среда, 2 декабря 2015 г.

А КАК БЫ ОН СЫГРАЛ СИДЯ

Costco Piano Whiz Kid

A piano whiz kid is bored while his parents are shopping at Costco.  Watch what happens when he gets a hold of a piano on display.  This kid can really play!

ОН ВУДИАЛЕН

Он вудиаллен


01.12.2015

Пока Вуди Аллен в свой 80-летний юбилей не знает, что его сценарий к фильму «Энни Холл» признан самым смешным за всю историю кинематографа, а также отказывается читать новую книгу о себе и мечтает «в свой день рождения лишь поспать», редакцияJewish.ru публикует самые занимательные факты его биографии. Без высшего образования, но с памятником в Калининграде, без компьютера, но с печатной машинкой за 40 долларов, которой уже полвека. И это только начало!
В честь юбилея режиссера и наступающей Хануки кинокритик Джейсон Соломонс проводит в Нью-Йорке вечеринку, на которой поклонники Вуди Аллена получат подарки, связанные с его творчеством. «К сожалению, самого Вуди на вечеринке не будет, – отмечает Соломонс, – в день своего рождения он надеется отоспаться. Но это не остановит его поклонников, желающих поднять бокал за здоровье любимого режиссера». К юбилею великого режиссера Джейсон Соломонс опубликовал книгу Woody Allen: Film by Film. Именно она стала самым желанным подарком для участников вечеринки. Сам герой книгу о себе не читал: он вообще предпочитает игнорировать всё, что о нем пишут журналисты и кинокритики, поскольку считает, что они неверно трактуют его творчество. «Даже если они пишут, что он самый замечательный на свете», – добавляет Соломонс.
Для Джейсона Аллен всегда был самым любимым режиссером, хотя он и признает, что его творчество неравномерно и одни фильмы сильнее других. «Но я раз и навсегда бесповоротно влюбился в его творчество, как только посмотрел “Энни Холл” в 1977 году. Мне было всего 12, но я попросту свихнулся на Энни, это, думаю, вообще сформировало мое отношение к женщинам, – рассказывает кинокритик. – Ну, и меня бесконечно поддерживало, что еврейство Вуди не только не отталкивает от него женщин, а наоборот, делает его крайне привлекательным для противоположного пола».
Кстати, еще одним своеобразным подарком ко дню рождения Вуди Аллена стало признание Гильдией писателей США его сценария к фильму «Энни Холл» самым смешным сценарием, который когда-либо видело человечество. Уже после «Энни Холл» идут сценарии к таким фильмам, как «В джазе только девушки», «День сурка», «Монти Пайтон и Священный Грааль» и многие другие.
Редакция Jewish.ru нашла к юбилею Вуди Аллена шесть интересных фактов о его жизни, которые известны далеко не всем даже его самым преданным фанатам.
1. Он не имеет высшего образования и даже колледжа не окончил.
«Когда я начал встречаться с девушками, я мог беседовать с ними о Супермене или о комиксах, а они все были такие суперинтеллектуальные и сразу начинали рассуждать о философии, классической музыке и театре. Вскоре я понял, что должен повышать свой интеллектуальный уровень, чтобы не отстать от них. Таким образом, имидж интеллектуала, который у меня сложился, является результатом социальной адаптации».
Факты говорят о том, что Вуди ужасно учился в школе. В подростковом возрасте он, находясь в классе, постоянно отпускал шутки, многие из которых носили скабрезный характер. За это учителя (многие из которых к тому же были антисемитами) его ненавидели. Аналогично он вел себя и в вузе, за что и был последовательно исключен из Университета штата Нью-Йорк и из Сити-колледжа.
2. Он начинал свою карьеру с сочинения шуток для разных шоу. Причем писал по 50 шуток в день.
«Два главных мифа обо мне: то, что я интеллектуал (потому что ношу эти ужасные роговые очки), и то, что я чистой воды художник, не думающий о коммерческом успехе (так думают лишь потому, что многие мои фильмы провалились в прокате). На самом деле эти шаблоны не имеют никакого отношения к действительности».
Еще в школьные годы Аллен посылал шутки в газеты, которые довольно охотно их публиковали. Вот типичный образчик его творчества тех времен: «Лицемер – это тот, кто пишет книгу о научном атеизме и молится, чтобы она вошла в список бестселлеров». Когда шутки будущего режиссера начали цитировать колумнисты ведущих американских изданий, он, не желая, чтобы его одноклассники об этом узнали, взял псевдоним и превратился из Аллена Стюарта Кенигсберга в Вуди Аллена. Впоследствии он начал сам выступать со своими скетчами на курортах в Кэтскиллских горах, где в тех годы часто отдыхали уставшие от суетной городской жизни нью-йоркские евреи.
3. Он выступал на ТВ в качестве стендап-комика.
О его мастерстве стендап-комика можно судить лишь по аудиозаписям и редким сохранившимся видеофрагментам. В конце большинства выступлений Аллен рекомендовал купить его пластинку. Те, кто это сделал, помогли потомкам узнать, какие неприятности и болячки донимали невротика из Бруклина. Будущий режиссер рассказывал о неудачах с женщинами, а также подмечал несуразности в быте большого города.
4. Вопреки впечатлению, которое могло бы сложиться после просмотра таких фильмов, как «Спящий» или «Бананы», он никогда не принимал наркотики.
Ранние фильмы Аллена, снятые в первой половине 70-х, заметно отличаются от его позднего творчества. Те фильмы сняты с такой изощренной фантазией, что могло возникнуть подозрение: сценарист прибегал к помощи психотропных средств. В самом деле – герой Аллена то ломает ногу, поскользнувшись на кожуре гигантского банана («Спящий»), то его, по примеру Мюнхгаузена, используют в качестве снаряда для стрельбы из пушки («Любовь и смерть»), то наряжают в костюм сперматозоида («Всё, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить»). Сам режиссер признает, что в молодости особое влияние на его творчество оказывали братья Маркс, но затем он подпал под обаяние великого Ингмара Бергмана. Как же утверждает сам Аллен, он не только ни разу не пробовал наркотики, но даже никогда не принимал такие вполне легальные препараты как валиум или обычное снотворное.
5. У него нет компьютера, и он не умеет им пользоваться.
«Традиция – это иллюзия постоянства» («Разбирая Гарри»). Вуди Аллен утверждает, что ни разу в жизни не отправлял и не получал сообщений по электронной почте. Для работы он пользуется всё той же пишущей машинкой, которую купил за 40 долларов в подростковом возрасте. Чтобы отредактировать текст он берет ножницы и клей. У него, правда, есть смартфон, но использует его он исключительно как телефон. И иногда – как музыкальный плеер.
6. Ему поставили памятник в Калининграде.
Настоящая фамилия Аллена – Кенигсберг. Уроженка Калининграда режиссер-документалист Маша Васюкова к 75-летию режиссера предложила поставить ему памятник в этом городе, поскольку и город, и Аллен – оба бывшие Кенигсберги. В итоге композиция, выполненная в виде руки, держащей знаменитые роговые очки, была установлена в Калининграде 1 декабря 2010 года.

Роберт Берг
А.К. Грешен, никогда не мог постичь секрет успеха Вуди Аллена: среднего, на мой взгляд, актера и обычного профессионала в режиссуре. Видимо, что-то с моим восприятием кино и вкусом, или мастерской пиар Голливуда.

ПЕЧАЛЬНОЕ ПРОЩАНИЕ АЛЕКСЕЯ БАТАЛОВА

Алексей Баталов: Смерть? Пора уже собираться...
Фото: кадр из фильма
Алексей Баталов: Смерть? Пора уже собираться...
Алексей Баталов рассказал Sobesednik.ru о выходе своей книги и признался, что с трудом передвигается даже по квартире.
20 ноября народный артист СССР, лауреат нескольких Государственных премий, один из первых красавцев советского кино не праздновал свой 87-й день рождения. "Мне даже сидеть трудно. Хожу только по квартире и то еле-еле", - Алексей Владимирович рассказал о том, как он относится к смерти и какие жизненные итоги подводит.
- Понятное дело, что никаких собраний с плясками и весельем в мой день рождения быть не может. Шутка ли - 87 лет?! Это уже неприлично - столько не живут, - иронизирует герой культовых фильмов "Москва слезам не верит", "Девять дней одного года", "Летят журавли", "Дорогой мой человек", "Звезда пленительного счастья". - Честно признаться: уже больше года не был на улице, хочется, конечно, посмотреть, что там, но сил нет. Я ведь давно лежачий, если передвигаюсь сам, то только по квартире, в основном встаю с кровати, чтобы в уборную пойти. Сейчас для меня сходить в соседнюю комнату - это уже победа, с каждым днем все труднее и труднее ходить. Когда молодые, все кажется легко, а с годами понимаешь, что значит, когда силы покидают тебя.
- Сейчас, наверное, много времени для размышлений, чем заняты ваши мысли?
- Тем, что надо поскорее закончить работу над книгой "Сундук гастролера", которую я пишу не первый год. Дело близится к концу, думаю, найдется издательство, которое захочет выпустить собрание моих воспоминаний (помимо этого, Баталов пишет стихи, автор сценариев к нескольким детским фильмам и книг "Судьба и ремесло", "Диалоги в антракте". - Авт.).
- Последние 10 лет вы не снимаетесь в кино, хочется порой услышать: "Камера, мотор!"?
- Не только в кино не снимаюсь, еще и во ВГИК не могу ездить уже два года. Раньше хоть как-то выбирался в институт к студентам, а сейчас совсем плох, не могу. Только по телефону вопросы решаю, если надо какие бумажки подписать - делаю это (Алексей Владимирович - художественный руководитель актерского факультета Всероссийского государственного университета кинематографии имени С. А. Герасимова. - Авт.). Поэтому о фильмах уже давно не сожалею, тем более что телевидение сейчас практически вытеснило кино. Вот возле моего дома находится огромный московский кинотеатр "Ударник", один из первых в нашей стране, он закрыт, на фильмы почти никто не ходит. Сейчас все есть в интернете и по телевизору, поэтому необходимость в кино отпала.
Конечно, благодаря ТВ в нашей стране появилось, наверное, много новых хороших актеров, которых я мало знаю. У меня всегда душа радуется, когда по телевизору показывают моих друзей-стариков, думаю, вот, не забывают их. Так что кино оказалось не у дел, мало картин успешных в прокате (Баталов уже много лет является президентом одного из крупнейших российских кинофестивалей "Московская премьера". - Авт.). Вот и моя младшая дочка Маша - окончила ВГИК с отличием, пишет очень много сценариев, по одному из них сняли фильм "Дом на Английской набережной" (дочь актера не может самостоятельно ходить и говорит с трудом, у нее с рождения ДЦП. - Авт.). Машка и сейчас сидит день и ночь за этой фиговиной, которую называют компьютером, все пишет и пишет, она у меня очень работоспособная девочка, но кино все равно уже не то и сценарии тоже.
- Многие артисты в своих мемуарах подводят итоги, вы будете писать, о чем сожалеете в жизни?
- Как же тут сожалеть?! Жизнь я прожил очень интересную, сам создавал фильмы, горжусь тем, что работал с великими режиссерами, актерами. Многих из них, к сожалению, уже нет в живых, но я всех их помню и каждому по-своему благодарен. Родился я совсем в другое время, о котором вы и представления не имеете. Великую Отечественную войну застал 13-летним мальчишкой, маме очень благодарен, она с 14 лет приучала меня к театру (мать Алексея Владимировича, театральная актриса Нина Ольшевская, умерла в 1991 году. - Авт.). Застал я и время правления этого грузинского бандита, который затянул своим поясом всю страну. Но, несмотря ни на что, Бог дал мне долгую, насыщенную жизнь, я ему за это крайне признателен.
К смерти отношусь как к тому, что полагается. Пора уже собираться, нельзя делать вид, будто этого никогда не произойдет. Я об одном пекусь, чтобы после ухода девочек моих - Гитану (жена актера. - Авт.) и Машу - никто не обижал, очень тревожно - как они без меня будут...
Зинченко Денис
СОБЕСЕДНИК


Читать дальше: http://salat.zahav.ru/Articles/9148/batalov#ixzz3tBXqtayG
Follow us: zahav.ru on Facebook

У ЖЕНЩИН И МУЖЧИН ОДИНАКОВЫЙ МОЗГ

У женщин и мужчин одинаковый мозг


02.12.2015

Израильские исследователи закончили комплексное изучение всего человеческого мозга, а не только отдельных его участков, и пришли к выводу, что таких понятий, как «мужской мозг» и «женский мозг», не существует. Это плод обывательских стереотипов  мозг мужчин и женщин ничем серьезно не различается.

Согласно данным исследования, результаты которого были опубликованы 30 ноября в научном журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, можно говорить лишь о том, что некоторые функции в мужском и женском мозге работают более или менее активно, но утверждать, что мозги мужчин и женщин серьезно различаются, невозможно. «Человеческое общество всегда полнится разного рода стереотипами, и один из них состоит в том, что психика и физиология мужчины и женщины столь же принципиально различаются, как различается строение их половых органов, – отмечает профессор Дафна Йоэль из Центра исследования мозга Тель-Авивского университета. – Но когда мы начали рассматривать данную проблему детально, то пришли к выводу, что такой стереотип не имеет под собой реальных оснований. В ходе нашего исследования мы стремились установить, действительно ли существуют два типа мозга – мужской и женский, подобно тому, как существует два типа половых систем. И пришли к выводу, что различия в высшей нервной деятельности у мужчин и женщин имеются, и наблюдаются даже небольшие различия в строении самих мозгов, но это не означает, что то или иное лицо, в соответствии с его гендерной принадлежностью, имеет “мужские” или “женские” мозги».
В исследовании наряду с сотрудниками Центра исследования мозга Тель-Авивского университета принимали участие и ученые с кафедр нейробиологии и математики того же вуза, а также их коллеги из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка в Лейпциге и Цюрихского университета. На физиологическом уровне измерялись десятки различных областей мозга 1400 мужчин и женщин. Затем анализировалось их поведение на психологическом уровне.
На первом этапе ученые исследовали результаты магнитно-резонансной томографии, обратив особое внимание на такие параметры, как размеры отдельных долей и уровень связей между ними. Далее было определено, какие из этих долей особенно развиты у мужчин, какие – у женщин, а какие – более или менее одинаковы для представителей обоих полов. Затем исследователи изучили мозг каждого участника эксперимента, чтобы выявить характеристики, соответствующие «мужскому» и «женскому» типам. Выводы ученых однозначны: лишь у восьми процентов обследованных мозги в полной мере соответствуют тому или иному гендерному типу.
Вторая часть исследования состояла в изучении психологических характеристик 5500 человек из разных баз данных. Как и на предыдущем этапе, были выявлены различия между мужчинами и женщинами в некоторых характеристиках, но почти ни у кого мозг не соответствовал строго тому или иному экстремальному гендерному типу. Рассматривались такие психологические черты, как пристрастие к просмотру тех или иных программ по ТВ (например, порнофильмов и ток-шоу), боксу, гольфу, домашней работе, предрасположенность к депрессиям. Углубленный анализ не выявил определенных «мужских» и «женских» психотипов, но показал, что каждый индивид в психологическом плане представляет собой сложный микс. «Мало кто из обследованных продемонстрировал исключительно мужские или исключительно женские черты. В основном наблюдается их сочетание в одном индивидууме, – отмечает г-жа Йоэль. – До последнего времени ученые утверждали, что на статистическом уровне существуют различия между полами. Мы показали, что эти различия не означают существования специфического мужского и женского мозга».
Результаты исследования, несомненно, приведут к возобновлению научных и общественных дискуссий о гендерной идентичности. Ранее исследователи неоднократно утверждали, что нашли различия в строении мозга мужчины и женщины. Например, в прошлом году в том же журнале Proceedings of the NationalAcademy of Sciences была опубликована статья о том, что статистически у женщин более развиты нейронные связи между правым и левым полушариями мозга, а у мужчин более развиты связи между передней и задней долями. На этом основании делался вывод, что у мужчин лучше развиты восприятие внешней информации и координация, а у женщин – память и социальные навыки. Группа исследователей под руководством г-жи Йоэль также провела аналогичный анализ. И хотя статистические различия между мозгом мужчин и женщин были обнаружены, ни у одного из обследованных нейронные связи не соответствовали исключительно «мужской» или исключительно «женской» модели.

Роберт Берг
http://www.jewish.ru/style/science/2015/12/news994331684.php

ИЗРАИЛЬ - ВОДНАЯ ДЕРЖАВА

Маленькая водная держава


02.12.2015

В 30-е годы британцы были уверены, что на подмандатной им Палестине никогда не смогут проживать более двух миллионов человек – просто воды не хватит. Сегодня в этом регионе проживают 12 миллионов. Всё потому, что Израиль и сам справился с дефицитом воды, и стал поставлять ее соседям. Воду можно было бы использовать как оружие, но Израиль предпочитает мирный путь: продает свои ноу-хау по всему миру и верит, что это не только хороший бизнес, но и способ преодолеть международную изоляцию.

Когда Сет Сигел, автор книги Let There Be Water: Israel’s Solution for a Water-Starved World («Пусть здесь будет вода: израильский метод борьбы с нехваткой воды»), начал поездку по США с целью рекламы своего сочинения, он ожидал, что ему будут задавать множество вопросов, связанных с палестино-израильским конфликтом. Он подозревал даже, что пропалестинские активисты выразят возмущение главным тезисом его книги, суть которого состоит в том, что Израиль является мировым лидером в деле сохранения водных ресурсов.
В реальности ничего подобного не произошло. Напротив. «Я был приятно удивлен тем радушием, с которым встретили мою книгу», – говорит Сигел. Он ездит со своей книгой по Соединенным Штатам, выступает в университетских кампусах, еврейских общинных центрах, а также перед специалистами в области водоснабжения. Книга вошла в список бестселлеров New York Times и Los Angeles Times. «Читателей волнует основной посыл моей книги – то, что у глобального кризиса водных ресурсов есть решение. Они хотят приехать в Израиль и увидеть, как там решается эта проблема», – говорит автор.
Они хотят узнать, поясняет Сигел, как страна, 60 процентов территории которой занимает пустыня и где за 67 лет с момента провозглашения независимости население выросло в 10 раз, не только сама успешно справляется с дефицитом водных ресурсов, но и стала поставлять воду соседним государствам. В 30-е годы британские экономисты подсчитали, что вся Палестина, включая современные Израиль, сектор Газа и Западный берег, располагают водными ресурсами, достаточными для проживания на этой территории двух миллионов человек. Сегодня же в этом регионе проживают 12 миллионов. По словам Сигела, это стало возможным благодаря тому, что Израиль весьма разумно подходит к управлению своими водными ресурсами.
Кроме того, пишет Сигел, Израиль поставляет значительное количество воды из собственных запасов Палестинской автономии и Иордании, а также активно экспортирует овощи и фрукты, для выращивания которых также требуются значительные водные ресурсы. «Так что, – резюмирует он, – британские экономисты, без всякого сомнения, ошибались». Как же Израилю это удалось?
Еще в догосударственный период Бен-Гурион и другие лидеры ишува поняли, что сионистский проект будет успешен лишь в том случае, если воды будет хватать для нужд многочисленных прибывающих эмигрантов и развития индустриальной экономики. На протяжении многих лет Израиль проводил целенаправленную политику экономии водных ресурсов. Граждан массово обучали экономить воду, кроме того, реализовывались всевозможные проекты по опреснению морской воды, капельному орошению и утилизации сточных вод.
Результатом, по словам Сигела, стало то, что хотя перед еврейским государством всё еще стоит множество нерешенных проблем, конкретно на этом участке оно по праву может считать себя мировым лидером. «Израиль по праву гордится своей армией и успешной абсорбцией миллионов репатриантов. К этому можно добавить успешное решение проблемы дефицита водных ресурсов», – уверен автор.
Еврейский народ сталкивался с проблемой дефицита воды еще в библейские времена. Ведь еще в книге Дварим (глава 11, стихи 10–12) Б-г через Моше объясняет израильтянам, что земля Ханаанская, в отличие от земли Египетской, из которой они ушли, не имеет полноводной реки, и надеяться следует главным образом на осадки: «Ибо земля, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, не такова, как земля Египетская, из которой вышли вы, где ты, посеяв семя твое, поливал (ее) при помощи ног твоих, как масличный сад;но земля, в которую вы переходите, чтоб овладеть ею, есть земля с горами и долинами, и от дождя небесного напояется водою– земля, о которой Господь, Б-г твой, печется: очи Господа, Б-га твоего, непрестанно на ней, от начала года и до конца года». Проблема недостатка воды является также одной из важных тем Мишны и Талмуда. Там приводится множество постановлений мудрецов относительно пользования водными источниками.
61-летний Сигел является потомком евреев из Восточной Европы, иммигрировавших в США. Он получил юридическое образование в Корнелльском университете в Нью-Йорке и впоследствии долгое время занимался пиаром различных брендов. Около 10 лет назад, продав свою компанию, он занялся общественной работой под эгидой произраильского лобби AIPAC. Идея написать книгу о воде пришла к Сигелу, когда он услышал выступление одного американского правительственного чиновника, заявившего, что мир находится на пороге дефицита водных ресурсов. Сигел начал много читать на эту тему и вскоре понял, что мировым лидером в деле экономного пользования водой является Израиль. «Израиль сделал то, что казалось просто невозможным. Ни одна другая страна с быстро увеличивающимся населением, растущей экономикой и засушливым климатом не смогла добиться ничего подобного», – заявляет он.
Между тем, многие израильтяне, имеющие дело с водными проблемами, настроены несколько более трезво, чем Сигел. Далия Таль, представитель некоммерческой израильской экологической компании «Залуль», признает, что еврейское государство действительно многого добилось в сфере экономии водных ресурсов: «Мы – страна с полузасушливым климатом и на фоне наших соседей действительно добились многого: перманентного водного кризиса в нашей стране нет. Значительная часть сточных вод используется повторно. Есть также успехи в деле опреснения морской воды. Качество воды в нашей стране тоже довольно высокое. Но если рассматривать проблему с экологической точки зрения, то приходится констатировать, что большая часть воды уходит на нужды сельского хозяйства и для домашнего потребления. Вода не возвращается в природу, как это должно быть. Недавно я была у источника Нахаль-Бецет у ливанской границы. Он уже полусухой, как ручей в пустыне. Около него растут гигантские платаны, и они не получают необходимой им влаги». Еще одна проблема, по словам Таль, состоит в том, что когда очищенные сточные воды возвращаются на поля, они делают почву соленой, а это в долгосрочной перспективе может снизить урожайность.
Израиль активно экспортирует технологии и ноу-хау, связанные с экономным водопользованием. Это не только хороший бизнес, но и способ преодоления международной изоляции. В течение многих десятилетий китайские власти отказывались поддерживать какие-либо контакты с Израилем. Но в 80-х китайцы поняли, что необходимо решать проблему массовой утечки воды и загрязнения окружающей среды. Израильских водных инженеров тайно пригласили в Китай. Затем Пекин согласился приобрести израильское оборудование для капельного орошения, а в 1991-м в страну были приглашены израильские водные инженеры для работы на продолжительный срок. Уже через год две страны установили дипломатические отношения.
Затем подобная ситуация повторилась с Индией, которая сегодня является одним из ведущих союзников еврейского государства. Вообще, по словам Сигела, израильские водосберегающие технологии применяются в 150 странах, многие из которых не поддерживают с Иерусалимом никаких формальных отношений. Палестинская же администрация, которой Израиль поставляет даже больше воды, чем предусмотрено соглашениями Осло 1993-1994 годов, продолжает утверждать, что Израиль ее водными ресурсами обделяет. Сигел напоминает, что накануне Шестидневной войны 1967 года лишь 10 процентов населения современной Палестинской автономии могло пользоваться современным водопроводом, а сегодня полноценные водопровод и канализация подведены в 96 процентов домов, в которых живут палестинцы. Автор книги подчеркивает, что палестинские власти политизируют водную проблему и не сотрудничают в этом вопросе с Израилем, стремясь набрать политические очки.
В секторе Газа, контролируемом ХАМАСом, сложилась гораздо более тяжелая ситуация с водоснабжением, чем на Западном берегу. Через несколько лет может наступить коллапс, когда людям не будет хватать даже обычной питьевой воды, не говоря уж о канализации и орошении. «Проблемы с водой, – подчеркивает Сигел, – служат ширмой, за которой скрываются коррупция и дурное управление. ХАМАС проводит в Газе неверную политику пользования водными ресурсами. Местные жители копают для собственных нужд скважины, которые быстро истощаются, загрязняют их и сливают использованную воду в море». Политолог Пинхас Инбари подчеркивает, что из-за зараженной бактериями и чрезмерно соленой питьевой воды в Газе повышается смертность, но ХАМАС предпочитает игнорировать эту проблему, лишь бы только не обращаться за помощью к Израилю. Инбари считает, что в какой-то момент Израилю придется вмешаться. Он надеется, что в ответ на помощь хамасовское руководство откажется от ракетных обстрелов израильской территории.
Сигел говорит, что иногда во время его выступлений рьяные защитники еврейского государства задают ему вопрос, почему Израиль не использует водные ресурсы в качестве оружия. «Я говорю таким критикам, что вся история и предназначение Израиля заключаются в том, чтобы быть образцом для всех народов Земли».

Татьяна Володина
http://www.jewish.ru/israel/days/2015/12/news994331689.php

А.МИНКИН О КОНЦЕ СВЕТА

Александр Минкин рассуждает о возможности ядерной войны

01/12/2015
Мы, конечно, надеемся, что ядерные державы не применят ядерное оружие. Самые большие надежды у нас на тех, кто тут, на Земле, любит девочек, мальчиков, горные лыжи, Куршевель… Но, увы, нет никакой надежды на тех, кто тут, на Земле, не любит ничего; на тех, кого на небе радостно ждут Аллах и гурии.


(0) комментировать

Даже лидер Северной Кореи очень любит земные наслаждения. Вероятно, это должно удержать его от применения атомной бомбы. Он же знает, что прилетит в ответ. Да и красное французское вино и белые европейские блондинки тоже ведь кончатся, увы.

— У них нет средств доставки! — говорит дурачьё.

Есть! У них этих средств невероятно много. Средство доставки называется «смертник». Если он взрывает на себе пояс шахида, то ему всё равно, какие там поражающие элементы: гвозди, гайки или уран, плутоний …

(Некоторые средства доставки мы знаем даже по именам. Тех, например, кто доставил в Лондон немножко полония, перезаразил рестораны, гостиницы, самолёты; мир обалдел.)

...Когда-то атомные и водородные бомбы были только у СССР и США; блаженные времена. Хотя и эти ответственные державы были в миллиметре от ядерной войны (Карибский кризис).

Теперь ядерное оружие есть у нескольких стран, про которые мы знаем точно; и ещё у нескольких, про которых мы догадываемся; и ещё некоторые упрямо работают над созданием, и трудно сказать, долго ли ещё они будут мучиться…

Но мы, к сожалению, не знаем, как поступят даже самые цивилизованные. За минуту до того, как Турция сбила наш бомбардировщик, никому и в голову не приходило, что это может случиться. Ни нам, ни туркам, ни американцам, ни европейцам. Но ведь случилось. И до сих пор никто не знает — зачем? Зачем Эрдоган оставил свои гостиницы без наших туристов, свою страну без наших покупателей всего чего попало (золото, ковры, дублёнки).

...Самым цивилизованным местом на Земле две тысячи лет назад считался Рим. Мы не знаем, как поступил бы Нерон, будь у него атомная бомба. Свой собственный Рим он сжёг примитивными средствами.

Мир с ужасом смотрит, как дикари ломом и киркой разбивают вдребезги бесценные шедевры, уникальные памятники культуры. Но ведь это ошибочное мнение. На самом деле эти люди уничтожают ломом греховные заблуждения.

Всего 90 лет назад здесь, в России, взрывали церкви, рубили иконы. Они не думали: кто архитектор? кто иконописец? Они не уничтожали шедевры культуры, они боролись с заблуждением.

Инквизиторы сжигали людей живьём; это ж был не садизм, это ж делали ради спасения души грешника.

Вот и нас спасут, ахнуть не успеем.              

Александр Минкин, журналист, mk.ru, рисунок bitterrootbugle.com

ПРОФЕССОР ЗИСЕР НЕ ВЕРИТ РУССКИМ

Профессор Зисер: «Русские не берут нас в расчет, придет день и они откроют огонь по нашим самолётам в Сирии»

1.12.2015 21:28
Тем, кто верят в заголовки, говорящие о согласованности действий в сфере безопасности между Россией и Израилем в Сирии, желательно послушать интервью, которое дал Эяль Зисер, профессор тель-авивского университета и специалист по Ближнему Востоку, ведущему израильского радиоканала «Радио без перерыва» 103FM, Хагаю Голану.

«Россия — новый районный хулиган, поскольку США нет в регионе», — заявил Зисер. «Она пришла в Сирию, раздаёт удары направо и налево, обнимается с Хезбаллой и Ираном, а Израиль приходит и говорит «мы не хотим с вами проблем, так давайте согласовываться». В этом весь смысл «потепления в отношениях».

«Россия не считается с нами. Мы их не интересуем», — продолжает Зисер, — «Они пришли за своими интересами, часть из которых противоречат нашим интересам, давайте скажем об этом открыто, мы вытираем плевок, понимаем, что нам не желательно впутыватся и нежелательно столкновение и мы пытаемся по возможности уменьшить нанесенный вред. Именно это мы называем «потепление отношений».

Зисер продолжает: » Со всем уважением самим к себе, русский самолёт, проникающий к нам — это не ошибка, они просто не принимает тебя в расчет. И есть целый ряд других других случаев. Они разворачивают продвинутые ракетные системы, поставляют Сирии вооружение, они согласовывают свои действия и сотрудничают с Ираном и Хезбаллой. Они понимают, что следует говорить с нами, поскольку мы релевантный игрок. Но то, что русские в принципе говорят: мы здесь, чтобы остаться и делать то, что нам заблагорассудится, хотите вы этого или не хотите».

«Россия не воюет с «Исламским Государством», а с умеренной сирийской оппозицией, желающей отстранить Асада от власти… В следующий раз русский самолёт снова залетит не на километр, а на три километра, а потом они выпустят ракеты по нашим самолётам в небе Сирии. Именно для этого нужны согласования с нами.»

О США: «Они оставили регион России, посему нам со всей безысходностю придется выживать самостоятельно в сложившихся условиях. Американцы так же ведут дипломатию посредством оружия, поэтому оно их не беспокоит и бессонницей от этого они не страдают.»

О войне в Сирии и в Ираке: «Она ведется только в средствах массовой информации. Французы нанесли удары по двадцати целям и это бессмысленно. И всё, что ранее делали США — это как укус комара для ИГИЛ. Русские также не воюют с ИГ, но только показывают Обаме, какие они сильные. Нет ничего, из происходящего на данной арене, наделенного смыслом. В стране, где сотни тысяч воюют друг с другом, осмысленное действие — это отправить туда пятидесятитысячную группировку, стотысячную группировку. Отправлять туда 30 самолетов — не меняет ничего».


Источник: newspress.co.il

Фото: Flickr

ЩИТ НА ВРАТАХ ЦАРЕГРАДА и ПУТИН


Из собаки в кошку (и обратно).       
 Борис Гулько

Психика нормального человека инертна. Иначе – это показатель болезни. Существует остроумный тест на диагностику шизофрении: обследуемому дают колоду карт. На первой изображена собака, на последней карте – кошка. От карты к карте изображения собаки приобретают всё больше кошачьих черт и постепенно превращаются в изображения кошки с чертами собаки. Нормальный человек, начав с карточки с собакой, из-за инертности своей психики проскакивает момент, когда это уже кошка, и всё считает, что видит собаку. А шизофреник инертности не имеет и ошибки не делает. Так что лучше ошибаться и быть нормальным.
Перед выборами 2012 года я беседовал с адвокатом из Чикаго, достойным человеком. Позже он присылал мне публикации, рассказывавшие, как успешно ему удавалось защищать несправедливо обвинённых бедных людей. Я спросил этого адвоката, еврея, что нередко случается с адвокатами: кто ему нравится из кандидатов в президенты? «Я буду голосовать за Обаму», – решительно ответил он. «А Вас не смущает что он столь анти-израильский?» – удивился я. – «Очень смущает. Но я демократ», – объяснил мне свой резон собеседник.
В декабрьской книжке журнала «Комментари» за этот год помещены две статьи об идущих встречным курсом кораблях: «Как республиканская партия стала сионистской» и «Развод демократов с Израилем». Авторы статей вспоминают, что президент-демократ Трумэн в 1948 году, против оппозиции своего кабинета, поддержал создание Израиля. А республиканец Эйзенхауэр предал Израиль во время Суэцкого конфликта 1956 года; заодно с ним Англию и Францию. Поминают замечательных сенаторов-демократов, друзей евреев и Израиля, Генри «Скуп» Джексона и Д.Р.Мойнихена. Речь Мойнихена, уже как представителя США в ООН, против антисемитизма этой непочтенной организации – одна из ярчайших, произнесённых в стенах ООН.
Недавно демократическая партия изгнала из своих рядов последнего реального друга Израиля сенатора Джо Либермана, и под руководством купленных на арабские деньги Клинтонов и промусульманского Обамы превратилась в антисионистскую партию покровителей джихада. Республиканцы же, особенно те, что находятся под влиянием евангельских христиан, стали большими друзьями Израиля. Республиканский слон и демократический осёл, как собака и кошка в тесте на шизофрению, постепенно изменили свои образы. Но американские евреи в большинстве своём не заметили этого изменения и продолжают поддерживать демократов.
Впрочем, дело, возможно, не в инертности евреев, а в том, что светское большинство их проходят своё собственное превращение «из кошек в собак», ассимилируясь в аморфных американских либералов без корней, одинаковых в «J street» и в «Чёрные жизни важны».
Прибыв почти 30 лет назад из социалистического заповедника, я замечаю, как всё быстрее и быстрее облик «свободной американской кошки»  приобретает черты «покорной социалистической собаки». Особенно тягостно и предвещает сумерки свободы происходящее с молодёжью в американских ВУЗах. 
Глубокий публицист Деннис Прегер начинает свою статью «Гибель американских университетов» от 24 ноября горьким наблюдением: «Уже более полувека американские университеты, за небольшим исключением, перестали учить и занялись индоктринизацией. В последние недели разворачивание спирали этого падения ускорилось… Трудно найти идеи или политику более абсурдные, чем те, что доминируют ныне на американских кампусах».
Выделяя одну из проблем, Прегер замечает: «Относительно важнейшего расового вопроса американские университеты ныне ближе к фашизму, чем к традиционному либерализму».  Вот описание характерного события, произошедшего в одном из престижнейших университетов страны – Дартмутского – как было описано недавно в «Нью-Йорк пост»: «Около 150 студентов Дартмута, протестуя, ввалились в Бэйкер-Берри библиотеку, скандируя: «Чёрные жизни важны» и нападая на ребят, пытавшихся заниматься. «Обозрение Дартмута» описывает, как протестанты пришпилили девушку к стене, обзывая её при этом: «Грязная белая бл..дь».
Другие кричалки протестантов состояли из бедного американского мата по поводу «преимуществ белых» и прочего чёрного расизма, ввиду непечатности помеченные в тексте точками.
Прегер продолжает: «Реакция  Дартмута? Извинения перед расистскими хулиганами. Вице-провост университета по делам студентов Инге-Лизе Амир обратилась к членам движения «Чёрные жизни важны»: «Я очень, очень сочувствую вам. Мы не хотим, чтобы у вас был негативный опыт в нашем университете … Мы заявили протестовавшим, что их протест был замечательным, красивым событием».
Нормальные интеллигенты 60-80 годов в СССР были американофилами. Мы любили читать американских авторов, смотрели американские фильмы. Даже не игравшие в шахматы в матче на первенство мира 1972 года страстно болели за Фишера против Спасского. Мне игравшему, правда, больше нравилась игра Бориса Спасского.
Америка представлялась защитницей свободы и справедливости. Её союзница Западная Европа олицетворяла европейские ценности, восходящие к идеалам Свободы, Равенства и Братства. НАТО, хоть не защитило венгров в 1956-м году и чехов в 1968-м, всё же сдерживало империю зла, в которой мы томились.
Всё, исходившее от СССР, было злом: удушающая оккупация восточноевропейских стран; «освободительные движения» на советские деньги, как проказа разраставшиеся среди неразвитых народов; исламские террористы, которых тренировали на базе под Москвой; изобретённый в КГБ «палестинский народ», в задачу которого входило убивать по миру евреев.
Прошло четверть века и, преодолев инертность мышления, мы можем увидеть, что кошки превратились в собак. Американская культура, насилуемая политической корректностью, всё больше приобретает черты соцреализма. Заразу «освободительных движений» уже давно распространяет по миру не СССР, а Запад. Это вина Запада –  уничтожение благополучных Южной Родезии и Южноафриканской республики и замена их на провалившиеся государства-ублюдки. Та же химера «освобождения» определяет поддержку либеральным западным миром исламистских движений по миру, почти эротический восторг Запада перед «арабской весной». Понятна симпатия Обамы к Ирану – ведь Иран «освободился»!
В 60-80-е годы главным идейным врагом СССР был Израиль, нёсший духовный посыл человечеству, несовместимый с антирелигиозной марксистской догмой. Дважды кремлёвские правители были на грани ядерной бомбёжки еврейского государства.
Но незаметно кошка превратилась в собаку: теперь уже Запад вводит эмбарго против евреев и тратит миллиарды, содержа палестинских арабов, точащих ножи на евреев. Новая же Россия постепенно становится союзницей евреев.
Ведущая страна НАТО – США – при нынешней администрации стала промусульманской. Обама использовал любую возможность, чтобы привести к управлению в Египте террористическую организацию «Мусульманские Братья», разбомбил светскую власть в Ливии и сдал эту страну мусульманским террористам, разморозил 150 миллиардов для аятолл Ирана и открыл тем путь к ядерному оружию. Администрация США создала Исламское Государство (Обама избегает это политнекорректное название, используя вместо бессмысленное ICIL), вооружая мусульманскую оппозицию секулярному диктатору Асаду. По разным источникам, исламистам был передан арсенал ливийской армии, достигший Сирию с помощью правительства Турции. «Война» США против ИГ носит фиктивный характер. Почти 80% боевых вылетов американских самолётов не ведут к бомбёжке целей ИГ из опасения попасть куда-то. США не препятствуют ИГ добывать и продавать нефть, что позволяет тому 10-тью (в других источниках указано 1,2) миллионами долларов в день финансировать свой мировой джихад.
Конечно, Обаме осталось президентствовать, если конституция будет соблюдена, лишь до января 2017 года. Однако историк В.Д.Хансон задаёт тревожный вопрос: «Как много вреда он принесёт в свой последний год в офисе?» и сам же отвечает: «Обама только начал».
Сердцевина НАТО – западноевропейские страны – в процессе исламизации. Европейцы согласились исчезнуть как цивилизация. Согласно опросам, всего 18 % немцев готовы умереть, защищая родину. Сегодня еврею пройтись в кипе по Брюсселю или Парижу не многим безопаснее, чем по Бейруту.
Ныне восточноевропейские страны насилует, вместо почившего СССР, Евросоюз, навязывая тем исламизацию. От Венгрии и Польши требуют запустить к себе орды мусульман, устремившихся колонизовать Европу.
Последствия парижской атаки показывают, что НАТО – это уже дохлая лошадка. Объявив, что против его страны начата война, президент Франции Олланд призвал страны НАТО исполнить 5-й пункт устава этой организации и присоединиться к Франции, подвергшейся атаке, в боевых действиях против ИГ. Этот призыв повис в воздухе. Крайне издевательский ответ получил Олланд во время своего визита в Вашингтон. Обама заявил, что лучший ответ ИГ – съезд глав государств в Париже для разговоров о погоде.
И тут выясняется, что в мире остаётся лишь одна заметная сила, противостоящая экспансии ислама. Это Россия. Туда и направился Олланд из Вашингтона, ища поддержки.
Россия почти всю свою историю, начавшуюся с развала СССР, тяжело страдает от агрессивного ислама. Она прошла через две чеченские войны, взрывы домов в Москве, Беслан, захват театра на Дубровке, теракты в метро, в аэропорту, в самолётах. Но в отличие от европейцев Россия продолжает бороться за своё национальное выживание. И здесь, отрешившись от инертности, можно увидеть трансформацию « собаки в кошку». Москва из главного спонсора и организатора международного терроризма в советские времена превратилась сегодня в главный шанс нашей цивилизации на выживание.
ИГ представляет для России, обладающей большим мусульманским населением, серьёзную опасность. Уже появились ячейки ИГ на Северном Кавказе, на очереди Средняя Азия. И Россия начала с сирийской территории, контролируемой Асадом, реальные бомбёжки ИГ.
В нынешней ситуации национальные интересы России и Израиля сблизились. Один из военных лидеров страны генерал Узи Даян в недавнем интервью сказал: «Идеальной для Израиля ситуацией было бы сохранение контроля Асада над границей… Асад – это наименьшее зло», и даже добавил: «Для нас предпочтительнее, чтобы на границе с нами была Хизбалла, а не ИГ». Объяснение: деревни Хизбаллы находятся под прицелом Израиля, а как повлиять на ИГ?
Анонимный высокопоставленный офицер ВВС Израиля в интервью 26 ноября подтвердил, что между Россией и Израилем существует сотрудничество в сфере воздушной безопасности. Он сказал: «Русские здесь, и они играют центральную роль. Мы предпочитаем уживаться с ними... Россия нам не враг, наоборот».
Ещё один игрок – Турция – проделала в последнее десятилетие  свой путь «из собак в кошки», из светского государства, созданного Ататюрком, в исламистское, детище лучшего, по словам Обамы, его друга президента Эрдогана. Цель Эрдогана, можно предположить – восстановление могущества, которым обладала некогда Оттоманская империя, и главенство её в мусульманском мире. Ещё турецкий геноцид армян начала ХХ века исследователи объясняли желанием турок проложить себе коридор к мусульманам Северного Кавказа и Средней Азии.
24 ноября турки сбили над территорией Сирии российский бомбардировщик. Это был намеренный акт войны. Обама в тот же день поддержал акцию Турции.
На встрече с Олландом Путин сообщил, что американцам была своевременно передана информация о деталях полёта русского самолёта. И после этого партнёр США по коалиции сбивает самолёт «именно в этом месте и в это время». То есть, Путин фактически обвинил США в соучастии в намеренном уничтожении самолёта.
Отношения между Россией и Турцией напряглись предельно. Сейчас, в контексте этого конфликта,  становится очевидным стратегическое значение для России Крыма – непотопляемого авианосца.

Великий еврейский мудрец Виленский гаон два с половиной века назад предсказал, что машиах придёт в то время, когда русские отвоюют у турок Константинополь. Поэтому вопрос: прибьёт ли Путин свой щит к вратам Цареграда приобретает вселенское звучание.

ПОДВИГ ТАТЬЯНЫ ГНЕДИЧ



Т.Г.Гнедич. 1974? Фото Бориса Смелова
 

ГЕОРГИЙ БЕН
НЕУЖИВЧИВАЯ МУЗА ТАТЬЯНЫ ГРИГОРЬЕВНЫ ГНЕДИЧ
 
Притом, не любит выдумок пустых
Взыскательная муза - и не диво,
Что говорить о действиях людских
Она всегда старается правдиво
И славу оставляет для других,
Давно привычных к лжи красноречивой;
Излишнюю правдивость с давних пор
Поэтам ставить принято в укор.
                 Байрон, "Дон Жуан" /XIV,13/
 
/Здесь и далее: все стихотворные
цитаты из "Дон Жуана" - в переводах
Т.Г.Гнедич/

        В середине 50-х годов, когда после смерти Сталина по всем российским полям повеяло свежим ветром, этот свежий ветер подул и по такому тогда запущенному и захламленному полю, как книгоиздательская нива - и, среди прочего, нива издания иноязычных книг.
        К 1953 году нива эта находилась в нарочитом небрежении и заросла такими сорняками, что из-под них почти не было видно ни цветов, ни даже травы. В полном забвении были великие традиции русского книгоиздательского дела, еще и в тридцатые годы щедро знакомившего русскую публику с тем, что писали и пишут в других краях. Переводных книг выпускалось - раз-два и обчелся. Очень многие великие писательские имена настоящего и прошлого были либо вовсе безвестны, либо прочно - по приказу - забыты, либо даже попросту под запретом.
        И вдруг в середине 50-х годов все изменилось, словно по щучьему велению, по читательскому хотению. Всего за два-три года было издано больше иностранных книг, чем за предыдущее десятилетие. Вновь появились произведения, давным-давно не издававшиеся и ставшие редкими, как инкунабулы. Появились романы и сборники стихов многих классических и современных писателей, которых русский читатель прежде знал разве что по фамилиям. И, естественно, возникла нужда в новых переводчиках. Небольшая когорта маститых мастеров перевода, еще недавно отлично справлявшаяся с теми немногочисленными заказами, которые могли обеспечить им издательства, - эта переводческая когорта должна была получить новое подкрепление. И вот в 1957 году в секции художественного перевода при ленинградском отделении Союза писателей возникла идея создать несколько переводческих семинаров, призванных обучить и подготовить новую переводческую поросль.
        Для начала было решено создать при ленинградском Доме писателей шесть переводческих семинаров: английской, французской и немецкой прозы и английской, французской и немецкой поэзии. Руководить семинаром английской поэзии поначалу предложили Борису Борисовичу Томашевскому - отличному переводчику, опытному редактору, блестящему знатоку английской и американской литературы. Однако Томашевский, работавший штатным редактором в издательстве "Гослитиздат", задыхался от нехватки свободного времени - и потому не смог принять на свои плечи еще и руководство семинаром. Вместо себя он предложил переводчицу, которую тогда еще мало кто знал, но которая, как заверил Борис Борисович, сумеет руководить семинаром гораздо лучше, чем он. Этой переводчицей была Татьяна Григорьевна Гнедич.
        Автор этих строк в то время только-только начинал пробовать свои силы в переводе и, естественно, ухватился за возможность поучиться у опытного мастера и записался в семинар переводчиков английской поэзии. Честно говоря, я поначалу огорчился, когда узнал, что хорошо мне знакомый и глубоко мною чтимый Борис Борисович отказался руководить семинаром. Помню, я обратился к Борису Борисовичу с претензией, и он, дабы рассеять мои сомнения, сообщил мне, что эта самая неведомая Гнедич великолепно перевела ни мало, ни много, как байроновского "Дон Жуана" - произведение, оказавшееся не по зубам всем предыдущим переводчикам, - и что этот перевод вскоре будет издан. От Бориса Борисовича я впервые узнал и то, где, когда и как Татьяна Григорьевна перевела "Дон Жуана".
        Сейчас история этого перевода хорошо известна в российском литературном мире. Она была описана даже в советской прессе /Т.Сатыр, Один листок перевода. - "Вечерний Ленинград", 1964, №12 и "Известия", 1964, №25/. Однако советская пресса приложила все усилия, чтобы суровый рассказ о высоком творческом подвиге превратился в сусальную святочную сказку. Выражаясь словами Байрона,
"Десятки, сотни, тысячи писак!
Вы ложью увлекаетесь опасною,
Вам платит власть, чтоб вы писали так!" /У111,35/

        Как сказал Ходжа Насреддин, "истина не тускнеет при повторении"; поэтому мы расскажем эту историю снова, постаравшись обойтись без советских журналистских прикрас.
        Во время войны Татьяна Григорьевна Гнедич работала в штабе партизанского движения - переводчицей на связи с союзниками. Не успела еще окончиться война, как Татьяна Григорьевна была арестована "за связь с иностранцами" /та самая связь по радио, да еще по указанию военного командования/. Пока шло предварительное следствие, Татьяна Григорьевна сидела в одиночной камере. Чтобы скрасить время, она декламировала наизусть стихи - чаще всего своих любимых поэтов: Пушкина и Байрона. И здесь ей пришла в голову мысль: а если попробовать начать переводить байроновского "Дон Жуана"? Еще на воле она готовилась к этому, читала и перечитывала "Дон Жуана" - и уже знала наизусть или почти наизусть несколько песен. И вот теперь здесь, в одиночной камере, Татьяна Григорьевна, не имея ни бумаги, ни книг, ни словарей, начала переводить "Дон Жуана" по памяти.
        Это кажется совершенно невероятным. В обычных условиях переводчик, предпринимающий такой труд, запасается словарями, справочниками, энциклопедиями, книгами об авторе и о его эпохе. Он исписывает горы бумаги, отбрасывает десятки и сотни вариантов, прежде чем приходит к какому-то приемлемому тексту. Татьяна Григорьевна вынуждена была всю эту титаническую работу производить в уме. И вот, когда она перевела так уже две песни и принялась за третью, ей неожиданно повезло: она сумела утаить от следователя один-единственный лист бумаги. На этом листе, более чем бисерным почерком, она ухитрилась записать целых две песни байроновской поэмы - около двух тысяч строк. Листок этот сохранился: его можно читать только через лупу.
Естественно, шила в мешке - то есть, листа бумаги в тюремной камере - не утаишь. Однако случилось невероятное: когда следователь с помощью лупы прочел переведенные строки, он не только не разорвал лист, но добился того, что Татьяне Григорьевне было разрешено получить бумагу и английский текст "Дон Жуана" - и продолжать работу в тюрьме.
        Вот как описан этот эпизод в советской газете:
        "В ответ на вопрос следователя, куда девался этот лист, Гнедич протянула ему свою запись. Он внимательно прочел ее и воскликнул: "Это же великолепно!"
        - Мне посчастливилось, - говорит, вспоминая об этом, Татьяна Григорьевна, - что я встретила человека, который всегда оставался верен заветам славного чекиста Дзержинского."
 
        Я не располагаю доказательствами, а Татьяны Григорьевны уже нет в живых, так что я могу только просить поверить мне на слово: ничего подобного Татьяна Григорьевна никогда не говорила, а к Дзержинскому она испытывала чувства отнюдь не восторженные. Мало того: она была совершенно возмущена этой беспардонной статьей. На самом деле, по словам Татьяны Григорьевны, следователь ни разу ни словом, ни намеком не выразил никакого восторженного отношения к тому, что он прочел /да и посмел бы он, в сталинское-то время, восхититься творчеством врага народа! сам бы рисковал оказаться в такой же камере/. Но следователь действительно добился для Гнедич разрешения продолжать работу над переводом. Впрочем, гуляющая по печатным страницам, в том числе и по страницам эмигрантской печати, легенда о благородном чекисте - это тоже журналистская выдумка. Как рассказывала сама Татьяна Григорьевна, ларчик кагебистского великодушия открывался очень просто. Снабдив свою подследственную бумагой и байроновским текстом, следователь по-доброму, по-спокойному добился от нее того, чего его коллеги добивались от своих "клиентов" выбиванием зубов и проламыванием ребер: Татьяна Григорьевна подписала на себя требуемые показания /как подписывали тысячи людей, которым не давали за это ни бумаги, ни книг/ и в обмен получила спасительную возможность работать, творить - и, может статься, благодаря этому остаться мыслящим человеком, не сойти с ума в одиночке. Кто за это бросит в нее камень? И почему мы за это должны восхищаться чекистским благородством?
        Т.Сатыр продолжает:
        "Двадцать два месяца одиночного заключения были месяцами напряженного творческого труда. Забывая о невзгодах, о неизвестном завтра, работала Татьяна Григорьевна над переводом поэмы и почти закончила его до отправки в лагерь. Прощаясь с ней, следователь сказал: "Надеюсь, что наступит день, когда я смогу горячо пожать вам руку."
        Воистину, как сказал Байрон:
 
"... Что такое ложь? Простой ответ:
Не более, как правда в полумаске." /XI, 37/

        Советский журналист, стремясь солгать, обряжает правду в полумаску - а из-под полумаски все-таки выглядывает кусок настоящего лица. Ведь из самой статьи видно без очков, что этот благородный следователь, "верный заветам славного чекиста Дзержинского" и мечтавший о том дне, когда он горячо пожмет руку своей подследственной /кстати, по словам Татьяны Григорьевны, эта тирада следователя - тоже бойкая журналистская выдумка/, - так вот, этот чекистский рыцарь по должности занимался оформлением судебного дела, по которому женщина, на его взгляд, невиновная, должна была предстать в качестве закоренелой преступницы - врага народа - и получить крепкий лагерный срок. Следователь одновременно и надеялся, что наступит день, когда он пожмет Татьяне Григорьевне руку, и делал все необходимое, чтобы этот день никогда не наступил. Вот вам в полном блеске симбиоз святочного Деда Мороза и кагебистского палача!
 
"Нам новый мир узреть не суждено,
Но вы, вкушая радость мирозданья, -
Поймете ль вы, что было так темно,
Так мерзостно людей существованье?
Да будет навсегда погребено
Презренных этих лет воспоминанье!
Забудьте кровожадных дикарей,
Кичившихся жестокостью своей!"     /У11, 136/

        Как бы то ни было, перевод "Дон Жуана", почти целиком сделанный в тюремной камере, сохранился - и вместе с Татьяной Григорьевной был "реабилитирован" после смерти Сталина. Конечно, уже на волен над ним пришлось еще немало поработать. Поэтому, вернувшись в Ленинград, Татьяна Григорьевна засела за книги, просмотрела и выверила весь текст; перевод был тщательно отредактирован и в 1959 году вышел в свет. С тех пор он издавался еще три раза - и каждый раз довольно большими тиражами, - и тем не менее, в советских книжных магазинах его днем с огнем не сыщешь.
        Своим переводом Гнедич впервые раскрыла русскому читателю великую поэму Байрона. В прошлом веке "Дон Жуан" был переведен дважды /Д.Минаевым и П.Козловым/ - и оба раза неудачно: поэтически слабо и крайне неточно. Советский переводчик Г.Шенгели, справедливо протестуя против вопиющих отсебятин Минаева и Козлова, кинулся в другую крайность: он, по выражению профессора Эткинда, создал "явление удивительное, некое чудо стихотворной техники... - зарифмованный в виде октав весьма точный подстрочник", в котором все перенесенные из Байрона элементы текста "образуют мертвую сумму, а не живое художественное единство". /Е.Г.Эткинд. Поэзия и перевод Л., 1963, стр. 221-222/.
        Итак, невзирая на усилия Минаева, Козлова и Шенгели, "Дон Жуан" полтораста лет оставался для русского читателя одной из тех книг, которые положено хвалить и невозможно читать. А Гнедич создала перевод, о котором К.И. Чуковский сказал, что, когда его читаешь после прежних переводов, "кажется, будто из темного погреба, в котором ты изнывал от тоски, тебя вдруг выпустили на зеленый простор. " /К.Чуковский, СС, т.З, М., 1966, стр.488/. Байроновский "Дон Жуан", раньше казавшийся русскому читателю образцом академической скуки, стал вдруг для очень многих людей живым и любимым произведением.
        В 50-е и 60-е годы Гнедич продолжала много работать: она перевела две пьесы Шекспира, в соавторстве две поэмы Вальтера Скотта, трагедию Корнеля "Полиевкт", много стихов английских и скандинавских поэтов, украинского поэта Миколу Зерова. Но "Дон Жуан" остается ее главным творением.
        Однако дело не только в том, что Гнедич достойно передала "Дон Жуана" на русском языке. Она, и несколько других поэтов-переводчиков, выступивших в печати примерно в то же время, произвели переворот как в теории, так и в практике перевода и нанесли смертельный удар теориям "лингвостилистов", которые требовали, чтобы перевод был как можно более точным, почти буквальным, а все остальные качества - это уж как получится. Да, в 30-е и 40-е годы в России работала блестящая плеяда очень талантливых и очень разных мастеров стихотворного перевода - таких, как М.Лозинский, Б.Пастернак, С.Маршак, Т.Щеркина-Куперник, К.Чуковский, Б.Лившиц, А.Оношкович-Яцына, О.Савич, И.Оренбург, И.Кашкин, В.Левик и многие другие. /Здесь и далее я перечисляю лишь переводчиков с западных языков. Перевод с восточных языков, осуществляемый чаще всего с подстрочника, ставит перед переводчиком совсем особые проблемы./ А в то же самое время другие переводчики тяготели к лингвостилистическому буквализму.
        Этот буквализм возник, что называется, из лучших побуждений - как реакция на своеволие, а то и просто безграмотность прежних переводчиков. В ответ такие переводчики, как Г.Шенгели или Е.Ланн, провозгласили своим идеалом безоговорочное соблюдение всех элементов формы подлинника /воспроизведение синтаксических конструкций, порядка слов, расположения и числа художественных приемов, категорическое равнострочие и т.д./. Перевод превращался в точную науку и переставал быть искусством; переводчик виртуозно передавал все детали, но терял целое. Нередко произведение, переведенное по таким рецептам, становилось просто-напросто неудобочитаемым; как выразился как-то Томашевский, лингвостилистические переводчики "лингво-стелят, да жестко спать". Шенгелиевский перевод "Дон Жуана" оказался неудачен не потому, что Шенгели был бездарен, а потому что Шенгели задался целью быть точным во что бы то ни стало /в некоторых других случаях, когда Шенгели вырывался из пут буквализма, он создавал отличные переводы - например, из Гюго/. У буквализма были и свои мэтры-практики и свои высокоученые теоретики-лингво стилисты. Под влиянием этих, как их называла Татьяна Григорьевна, "лингво стилистических зубров" многие переводчики - особенно переводчики "второго ранга" - часто склонялись к буквалистическому переводу. Да ведь это, кстати, и легче: для того, чтобы переводить буквально, достаточно филологических познаний да добротной усидчивости. А для того, чтобы создавать переводы творческие, нужен ещё и талант, и полет фантазии, и виртуозное владение собственным языком: а если всего этого нет, то где ж это взять?
        И вот Гнедич, как и некоторые ее собратья, в 50-е годы вывели перевод из затхлой и смрадной пещеры буквальности на зеленый простор поэзии и хорошего русского языка. Следуя стезей не Шенгели, а Лозинского и Чуковского, они, с другой стороны, учли также и слабости таких выдающихся переводчиков, как Маршак или Пастернак, склонных иногда рядить переводимых авторов в собственную одежду, - и стремились к переводу подлинно поэтическому, однако без отсебятин. Конечно, Гнедич не была одним воином в поле. В начале и середине 50-х годов в сферу перевода пришли многие большие мастера: К.Богатырев, Л.Гинзбург, П.Грушко, М.Донской, П.Карп, Ю.Корнеев, М.Кудинов, Э.Липецкая, В.Столбов, И.Тынянова, А.Штейнберг, В.Шор, Е.Эткинд и другие. В их переводах старые, уже знакомые произведения зазвучали так, что прежние переводы сразу же безнадежно померкли. И практика была поддержана новой теорией - в первую очередь трудами Е.Г.Эткинда. Под влиянием этой "новой плеяды" даже некоторые переводчики старшего поколения, прежде грешившие буквализмом, тоже, как говорится, выросли сами над собой и заговорили новым - более ярким - голосом. А тут уже подрастала следующая смена. И коль скоро лингво стилистическому буквализму был недавно нанесен решительный удар, у этих молодых переводчиков уже не оставалось выбора, они не могли спрятаться за спасительную ширму буквальности /дескать, "мой перевод, может быть, трудно читается, но ведь буквально так сказано у автора"/. Новым переводчикам приходилось либо бороться до победного конца за создание переводов, которые были полнокровной литературой во всех отношениях, либо тихо удалиться с поля боя. Значение переворота, который совершили Гнедич и ее соратники, - в том, что они подняли новое знамя; и под этим знаменем добиться переводческих побед сумели не только выдающиеся таланты, но и люди гораздо более скромных способностей, которые могли бы сказать о себе словами Ньютона: "Я видел далеко не потому, что был высок, а потому, что стоял на плечах гигантов."
        Но взобраться на плечи гигантов - совсем не просто: тут нужна чья-то помощь. И Татьяна Григорьевна Гнедич помогала. Она не только сама переводила, но и учила, как переводить.
        И здесь я возвращаюсь к тому, с чего я начал свой рассказ к переводческому семинару. Дважды в неделю, а иной раз чаще, собирались мы в одной из гостиных ленинградского Дома писателей, приносили свои переводы, разбирали их по косточкам, сравнивали с подлинниками, отвергали одни варианты и принимали другие - и скурпулезнейше, как на аптекарских весах, взвешивали каждое слово и перевода и оригинала. Нередко все мы переводили одно какое-нибудь стихотворение, а потом переводы тщательно сравнивались, и из них выявлялся лучший. Каждый из нас за это время перевел сотни, если не тысячи строк, которые были безжалостно забракованы, так что от них даже черновиков не осталось. И если кому-то из нас удалось стать приличным переводчиком, то этим он обязан прежде всего семинару - и Татьяне Григорьевне Гнедич, с ее европейской культурой, широчайшей образованностью, глубокими лингвистическими познаниями, благожелательностью, терпением, бесценным переводческим опытом и - что тоже немаловажно - добрым, изящным юмором.
        А потом нам неожиданно очень повезло. Неуемная энергия Татьяны Григорьевны и ее забота о своих питомцах принесли плоды: издательство "Прогресс" расщедрилось и выдало нашему семинару /всем нам скопом/ заказ на перевод целой книги - сборника стихов отличного американского негритянского поэта Ленгстона Хьюза - целых две тысячи строк.
        Вероятно, ни один сборник стихов в истории не переводился так, как этот. Сама Татьяна Григорьевна не перевела ни одного стихотворения; и она не стала раздавать заказы: ты переведи это стихотворение, а ты - то /как обычно делается в подобных случаях/. Все стихотворения переводились в конкурсном порядке. Почти всегда одно и то же стихотворение переводило двое, трое - а то и все восемь участников семинара. Все эти переводы с убийственной нелицеприятностью сличались и обсуждались, и из них отбирался наиболее удачный. Нередко случалось, что тот из нас, чей перевод был забракован, "жертвовал" несколько хорошо получившихся строк своему победоносному сопернику, у которого как раз эти строки оказались похуже. Каждый из нас сделал переводов в пять, в шесть раз больше, чем в конце концов ему удалось включить в сборник. Именно во время работы над сборником в семинаре произошел "естественный отбор": трое участников семинара, увидев, что они слишком редко побеждают в суровой борьбе за переводческое существование, тихо ушли из семинара. У них хватило ума и такта понять, что в творческом деле благотворительность неуместна.
        Семинар Татьяны Григорьевны отнюдь не был "секретным учреждением", неким элитарным кружком. Всякий, кого интересовало переводческое дело /даже и тот, кто не собирался становиться переводчиком/ мог прийти, и высказаться, и спорить, и пробовать свои силы. Нередко появлялся и милейший Георгий Павлович, муж Татьяны Григорьевны. История их брака заслуживает особого рассказа - или, скорее, поэмы. Георгий Павлович - малообразованный человек, рабочий - встретился с Татьяной Григорьевной в сталинском лагере, где он тоже сидел как "враг народа". Он был истопником - и спас Татьяну Григорьевну от гибельных "общих работ", устроив ее истопницей в котельную. Потом они поженились - и не расставались до самой смерти Татьяны Григорьевны. Они относились друг к другу с необыкновенной трогательностью, и Татьяна Григорьевна нередко спрашивала его мнение: например, какой из двух переводов лучше. Он несколько смущался и, не желая никого обидеть, отвечал, что ему нравятся оба. А в его отсутствие Татьяна Григорьевна не раз говаривала: "Вы не думайте, он хоть и не очень образованный, но у него - очень тонкое поэтическое чутье." Самое интересное, что в этом была доля истины: долгое общение с Татьяной Григорьевной, видимо, ни для кого не проходило бесследно.
        Почти на каждом занятии нашего переводческого семинара появлялись участники других семинаров, да и маститые переводчики тоже заглядывали нередко. Несколько участников французского и немецкого семинаров, знавших английский язык, попробовали свои силы в переводах Хьюза, и некоторые их переводы вошли в книгу /Татьяна Григорьевна не рассматривала сборник стихов Хьюза как золотоносный участок, который она застолбила - а другие по нему не ползай/.
        Сборник стихов Хьюза вышел в 1960 году. Он имел такой успех, получил такие хорошие отзывы, что издательство вскоре решило выпустить второе, дополненное издание на четыре тысячи строк. Переводы снова были заказаны семинару Татьяны Григорьевны. Второй сборник, подготовленный таким же безжалостным способом, был выпущен в 1964 году.
        Для Татьяны Григорьевны ее семинар - и вообще ее работа с молодежью - стали таким же важным делом, как и ее собственная переводческая работа. Попутно можно заметить, что Татьяна Григорьевна была наставницей не только для переводчиков. Поэтесса Юлия Вознесенская называет Татьяну Григорьевну своим "первым учителем" /"Посев", 1977, №3, стр.15/, и для многих молодых поэтов не кто-либо из маститых стихотворцев, а именно переводчица Гнедич была "крестной матерью". По-моему, тому есть две причины. Во-первых, из современных так называемых "оригинальных" поэтов /хотя часто им не хватает именно оригинальности/ редко кто обладает всеобъемлющей культурой, знанием иностранных языков, широким филологическим кругозором. А Татьяна Григорьевна обладала не только всем этим, но и в русской литературе разбиралась так, что многим филологам-русистам не в подъем, и стихотворной технике поучить могла не хуже, чем любой поэт. А во-вторых /и, может быть, в-главных/, дело в том, что большинство "оригинальных" поэтов очень уж запятнало себя соглашательством, лицемерием, а то и просто пресмыкательством перед советскими власть имущими. Может быть, не стоит бросать в них за это камни: ведь иначе не проживешь. Поэт Василий Бетаки - кстати, тоже ученик Татьяны Григорьевны - может рассказать, как издательство отвергло сборник его стихов на том основании, что там не было стихов о Ленине, о партии, о советском патриотизме и т.п. /так и было сказано в издательском разъяснении/. Бетаки не последовал доброму "совету", отказался включить в сборник такие стихи - ну, и не был издан его сборник. Но ведь не все - такие щепетильные: потому-то поэты /даже лучшие из них/ вынуждены писать дежурные вирши о Ленине и кричать "банзай" коммунистической партии.
 
"В чем слава? В том, чтоб именем своим
Столбцы газет заполнить поплотнее.
Что слава? Просто холм, а мы спешим
Добраться до вершины поскорее.
Мы пишем, поучаем, говорим,
Ломаем копья и ломаем шеи,
Чтоб после нашей смерти помнил свет
Фамилию и плохонький портрет." /1, 218/

        Однако молодежь - это обычно публика максималистская, ей ведь не втолкуешь, что поэты хотят печататься и получать многоцифровые гонорары, ей противен "купленных восторгов шум нестройный" /X, 86/, она хочет в своих наставниках видеть рыцарей без страха и упрека. Вот и льнули молодые поэтические дарования не к "оригинальным поэтам", а к переводчице, которая, казалось бы, по определению не может быть "оригинальной".
        К тому же, в Советском Союзе жанр перевода волею судьбы стал может быть, самой свободной формой литературы. Недаром в 30-е и 40-е годы многие крупные русские поэты /Пастернак, Маршак, Кузмин, Заболоцкий и другие/ почти не печатали собственных стихов, а "ушли в перевод". Как выразился профессор Е.Г.Эткинд /и за эту неосторожную фразу его долго и упоенно травили/, "русские поэты, лишенные возможности выразить себя до конца в оригинальном творчестве, разговаривали с читателем языком Гете, Орбелиани, Шекспира и Гюго" /см.: Е. Эткинд. Записки незаговорщика. Лондон, 1977, стр.184/. Действительно, от переводчика не требуют, чтобы он в угоду идеологическим доктринам искажал переводимого автора - будь то даже завзятый монархист Бальзак или "бард империализма" Киплинг. За грехи переводимого автора переводчик не отвечает - и потому /редкая для советского литератора удача!/ может творить так, как считает нужным. Более того: в области перевода сложилось такое - довольно необычное для советской литературы - положение, когда форме отдается предпочтение перед содержанием. Чтобы передать содержание стихов максимально точно, нужно переводить стихи прозой /правда, тогда в стихах не останется поэзии, но это уже другой вопрос/. Во многих западных странах рифмованную поэзию, например, нередко переводят свободным стихом, без рифм и размера /а во Франции часто даже просто прозой/. Спрашиваешь: "Почему?" Отвечают: "Чтобы точнее передать содержание." А вот на русском языке такой перевод сейчас практически невозможен /впрочем, заслуга тут - не советских переводчиков: такова русская переводческая традиция, восходящая к ХУIII веку/. Не только перевод рифмованного стихотворения белым стихом - в России вещь небывалая, но и такие случаи, когда, скажем, дактиль переводится ямбом или наоборот, крайне редки. 
/Должен тут перебить переводчика Бена: перевод на русский ямба - ямбом, а дактиля - дактилем, в случае одно-двухсложного английского вызывает убыстрение метра, а в случае, скажем, многосложного финского - замедление, потому что ПАУЗЫ в расчет не берутся. Значит... Значит надо отойти и от этого рабского буквализма и УДЛИННЯТЬ или УКОРАЧИВАТЬ размер - но на это уже радикализма Бена не хватит, как и на современную, а не занудно-глагольную рифму в переводах Байрона, о чем уже было спорено-переспорено. Но это так, a propos. - ККК/. Русские переводчики давным-давно уже поняли, что поэтическая форма не менее /а часто и более/ важна, чем содержание, и неразрывна с ним, - поняли, что если разрушить форму, то и от содержания не останется камня на камне. И советский переводчик стихов прежде всего переводит форму, нередко даже в ущерб содержанию /где вы, советские идеологические догматы?/. Воистину, перефразируя слова Бетховена, можно сказать, что в СССР слово сочиненное связано, но слово переведенное, к счастью, еще свободно.
        Вот и приходила действительно талантливая и действительно мыслящая молодежь не к "поэтическим мэтрам" - руководителям официальных литературных объединений, - а к переводчице Гнедич, у которой они находили и большую эрудицию, и подлинный демократизм, и литературную честность. /Впрочем, влияние Татьяны Григорьевны на молодых поэтов - это тема уже для совсем особой статьи: как сказал Ариосто, "может быть другие споют о том блистательней, чем я. "/
        И когда уже давно распались созданные в 1957 году переводческие семинары, а многие их участники вышли в широкий литературный мир, - и когда ленинградское отделение ССП уже давно потеряло интерес к таким семинарам, перестало им помогать и предоставлять им помещение, - и когда, вдобавок, снова наступила эпоха бескнижья /блаженное время, когда многопудовые Бальзаки и Диккенсы доступно лежали на магазинных полках, сейчас кажется советскому человеку словно приснившимся/ и снова обострилась борьба переводчиков за куски издательского пирога, - Татьяна Григорьевна продолжала собирать у себя молодых переводчиков и поэтов /теперь уже не в Доме писателей, а в своей комнате в коммунальной квартире/, и они до поздней ночи обсуждали, спорили, делились рассказами и впечатлениями. Стоит ли упоминать, что ни тогда, ни ранее Татьяна Григорьевна за всю эту огромную работу не получала и медной полушки?
        Впрочем, это ведь тоже было в ее характере. Когда она в тюрьме начинала переводить "Дон Жуана", она не ждала от этого ни денег, ни славы. Вообще она /как и все тогдашние зэки/ не чаяла даже, что выйдет когда-нибудь на свободу. Просто она не могла жить без творчества и без работы - вот и все, без громких слов.
        Громкие похвальные слова о ней говорили другие - и, увы, часто это были такие похвалы, что хуже всякой брани. Процитируем еще раз вышеупомянутую статью в советской газете:
        "Испытания, выпавшие на долю Т.Г.Гнедич, не сломили ее духа. Она верила партии, верила в свой народ..."
        Не будем заниматься опровержениями. Не будем рассказывать о том, какие эмоции вызвала у Татьяны Григорьевны эта разухабистая статья с панегириком кагебисту, оформляющему дела на людей, которых он сам считает невиновными. Не будем говорить о том, как Татьяна Григорьевна относилась к советской власти и партии. Лучше скажем несколько слов о том, как советская власть и партия относились к Татьяне Григорьевне.
        Для этого вернемся еще раз к статье и прокомментируем ее.
        "Творческие планы Татьяны Григорьевны разнообразны... Она... пишет книгу для детей "Разговор о. Байроне"..."
        Комментируем: книга эта была написана, но издать ее Татьяне Григорьевне не удалось - "по причине ее неактуальности". А теперь - после смерти Татьяны Григорьевны - эта книга, видно, уж и совсем потеряла шансы встретиться с печатным станком.
        "... хочет издать сборник своих стихов, работает над автобиографической поэмой", - продолжает Т.Сатыр излагать творческие планы Татьяны Григорьевны.
        И эта поэма, и эти стихи тоже не увидели печатного станка. Ничего странного: ведь в этой автобиографической поэме была бы изложена совсем не такая биография, какая пришлась бы ко двору в наши славные брежневские дни посмертной реабилитации товарища Сталина. А что до стихов, то Татьяна Григорьевна, как справедливо пишет Юлия Вознесенская, - "автор замечательных стихов, не печатающихся по тем же причинам, по которым не печатаются и наши". Татьяна Григорьевна могла бы сказать о себе словами Байрона: "Муза неуживчива моя" /Х1У,9/. 
/Статья Бена писалась несколько лет тому назад. Сборник Т.Г. вышел, в 87 стр. в четвертушку листа, со вступительным словом ... Дудина, в 1977 г., посмертно - и слава Богу: я в этой книжечке - тетку Таньку не узнал, а она себя - ...? - ККК/
        Да и не только стихи - многие переводы Гнедич остались неопубликованными из-за неуживчивости ее переводческой музы. Например, она много переводила замечательного украинского поэта Зерова - неоклассика, эстета, поклонника античности, арестованного в ежовщину и погибшего в лагерях. Уж сколько добивалась Гнедич издания сборника стихов Зерова по-русски - и все тщетно. Да и как его издавать? Ведь даже после его посмертной реабилитации "Краткая литературная энциклопедия" писала, что в 20-е годы Зеров занимал "крайне правые позиции", выступал "против социалистических принципов молодой украинской советской литературы" /КЛЭ, т.2, И.,1964, стр.1019/. Такого ли поэта переводить советской переводчице?
        "Задумана интересная книга "Разговор о стихах" - анализ творчества молодых поэтов", - пишет далее Т.Сатыр.
        Где уж тут до издания подобной книги! Да ведь эти молодые поэты, вместо того, чтобы писать стихи про Ленина да про партию, либо пошли в "диссиденты" да в " самиздатчики", как Юлия Вознесенская, либо эмигрировали, как Василий Бетаки и Константин Кузьминский. Что-то не тех поэтов пестовала Гнедич!
        И, наконец, едва ли не самое важное:
        "Есть у Татьяны Григорьевны заветная мечта - новое издание собрания сочинений Байрона", - пишет Т.Сатыр.
        Казалось бы, почему нет? Байрон - признанный классик. В последний раз его полное собрание было издано по-русски в 1904-1905 годах. К нашим дням большинство прежних переводов из Байрона устарело, они не отвечают требованиям, предъявляемым сейчас к переводческому искусству. Так почему бы и не издать Байрона? И, однако, осуществления своей заветной мечты Гнедич не могла добиться целых шестнадцать лет. За эти годы под ее руководством группа переводчиков перевела почти всего Байрона заново, а она отредактировала все эти переводы /конечно, не имея издательского заказа и не получая никакого гонорара/. В 1967 году вышел под ее редакцией маленький сборник лирики Байрона. Да и этот сборник почему-то целый год, уже в готовом виде, валялся на складах типографии "Красный Пролетарий", что вдохновило Томашевского на эпиграмму:
 
"От всех читателей со всех сторон
Несется стон: ну, где же лорд Байрон?
А мы даем им ясный комментарий,
Что лорда держит Красный Пролетарий."

        А большой издание сочинений лорда держали - и "не пущали". И лишь в 1974 году решено было, наконец, выпустить Байрона - но не полного, а только избранного. И тут-то выяснилось, что сейчас - в эпоху нового бескнижья и яростной борьбы за издательские заказы - многие влиятельные переводчики, прежде и не думавшие о Байроне, вдруг страстно его возлюбили и спят и видят, как бы перевести одну из его поэм. Вдобавок, два переводчика, которые под руководством Гнедич перевели по две-три крупных вещи Байрона, - Бетаки и автор этих строк - эмигрировали за границу: а ведь в СССР запрещается печатать тех, кто имел и потерял советскую прописку. Короче говоря, в итоге многие переводы были спешно перезаказаны и спешно сделаны заново. И уже проделанный феноменальный труд Татьяны Григорьевны в большой степени пропал даром. А сама она была отстранена от подготовки издания и редактирования текстов /поделом: не вскармливай на своей груди потенциальных эмигрантов!/. Ее перевод "Дон Жуана" был в издание, конечно, включен /как и "Чайльд-Гарольд" в отличном переводе В.Левика/. Однако поэмы да драмы были расхватаны теми, кто побойчее да попробивнее. И из многих этих переводов снова, как и из прежних, не ясно, почему Байрона считают великим поэтом. А вскоре после этого Татьяна Григорьевна умерла, так и не дожив до хорошего полного собрания сочинений Байрона на русском языке.
        И еще одна мечта была у Татьяны Григорьевны - мечта, о которой Т.Сатыр не пишет: лучшая в России переводчица Байрона хотела побывать на родине Байрона - увидеть, как
                "... в прозрачном отдаленье
Вестминстер возникает сквозь туман -
Величественно-гордое виденье, -
И кажется, что слава многих лет
Покоится на нем, как лунный свет"      XI, 24, -

увидеть Ньюстедское Аббатство - поместье Байрона под Ноттингемом
 
                "... фамильное аббатство,
В котором архитектор проявил
Готической фантазии богатство"          Х111, 55.

        И эта мечта Татьяны Григорьевны тоже не сбылась. Юлия Вознесенская пишет, что побывать в Англии Гнедич помешала "тяжелая болезнь сердца, заработанная в сталинских лагерях". Вознесенская ошибается. Побывать в Англии Татьяне Григорьевне помешала не болезнь, а советская власть. В конце 60-х годов один британский университет официально пригласил Татьяну Григорьевну посетить Англию. Татьяна Григорьевна законопослушно подала соответствующее заявление в соответствующие органы. И тогда какой-то кагебисткий чинуша /поэт Алексей Сурков - ККК/ с великолепным лицемерием объяснил Татьяне Григорьевне, что в Англию ее не пустят - для ее же блага: "Ибо, - сказал он, - сейчас, после того, как мы оказали братскую помощь Чехословакии, на Западе подняли голову антисоветские силы; и вам могут устроить какую-нибудь провокацию. А мы вас бережем: вы нужны советской культуре. "
        Так-то!
        Татьяна Григорьевна умерла, не побывав в Англии, не напечатав написанных ею книг, не осуществив многих своих замыслов. Но еще до того она - на радость себе и нам - сумела завершить и опубликовать главный труд своей жизни. И она могла бы сказать о себе словами переведенного ею стихотворения Байрона "К Времени":
 
"Когда темно и скорбно было
Вокруг меня - мой ум и взор
Ласкало дальнее светило,
Стихии тьмы наперекор.
 
Но луч погас - и Время стало
Пустым мельканьем дней и лет:
Я только роль твержу устало,
В которой смысла больше нет.
 
Но заключительную сцену
И ты не в силах изменить:
Лишь тех, кто нам придет на смену,
Ты будешь мучить и казнить!
 
И, не страшась жестокой кары,
С усмешкой гнев предвижу твой,
Когда обрушишь ты удары
На хладный камень гробовой!"