было неведомо авторское окончание сентенции: «…ибо оно
одно вполне доходчиво до малограмотного пролетариата и вовсе
неграмотного крестьянства». Вторая половина поучения, как оскорбительная
для победившего класса-гегемона, была отрезана бережными хранителями
ленинизма. А вот для той самой доходчивости. Так кастрируют быков или
коней для большей пользы в хозяйственной работе. Не торопитесь
завидовать посмертной славе гениев.
И польщенный произведенной над ним операцией народ, уважительно ходя в
кино, радовался значительности своей кинозрительской роли. А начальники,
лидеры, партийные секретари и прочие вожди в масштабах от вселенной до
дуршлага, тужась, изготовляли ему духовную пишу. «Ленин в Октябре»,
«Член правительства», «Партийный билет», «Если завтра война», «Человек с
ружьем», «Секретарь райкома», «Подвиг разведчика», «Подпольный обком
действует», «Бессмертный гарнизон», «Три танкиста», «Четыре танкиста и
собака», «Истребители», «Торпедоносцы»… Партия - тогда еще не «Единая
Россия», а просто - Партия, она же Коммунистическая Партия Советского
Союза, - заботилась о важнейшем искусстве всерьез.
Маститый кинорежиссер имел статус олигарха. Денег отваливали из
казенного кошта немерено. Когда Запад увидел Бородинскую битву
Бондарчука в «Войне и мире», у Голливуда похолодело в животе: когда-то у
Наполеона было меньше солдат. Путь к экрану будущие звезды прогрызали
зубами, преодолевая тошноту в нужных постелях и на партийных собраниях.
Художественные советы и приемочные комиссии бдели тщательнее
контрразведок. Вырезали, выстригали, выбрасывали, запрещали и клали на
полки. Режиссер была второй по смертности профессией после шахтеров.
Стенокардия называлась режиссерский геморрой.
Но фильмов было до фига-а. Отошла сталинская заморозка, вкачали бабло в
благо советского народа строителя коммунизма, и стали выпускать сотни
фильмов в год. Иностранщина была редкостью; исключением! Хавали родное,
и навоз был усеян жемчужинами! Курочка по зернышку клюет, а весь двор в
дерьме.
И вот это родное стало приедаться. Партийное целомудрие как-то
отягощало. Дети в кино рождались от поцелуев. Тело в купальнике
приравнивалось к сексуальной сцене, а сексуальная сцена - к
антисоветской Диверсии. Кинопограничнйки с овчарками ничего подобного
близко к экрану не подпускали.
Н- ну, разве что иногда в иностранном кино, чтоб показать растленность
их падших нравов… ну, и намекнуть, что мы не чужды широкой терпимости
даже в этом… Когда Бриджит Бардо спиной к залу вставала из ванны, ряды
очей незрячих пучились от невозможности этой картины! Когда обнаженные
плечи Трентиньяна и Анук Эме двигались в такт над одеялом -влюбленные
пары в темном зале стеснялись смотреть друг на друга; это было
беспрецедентно, степень откровенности сладко шокировала…
Своих фильмов было завались, но по части клубнички больше все предлагали
вывоз удобрений на поля и выплавку чугуна. И многочисленные
внугрисоюзные и международно-социалистические (полумеждународно…)
кинофестивали убаюкивали, усыпляли и заставляли грезить в темном зале
совсем о другом. Моральная цензура довела воздержанием и намеком
потентный народ до того, что ритмичный вход поршня в цилиндр вызывал
циничный гогот подростковой аудитории. Да-да, это вам не реклама
прокладок, когда вся семья мирно ужинает перед телевизором.
…И вот Ташкент, и жара, и плов, и тюбетейки, и речи, и такой
азиатско-социалистический международный кинофестиваль. Оу йес! Фильмы в
те времена были хорошие, плохие и китайские. Эти просто боролись за
надои в кооперативе и говорили голосами будущих аргентинских мыльных
опер. Мыло про борьбу с воробьями и гоминдановцами.
А также вьетнамские, северокорейские, монгольские, египетские и
сирийские. А наши-то гении! - шедевры таджикские, узбекские,
туркменские, киргизские и казахские. Надо заметить, что расизм в СССР
был скрыт не слишком старательно и носил чаще форму добродушной иронии.
Типа: «Этих рок-звезд мы объелись, но вот когда вышла ваша обезьяна в
полосатом мешке и стала играть на лопате - вот это было да! »
А в жюри сидят московские товарищи вполне правящей национальности и
культурной ориентации. Нет-нет, смуглые там в президиумах представляют
большинство, но это большинство все больше расположено по периферии плюс
один-два в центре, как цветки в клумбе. А руководящее ядро - наши
московские товарищи с ленинградским и минско-киевским подкреплением.
И смотрят по пять фильмов на дню. Ужас! Как тут не пить? И пьют, и
вступают спьяну в дикие связи, пропадают в городе, теряют копии,
растрачивают командировочные и икают в президиуме; и все это вместе и
называется кинофестиваль.
От скуки свело судорогой те маленькие мышцы, которые поддерживают веки
над глазами. Глаза бессознательные. Лицо обвисло вниз, как у спаниеля
или Героя Советского Союза летчика Анохина под восьмикратной
перегрузкой.
Показ фильмов сопровождается, естественно, синхронным переводом на
русский. По загадочному закону природы: чем хуже и скучнее фильм - тем
гаже и дебильнее делается голос переводчика. Интеллигентные люди с
высшим университетским образованием вдруг начинают лживо гундеть,
бухтеть и жужжать, как трансформатор, который сверлят бормашиной.
Каверзная причина в том, что переводчик тоже человек, и если ему что-то
сильно не нравится, его эстетическое чувство оскорблено, он презирает
свою долю и оплакивает судьбу, и эти вибрации подсознания изменяют голос
до непереносимой мерзости. И вот такими голосами они читают перевод
фильма. И все понимают, что смотреть и слушать этот ужас - грязная
тяжелая работа, и большие деньги членам этой посиделки платят не зря. То
есть объем и тяжесть работы мерится степенью накопленного отвращения к
ней. Это вообще по-нашему.
Короче, в аппаратной очередной монгольский кир-дык. Ала-башлы. Жюри
профессионально засыпает с момента наступления темноты. В зале пусто,
как на палубе авианосца.
А переводчика - нет!
Ну, обычный момент, остановили ленту, побежала искать. Что-то долго.
Тоже бывает. Оргзадержка.
Но в президиуме жюри сидят сегодня особенно серьезные товарищи. Из
Министерства культуры. И так далее.
Прибегают девочки с тугими фигурками, как любят руководящие товарищи, и
шепчут панически. Нет нигде монгольского переводчика. Не то кумысом
залился, не то монголку себе нашел в недобрый час, не то барана встретил
и принялся рефлекторно его пасти. А только монгольское нашествие на
Ташкент терпит фиаско. При Чингиз-хане давно бы сломали такому
переводчику хребет.
Н- ну… Кидают клич -кто может заменить? В сущности, все монголы братья,
причем русским, их в школе учат, пусть режиссер и переводит, где он?
И - ах! Монгольская группа еще не приехала. А режиссер вообще летит из
Берлина. Перестановки в программе. Это вообще внеконкурсный показ.
Заменять фильм? А для другого где переводчик, а где группа, а где кто? …
Рабочая суета: мечутся наскипи-даренно и сулят смерть друг другу.
Мысленно взорвали Монголию. Свет зажигается и гаснет.
Висит клич. Все переводяги братья. Про грудь и амбразуру. И одна тугая
девочка с карьерным хотимчиком в честных глазах говорит застенчиво: а
давайте Володю Познера попросим… я могу попробовать его найти…
Это сегодня старый лысый Познер начальник Телеакадемии и навяз в экране.
А тогда молодой волосатый Володя был статный красавец на все случаи
жизни. И профессиональная легенда парила над ним, как орел над
Наполеоном. Мама у него еврейка, папа француз (или наоборот), дедушка
американец, бабушка русская, гражданства французское/американское,
советское, швейцарское и еще одно, и говорит он свободно на французском,
английском, немецком, испанском, арабском, еврейском, а на всех
остальных читает без словаря и объясняется на бытовом уровне. Человек
фантастической биографии: жил в Третьем Рейхе, в Алжире, в деголлевской
Франции, в Америке, и везде работал на радио и телевидении на местном
языке. Папа у него был советский разведчик, а мама левая
интернационалистка (или наоборот).
Девочки стучат каблучками и стреляют глазками вдоль коридоров и
кулуаров, щебеча и придыхая про «Эколь нормаль» и «Стэнфордский
университет», возвращение европейских коммунистов на родину пролетариата
и редакцию международной пропаганды московского радио. Конец всему!
Биография Познера действует на поклонниц, как валерьянка на кошек.
И они выскребают снисходительного Познера из сусека, пропитанного
веселым запахом местных напитков и женских духов. Монгольский? отчасти!
как откуда? я не говорил? - полгода работал в Монголии от Си-би-эс, язык
несложный, американцы за него надбавку платили, а китайский еще в
Харбине, с родителями жили, близкие языки. И рослое тело волокут на
девичьих плечиках вдохновенно и пристраивают за пульт. Пусть блестящий
московский журналист и феномен подработает переводом. Тем более эта
фигня на одну прокрутку.
Отмашка, луч аппарата, и в темноте Познер включает свой обаятельный
мужественный радиобаритон.
А на экране - бескрайняя монгольская степь, переходящая уже вовсе в
бесконечную пустыню Гоби. Стадо овец - как горсть мышей на футбольном
поле. Юрта, дымок. Пастух верхом на лошадке, которую в Англии называют
пони, только эта лохматая. Лицо пастуха - молодое, вдохновенное,
юно-героическое. И с протяжной дикой тоской и заунывной страстью он
поет: горловые рулады:
- Любовь настигла меня в жаркий день. Она сладка, как чистый ручей. Нет
выхода печали моего сердца. Вдалеке таюсь от людей. ARtkad «Это ж надо,
- тихо делится в темноте один из руководящих товарищей. - Прямо японские
танки… или хуйку…» В общем, ценитель восточного искусства.
Пастух поднимает к себе в седло ягненка, рассматривает его, дует в
шерсть, целует в милый ягнячий носик и отпускает со словами:
- Ах, не тебя бы я хотел так целовать! … - переводит Познер своим
приятным баритоном, но с той особенной механической ровностью интонаций,
которая свойственна в кино синхронистам, все внимание которых занято
переводом смысла, а на эмоции и интонации сил и времени уже нет.
Из-за сопки выезжает крошечная далекая фигурка и медленно превращается
во встречного всадника. Этот постарше, лицо резче, вид серьезный. Явный
степной руководитель.
Поравнявшись, они обнимаются, не сходя с седел, и младший говорит
радостно:
- Как я истосковался, пока тебя ждал!
А старший, улыбаясь в морщины, отвечает:
- Я считал минуты до нашей встречи!
На следующем кадре младший загоняет овец в загон и кричит во все горло:
- Вернулся мой дорогой друг! Вернулся мой дорогой друг!
Эта горячая дружба немного забавляет не успевших уснуть зрителей.
Все-таки эти монголы очень наивны в своем социалистическом оптимизме.
Младшие братья, чего взять.
Два наших пастуха сидят и пьют чай у костерка. Старший прихлебывает и
говорит:
- Горяч, как твой поцелуй. Младший отхлебывает и говорит:
- И жжет внутри, как твои ласки.
??? У зала исчезает как-то желание спать. Люди медленно осваиваются с
услышанным. Фразы в контексте… нетрадиционны. Налицо асинхронизация
видового и звукового ряда. Это… собственно… как понимать?
И вот наши двое монголов лежат рядом под одеялом. Над ними -
мечтательные звезды, отражаются и мерцают в задумчивых глазах.
Познер чуть откашливается и переводит:
- Я так счастлив, что судьба подарила мне еще одну ночь с тобой.
И ответ:
- Я знаю, что это нехорошо. Даже преступно. Но ничего не могу с собой
поделать…
МОНГОЛЬСКОЕ КИНО
Было время - все кинозалы Советского Союза были оснащены цитатой из
Ленина - золотом по алому: «Из всех искусств для нас важнейшим является
кино». Народу было неведомо авторское окончание сентенции: «…ибо оно
одно вполне доходчиво до малограмотного пролетариата и вовсе
неграмотного крестьянства». Вторая половина поучения, как оскорбительная
для победившего класса-гегемона, была отрезана бережными хранителями
ленинизма. А вот для той самой доходчивости. Так кастрируют быков или
коней для большей пользы в хозяйственной работе. Не торопитесь
завидовать посмертной славе гениев.
И польщенный произведенной над ним операцией народ, уважительно ходя в
кино, радовался значительности своей кинозрительской роли. А начальники,
лидеры, партийные секретари и прочие вожди в масштабах от вселенной до
дуршлага, тужась, изготовляли ему духовную пишу. «Ленин в Октябре»,
«Член правительства», «Партийный билет», «Если завтра война», «Человек с
ружьем», «Секретарь райкома», «Подвиг разведчика», «Подпольный обком
действует», «Бессмертный гарнизон», «Три танкиста», «Четыре танкиста и
собака», «Истребители», «Торпедоносцы»… Партия - тогда еще не «Единая
Россия», а просто - Партия, она же Коммунистическая Партия Советского
Союза, - заботилась о важнейшем искусстве всерьез.
Маститый кинорежиссер имел статус олигарха. Денег отваливали из
казенного кошта немерено. Когда Запад увидел Бородинскую битву
Бондарчука в «Войне и мире», у Голливуда похолодело в животе: когда-то у
Наполеона было меньше солдат. Путь к экрану будущие звезды прогрызали
зубами, преодолевая тошноту в нужных постелях и на партийных собраниях.
Художественные советы и приемочные комиссии бдели тщательнее
контрразведок. Вырезали, выстригали, выбрасывали, запрещали и клали на
полки. Режиссер была второй по смертности профессией после шахтеров.
Стенокардия называлась режиссерский геморрой.
Но фильмов было до фига-а. Отошла сталинская заморозка, вкачали бабло в
благо советского народа строителя коммунизма, и стали выпускать сотни
фильмов в год. Иностранщина была редкостью; исключением! Хавали родное,
и навоз был усеян жемчужинами! Курочка по зернышку клюет, а весь двор в
дерьме.
И вот это родное стало приедаться. Партийное целомудрие как-то
отягощало. Дети в кино рождались от поцелуев. Тело в купальнике
приравнивалось к сексуальной сцене, а сексуальная сцена - к
антисоветской Диверсии. Кинопограничнйки с овчарками ничего подобного
близко к экрану не подпускали.
Н- ну, разве что иногда в иностранном кино, чтоб показать растленность
их падших нравов… ну, и намекнуть, что мы не чужды широкой терпимости
даже в этом… Когда Бриджит Бардо спиной к залу вставала из ванны, ряды
очей незрячих пучились от невозможности этой картины! Когда обнаженные
плечи Трентиньяна и Анук Эме двигались в такт над одеялом -влюбленные
пары в темном зале стеснялись смотреть друг на друга; это было
беспрецедентно, степень откровенности сладко шокировала…
Своих фильмов было завались, но по части клубнички больше все предлагали
вывоз удобрений на поля и выплавку чугуна. И многочисленные
внугрисоюзные и международно-социалистические (полумеждународно…)
кинофестивали убаюкивали, усыпляли и заставляли грезить в темном зале
совсем о другом. Моральная цензура довела воздержанием и намеком
потентный народ до того, что ритмичный вход поршня в цилиндр вызывал
циничный гогот подростковой аудитории. Да-да, это вам не реклама
прокладок, когда вся семья мирно ужинает перед телевизором.
…И вот Ташкент, и жара, и плов, и тюбетейки, и речи, и такой
азиатско-социалистический международный кинофестиваль. Оу йес! Фильмы в
те времена были хорошие, плохие и китайские. Эти просто боролись за
надои в кооперативе и говорили голосами будущих аргентинских мыльных
опер. Мыло про борьбу с воробьями и гоминдановцами.
А также вьетнамские, северокорейские, монгольские, египетские и
сирийские. А наши-то гении! - шедевры таджикские, узбекские,
туркменские, киргизские и казахские. Надо заметить, что расизм в СССР
был скрыт не слишком старательно и носил чаще форму добродушной иронии.
Типа: «Этих рок-звезд мы объелись, но вот когда вышла ваша обезьяна в
полосатом мешке и стала играть на лопате - вот это было да! »
А в жюри сидят московские товарищи вполне правящей национальности и
культурной ориентации. Нет-нет, смуглые там в президиумах представляют
большинство, но это большинство все больше расположено по периферии плюс
один-два в центре, как цветки в клумбе. А руководящее ядро - наши
московские товарищи с ленинградским и минско-киевским подкреплением.
И смотрят по пять фильмов на дню. Ужас! Как тут не пить? И пьют, и
вступают спьяну в дикие связи, пропадают в городе, теряют копии,
растрачивают командировочные и икают в президиуме; и все это вместе и
называется кинофестиваль.
От скуки свело судорогой те маленькие мышцы, которые поддерживают веки
над глазами. Глаза бессознательные. Лицо обвисло вниз, как у спаниеля
или Героя Советского Союза летчика Анохина под восьмикратной
перегрузкой.
Показ фильмов сопровождается, естественно, синхронным переводом на
русский. По загадочному закону природы: чем хуже и скучнее фильм - тем
гаже и дебильнее делается голос переводчика. Интеллигентные люди с
высшим университетским образованием вдруг начинают лживо гундеть,
бухтеть и жужжать, как трансформатор, который сверлят бормашиной.
Каверзная причина в том, что переводчик тоже человек, и если ему что-то
сильно не нравится, его эстетическое чувство оскорблено, он презирает
свою долю и оплакивает судьбу, и эти вибрации подсознания изменяют голос
до непереносимой мерзости. И вот такими голосами они читают перевод
фильма. И все понимают, что смотреть и слушать этот ужас - грязная
тяжелая работа, и большие деньги членам этой посиделки платят не зря. То
есть объем и тяжесть работы мерится степенью накопленного отвращения к
ней. Это вообще по-нашему.
Короче, в аппаратной очередной монгольский кир-дык. Ала-башлы. Жюри
профессионально засыпает с момента наступления темноты. В зале пусто,
как на палубе авианосца.
А переводчика - нет!
Ну, обычный момент, остановили ленту, побежала искать. Что-то долго.
Тоже бывает. Оргзадержка.
Но в президиуме жюри сидят сегодня особенно серьезные товарищи. Из
Министерства культуры. И так далее.
Прибегают девочки с тугими фигурками, как любят руководящие товарищи, и
шепчут панически. Нет нигде монгольского переводчика. Не то кумысом
залился, не то монголку себе нашел в недобрый час, не то барана встретил
и принялся рефлекторно его пасти. А только монгольское нашествие на
Ташкент терпит фиаско. При Чингиз-хане давно бы сломали такому
переводчику хребет.
Н- ну… Кидают клич -кто может заменить? В сущности, все монголы братья,
причем русским, их в школе учат, пусть режиссер и переводит, где он?
И - ах! Монгольская группа еще не приехала. А режиссер вообще летит из
Берлина. Перестановки в программе. Это вообще внеконкурсный показ.
Заменять фильм? А для другого где переводчик, а где группа, а где кто? …
Рабочая суета: мечутся наскипи-даренно и сулят смерть друг другу.
Мысленно взорвали Монголию. Свет зажигается и гаснет.
Висит клич. Все переводяги братья. Про грудь и амбразуру. И одна тугая
девочка с карьерным хотимчиком в честных глазах говорит застенчиво: а
давайте Володю Познера попросим… я могу попробовать его найти…
Это сегодня старый лысый Познер начальник Телеакадемии и навяз в экране.
А тогда молодой волосатый Володя был статный красавец на все случаи
жизни. И профессиональная легенда парила над ним, как орел над
Наполеоном. Мама у него еврейка, папа француз (или наоборот), дедушка
американец, бабушка русская, гражданства французское/американское,
советское, швейцарское и еще одно, и говорит он свободно на французском,
английском, немецком, испанском, арабском, еврейском, а на всех
остальных читает без словаря и объясняется на бытовом уровне. Человек
фантастической биографии: жил в Третьем Рейхе, в Алжире, в деголлевской
Франции, в Америке, и везде работал на радио и телевидении на местном
языке. Папа у него был советский разведчик, а мама левая
интернационалистка (или наоборот).
Девочки стучат каблучками и стреляют глазками вдоль коридоров и
кулуаров, щебеча и придыхая про «Эколь нормаль» и «Стэнфордский
университет», возвращение европейских коммунистов на родину пролетариата
и редакцию международной пропаганды московского радио. Конец всему!
Биография Познера действует на поклонниц, как валерьянка на кошек.
И они выскребают снисходительного Познера из сусека, пропитанного
веселым запахом местных напитков и женских духов. Монгольский? отчасти!
как откуда? я не говорил? - полгода работал в Монголии от Си-би-эс, язык
несложный, американцы за него надбавку платили, а китайский еще в
Харбине, с родителями жили, близкие языки. И рослое тело волокут на
девичьих плечиках вдохновенно и пристраивают за пульт. Пусть блестящий
московский журналист и феномен подработает переводом. Тем более эта
фигня на одну прокрутку.
Отмашка, луч аппарата, и в темноте Познер включает свой обаятельный
мужественный радиобаритон.
А на экране - бескрайняя монгольская степь, переходящая уже вовсе в
бесконечную пустыню Гоби. Стадо овец - как горсть мышей на футбольном
поле. Юрта, дымок. Пастух верхом на лошадке, которую в Англии называют
пони, только эта лохматая. Лицо пастуха - молодое, вдохновенное,
юно-героическое. И с протяжной дикой тоской и заунывной страстью он
поет: горловые рулады:
- Любовь настигла меня в жаркий день. Она сладка, как чистый ручей. Нет
выхода печали моего сердца. Вдалеке таюсь от людей. ARtkad «Это ж надо,
- тихо делится в темноте один из руководящих товарищей. - Прямо японские
танки… или хуйку…» В общем, ценитель восточного искусства.
Пастух поднимает к себе в седло ягненка, рассматривает его, дует в
шерсть, целует в милый ягнячий носик и отпускает со словами:
- Ах, не тебя бы я хотел так целовать! … - переводит Познер своим
приятным баритоном, но с той особенной механической ровностью интонаций,
которая свойственна в кино синхронистам, все внимание которых занято
переводом смысла, а на эмоции и интонации сил и времени уже нет.
Из-за сопки выезжает крошечная далекая фигурка и медленно превращается
во встречного всадника. Этот постарше, лицо резче, вид серьезный. Явный
степной руководитель.
Поравнявшись, они обнимаются, не сходя с седел, и младший говорит
радостно:
- Как я истосковался, пока тебя ждал!
А старший, улыбаясь в морщины, отвечает:
- Я считал минуты до нашей встречи!
На следующем кадре младший загоняет овец в загон и кричит во все горло:
- Вернулся мой дорогой друг! Вернулся мой дорогой друг!
Эта горячая дружба немного забавляет не успевших уснуть зрителей.
Все-таки эти монголы очень наивны в своем социалистическом оптимизме.
Младшие братья, чего взять.
Два наших пастуха сидят и пьют чай у костерка. Старший прихлебывает и
говорит:
- Горяч, как твой поцелуй. Младший отхлебывает и говорит:
- И жжет внутри, как твои ласки.
??? У зала исчезает как-то желание спать. Люди медленно осваиваются с
услышанным. Фразы в контексте… нетрадиционны. Налицо асинхронизация
видового и звукового ряда. Это… собственно… как понимать?
И вот наши двое монголов лежат рядом под одеялом. Над ними -
мечтательные звезды, отражаются и мерцают в задумчивых глазах.
Познер чуть откашливается и переводит:
- Я так счастлив, что судьба подарила мне еще одну ночь с тобой.
И ответ:
- Я знаю, что это нехорошо. Даже преступно. Но ничего не могу с собой
поделать…
- Иди ко мне, дорогой, иди же скорее…
Все. Зал затаил дыхание. Иногда чей-то судорожный вздох и всхлип.
Неужели???!!!
- Так, - говорит Познер. - Если переводить дальше, я прошу указания. Там
текст эротического характера.
- Переводи! - сдавленно командуют в темноте из президиума.
- Глубже, - с механическим бездушием робота переводит Познер. - Твой
нефритовый стержень силен.
Утро, солнце, овцы, степь, двое в седлах:
- Тебе было хорошо со мной?
- Мне еще никогда не было так хорошо.
Обвал. Ужас. Сенсация. Не может быть!!! Вот это засадили
братья-монголы!!! Извержение вулкана, взрыв фестиваля: полнометражный
художественный фильм о гомосексуальной любви двух пастухов, коммуниста и
комсомольца, в далеком монгольском скотоводческом колхозе.
Всем как по шприцу адреналина засадили. Затаили дыхание, и глаза по
чайнику, ушки к макушке сползли и растопырились.
Поймите, это были те годы отсутствия секса в СССР, когда в последнем
слове на суде огребающий свой срок знаменитый режиссер Параджанов
саркастически произнес: «Все может простить Коммунистическая Партия, но
половой член в заднем проходе - никогда! » И получил десять лет лагерей.
Н-ну, мы не говорим уже, что в Средние века гомосексуалистов сажали на
кол.
Уважение к меньшинствам тогда было не в моде. Тогда и большинство-то в
грош не ставили. Но вообще это все - статья за мужеложество. Что делать?
…
В президиуме - свист и шип, словно змеи совещаются. И вердикт шепотом:
Черт их знает, этих диких пастухов… кто там с козами живет, кто с кем…
Товарищи, это первый монгольский полнометражный художественный фильм на
нашем фестивале. Надо поддержать. У них тоже отборочная комиссия,
партком, международный отдел, братская партия. Значит, так надо, если
отправили такой фильм.
А на экране:
- Эта любовь дает мне счастье и гордость! - заявляет юный пастух старшим
членам своей семьи.
- Я боюсь, чтобы это не испортило тебе жизнь, - тревожится мать.
- Старший товарищ не научит его плохому - сурово возражает отец.
Черт. Мы и не знали, что в социалистической Монголии вот так относятся к
гомосексуализму. Товарищи, да ведь они в него шагнули прямо из
феодализма. А возможно, в развитии сюжета они будут преодолевать свое
прошлое?
А- а-а! Вот и кульминация -общее собрание прорабатывает наших
любовников. Народ волнуется в большой юрте, стол застелен сукном,
председатель звонит в колокольчик:
- Пусть наши, так сказать, друзья объяснят коллективу свое поведение.
Много лет мы боролись за социализм! (Аплодисменты.) Случались и раньше
подобные факты, мы их не афишировали…
А над головой у председателя, слева и справа, укреплены к походному
войлоку полога портреты товарища Сухэ-Батора и маршала Чойболсана, и
выражение лиц у них странно принаряженное…
Женщина с орденом на груди сжимает в кулаке меховой малахай и
выкрикивает:
- Эти моральные отщепенцы бросают вызов всем честным труженикам! - И
срывает гневную овацию всей этой, так сказать, красной юрты.
А старший пастух выходит и говорит:
- Я полюбил его всей душой… и всем телом. Вы можете меня судить и
расстрелять, но я ничего не смог поделать с собой. Но верьте: я старался
учить его всему хорошему!
И - представьте себе! - он переламывает настроение этой
колхозно-овцеводческой общины, и она ему сочувственно кивает и
аплодирует.
А младшего встречает смехом и свистом! И он оправдывается:
- Я ничего не мог поделать! Сначала я не понимал, чего он от меня хочет.
А потом он подчинил меня своей воле…
Драма, короче, страшная. Он предал своего старшего любовника и попытался
начать чистую жизнь. А тот все приезжал к нему и снова склонял к
сожительству.
М- да. А потом старший погиб во время грозы и бури, спасая колхозный
скот. И хоронили его торжественно всем колхозом. А младший страшно
каялся и лил слезы на его могиле. А в конце ехал по степи и пел
счастливую песню об их любви, ушедшей навсегда…
Народ был просто громом поражен, в смысле кинозрители. Гомосеков все
брезгливо ненавидели, а вот эта драма просто заставила расчувствоваться.
- Тоже люди, понимаешь…
- Тоже любят…
- Слушайте, но кто мог ожидать, что монголы залудят такую мощную работу!
- А ведь это, ребята, и на Золотого Льва натянуть может… и на Оскара!
То есть обсуждение приняло необычно живой характер. А фильм поставили на
специальный приз по ходу идущего конкурса. Н у, на первое место все же
нельзя: гомосексуальная тема как-никак, однополая любовь, идеологически
все же не очень. Но - национальная своеобычность. А вот оригинальность
темы, смелость режиссерская, нетривиальная коллизия… и камера-то не
такая плохая, и игра актеров, товарищи! - как это все без лишних эмоций,
все изнутри показывают, по Станиславскому… Короче - фильм что надо.
Высокое фестивальное начальство, которому прохлаждаться некогда,
потребовало фильм себе на просмотр. Они первые четыре смотрят: для
порядка, - кому призы давать и премии. Смотреть все им некогда.
А монгольская группа уже подъехала. И в малом спецзале, в уголку за
пультиком, лампочка на черном щупальце пюпитр освещает, монгольский
переводчик излагает события:
- Здравствуй, Цурэн! Как скот, здоров?
- Спасибо за лекарство, Далбон! Те четыре овцематки, что болели, теперь
совершенно здоровы.
Начальство терпеливо ждет, когда начнется гомосексуальная любовь. Оно
проинформировано в деталях и тоже хочет приобщиться к оригинальному
монгольскому кино.
А разговоры все о поголовье, о методах содержания скота. О повышении
рождаемости овцематок и выживаемости ягнят. Привес обсуждают - плановый
и сверхплановый! И голосуют за резолюцию всем собранием.
Стоп! - говорит секретарь по идеологии Республиканского ЦК, он же
куратор фестиваля. - Вы эту производственную драму нам совать бросьте.
Мы понимаем ваши сомнения, но, чувствую, вы просто заробели!
Свет вспыхивает, фильм останавливается, монгольский переводчик краснеет.
Мнется неловко.
- Ничего не стесняйтесь! - говорят ему. - Мы все понимаем. Это
искусство. Национальные традиции уважаем. Реалистическая форма,
социалистическое содержание. Так что - переводите точно!
С переводяги пот льет: на таком уровне прессуют! - и переводит:
- Может быть, тебе лучше поехать в город? - (говорит сыну-скотоводу
ласковая мать.) - Ты сможешь выучиться на учителя или инженера, люди
будут тебя уважать.
А отец ей возражает сурово:
- Сотни лет наш народ выхаживал скот в этой суровой степи. Это наше
богатство. Даже на монете скотовод скачет за солнцем! И долг нашего сына
- быть там, где трудно. Там, где нужнее родине.
Руководящие товарищи раздражаются. У переводчика сконфуженное лицо, но
упирается на своем как баран. А любовники под одеялом рассуждают о
выхаживании недоношенных ягнят! В зале посмеиваются.
- Так, - принимает решение секретарь по идеологии. - Нечего тут глаза
нам замазывать. Давай сюда старого переводчика!
Бегут за Познером. Познера нигде нет. Долго ищут, приставая ко всем. В
конце концов вышибают закрытую дверь и вытаскивают его из комнаты тугих
девочек.
Познер необыкновенно благодушен, белозубо обаятелен и поддат. Не совсем
понимает, куда и зачем тащат. В конце концов пихают его за пульт. С
наказом:
- Переводи, как тогда!
На экране овечье стадо, и болезненно подпрыгивающий в седле пастух
поверяет пространству, лаская парнокопытных счастливым взором:
- Сначала мне было больно. Я стыдился своего желания. А потом стал
хотеть этого ощущения. - Механической гайморитной скороговоркой строчит
гундосо Познер классический киносинхрон.
Руководящие товарищи замирают. Непроизвольно сглатывают сухим горлом.
- Стоп! Сначала поставьте!
И Познер гонит эту скотоложескую гомосексуальную эротику. Нет повести
печальнее на свете, чем повесть о Ромео и де Саде.
После чего удивительным и нетипичным фильмом заинтересовались в ЦК
Узбекистана. Щекочет тема и обжигает. Эдакая клубничка с монгольским
кумысом! Над фильмом засиял ореол стильного.
В ЦК пригласили монгольского переводчика и выгнали вон и его. И снова
позвали Познера.
А он уже прет с креном на автомате без заднего хода: а, завтра
забудется.
Короче, они пришли к выводу, что из неловкости и конспирации монголы как
бы маскируют в СССР свой фильм под скотоводческий, хотя на самом деле он
о трагедии феодальной любви, наказуемой социалистическим законом. Работа
за гранью риска, безоглядно откровенная и поразительно народная по
душевности характеров.
И фильму дали «Специальный Приз». С формулировкой: «За нетрадиционное
освещение современной проблематики тружеников монгольской степи».
Прессе, конечно, все было прекрасно известно про настоящий перевод и про
попытки авторов фильма скрывать истинный смысл работы и стесняться его.
Поэтому корреспондентка журнала «Искусство кино» постаралась построить
вопросы своего интервью как можно тактичнее:
- Скажите, пожалуйста, - наклоняла она декольте под нос монгольскому
режиссеру, скромному молодому человеку, похожему на Джеки Чана в
замшевой куртке и черных очках, - как вы пришли к основной теме вашего
смелого фильма?
- Эта тема волновала меня всегда, - отвечал он. - У нас вообще весь
народ этим занят. Это часть нашей культуры и истории.
- А как вы относитесь к женщинам?
- Женщина - это друг мужчины, помощник, товарищ в партийной работе.
- А какие мужчины вам нравятся? …
- Храбрые, сильные, работящие. Настоящий друг не бросит тебя никогда!
- А вас когда-нибудь бросали друзья? - расхрабрилась журналистка в
легком головокружении от откровенности темы.
- Случалось, - режиссер вздохнул.
- Вы… сильно переживали?
- Конечно. Кто бы это не переживал?
- А… если мужчина любит женщину?
- В этом фильме меня это не интересовало. Я поставил перед собой задачу
раскрыть основную тему. И чувства между мужчиной и женщиной тут могли
только помешать, отвлечь от более важных переживаний. Помыслы героев
имеют иное направление, понимаете?
- Вы верите в любовь?
- Разумеется.
- Как вы думаете, главный герой утешится после своей трагедии?
- Он молодой, ищущий. К нему нашел подход секретарь комсомольской
организации. Там уже возникло настоящее взаимопонимание.
- Так что можно сказать - настоящее счастье всегда впереди?
- Конечно. Как всегда.
- А… это чувство не осложняет жизнь героя?
- Какое?
- Ну… главное?
- То есть любовь к основному делу? Конечно осложняет. Да еще как… Но в
этом и счастье! Это делает жизнь богаче, наполняет ее смыслом.
Журналистка озаглавила свое интервью «Любовь по-монгольски» и по
возвращении в Москву сдала в «Искусство кино» сенсационный материал,
первым результатом чего явилось вышибание ее с работы с треском, а
вторым - модернистские слухи об ее жизни в коммуне тибетских
гомосексуалистов.
Но. Но. Фильм полгода спустя был представлен на Московский
кинофестиваль!! И тусовка ломилась на него, куда там Антониони. И
получила свои удои овцематок и ремонт кошар.
- Сволочи, - сказали любители кино. - Уроды. Это же надо - переписать
весь звук!
Светское- то общество, имея доступы к информации, знало достоверно:
Москва приказала своим меньшим монгольским братьям превратить прекрасную
народную трагедию однополой любви в производственный роман; соцреализм
хренов.
- Вы знаете, в чем там дело, что они говорили на самом деле? -
передавали друг другу со вздохом любители… Мат входил в моду
эстетствующих салонов.
Познера вызвали в Идеологический отдел ЦК - уже Всесоюзного, и вставили
ему фитиля от земли до неба. Познер держался на пытке мужественно.
Показывал номер партийного билета и клялся под салютом всех вождей, что
переводил с листа, а точнее - просто читал, то, что ему клали на пульт.
Знал бы кто? - сдал гадов на месте: но в темноте лиц не видно! При этом
он был такой обаятельный и преданный, проверенный
интернационально-коммунистический и полезный радиопропаганде на всех
языках, а глаза честней сторожевого пса… поднявшаяся в замахе
Руководящая Рука погрозила пальцем и отослала выметающим жестом.
Плюнули и спустили на тормозах. Но вспоминали долго, и до конца не
верили, что гомосексуальной любви не было.
+3–
БЕСХИТРОСТНО, НО ОТ ДУШИ
Прекрасный день сегодня,
братцы!
Исчезла тьма, зачахло зло,
Девицы стали раздеваться,
Идет весна, несет тепло.
Я счастлив в новом храме
света,
И только одному не рад,
Что рай не долог, скоро лето:
Обычный и кромешный ад.
ЕВРЕЙСТВО КИРКА ДУГЛАСА
Кирк Дуглас с сыном Майклом и внуком Диланом, отметившим бар-мицву
в Иерусалиме, у Стены плача.
* * *
ПОЧЕМУ НАДО БЫТЬ ЕВРЕЕМ.
Автор - Кирк ДУГЛАС.
Я вырос в Нью-Йорке в бедной семье — мой отец был старьевщиком. Но в хедере я считался одним из лучших учеников, и наша община решила собрать нужную сумму денег, чтобы послать меня в иешиву учиться на раввина. Их желание пугало меня, ибо абсолютно не совпадало с моими устремлениями. К тому времени во мне уже окончательно созрела мечта стать актером. Поверьте, мне пришлось выдержать большой натиск и приложить много усилий, чтобы в конечном итоге доказать, что не каждому еврею обязательно становиться раввином. Переломным для меня стал момент, когда в четырнадцать лет я прочитал про Авраама и Исаака.
Эта история произвела на меня неизгладимое впечатление. Я отчетливо запомнил картинку в школьном учебнике — бородатый Авраам в одной руке сжимает увесистый нож, а в другой Исаака — маленького испуганного мальчика. В тот момент, когда я увидел иллюстрацию, выражение моего лица, наверное, напоминало выражение лица юного Исаака. Я был потрясен и испуган. Как мог ангел внушить Аврааму, что Б-г решил лишь испытать его? Ничего себе испытание! Эта картинка запечатлелась в моем сознании на долгое время. Когда я поступил в колледж, мое представление об иудаизме осталось на уровне представлений четырнадцатилетнего мальчика.
Разумеется, глупо делать выводы и принимать решения, основанные на опыте, который ты приобрел в столь юном возрасте. Разве можно жениться исходя из представлений о любви, которые были у тебя в подростковый период? То же касается и религии. Многие из нас выстраивают свои отношения с религией именно таким образом — то есть, основываясь на своих детских представлениях. Я был в числе этих неразумных. Конечно, я всегда гордился своей принадлежностью к еврейству, даже когда получал от жизни удары, больно бившие по моему самолюбию. Например, однажды я пробовался в качестве актера в Еврейский театр в Нью-Йорке, и мне сказали, что если у них будет роль нациста, то меня пригласят.
Время от времени мистерия иудаизма вновь начинала меня притягивать. Но при этом слишком многое меня останавливало. Я, например, не представлял своего полноценного существования в общине среди бородатых людей в черных шляпах и с длинными пейсами.
Однако шло время, я взрослел и менялся. Первым толчком к переменам был вопрос моего сына Михаэля о том, откуда происходит его дедушка. В этот момент я болезненно ощутил, насколько я мало знаю о своем происхождении и родословной. Все, кто мог бы рассказать мне об этом, уже умерли. Эта мысль буквально убивала меня. Я понял, что у меня нет предков! Может ли человек знать, кто он есть на самом деле, если ему не известно, кем были его предки? Я лежал в своей комнате и смотрел на стену над кроватью, где висела моя коллекция литографий Марка Шагала, библейская серия. Там были мои предки! Вот известная группа — Моше, Авраам, Иаков… Я стал читать о них, и чем больше я читал, тем больше во мне росло ощущение счастья. Счастья от возможности ощутить свою близость и родство с ними — изображенными на картинках. У всех этих библейских героев были проблемы. Каин убил Авеля. Иаков обманул своего отца. Казалось бы, мы видим грешников, однако эти библейские герои преодолели стоящие перед ними преграды и свершили великие дела.
Какое вдохновение может почерпнуть такой грешник, как я, в этих образах и связанных с ними событиях! Огромный груз свалился с моих плеч. Я был очень благодарен Шагалу за своевременное напоминание о том, какую блестящую родословную я имею. Затем я узнал некоторые подробности биографии художника. Оказалось, что Шагал — российский еврей, приехавший из белорусского Витебска, города, расположенного рядом с Могилевом, родным городом моих родителей (та самая черта оседлости, где разрешалось жить евреям). И мой отец, и Шагал покинули Россию. Шагал стал всемирно известным парижским художником. А мой отец — старьевщиком в Нью-Йорке. Таланты евреев разнообразны.
Чем больше я изучал еврейскую историю, тем больше она пленяла и очаровывала меня. Каким было наше существование? Мы были рассеяны в различных уголках мира, среди чужеродных культур, и постоянно подвергались преследованиям. Наши гонители переживали взлеты и падения, мы же продолжали оставаться на своих позициях. Вавилоняне, персы, греки, римляне — все проходили, а мы оставались. И это — несмотря на все преследования. И тогда я начал думать, что мы должны быть благодарны за эту долгую жизнь в первую очередь нашим благочестивым людям — носящим черные шляпы, пейсы и бороды. Эти люди понимали что-то такое очень глубокое, чего никогда не знали светские люди, а если и знали, то забыли. Б-г дал нам Тору — и это сделало нас совестью мира. Я понял, что наши гонители всегда напомнят нам про это, даже в том случае, если мы сами забудем.
Вот что писал Гитлер в «Майн Кампф»: «Это верно, что немцы — варвары, и это является для нас почетным титулом. Я свободен от бремени души, от разрушающих страданий, создаваемых за счет фальшивого понятия, именуемого совестью. Евреи наделены двумя человеческими пороками: обрезанием своего тела и совестью своей души. И то и другое — сугубо еврейские изобретения. Борьба за власть над миром идет только между двумя лагерями, евреями и немцами».
Гитлер был прав, это действительно была борьба между добром и злом. Я стал осознавать, что значили эти качества для нас, евреев. Неудивительно, что некоторые евреи пытались спастись за счет ассимиляции. Но эта ассимиляция в конечном итоге всегда превращалась для них в западню. Перед приходом нацистов к власти ассимиляция евреев в Германии достигла наибольших размеров. Иудаизм в этих кругах был предан забвению. Некоторые немецкие евреи — такие как Гейне и Маркс, даже славились своим антисемитизмом. Но настали другие времена, и немцы, раскрывающие до времени широкие объятия еврейской ассимиляции, сомкнули их железным кольцом. И это не единственный пример в истории — таких примеров множество.
В 1492 году, в то время как Колумб открывал Америку, Торквемада предпринимал активные действия, чтобы избавить Испанию от евреев. Эти сведения были почерпнуты мною из Еврейской энциклопедии рабби Йосефа Телушкина. Я считаю, что эта книга должна быть в каждом доме. Возвращаясь к Испании... Ситуация данной эпохи очень напоминает ту ситуацию, которая спустя пятьсот лет имела место в Германии. Еврейская ассимиляция в Испании достигла невиданного размаха, евреи были видными, уважаемыми членами общества. Но Изабелла Кастильская с помощью святой инквизиции начинает гонения на евреев. Вопреки широко распространенному мнению, инквизиция была направлена не только против иудеев, но частично и против тех евреев, кто перешел в христианство.
Случайно ли то, что все наиболее тяжкие события в еврейской жизни происходят тогда, когда мы отказываемся от иудаизма? Возможно, Б-г таким образом хочет сказать нам что-то важное? Я начинаю думать именно так.
Как бы ни складывалась моя жизнь, всегда оставалась нить, связывавшая меня с иудаизмом, — Йом-Кипур. Это был единственный день из прочих, знаменательных для евреев, который я отмечал. Было что-то пугающее для меня в образе Золотой Книги, в которой записывается, кто должен жить, а кто умереть, в моем случае — кто погибнет в авиакатастрофе, а кто, как я, выживет. Та авиакатастрофа прояснила в моем сознании то, что долгие годы оставалось неясным.
Недавно после двенадцатилетнего перерыва я побывал в Израиле. Я дал там четыре представления. Это был далеко не первый мой визит в Святую Землю, но я переживал восхитительные ощущения и неимоверную радость от того, что имел возможность вновь все увидеть. Когда меня и мою жену проводили в наш номер в гостинице, я был чрезвычайно растроган: на всех предметах — полотенцах, постельных принадлежностях, банных халатах — были выведены мои инициалы. Моя жена напомнила мне: «Дорогой, это же отель «Царь Давид». Я подошел к окну и увидел открывающуюся панораму на вид Старого города, стены времен Оттоманской империи, поросшие травой и цветами. Я вспомнил, что первый раз этот вид открылся передо мной сорок лет назад, когда я приезжал в Израиль со спектаклем «Фокусник» — о человеке, пережившем Холокост, который потерял свое еврейство и обрел его вновь в Израиле.
Но тогда из этого же окна на месте цветов и травы я видел арабских солдат в грязной военной форме. Тогда же я нанес визит бывшему премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону в его офисе-трейлере. После нескольких первых минут он прервал меня: «Идите делать свой спектакль — «У меня есть страна, куда убежать». Израиль в то время переживал голод, пища выдавалась по карточкам; каждому полагалось одно яйцо в месяц. Но при этом я не видел ни одного недовольного — напротив, все выглядели счастливыми. Конечно, я знал много молитв, но никогда ранее не знал фразы, выученной мною тогда и произнесенной на иврите: «Ани роце леабир эт симхати а-раба леиздамнут ашер натна ли ливакер Исраэль, а-арец а-ктана, бе мидата вэ а-гдола бе-руха» — «Я счастлив, что имею возможность посетить землю Израиля, такую маленькую по своим размерам, но такую большую по своему духу».
Я с того первого раза побывал в Израиле не однажды и смог убедиться воочию, что большинство из этих устремлений воплотились в реальности. Я ощутил, как изменился Израиль и сколько нового здесь произошло. Но самое важное и ценное — это незыблемое старое. Именно оно привело меня сюда. Даже не переодевшись, я отправился к Стене Плача. Энергия, исходящая от всех молящихся, была потрясающей. Я с трудом пробрался сквозь толпу, чтобы прикоснуться к Стене, и огляделся в поиске места, куда бы я мог положить свою записку с просьбой, и, когда я нашел и опустил ее в глубь стены, мои пальцы нащупали множество других записок. Я очень надеюсь, что все эти просьбы будут выполнены.
На другой день я совершил прогулку по туннелю Западной стены, уходящему глубоко вниз под мусульманский квартал. Медленно продвигался я со своим гидом, ощупывал камни, покрывающие подножие разрушенного Храма. Затем мы сделали кратковременный привал. Мой гид — девушка, приехавшая в Израиль из Петербурга, внезапно произнесла: «Это подножие горы Мориа». Я посмотрел на черный камень. «Гора Мориа? — переспросил я. — Вы имеете в виду…» Она закончила за меня: «Да, именно сюда привел Авраам своего сына Исаака, чтобы принести его в жертву». В моей памяти всплыла картинка из школьного учебника. Но она больше не пугала меня. Теперь я уже знал, что Авраам жил в то время, когда принесение ребенка в жертву идолам было обычным делом. Урок, преподнесенный Б-гом на горе Мориа, заключался в том, что Он не хочет человеческих жертв и не является источником страха. В туннеле было спокойно и прохладно. Голос моего гида перешел в шепот: «Здесь все начиналось». От волнения я не мог говорить. Она была права. Место представляло собой начало моих сомнений. И в то же время — их конец. Вот темный туннель, касающийся горы Мориа. Я вырос...
В тот вечер я встречал Шаббат в доме рабби Аарона, молодого раввина, школа которого находилась в центре еврейского квартала. Мы пели субботние песни. Через окно я мог видеть другие дома, освещенные мерцанием свечей, и слышать отголоски других песен в ночи. Это были счастливые песни, и мне было необычайно хорошо. В эту ночь я почувствовал, что наконец-то вернулся домой. И еще я знал, что мое путешествие не окончено. Мне предстоит еще долгий путь. Иудаизм — это целая жизнь, проведенная в учении, а я еще в самом ее начале. Я надеюсь, что еще не слишком поздно. Если Б-г терпелив, возможно, он даст мне время познать все необходимое, чтобы понять, что делает нас, евреев, совестью мира.
Источник: http://jennyferd.livejour...
|
ДЕРИБАСОВСКАЯ ОТ А ДО Я
"Я гибну от желания что-нибудь совершить" - адмирал Иосиф де Рибас, основатель Одессы
http://otrageniya.com.ua/
БОЛЬНАЯ СОВЕСТЬ
Больная
совесть.
Борис
Гулько
Совесть – это
психическая функция, специфически присущая нашему биологическому виду. Она, как
музыкальный слух, варьирует по размерам у разных индивидов, социальных и
национальных групп. Как и музыкальный слух, она может, при определённых
задатках, развиваться.
Как музыкальный
слух на звук, совесть направлена на справедливость. А справедливости в мире
нет. Но совесть её жаждет, и потому стремится установить.
Люди рождаются
разными. Одни – здоровыми, красивыми и талантливыми, другие – не совсем такими.
Но самая очевидная несправедливость – половая. Не может быть, чтобы быть
мужчиной и женщиной было одинаково хорошо. Кем-то из нас – не пойму пока кем –
быть лучше. Феминистки считают, что лучше быть мужчиной. И потому требуют,
чтобы женщинам позволили заниматься тем же, чем занимаются мужчины. Так, для
пожарников в английском языке даже поменяли название. Теперь они не Firemen, как в старых книжках, а Firefighters. Правда, в
дискуссии, которую я как-то слышал, одна несознательная гражданка сообщила, что
предпочла бы в случае несчастья быть вынесенной из огня мужчиной. Такое мнение
называется сексизмом и очень осуждается. Но для экзамена на профессию пожарника
действительно пришлось снизить нормативы – какой вес пожарник может поднять и
нести, как быстро бежать. Это потому, что в целом женщины физически послабее
мужчин. Мир, как я уже заметил, несправедлив.
Легко эту
несправедливость устранил Голливуд. Сейчас в американских фильмах пигалицы
легко дубасят бугаев-мужиков. Как сознательный зритель я при просмотре,
конечно, болею за пигалиц. Но немножко свербит: из школьной физики – а у меня
по ней была хорошо заслуженная четвёрка – я помню, что сила удара зависит от
массы тела. И бугай в реальной жизни мог бы и не заметить, что его лупит
пигалица.
Конечно,
несправедливы анатомические различия полов. Чтобы снизить их значение, в общих
туалетах, становящихся принятыми в университетах и других прогрессивных
заведениях, полы уровняли, убрав столь удобные писсуары – очевидные знаки
мужского шовинизма.
Глубоко
несправедлив институт семейной жизни. Иному мужчине достаётся в жёны умница,
красавица, и с хорошим характером,– я одну такую знаю, а другому – фурия.
Однажды, много лет назад, я зашёл к своему знакомому. Через полчаса подумал:
«Почему он её не ударит?» Так позже эта фурия – жена моего знакомого – его же и
бросила.
В романе Леона Фейхвангера «Гойя, или тяжкий
путь познания» я когда-то вычитал: «Философ Клеанф учит: «Горе тому, кто
попадет на ложе гедонички, <…> тем, на кого свалится такая напасть, он
рекомендовал искать исцеления в общественной деятельности, в борьбе за свободу
и родину». Из этого рассуждения становится понятным источник бед нашего мира по
части «борьбы за свободу и родину».
Великие мыслители
– Платон, Кампанелла, Чернышевский – считали путём разрешения несправедливости
семейной жизни обобществление женщин. В современном либеральном обществе с его
кризисом института семьи, обыденным рождением детей незамужними женщинами,
нечто похожее и происходит. Хотя скорее обобществляются мужчины. Феминисткам
удалось, угрозами уголовного преследования мужчин за «сексуальные
домогательства», заметно поменять традиционные роли полов.
Несправедливо
поделена между народами наша планета. Эскимосы Гренландии страшно мёрзнут, а в
расположенной неподалёку Ислании из под земли бьют горячие гейзеры и обогревают
удачливых исландцев. Впрочем, исландцы это заслужили. Они – бывшие норвежцы,
обнаружившие во время своих плаваний замечательный остров (он, мне говорили, назывался
в старину, как в сказке Пушкина про царя Салтана, «остров Буян»), и переселившиеся
туда. А эскимосы, возможно, проморгали момент, когда их остров, из-за
недостаточного выброса человечеством в атмосферу углекислого газа и наступления
из-за этого глобального похолодания, перестал быть «грин» – зелёным, и
обледенел. Хороший урок для сегодняшних борцов с глобальным потеплением.
Справедливость
– важнейшая тема еврейской духовности. Царь Давид в псалме 99 говорит, что
Всевышний «сделал правосудие и справедливость законом для Якова». Тора
посвящена большой частью инструкциям по установлению справедливости. Что будет
справедливым, если ваш бык забодал соседского быка? А если ваш бык и раньше
имел репутацию бодливого? Тогда справедливо другое решение.
Интересна в
Торе такса за воровство. Укравший барана должен выплатить хозяину как штраф
четыре цены украденного, а укравший корову – пять цен. Комментаторы объясняют разницу
тем, что, так как похищенная корова бредёт сама, а барана вору приходится
тащить на себе, то за такое унижение вор по справедливости получает скидку.
Но есть одно
положение иудаизма, звучащее для многих евреев невыносимо несправедливым и
служащее для них источником больной совести. Это обещание Всевышнего: «Если вы
будете слушаться Меня и соблюдать союз Мой, то будете Мне избранными из всех
народов» (Шмот 19:3); «Тебя избрал Бог среди всех народов» (Дварим 14:2). В
Израиле. 80% евреев в той или иной степени верят в Бога, 65% считают Тору и её
заповеди Богоданными, но только 30% называют себя религиозными, то есть
соблюдающими эти богоданные заповеди. При этом 67% израильских евреев верят,
что принадлежат к Богом избранному народу. И поэтому, по меньшей мере 37%
израильтян мучаются совестью из-за того, что пользуются благами избранного
народа, не выполняя контракта, зафиксированного в Торе.
А блага
избранного народа, которыми пользуются евреи Израиля, велики. Тут и выигранные
сверхъестественным образом войны, и расцветшая пустыня, и невероятные
технологические прорывы израильских старт-апов. В последнюю войну с ХАМАСом
сотни тонн металла – сбитых арабских ракет – падали на головы израильтян. И
непостижимым образом практически никого не зашибли.
Даже негативные
процессы в мире касательно израильтян носят мистический характер. Почему почти
все народы, даже такие, среди которых никто никогда не видел евреев, объединяет
вражда к Израилю? В иных странах людей продают в рабство, вырезают целые
религиозные общины, изгоняют миллионы беженцев, просто занимаются людоедством,
но волнует человечество только Израиль – одна из самых цивилизованных стран
мира с защищёнными правами человека. Это не объяснить рационально.
И вот,
осознавая такую свою выделенность, евреи, чувствующие незаслуженность её,
страдают «больной совестью». Крайний случай её – профессор Шломо Занд, своим
мировым бестселлером «Когда и как был изобретён еврейский народ» отказавший нам
в существовании. К профессору хорошо подходит старый анекдот о приведении:
«Евреев нет – заявил лектор… и растаял в воздухе».
Эффект страдания
от незаслуженной награды описан
Зигмундом Фрейдом в его книге «Патология обыденной жизни». Чтобы снизить такие
страдания, человек, страдающий больной совестью, подсознательно стремится
причинить себе вред. Этим, возможно, объясняется то, что израильтяне позволяют
продолжаться чуть не полгода последней волне терроризма – «интифаде ножей».
Может быть, она подсознательно воспринимается частью светских евреев
заслуженным Божьим наказанием за нарушение ими условия Всевышнего: «Если вы
будете слушаться Меня и соблюдать союз Мой…»? Характерно, что в противостоянии
арабскому терроризму религиозные сионисты, живущие «по Торе», настроены
значительно решительнее, чем их секулярные соотечественники, и готовы эту волну
погасить.
Так,
рациональный способ прекратить «интифаду ножей» предложил Пинхас Полонский. Он
рекомендует высылать в Газу семьи, посылающие своих детей резать евреев. Такую
же санкцию Пинхас предлагает применять и против семей, дети из которых швыряют
камни в машины евреев. Газа, по мнению ООН, находится под контролем Израиля –
евреи поставляют туда воду и электричество. И поэтому вполне естественно могут
ссылать туда к их собратьям арабов, вовлечённых в терроризм. Такая мера,
считает Полонский, закончила бы интифаду в пять минут.
Это предложение
обсуждалось и, как сообщил министр внутренней безопасности Израиля Гильад
Эрдан, было отвергнуто двумя юридическими советниками правительства – уходящим
в отставку и сменяющим его. Юристы нашли такую меру противоречащей закону.
Встаёт вопрос: законы для людей или люди для законов? Чтобы спасти жизни, и не
только евреев, но и арабов, гибнущих при совершении терактов, закон можно
изменить. Внести поправку, дополнение, или мало что ещё?
Президент
Рузвельт во время Второй мировой войны, имея основания предполагать, что среди
американцев японского происхождения скрываются японские шпионы и диверсанты,
интернировал до конца войны всех этих граждан. Причём ни одной их диверсии к
тому времени ещё не состоялось. Сорок лет спустя президент Рейган принёс
интернированным извинения. Но зато за время войны ни одной диверсии со стороны
японцев в США не произошло. В Израиле же от терроризма практически ежедневно
страдают люди.
Во все времена
преступники наказывались настолько жестоко, насколько серьёзно их действия
угрожали обществу. В благополучных скандинавских странах убийства, редкие в их
обществе, караются не строже, чем десятилетним заключением в комфортабельных
тюрьмах. Но в средние века в Европе фальшивомонетчиков, никому физического
ущерба не причинявших, варили в кипящей
воде или заливали им в горло расплавленный металл. Их деятельность, не
прерванная, грозила крахом экономической жизни.
Израильский
секулярный истеблишмент, в первую очередь его юридическая система и Верховный
суд, считают определённый уровень терроризма приемлемым. Так, даже не
рассматриваются напрашивающиеся действия, такие, как закрытие арабских
институтов, пропагандирующих убийства евреев, вроде телестанций, газет, школ,
мечетей. Такое отношение к терроризму в какой-то степени утоляет больную
совесть секулярных евреев. Бывший премьер Израиля Эхуд Барак даже заявил как-то,
что будь он арабом, сам пошёл бы в террористы. Определённо, его мучает больная
совесть.
Поэтому
звучащие нелогично рецепты некоторых раввинов, рекомендующих как лучшее
средство против арабского терроризма ревностное исполнение евреями заповедей
Торы, получается, реально является наиболее действенным методом. Излечив свою
больную совесть, евреи смогут адекватно реагировать на арабский терроризм и
покончить с ним.
ДВЕ КОРЕИ. ДВА МИРА
1. Уже четыре года с нами нет дорогого товарища Ким Чен Ира...
2. Корейские розы
ВАРШАВА.ЕВРЕЙСКИЙ ТЕАТР
Театр жидовский.
Еврейский театр в Варшаве 2009. Большинство актёров - не евреи.
.Почему-то подобный театр не работает ни в Москве,ни в Киеве.Существуют
лишь небольшие эстрадные коллективы.
http://www.youtube.com/embed/
лишь небольшие эстрадные коллективы.
http://www.youtube.com/embed/
ЧЕРНОСОТЕНЦЫ ПИСАЛИ, ПИШУТ И БУДУТ ПИСАТЬ
Письма простых людей в редакции черносотенных газет
Как и сегодня, сто лет назад основными бедами черносотенцы считали униженное положение русских и засилье инородцев («особенно жидов»). Но в письмах в редакции черносотенных газет содержится не только эта тема, но и социальные вопросы, просьбы денег и повышения за «службу», а также доносы на «неблагонадёжных».
Изучение черносотенства царского времени интересно тем, что его сегодняшние последователи, т.н. «охранители» идеологически почти во всём копируют то течение – верноподданчество правителю, борьба с интеллигентским инакомыслием, обвинение «тёмных сил» во всех бедах России. Как и сто лет назад, так и сегодня костяк чёрной сотни составляют правые интеллигенты (т.н. «диванные эксперты»), агенты охранки, священство, маргиналы и мелкая буржуазия.
Корреспонденция Главного совета Союза русского народа (далее – СРН) и письма, адресованные в редакцию самой популярной из черносотенных газет, центральный печатный орган СРН – газету «Русское знамя» хорошо отражают общественные настроения электората СРН. В архивах сохранились эти письма с 1906 по 1916 год.
Основным мотивом составления данной корреспонденции было желание получить помощь со стороны Союза русского народа в решении тех или иных насущных проблем авторов. Однако помимо ходатайств и просьб послания содержат высказывания авторов по вопросам социальнополитической и экономической ситуации в Российской империи начала ХХ века. В одном из писем, авторами которого являются петроградские рабочие, говорилось: «Мы рабочие верноподданные своему Государю Императору Самодержцу. Мы вас господа правые члены, просим защитить нашу православную веру и батюшку нашего Самодержавного Государя Императора и русский народ от гнёта инородцев. Ещё мы вас господа просим позаботиться и о нас рабочих, чтобы нам было государственное страхование, и за увечия мы получали бы и чтобы был сокращён рабочий день и прибавки расценок, да пошлет вам господа силы и крепость побороть нынешних внутренних врагов. Ещё господа правые члены Государственной Думы мы рабочие вас просим, чтобы вы нас защитили бы от фабрикантов». Как видно из текста послания, авторы высказали не только ряд просьб, но демонстрировали свою преданность консервативным идеям.
Второй комплекс писем, на основе которого можно изучать монархические настроения в российском обществе, отложился в рамках архива газеты «Русское знамя» за 1907-1916 годы. В своих посланиях корреспонденты подробно и зачастую весьма эмоционально описывают ситуацию, сложившуюся в регионе их проживания, выражают свои воззрения по тем или иным вопросам общественно-политической жизни в стране, которые и представляют интерес с точки зрения изучения общественных настроений погромщиков.
Так, в одном из писем автор жалуется, что «…урядник полицейский узнал, что я и вся моя семья состоим членами в СРН и начал притеснять нас, не даёт заработать кусок хлеба, несколько раз вваливался в мою квартиру среди ночи. Считаю себя вправе честным трудом зарабатывать кусок хлеба. Придирается ко всяким мелочам, терзает за документы ложно, ложно составляет протоколы и предает суду. Я здесь проживаю 4 года на расстоянии 9 вёрст от родной деревни. Можно было бы жить здесь и без документов. Урядник издевается над нами, не воздаёт должного почтения портрету Самодержавного Государя, кощунник религии».
Другой корреспондент сообщал, что он «всю жизнь служил правдой Церкви, Царю и Отечеству», «боролся против врагов: подлого жида, кавказского поляка и русских изменников», за что «едва не поплатился жизнью», а теперь крайне возмущён, что в газете «Русское знамя» была помещена заметка «Садьско-паша – он же пан Чайковский», в которой честное имя Чайковского было опорочено, тогда как тот являлся патриотом, чья «память предана поляками анафеме».
Помимо посланий-протестов архивное дело содержит письма, составленные с целью выразить поддержку газете «Русское знамя» и её главному редактору А.Дубровину лично. Как писал один из корреспондентов, он видел, «как легко можно достичь, чтобы Государь прислушивался бы к одному «Русскому знамени», чтобы все правые полки и союзники слились под Вашей рукой, покрыв презрением Маркова и проч. и под Вашим руководством мы сделаем, право, чудеса».
Самый значительный пласт корреспонденции - с выражением возмущения «о еврейском засилии». Например, в одном из писем, полученном на имя А.Дубровина из Херсонской губернии, автор жалуется, что бывший пристав Херсонской губернии – «прикрыватель революционеров, назначенный в Мариуполь, потом в Ялту, поближе к Царским дворцам» и был назначен Ялтинским исправником и комендантом дворцов. Автор задаёт вопрос: «Интересно, кто рекомендовал его губернатору? Теперь понятна мне фраза одного управляющего заводом жида: «Бросьте Союз и вы получите повышение». Теперь и я вижу, что всесильны жиды на Руси!»
База данных, созданная на материале переписки СРН и газеты «Русское знамя», включила в себя 14-15 информационных полей. Основные мотивы обращений граждан в партийные органы СРН и черносотенные газеты:
1. Аудиенция у Императора. Авторы этих посланий обращались к А.Дубровину с надеждой, что тот сможет поспособствовать получению ими аудиенции у Императора, как правило, для того, чтобы получить возможность лично выразить свои верноподданнические чувства или же доложить о делах в своём регионе. «Чего хочет царь? Того, что хочется нам – об этом царю нужно рассказать», – примерно так формулируется данное настроение авторов писем.
2. Выражение верноподданнических чувств. Данные послания не содержали каких-либо просьб и ходатайств, а были составлены с целью выразить верность идеям монархизма. Так, крестьянин из Костромской губернии писал в 1907 году: «Умоляем тебя наш Царь и Батюшка не уступать требованиям твоих и наших врагов и не умолять Свои Права Самодержца. Власть твоя Самодержавная от Бога». Подобные настроения содержатся в большинстве писем.
3. Выражение несогласия с напечатанными материалами. По содержанию эта корреспонденция является протестной, так как авторы в своих письмах высказывали недовольство взглядами и мнениями, появившимися на страницах газеты «Русское знамя»: «Вчера в «Русском знамени» я наткнулся на статейку, в которой имена Витте, Безобразова и моё смешали в одну общую кашу. Когда меня лихая печать ругает, я отношусь к этому совершенно спокойно, но когда правая печать, да ещё «Русское знамя», начинает смешивать меня с Витте, то меня коробит», – писал один адмирал в 1907 году на имя А.Дубровина.
4. Выражение поддержки газете «Русское знамя». Корреспонденты в своих письмах выражали поддержку как самому изданию, так и А.Дубровину как её главному редактору. Причем делали это зачастую весьма эмоционально: «Я сама болею душой за нашу Родину и Веру Православную, которая находятся теперь в таком попрании. Примите мою искреннюю любовь к Вам. Укрепляйтесь на трудном пути Вашем, да подаст Вам Господь мир душевный и здоровья для перенесения всех предстоящих Вам испытаний».
5. Имущественные и земельные споры и вопросы. Как правило, эти послания составлялись крестьянами в связи с жалобами на землеустроительные работы; спорами, связанными с желанием крестьян докупить ещё земли, которая была им необходима ввиду общего крестьянского малоземелья, или же с просьбами помочь в связи с отказом в кредите от Крестьянского банка; имущественными спорами личного характера; спорами между крестьянами и помещиками; жалобами на мошенничество с имуществом. Примером подобного послания может служить ходатайство крестьян Черниговской губернии, направленное на имя председателя Главного совета СРН: «Благодаря недобросовестности душеприказчиков имение, которое хотели купить крестьяне и на земле которого работали, против воли завещательницы было продано евреям за низшую сумму денег и нас крестьян, нуждающихся в земле, лишили возможности приобрести раньше принадлежащие нам имение».
6. Информирование о делах в регионе. Корреспонденты жаловались на состояние дел в регионе своего проживания и надеялись на участие СРН в наведении порядка. Например, в 1910 году на имя А.Дубровина поступило послание от священника из Таврической губернии: «Вообще впечатление разгрома целой партии. Дела в Академии плохи. Ялту обещали другому священнику. Буду жаловаться в Синод».
7. Личная просьба. Корреспонденты часто обращались с личными просьбами как в Главный совет, так и в редакцию газеты «Русское знамя»: просьбы помочь с разводом; напечатать письмо на страницах газеты «Русское знамя»; выслать устав или монархическую литературу, и др.
8. Недовольство качеством издания. Например, в 1910 году в редакцию на имя А.Дубровина поступило письмо следующего содержания: «Ради Бога, Александр Иванович, не допускайте, чтобы сотрудники «Русского знамени» грубо выражались на страницах. Называют подлецом, мерзавцем – это не допустимо. Левые так же не любят Вас, как и Вы их, а между тем в левых газетах они этих слов не позволяют печатать. Это стыдно самому читать. Социал-осёл, хромой, козел – это не больше не меньше как уличные ругательства не первой нравственности».
9. Антисемитские настроения, осуждение революционной пропаганды. Как правило, составлены они весьма эмоционально и содержат факты, подтверждающие, по мнению корреспондентов, недобросовестность местных властей. Вот послание из Киевской губернии: «Вчера я узнала о возмутительном факте бывшем в Государственном Киевском банке. Моя сестра пришла туда для того, чтобы положить деньги на церковь. Один чиновник послал её к инспектору банка, он пригласил её в кабинет и начал уговаривать отказаться от Бога и Царя, говоря что всё это пустое. Вот до чего доходят чиновники в Киеве. Вот до чего дожили – гонят Православных людей за Православие, Самодержавие и русскую народность».
10. Оказание материальной помощи и решение финансовых проблем. Авторы этих посланий направляли свои прошения в Главный совет, надеясь на то, что представители СРН либо лично окажут им материальную помощь, либо походатайствуют перед органами государственной власти о получении помощи со стороны государства.
11. Критика деятельности Государственной Думы. Авторы ряда посланий выражали недовольство тем, как работает Госдума, считая, что это учреждение недостаточно ревностно защищает «Самодержавие, Православие и Народность». Так, в 1906 году дворянин из Санкт-Петербурга писал: «Речи представителей левых партий, раздающиеся в Думе, унижают это великое учреждение».
12. Прошение о помиловании. Большинство посланий с ходатайством о помиловании отложилось в архиве канцелярии Главного совета СРН. Корреспонденты писали для того, чтобы получить у представителей СРН поддержку для получения положительного решения о помиловании со стороны Императора.
13. Прошения о помиловании со стороны третьих лиц. В данную категорию попали послания, написанные не самими осуждёнными, а третьими лицами (родственниками, единомышленниками, сослуживцами), которые надеются на то, что их заступничество будет способствовать вынесению положительного решения в ходатайстве о помиловании.
14. Прошения о помощи в строительстве храмов и школ. Например, в 1908 году на имя А.Дубровина поступило послание из Витебской губернии: «Походатайствуйте перед Священным Синодом, чтобы здание в Витебской Епархии уступили бы Министерству Народного просвещения для открытия школ для обучения крестьян». Ряд посланий о строительстве храмов поступило от крестьян, которые в ходе переселенческой реформы уехали за Урал и теперь ходатайствуют об устройстве церквей на новом месте проживания.
15. Прошение о службе. Послания, содержащие просьбы помочь с продвижением по службе или же получением новых должностей, содержатся во всех комплексах переписки. Авторы надеялись на авторитет представителей СРН, как, например, служащий, претендующий на должность Инспектора училища, писавший на имя А.Дубровина в 1909 году из Владимирской губернии: «Не могу не просить Вас помочь мне Вашим добрым словом за меня перед Высшим начальством в Министерстве Просвещения к восстановлению меня в правах и возвращению на должность, которой я был несправедливо лишен».
Монархические высказывания, подтверждающие приверженность авторов самодержавной форме правления, содержатся в подавляющем большинстве посланий, так как многие письма были изначально написаны с целью выразить верноподданнические чувства. Так, один священник писал в 1907 году: «Крепись Государь в великой борьбе с внутренними и внешними врагами Твоими и всего Русского народа! Твои верноподданные готовы по первому зову стать на защиту Великой семьи Русской, возглавляемой Тобой, Наш Самодержавный отец».
Ряд посланий, которые основной целью своего составления имели получение помощи по ходатайствам или же донести до представителей СРН воззрения автора по тому или иному вопросу, содержали такие высказывания монархического характера, как: «тысячи русских сыновей выражают своему Царю и Родине почтение»; «исповедую чисто монархические убеждения; муж мой служит верою и правдою Царю и Отечеству»; «Русь должна быть спасена для дальнейшего процветания хозяина русского народа»; «не дорожа жизнью своею стою за Царя, Веру и Отечество»; «есть ещё на земле правда и верные слуги государя»; «да поможет Господь Бог Нашему Дорогому Страдальцу Николаю Александровичу».
Националистические взгляды авторов писем могут быть проиллюстрированы следующими примерами: «помогите нам, спасите от польского владычества»; «боролся против врагов: подлого жида и кавказского поляка»; «плюнуть поганому жиду в пейсхатое рыло»; «нельзя допустить жидовские издевательства над своими духовными пастырями»; «Царь Батюшка окружен нерусскими, а нерусские русских не терпят»; «жиды и поляки уже делят свою добычу и расправляются с русским народом»; «во главе гимназии стоит не то немец, не то еврей». Как видно из вышеперечисленных примеров, национализм черносотенцев не только в антисемитских, но антинемецких и антипольских высказываниях. Причём зачастую авторы не видят разницы или не понимают её.
В ряде посланий присутствуют настроения, определяемые в «антиреволюционных высказываниях». Например, «забрали всё в свои руки кучка революционеров-кадетов»; необходимо «нейтрализовать действие революционной партии в станице»; «помогите нам, бедным обездоленным труженикам, в святом деле, на благо нашего многострадального отечества, выбраться из революционной крамолы».
Многие корреспонденты в своих посланиях выражают особую преданность православию: «болею душой за нашу родину и веру православную, которая находятся теперь в таком попрании»; «дело в отношении засорения еретическими мыслями нашего православия очень важно, и поэтому замалчивать о нём значит отступить от защиты православия»; «в городах, где море безбожной интеллигенции, где всё святое оплёвывается, уничтожается, на каждом шагу грозит опасность смертельная от слуг сатаны»; «кирхи строят, православные молитвенные дома нет».
Весной 1917 года около 200 тысяч членов черносотенных организаций (по численности с ними могли соперничать только эсеры, все остальные партии – уступали в разы) вмиг испарились, даже не попытавшись бороться за царя, в верности которому клялись ещё несколько лет назад.
(Цитаты: Ольга Каптелина, «Монархические настроения в российском обществе начала ХХ века: опыт изучения архивных источников» – журнал «Историческая и социально-образовательная мысль», №1, 2015)
+++
Ещё в Блоге Толкователя об имперском охранительстве:
Адмирал Колчак: первый русский фашист
Первым русским фашистом (в европейском понимании), как его соратники, так и противники, называли адмирала Колчака в период его правления Сибирью. Именно из-за своего фашизма, костяк которого составили интеллигенты, Колчак и проиграл «красным», так как его идеология была отвергнута крайними крыльями «белых» – черносотенцами и социалистами.
***
1905 год: заговор элит, «оранжизм» либералов и патриотизм пораженчества Ленина
События 1905 года очень напоминают то, что происходит сегодня в России. Или, точнее, с чем ещё придётся столкнуться России: двойные-тройные агенты охранки, масонерии и либералов; оранжизм оппозиции. В одной из глав своей книги «Русский негритюд» историк Харун Сидоров описывает тот период.
ТОЛКОВАТЕЛЬ