вторник, 28 апреля 2015 г.

УКРАИНА. КАДРОВЫЙ ГОЛОД

Аналитик из США: Если мент со средним образованием стал министром обороны Украины, то начальник Генштаба должен быть из кулинарного техникума

У президента Украины Петра Порошенко две серьезные проблемы – подбор кадров по критерию личной преданности, а не профессионализма, и непонимание, что судьба Украины в первую очередь решается на фронтах, а не за столом переговоров, заявил в интервью "ГОРДОН" бывший советский разведчик, а теперь американский финансовый аналитик Юрий Швец.

"Порошенко плохо разбирается в военных делах, поэтому передоверил судьбу страны "паркетным генералам". А это готовый рецепт страшного поражения"
"Порошенко плохо разбирается в военных делах, поэтому передоверил судьбу страны "паркетным генералам". А это готовый рецепт страшного поражения" 
Фото: Sergey Dolzhenko / ЕРА
Подбор кадров по принципу личной преданности, а не профессионализма, и слишком высокая вера в дипломатию – вот две самые серьезные ошибки президента Украины Петра Порошенко, заявил в интервью "ГОРДОН" бывший советский разведчик, а теперь американский финансовый аналитик Юрий Швец.
"У Порошенко две очень серьезные проблемы – подбор кадров, прежде всего военных, по критерию личной преданности, а не профессиональной пригодности, и непонимание, что судьба Украины в первую очередь решается на фронтах, а не за столом переговоров, и дипломатические усилия не могут превратить поражение на поле боя в победу за столом переговоров", – убежден Швец.
По словам аналитика, Порошенко плохо разбирается в военных делах, поэтому не особенно ими занимается, передоверив судьбу страны "паркетным генералам". А это готовый рецепт страшного поражения.
В качестве яркого примера неудачной кадровой политики украинского главы Швец назвал назначение 3 июля 2014 года министром обороны Валерия Гелетея. Напомним, что Гелетей пробыл на посту чуть больше трех месяцев и был уволен 14 октября 2014 года.
"Прошлый министр обороны Украины, его назначение – это же диверсия против Украины. Раскрываю биографию этого "полководца". Оказалось, он окончил Ивано-Франковскую специализированную среднюю школу милиции. Стесняюсь спросить: господин президент Украины, если – не дай Бог – вам понадобится сложная операция на сердце, вы доверите ее выпускнику медучилища? В Советском Союзе человек с таким образованием максимум стал бы участковым милиционером, а тут целый министр обороны воюющей страны", – рассказал Швец о Гелетее.
Бывший разведчик напомнил, что именно при Гелетее произошла Иловайская трагедия, когда украинская армия и добровольческие батальоны в зоне АТО попали в котел и были убиты регулярными частями российской армии и террористами Донбасса. Согласно официальным данным Военной прокуратуры Украины на апрель 2015 года, в Иловайске украинские силовики потеряли не менее 459 человек убитыми и множество пропавшими без вести.
"Я видел несколько выступлений Гелетея, он сверкал свежевыбеленными зубами и вещал: мол, научился воевать за время пребывания на должности. Это накануне Иловайского котла было. Он даже не понял, что его "обучение на должности" стоило жизни сотням, если не тысячам людей. Если мент со средним образованием становится министром обороны Украины, то, наверное, начальник Генштаба должен быть выпускником кулинарного техникума", – подытожил Швец.
Полную версию интервью с Юрием Швецом можно прочесть ЗДЕСЬ.
Юрий Швец родился в Украине, был офицером Первого главного управления КГБ СССР, в 1980-х, в разгар "холодной войны" работал разведчиком в США, собирал и анализировал информацию о возможном внезапном ядерном ударе Америки по СССР. В 1990-м уволился со службы, спустя три года эмигрировал в США, где выпустил книгу "Вашингтонская резидентура: моя жизнь шпиона КГБ в Америке". Последние 18 лет бывший разведчик возглавляет американскую фирму по сбору информации и оценке коммерческих рисков компаний, планирующих вести многомиллионный бизнес как на территории бывшего СССР, так и по всему миру, включая Латинскую Америку, Африку и Азию.
Швец – один из ключевых свидетелей на проходящих сейчас в Лондоне публичных слушаниях дела об убийстве бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко. Именно Швец помог Литвиненко собрать и проанализировать досье на Виктора Иванова – соратника Владимира Путина, директора Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. В досье была собрана информация о связях Путина и Иванова с Тамбовской организованной преступной группой, которая в 1990-х годах занималась наркоторговлей и отмыванием денег одного из крупнейших колумбийских наркокартелей.
Кроме того, Юрий Швец в качестве эксперта принимал участие в иммиграционном деле бывшего премьер-министра Украины Павла Лазаренко, а в 2002–2005 годах расшифровывал и анализировал "пленки Мельниченко" – записи прослушки бывшего президента Украины Леонида Кучмы в рамках расследования дела об убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Расшифровку записей Швец публиковал на украинских интернет-ресурсах под псевдонимом Петр Лютый.

ЕВРЕЙСКИЕ ПОЭТЫ И РУССКИЙ ЯЗЫК


Борис Гулько

Недавний обмен эссе между Александром Гордоном и Александром Баршаем на тему: является ли еврейским поэтом Осип Мандельштам на интернетных страницах сайта «Мы здесь», заставляет задуматься над вопросом: кого в принципе можно считать еврейским поэтом, писателем, деятелем культуры?
Понятно, запись в паспорте, и даже наличие обрезания, не свидетельствуют о принадлежности к еврейской культуре. Когда Иосиф Кобзон выводил своим мощным баритоном «Здравствуй русское поле. Я твой тонкий колосок», он эту песню Яна Френкеля на стихи Инны Гофф в лоно еврейской культуры не ввёл.
Думаю, нельзя сослаться и на язык. Это сделает проблему только сложнее. Сейчас русский является родным более чем 20% евреев мира. На русском читают Маймонида, переведённого с арабского, пишут книги по иудаизму, и я знаю одну – Пинхаса Полонского о религиозном сионизме рава Кука, которую перевели с русского на иврит и ввели в Израиле в курс школ. Сегодня на русском языке говорит и читает куда больше евреев, чем на идиш. Ещё сильнее запутывает проблему то, что многие группы израильских хасидов допускают использование иврита только для богослужения и изучения священных текстов. А язык древней Иудеи арамейский современными евреями в повседневной жизни вообще не используется. Становится непонятным – почему один из диалектов немецкого – идиш – на котором говорит всё меньше людей, является «еврейским», а русский, на котором общаются, читают и пишут религиозную и светскую литературу  миллионы евреев, еврейским не является. 
Можно предложить, что отражение духовной жизни современных поэту евреев делает его поэзию еврейской. Эдуард Багрицкий в стихе «Происхождение» ярко описал свой уход от традиции евреев, характерный для многих его соплеменников- современников: – «Я не запомнил – на каком ночлеге\ Пробрал меня грядущей жизни зуд...
И детство шло.

Его опресноками иссушали.
Его свечой пытались обмануть.
К нему в упор придвинули скрижали —
Врата, которые не распахнуть.
Еврейские павлины на обивке,
Еврейские скисающие сливки,
Костыль отца и матери чепец —
Все бормотало мне:
— Подлец! Подлец!—

Поэт сделал вывод:— Отверженный! Возьми свой скарб убогий,

Проклятье и презренье! Уходи!

Как большая часть евреев его поколения, как сын рабби –  «последний принц в династии» хасидских цадиков из Конармии Бабеля, Багрицкий ушёл в революцию. Ему принадлежит самый красивый революционный стих в советской поэзии: Не погибла молодость, Молодость жива!


Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.

Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.

Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.

Возникай содружество
Ворона с бойцом –
Укрепляйся, мужество,
Сталью и свинцом.

Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла.

Хоть я никогда не понимал – что это за «содружество ворона с бойцом» – ворон на трупе бойца или его жертвы?
Восславил Багрицкий еврея, покинувшего местечко ради ответственной работы командира продотряда. В его в поэме «Дума про Опанаса»
По оврагам и по скатам

Коган волком рыщет,
Залезает носом в хаты,
Которые чище!
Глянет влево, глянет вправо,
Засопит сердито:
«Выгребайте из канавы
Спрятанное жито!»

Ну, а кто подымет бучу –

Не шуми, братишка:
Усом в мусорную кучу,
Расстрелять – и крышка!

Не мудрено, что «Словно перепела в жите,\ Когана поймали».
На расстреле командир продотряда держался молодцом. Всё же вызывает удивление мечта поэта: «Так пускай и я погибну\ У Попова лога,\ Той же славною кончиной,\ Как Иосиф Коган!..»
Значимое совпадение: в том же 1926 году такой же конец придумал себе в стихотворении «Товарищу Нетте…» Маяковский: «встретить я хочу\ мой смертный час\ так,\ как встретил смерть\ товарищ Нетте». То была культура смерти и поклонения ей. В главной революционной песне большевики воспевали свою судьбу: «Смело мы в бой пойдём за власть Советов/ и как один умрём в борьбе за это». Умрут «за это» в 1937-м году. Революционный экстаз Багрицкого, приведённый выше, взят из поэмы с соответствующим названием «Смерть пионерки». Да и Маяковский, написав поэму «Хорошо!», застрелился.
Багрицкому повезло – он умер своей смертью 38 лет от роду в 1934 году. Его жену в 1937-м арестовали. В Караганде она ежедневно ходила отмечаться в контору НКВД на улице Багрицкого…
Красочную поэму об уходе евреев из гетто в «новую жизнь» – Повесть о рыжем Мотеле… комиссаре Блох – написал Иосиф Уткин. При царе Мотеле «думал учиться в хедере,\ А сделали –/ Портным». Впрочем, «По пятницам\ Мотэле давнэл, А по субботам\ Ел фиш». Пришли Кишинёвские погромы: «Всего…\ Два …\Погрома…\И Мотэле стал\ Сирота».
Но тут подоспела революция: «Мотэле выбрил пейсы,\ Снял лапсердак». Он сделал карьеру: «Вот Мотэле –\Он «от» и «до»\

Сидит в сердитом\ Кабинете.\ Сидит как первый человек».

Ну, понятно, «И Мотэле\ Не уедет,\ И даже\ В Америку».
 Однако, воспой «товарищ Уткин», как назвал поэта в своём стихе Маяковский, Мотэле не в 1925 году, а в 1937-м, Мотэле, наверняка, пожалел бы, что в Америку своевременно не смотал.
Доброе слово «местечку» в довоенной еврейской литературе нашлось в рассказе Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». В нём сталкиваются мир комиссарши, которой не удалось извести ребёнка и приходится рожать, и мирок еврея-рабочего Магазиника, заботливого отца большой семьи. «Товарищ Вавилова» оставляет новорожденного на евреев, и устремляется дальше убивать врагов. Контраст между еврейской человеколюбивой моралью и новой коммунистической автору пришлось смягчить, хоть получилось, что подчеркнуть, нелепым заключением: «Магазаник, глядя ей (комиссарше) вслед, произнес: – Вот такие люди были когда-то в Бунде. Это настоящие люди, Бэйла.  А мы разве люди? Мы навоз».
Как ни относились художники к миру местечка – с любовью к его человечности как Гроссман, – или отвергая, как Багрицкий и Уткин – этот мир был обречён. Часть этого мира в начале ХХ века эмигрировала в Америку и трансформировалась в «янки», другая поднялась в Палестину воссоздавать Израиль, третья ушла в советские города. Оставшихся убил Гитлер. Бард Александр Городницкий создал поэтичный фильм памяти мира местечек: «В поисках идиша». В иных местечках, вырастивших в начале века гениев мирового масштаба, Городницкий мог найти лишь одного человека, понимающего идиш. И того не еврея. «Если умер язык, то, наверное, умер и народ, на нём говоривший?» – вопрошал бард.
Ситуация парадоксальная: стихи еврейских идишских поэтов, убитых Сталиным 12 августа 1952 года, достояние еврейской культуры – канули в неизвестность. Евреи, читающие стихи, в массе не знают идиша, а знающие идиш хасиды не читают стихи светских поэтов. Популярны книги самого знаменитого идишского писателя ХХ века нобелевского лауреата Башевиса Зингера. Но в переводах на английский, на русский, на иврит.
Однако народ, в начале ХХ века говоривший на идиш и его культура не умерли. Их судьбу замечательно объяснил Мандельштам в эссе «Михоэлс», на которое ссылается Гордон: «Пластическая основа и сила еврейства в том, что оно выработало и перенесло через столетия ощущение формы и движения, обладающее всеми чертами моды – непреходящей, тысячелетней… Я говорю о внутренней пластике гетто, об огромной художественной силе, которая переживает его разрушение и окончательно расцветёт только тогда, когда гетто будет разрушено».
Я не согласен с тем, как понимает эту мысль Гордон: что «обособление народа прекратится и он растворится в окружающей культуре». Евреи прошли через многие культуры, принимали и забывали разные языки, и сейчас в Израиле вернулись к тому, на котором больше 33-х столетий назад общались в пустыне со Всевышним. На всех этих языках евреи писали стихи. Благодаря «пластической основе и силе еврейства», позволившей «перенести через столетия ощущение формы и движения», о которой писал Мандельштам, евреи развивали в новом для них мире свою культуру, обогащавшую также местную для них в тот момент, и мировую культуру. Так, великая  американская литература ХХ века – это, в большой степени, еврейская литература на английском. И книги Беллоу, Маламуда, Доктороу, других иллюстрируют мысль Мандельштама, что «еврею никогда и нигде не перестать быть ломким фарфором, не сбросить с себя тончайшего и одухотворённого лапсердака».
Поэтому мне представляется несправедливым утверждение Гордона: «Осип Мандельштам – большой русский поэт… Мандельштаму был не нужен еврейский народ. Еврейскому народу как таковому не нужен русский поэт Осип Мандельштам, искусственно присоединённый к нему в качестве национального поэта, творчество которого не внесло вклад в культуру еврейского народа». Национальным к народу поэта «искусственно» не присоединишь. Для этого он должен выражать квинтэссенцию народа, или, хотя бы, части его. И Мандельштам её выражает.
Мне представляется, что Мандельштам – никакой ни «русский поэт». В нём я не вижу никакой русскости – ни в темах, ни в мировосприятии. И христианским его можно сделать только, насильно присоединив к нему, как делает Гордон, Пастернака – действительно русского и христианского поэта. Морально готовясь к подвигу публикации Доктора Живаго, Пастернак в стихе «Гамлет» просто заговорил словами Иисуса из Евангелий: «Если только можно, Aвва Oтче,\ Чашу эту мимо пронеси». Так ведь Б.Л. не лукавил, когда в знаменитом телефонном разговоре со Сталиным относительно арестованного Мандельштама, в версии этого разговора, пересказанной поэтом сэру Исайе Берлину, он сказал, что: «как поэты они совершенно различны, что он ценит поэзию Мандельштама. Но не чувствует внутренней близости с ней».
И действительно, Пастернак был патриотом России и Советского Союза, посвятил революции поэмы «Высокая болезнь», «Девятьсот пятый год», «Лейтенант Шмидт». Сэр Исайя рассуждал: "Пастернак был русским патриотом – осознание  своей собственной исторической связи со своей страной было у него очень глубоким... Это страстное, почти навязчивое желание считаться настоящим русским писателем, с глубокими корнями в русской почве, особенно было заметно в отрицательных чувствах  к собственному еврейскому происхождению». В отношение Пастернака к Сталину было замешано и восхищение.
В героическом же стихе Мандельштама гениально выражено чувство его величайшего омерзения относительно тирана: «Его толстые пальцы, как черви, жирны,\ А слова, как пудовые гири, верны.\ Тараканьи смеются усища\ И сияют его голенища».
Этот стих, кроме еврейских мятежности и авантюризма – Мандельштам не был самоубийцей, но брал непомерный риск, что среди людей, которым он прочёл стих, не найдётся доносчика – также знак космополитизма поэта. Большевики на процессах 37 года соглашались с поклёпами на себя, поскольку считали, что своей покорностью они служат интересам СССР. Эти интересы, как Бухарин объяснял, предвидя свой арест, незадолго до него Борису Суварину, символизирует фигура Сталина. Для Мандельштама же и эти интересы, и Сталин, и страна, которую он символизировал, были омерзительны.
А стены проклятые тонки,

И некуда больше бежать,
А я как дурак на гребенке
Обязан кому-то играть.

Наглей комсомольской ячейки

И вузовской песни наглей,
Присевших на школьной скамейке
Учить щебетать палачей.

….
 И вместо ключа Ипокрены

Давнишнего страха струя
Ворвется в халтурные стены
Московского злого жилья.

Здесь важен и ключ Иппокрены (так, с двумя «п», писал Пушкин). Мир для Мандельштама – не Россия (особенно советская). Упоителен его гимн космополитизму – Я пью за военные астры, за всё, чем корили меня – …
За музыку сосен савойских, полей елисейских бензин,
За розы в кабине ролс-ройса, за масло парижских картин.
Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских кувшин,
За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин…
Про то же в другом стихе – Я молю, как жалости и милости,

Франция, твоей земли и жимолости,

Правды горлинок твоих и кривды карликовых

Виноградарей в их разгородках марлевых.

А также –
Я не слыхал рассказов Оссиана,

Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?

В том же ряду и «К немецкой речи», и его Италия, и, особенно, античная Греция.

Сталин был прав – евреи  в большинстве – нация космополитов. По крайней мере, были такими до воссоздания Израиля. Пересеките Земной шар от Манитобы до Австралии и от Биробиджана до Чили, и вы везде встретите еврейские общины. А если их где нет, то это потому, что нас оттуда изгнали. А что же с еврейской культурой? Благодаря «Пластической основе и силе еврейства», о которых писал Мандельштам, мы обновляем свою культуру на новом месте.

ПУТИН НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЕТ

Стоп-кадр видео
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 28 апреля. Президент РФ Владимир Путин знал о готовящемся документальном фильме "Президент", но согласился на участие в нем "не для того, чтобы похвастаться". Об этом глава государства заявил на встрече с журналистами в рамках медиафорума региональных СМИ в Петербурге, передает корреспондент "Росбалта".

"Частить не нужно с такими фильмами. Перехвалят. Я согласился на него не для того, чтобы похвастаться, а чтобы показать, какой путь страна прошла за годы, с какой отметки мы начинали тогда, и где мы сейчас находимся. О том, получилось это или не получилось, не мне судить. Мне кажется, что некоторые моменты можно было по-другому подавать. Потому что главным героем должен был быть рядовой человек", — сообщил Путин.

По мнению президента, в фильме нужно было больше внимания уделить подвигу военных на Северном Кавказе, которые помогли "сохранить единство и территориальную целостность страны". Также Путин отметил, что недостаточно было сказано о работниках сферы здравоохранения.

Тем не менее, президент так и не ответил, когда можно ждать вторую часть фильма.

Фильм, посвященный 15-летию Путина во власти, вышел в эфир 26 апреля на телеканале "Россия 1" в формате интервью. Говоря о недавнем расширении России, Владимир Путин заявил, что страна пойдет до конца ради защиты своих интересов. Именно так, по его словам, власти РФ действовали в ситуации с присоединением Крыма. "Я им (партнерам) говорил, что это для нас жизненно важный вопрос — люди. Я не знаю, какие вы будете защищать интересы, но мы, защищая наши, пойдем до конца. И это чрезвычайно важная вещь", — сказал президент. "Не потому, что мы хотим что-то укусить, урвать. И даже не потому, что Крым имеет стратегическое значение в Причерноморье. А потому, что это элемент исторической справедливости. Полагаю, что мы поступили правильно, и я ни о чем не жалею", — сказал Путин.

Подробнее:http://www.rosbalt.ru/piter/2015/04/28/1393492.html

ПРАВДА О СТАЛИНСКОМ СССР

"Сталин знал, что ему можно"

-
На сегодняшний день Олег Хлевнюк, вероятно, самый авторитетный в международном научном сообществе исследователь сталинской эпохи. Он был одним из публикаторов многочисленных сборников архивных документов 1920 – 1950 годов, но мировую известность ему принесли нескольких книг, посвященных советской руководящей верхушке, последняя из которых ("Сталин. Жизнь одного вождя") только что вышла. В интервью "Росбалту" ученый рассказал о составных частях сталинской харизмы, о том, почему эпоху бедствий вспоминают сегодня как золотой век, и о том, надолго ли нынешний "театральный сталинизм".

— Ваша книга заканчивается вопросом: "Повторит ли российский XXI век судьбу XX века?" У вас есть подозрение, что повторит?

— Этот вопрос адресован моим читателям. У меня нет на него ответа. Но на меня производят впечатление мифы о прошлом, которые сейчас царят в массовом сознании. Они притупляют историческую бдительность общества. Не то чтобы я боюсь, собираюсь что-то менять в своей жизни, как-то приспосабливаться. Меня это пугает, потому что мне не безразличны судьбы моей страны.

— Средний советский человек конца 30-х или конца 40-х годов XX века вроде бы не похож на среднего россиянина десятых годов XXI-го. У него другой быт, другой жизненный опыт. Откуда такая устойчивая мода на Сталина? Сейчас она дошла до паранойи, но расцвела-то еще в 1990-е. На сталинизм, на Сталина лично, на старые песни о главном. Чем вы объясните невероятную притягательность этой эпохи и этой фигуры?

— Если мы внимательно послушаем людей, то убедимся, что они хотят назад не к реальному Сталину, а к мифическому идеальному Сталину, которого сами для себя придумали. То, что они видят в прошлом, на самом деле никогда не существовало. Это придуманные картины, построенные по принципу от противного с тем, что сегодня не нравится.

Если сегодня воруют, то тогда не воровали. Если сегодня есть богатые и бедные, то тогда их не было. Если сегодня плохо с социальной сферой, то тогда с ней было хорошо. Перечень можно продолжать.

Ни один из этих пунктов не соответствует действительности. Сталинское время – это массовый террор. Это выдумки, что сажали только начальников. Абсолютное большинство лагерников составляли простые люди.

Это отсутствие социальной защиты. В 170-миллионной стране перед войной было всего 4 миллиона пенсионеров. Пенсию получали только избранные люди. На душу населения накануне смерти Сталина приходилось 4,5 кв. метра жилой площади. Вот пусть каждый себе представит, что в любой восемнадцатиметровой комнате надо будет жить вчетвером.

За все время сталинского правления, с конца 1920-х и до 1953-го, не отмечено ни одного года, когда бы в стране не было голода. Были периоды массового голода – как в 1932-м — 1933-м, 1936-м, 1946-м –1947-м, но, помимо этого, каждый год хоть в каком-нибудь регионе голодали. А дефицит продовольствия (про промышленные товары мы вообще не говорим) был постоянным спутником большинства населения страны.

— Но именно эта эпоха бедствий почему-то воспринимается как золотой век. Кто-то сказал о британском короле Артуре – да, рассказы о его подвигах — сказки, но он совершил куда большее — сумел стать героем сказок. В чем обаяние Сталина, почему героем народных легенд сделался именно он, а, допустим, не Николай Второй, при котором жилось легче?

— Николай Второй легендарной персоной стать не мог. Он плохо закончил – его свергли. Лучше стоило бы спросить: почему не Ленин? Видимо, потому, что Ленин – человек, связанный с революцией, с распадом. А общество ищет стабильности. У нас постреволюционный, постимперский синдром. И Сталин представляется фигурой, которая обеспечила стабильность после всех революционных потрясений.

— А почему не Хрущев? При Хрущеве резко вырос уровень жизни. Времена с 1953-го и до начала 1960-х – это типичные "жирные годы", как потом назвали наши нулевые. На финише хрущевского правления были неудачи и неурожаи, но голода ведь не было. При нем освободили миллионы пострадавших. А если уж говорить о державной мощи, то именно при Хрущеве – народ почему-то не очень об этом вспоминает – был достигнут реальный ракетно-ядерный паритет с Америкой. Не при Сталине. И после всего этого Хрущев – анекдотическая фигура.

— Да, космическая программа уж никак не меньшее достижение, чем атомная бомба, которую связывают с именем Сталина. А Гагарин и Хрущев вспоминаются как-то отдельно друг от друга. И массовое жилищное строительство изменило жизнь людей, но над "хрущобами" подшучивают.

Видимо, и сам Никита Сергеевич сильно этому поспособствовал. Будучи человеком, нужно это признать, не очень харизматичным — Сталин ведь старался окружать себя людьми, которые явно проигрывали на его фоне, — Хрущев оказался первым лицом достаточно случайно. Своими высказываниями, своей манерой поведения он начал раздражать людей. Люди не любят говорливых вождей. Человеку нужна какая-то тайна в лидере. А когда он каждый день что-то говорит, причем часто не поймешь, что именно, от него устают. Михаил Сергеевич Горбачев тоже отчасти стал жертвой этой усталости.

— А чем еще Хрущев не угодил народу?

— Он единственный из советских первых руководителей, которого свергли. Люди не любят слабых лидеров. Поэтому ни он сам, ни его эпоха, не выглядят высшим достижением СССР, хотя на самом-то деле это был период максимального расцвета и роста мощи Советского Союза. Более того, это был период оптимального сочетания достаточно высоких темпов экономического роста и очень быстрого наращивания социальных гарантий. Но непопулярный правитель заслонил реальные достижения своей эпохи.

— А если бы Хрущев не позволил себя уволить и правил до конца дней, его образ был бы сейчас другим?

— Возможно, к нему относились бы иначе.

— Брежнева ведь не презирают.

— К Брежневу относятся тоже не как к вождю. Так сказать, снисходительно похлопывают по плечу. Помнят больного лидера, который забавлялся званиями и наградами. Что тоже исторически неправильно. До середины 1970-х годов это был совсем другой Брежнев. Бодрый, энергичный и в рамках советской системы достаточно знающий и подготовленный. Брежнев, кстати, вел дневник, который вскоре будет полностью опубликован, и мы увидим более сложного человека. Он понимал, как надо разговаривать с людьми. Не позволял себе хамить людям. Что для Хрущева было обычным делом.

-

Расстреливал, но не грубил

— А Сталин не хамил?

— Он был "сдержанным" вождем. Он подписывал приказы о расстрелах. Зато, встречаясь с визитерами, производил на них самое благоприятное впечатление. Не позволял себе грубостей. Или такой вот штрих: всегда помогал тем, кто к нему приезжал на дачу, снять пальто. В том числе из этого и складывалось то, что когда-то называли "культом личности", а сейчас – харизмой. А Хрущев был абсолютно нехаризматичен – маленький, толстый, суетной, говорящий глупости, которые ему никогда не могла простить интеллигенция.

— А Сталину большая часть народа, включая и часть интеллигенции, простила все. Может, причина в его беспощадности? Не получилось ли так, что людей, которые могли быть рады своему избавлению от него, уцелело в итоге меньше, чем тех, кто имел личные причины горевать о Сталине?

— Статистика об этом не свидетельствует. Около 20 миллионов человек прошли с 1930-х годов и до смерти Сталина через лагеря, колонии и тюрьмы. Политических среди них было приблизительно 4 миллиона. А подавляющее большинство остальных – вовсе не убийцы и не грабители, а люди, которые попадали под разного рода кампании.

Вот приняли очередной указ о борьбе с хищениями, и руководители советской юстиции и Прокуратуры СССР пишут Сталину: "Среди привлекаемых к уголовной ответственности по указу от 4 июня 1947 г. имеется немало лиц, совершивших впервые в своей жизни мелкие, незначительные хищения. Эти лица также осуждаются к заключению на длительные сроки… Нередко по делам о мелких хищениях осуждаются к длительным срокам лишения свободы женщины, имеющие на иждивении малолетних детей, инвалиды Великой Отечественной войны, подростки и лица престарелого возраста" Приводили они и конкретные примеры: грузчица Ю., мать несовершеннолетнего ребенка, муж которой погиб на фронте, получила 7 лет за хищение одного килограмма риса. И таких было катастрофически много. Самовольно поменял работу – это тоже вело к заключению, как и проживание без прописки.

Добавьте еще 6 миллионов ссыльных – "кулаки", депортированные по национальному принципу. И еще 30 миллионов получили приговоры, не связанные с лишением свободы – исправительные работы, например. И неизвестное количество миллионов попали под арест, провели какое-то время, иногда очень большое, в ужасных тюрьмах и камерах предварительного заключения и были выпущены, часто с подорванным здоровьем. Таких вообще не считали. И еще многие миллионы людей стали жертвами всевозможных дискриминаций – например, из-за родства с репрессированными. Их выселяли из квартир, увольняли с работы, изгоняли из крупных городов.

Если всех сложить, то под разного рода удары попала, пожалуй, большая часть населения страны.

Победа легитимизировала все, что он сделал до войны

— Почему же тогда вся эта масса потерпевших не попыталась взять хотя бы моральный реванш, когда Сталина не стало?

— Десталинизация при Хрущеве была стимулирована сверху, но отчасти шла от людей, которые пришли из лагерей. Но надо понимать, что в сообществе пострадавших были очень разные люди. Были активисты, готовые бороться. Были такие, кто хотел все забыть. Были люди, испуганные на всю жизнь. Ну и наконец, существует же стокгольмский синдром, когда жертва любит своего мучителя, начинает "входить в его положение". То же самое можно сказать и о жертвах государственного террора. Часть людей благодарна властям: да, я был в лагере, но меня не расстреляли; я был в лагере, но я выжил; я был в лагере, но потом меня реабилитировали. Кто их осудит? Нужно самому побывать в таком положении, чтобы понять его сложность и часто моральную безысходность.

— Но в бывших европейских соцстранах сегодня никто не чтит тамошних вождей сталинского призыва, всяких готвальдов и ракоши. Никаких фанов у них нет. В Китае Мао Цзэдуна скорее чтят. Но и он не является главным воплощением китайской мечты. Может быть, у них просто есть уже другие достижения, чтобы гордиться. А перед Сталиным преклоняются в первую очередь, видимо, как перед победителем Германии. Сталин – триумфатор 1945 года. А умри он в конце 1930-х, его помнили бы просто как тирана.

— Победа в войне легитимизировала все, что Сталин сделал до войны.

— Война действительно была бы проиграна, не будь железной сталинской руки?

— Победа не могла быть одержана без его участия. Он стоял во главе страны. Но начало войны свидетельствовало, что одной железной руки недостаточно. На первых порах он не был подготовлен для того, чтобы принимать адекватные решения. Поэтому немцы и дошли до Волги. В Первой мировой войне ничего подобного не было. В Первой мировой столицы не были под такой угрозой.

И только в ходе войны он понял, что надо сделать систему более гибкой — так же, как он понял это в начале 1930-х, при переходе от первой пятилетки ко второй, – и делегировал функции, позволил военным быть военными, делать свое дело. Да и все многому научились – генералы, солдаты, директора заводов и рабочие. Это сыграло главную роль. Не нужно примитивно представлять себе ситуацию: сидит Сталин в кабинете, от него нити расходятся в разные стороны, и если бы он за эти нити не дергал, нацисты бы победили.

Сталин не был подготовлен к роли Верховного главнокомандующего, но он, несомненно, учился. Оттого это нам так дорого обошлось, что пришлось учиться на ошибках. Вот почему были такие потери. Кстати, роль Сталина как Верховного главнокомандующего неплохо бы исследовать более основательно, оценить качество принимаемых им военных решений, изменение этого качества во времени. Пока много лет мы ограничиваемся политическими спорами. Военным историкам есть чем заняться, по-моему.

Вел к краху, но не довел

— Послевоенную эру, когда сталинский СССР стал сверхдержавой, воспринимают у нас сегодня как образец для подражания. И в низах, и в верхах.

— Представление о том, будто Сталин делал тогда, что хотел на международной арене, не соответствует действительности. Он очень хорошо знал, что ему можно, а что нельзя. Во внешней политике он был куда более аккуратным лидером, чем во внутренней.

Он прекрасно понимал, в какой степени в Корейскую войну можно вовлечься, а в какой — нельзя. Он мог потребовать от американцев советского участия в оккупации Японии, однако, когда ему сказали: "нет", он ворчал, конечно, но резких движений не делал. Он хотел после войны получить Ливию как подмандатную территорию, но ему не дали, и он примирился с этим. Или взять Берлинский кризис 1948–1949 годов – он ведь не посмел из-за этого войну начать. Он все понимал.

Кстати, опять интересная перекличка двух лидеров. Сталин никогда не позволял себе таких резких действий, как Хрущев, который в 1962 году отправил ракеты на Кубу. Казалось бы, поклонники сильной руки должны оценить это по достоинству. Но и тут Хрущеву не повезло.

— В вашей книге много сказано о неэффективном, как вы считаете, социально-экономическом курсе последних сталинских лет – неподъемных военных тратах, разорительных суперпроектах, налоговом нажиме на крестьян. Можно ли сказать, что Сталин исчерпал себя как политик и, если исходить из интересов его легенды, умер вовремя? Поруководи он еще лет пять таким порядком, его правление могло закончиться крахом системы.

— Не думаю, что дошло бы до краха. Я почти уверен, что он сам вынужден был бы, как это уже не раз происходило раньше, начать какие-то очередные маневры. Ведь еще при нем работала комиссия Политбюро во главе с Хрущевым, в которую входили основные члены руководства – и Маленков, и Берия, предлагавшая повысить заготовительные цен на продукцию животноводства, увеличить доходы колхозников и дать другие послабления.

Другое дело, что Сталин настолько этого не хотел, а они это сталинское нежелание настолько понимали, что специально тянули и никаких решений не принимали. А как только Сталина не стало – его соратники сразу же эти и многие другие меры провели. Если бы он прожил еще какое-то количество лет, то кризисные явления приобрели бы такую остроту, что ему самому пришлось бы что-то сделать. Хотя и не уверен, что он двинулся бы настолько далеко, насколько пошли потом его соратники. В этом смысле он умер вовремя.

Это опасно, но вряд ли надолго

— В том числе и поэтому образ его живет. Сегодняшние попытки построить этакий театральный сталинизм – насколько далеко они могут зайти?

— Буквальное повторение невозможно. Но оказалось, что способны повториться и, к сожалению, достаточно легко, рецидивы взаимной враждебности в обществе, поиски врагов. Кажется, что часть наших соотечественников просто не может жить без того, чтобы не иметь перед собой врага. Просто жить – заниматься своей семьей, работой, с чем-то соглашаться или не соглашаться. Нет, обязательно нужен враг, с которым нужно бороться, смерти которого нужно обязательно радоваться, которого можно поносить последними словами, даже не понимая, что это за человек перед тобой.

Но это далеко еще не тот сталинизм, который был в прошлом веке. Сталинизм – это, во-первых, абсолютная изоляция от мира. Сейчас такого и близко нет.

— Считаете, что и дальше не будет?

— Я тогда не представляю себе, как страна выживет. И пока что не верю, что мы захотим покончить самоубийством. А второе, это массовое применение террора. Будем объективны – многое может не нравится в сегодняшней действительности, но назвать это сталинизмом было бы перебором.

— Да, это перебор. Но вот знаете, даже и без массового террора, если не страх, то конформизм в острых формах распространился чрезвычайно широко. Оказалось, что людей можно запугать и без крайних мер.

— Не думаю, что так уж сильно нас запугали. Многим так вполне комфортно. А что вы хотите – мы ведь практически не имеем опыта серьезной демократии, основанной на ответственности и общественной самодеятельности.

— Все не имеем этого опыта и не имеем. Раз за разом ничего не получается.

— Ну почему не получается? Много чего получилось. С начала 1990-х прошло 25 лет, не такой большой срок по исторической мерке. Мы сделали движение вперед, потом, так сказать, "приморозили", но остаток все равно наличествует.

Посмотрите, что произошло в предыдущую нашу революционную фазу. Мы сделали резкое движение вперед в феврале 1917-го. А потом в считанные месяцы сделали такое попятное движение, которое не только никакого остатка революционного не оставило — Октябрь перечеркнул даже те небольшие демократические достижения, которые были при прежнем режиме. Мы откатились на многие годы назад.

— Тогда ушли все же не назад, а в какую-то другую сторону. Это не было возвратом, допустим, во времена Николая Первого.

— Это очень точное наблюдение. Это и сейчас в сторону, а не в прежние времена.

— Считаете, что этот рецидив ненадолго?

— Как историк я знаю, что все ненадолго. Прекрасный заголовок для своей книги о советских временах дал профессор Алексей Юрчак: "Это было навсегда, пока не кончилось". Посмотрите, как быстро все меняется у наших соседей, в Китае, например, к которому мы все пристальнее присматриваемся.

— Вы будете смеяться, но за Китай мне как-то спокойнее. Хоть понимаю логику их движения. А тут у нас не очень ее понимаю. Все это не производит на вас впечатление коллективного помешательства?

— Определенные комплексы и, если хотите, политическая истерия, всегда в определенной мере востребованы обществом. Раз так, то есть и политические силы, которые на этом играют. Но не уверен, что большинство наших соотечественников так уж агрессивно настроено. Мне кажется, что в большинстве мы самые обыкновенные люди, которые живут, работают, по-разному думают, и, кстати, меняют свои взгляды. Есть оголтелые. Но они везде есть. Это не похоже на 1930-е годы.

Конечно, опыт сталинского периода нас многому учит и заставляет насторожиться. Это и называется историческим опытом. В кризисные ситуации, в периоды всяких "великих переломов", организованных сверху, всплывают и даже поощряются агрессивные, шовинистически настроенные люди, карьеристы, которые ничтожны с профессиональной точки зрения, но хорошо приспособились произносить лозунги, заглядывая при этом в государственный карман. Думаете, мало их среди историков, например? Это опасно, но, уверен, преходяще.

— Вы оптимистичнее многих моих друзей, коллег и собеседников.

— Историки, как мне кажется, всегда большие оптимисты, потому что хорошо знают, каким в действительности было прошлое, от которого мы трудно, но уходим.

Беседовал Сергей Шелин

Подробнее:http://www.rosbalt.ru/main/2015/04/15/1389043.html

ТЕФЛОНОВАЯ ХИЛЛАРИ КЛИНТОН

"Хиллари скандалами не потопишь"

Фото Евгения Шабанова
Вокруг бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон — главной надежды Демократической партии на предстоящих в 2016 году президентских выборах, объявившей недавно о начале своей избирательной кампании, разгорается нешуточный скандал. Появились серьезные основания для подозрений супругов Клинтон в том, что они имеют отношение к лоббированию сделки по приобретению канадской корпорации Uranium One, одного из основных производителей урана в США, дочерней компанией "Росатома". Влиятельные американские издания, включая The New York Times, The Wall Street Journal, Washington Post, выдали серию разоблачительных публикаций на тему "Москва финансирует Клинтон". О том, к каким последствиям может привести столь бурное начало предвыборной гонки в США, в интервью "Росбалту" рассказал политолог Андрей Пионтковский.

– На ваш взгляд, может ли громкий скандал, разгорающийся вокруг Хиллари Клинтон привести к тому, что ее президентская кампания завершится, едва начавшись, и она вылетит из гонки?

– Хиллари Клинтон тефлоновая, так же, как и ее муж, — от нее все отскакивает. Вокруг нее ведь не только этот скандал, но и скандал с Бенгази (так называемый "Бенгазигейт" — расследование нападения исламистских боевиков на американское консульство в ливийском городе Бенгази 11 сентября 2012 года, в ходе которого был убит американский посол Кристофен Стивенс и еще трое американцев — сотрудников консульства. В то время Клинтон занимала пост главы Госдепа, — "Росбалт"). Обвинения в связи с событиями в Бенгази были пострашнее нынешних, и они, собственно, остались. Утверждают, что и Госдепартамент, и Хиллари лично виновны в том, что не оказали существенной помощи американскому консульству в Ливии. Но от нее все отскакивает. У этой демократической лево-либеральной тусовки громадная идеологическая и медиа машина...

– А обвинения в том, что Клинтон финансирует Москва, что с ними?

– Это "гнусные измышления республиканских СМИ" — так это и будет объяснено. У Клинтон имеется огромное преимущество — узнаваемость, что очень важно в американской политической системе. Во-первых, ее знают все американцы, во-вторых, убежденные демократы, какую бы грязь против нее не растиражировали, все равно будут голосовать за Хилари по идеологическим причинам. Она очень сильный кандидат, несмотря на все провалы президента Обамы во внешней политике, к которым она имеет самое непосредственное отношение. А скандалы ее не потопят.

– Можно ли сказать, что Демократическая партия "сложила все яйца в одну корзину", сконцентрировав все усилия на поддержке Клинтон, и у них будут огромные проблемы с поиском другого кандидата, если такая необходимость возникнет?

– Ну, об этом им раньше надо было думать, теперь об этом говорить поздно. Теперь они руководствуются теми обстоятельствами, о которых я говорил...

— Как это отразится на компании Республиканской партии? Они будут "играть вторым номером", критикуя демократов, и пытаясь сыграть на их ошибках, или в их рядах все же сможет найтись кандидат, который сможет предложить оригинальную программу, не базирующуюся на ругани в адрес конкурентов?

– Мой прогноз таков: если республиканцам не удастся выбрать испаноязычного кандидата, за которого бы проголосовали все американцы латиноамериканского происхождения, никаких шансов "перебить" Хиллари Клинтон у них нет. У них есть два таких сильных кандидата. Во-первых, сын кубинского эмигранта сенатор Марко Рубио, а во-вторых, Джеб Буш, который прекрасно говорит по-испански и женат на латиноамериканке. Это два республиканца, которые могли бы выиграть у Клинтон. За Хиллари будут голосовать убежденные демократы и афро-американцы, потому что для последних проигрыш демократов был бы отрицанием президента Обамы. Но, в любом случае, выборы будут очень сложными, победитель выиграет с очень небольшим преимуществом.

— Традиционный вопрос. С кем проще будет иметь дело России — с республиканцами или демократами — или же нынешнее положение дел таково, что различия между этими партиями уже не играют никакой роли для внешней политики США?

– Вопрос в том, какой России. Тем, кто сейчас в Кремле? Им с любым новым американским президентом будет сейчас тяжело. По отношению к Кремлю в американском политическом классе сейчас существует достаточно консенсусная позиция. У них там остался единственный "свой" человек — Обама, но и ему придется уступать в таких вопросах, как, например, продажа оружия. Хотя бы для того, чтобы не подрывать предвыборную кампанию Демократической партии.

Беседовал Александр Желенин

Подробнее:http://www.rosbalt.ru/main/2015/04/27/1393234.html