пятница, 7 марта 2014 г.

ВЗГЛЯД НЕТАНИЯГУ


 С каким неприкрыто "добрым" чувством смотрит Биби на Обаму.
  Как же все переменилось. Когда-то черная Америка вместе с евреями-либералами яростно сражалась за равноправие афроамериканцев. В одном строю боролись евреи и негры, дружно, поддерживая друг друга во всем, часто рискуя свободой, состоянием и даже жизнью. Уж кто-кто, а народ Торы знал, что такое расовая ненависть. И черная Америка в те годы ценила это. Достаточно вспомнить такие имена, как Луи Армстронг или Поль Робсон. А как думал и чувствовал Мартин Лютер Кинг. Вы только послушайте, что говорил этот пастор:  "Антисемит рад любой возможности дать выход своей злобе. В наше время на Западе стало непопулярным открыто выражать ненависть к евреям, поэтому антисемит вынужден постоянно искать новые формы и новые сферы приложения своего яда. Как ему устроить новый маскарад? Очень просто - он, оказывается, не имеет ничего против евреев, он просто - антисионист... Пусть же следующие мои слова найдут отклик в глубине твоей души: когда люди говорят о своей ненависти к сионизму, они имею в виду евреев - не заблуждайся на этот счет".
 Сегодня к "новому маскараду" можно смело отнести разговоры об оккупации арабских земель и злых поселенцах. Но не станем заблуждаться. Мы и здесь имеем дело, по большей части, с обычным антисемитизмом.
 Ну, а что черное население США? Сегодня все забыто. И главный отряд юдофобов именно они. Одни из них стали либеральными фашистами, другие приняли ислам. Все это прекрасно знает премьер-министр Израиля.  Вот он и смотрит на президента США знающими глазами. Нетаниягу не заблуждается.

ОТРАВА




Аарон – брат Моисея был, может быть, первым демократом в мире. Долго не возвращался Моше с горы, беседуя с Создателем, и тогда "народ… собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами". И Аарон был послушен гласу народному, и изваял он золотого тельца, покорный всенародному голосованию.
В результате, и с большим трудом, удалось Моше отмолить жизнь для своего племени, избавление от полного уничтожения, но еще раз напомнил ему Всевышний, что имеет пророк дело с народом жестоковыйным и доверять воле народа этого крайне опасно.
С тех пор имеет человечество дело с богоборческой сутью любой демократии. Мир между Законом и народовластием всегда был хрупок. Достаточно обратиться к истории фашизма. Да и российская демократия в прошлом веке легко переродилась в один из самых жестоких тоталитарных режимов. Угроза эта не исчезла и поныне.
Устойчивость либеральных демократий Запада тоже, уверен в этом, понятие относительное, если учесть ее полную беззащитность, малодушие и трусость перед лицом исламского террора.
Но не в одной политике дело. Засилье массового искусства – вот, как мне кажется, самый весомый признак кризиса современной демократии. Либерализм, обручившись с техническим прогрессом, ведет подвластные ему народы к абсолютной свободе, в то время, как некогда Всесильный с помощью Моисея вывел народ жестоковыйный в "рабство" Божье, как единственное спасение от тоталитарной, кровавой и языческой природы тоталитаризма.
Ныне искусство в демократических странах – это пляски вокруг золотого тельца, выбранного поводырем по воле народов жестоковыйных.
Вот пишу эти строки, и слышу очередной фельдфебельский окрик: "Не рассуждать!" Хотя возможность использовать подобным образом свой рассудок – единственное, что отличает человека от растения и животного. Однако "фельдфебель" кое в чем прав: большая часть человечества рассуждать не желает, и попытки делать это встречает с очевидным раздражением и неприязнью. Общество потребления откровенно призывает граждан производить и потреблять, не тратя силы и время на неразрешимые вопросы бытия нашего. Человек ныне, после того, как он произведет некие ценности, загоняется в стойло, где он получает предписанную порцию пищи и развлечений, причем самого дурного вкуса и качества, потому как подлинное искусство беспокоит, будоражит человеческое существо и наводит его на крамольную мысль о своем собственном несовершенство. Собственно, этим и был занят Всевышний, даруя жестоковыйному племени Закон, заставляя народ свой всеми способами Закону этому следовать.
Современное массовое искусство – вне этого Закона, тем оно и опасно. История с золотым тельцом была еще не верхом падения, так как Аарон собственноручно обтесал изваяние резцом. Ныне "золотой телец" обходится без руки мастера. Напротив, чем примитивнее "резцы", ваяющие нынешние языческие идолы, тем лучше. Массовому искусству не только не нужны таланты, оно бежит от профессионалов. Это колбаса должна быть доброкачественной, иначе ее перестанут покупать. С пищей для души народной все обстоит иначе. Чем зловонней корм, тем больше у него потребителей. 

Мой знакомый, активный деятель российского кино и телевидения, убежден, что сами кинофильмы имеют право на некую элитарность, сложность, художественность, но теле-продукция должна быть бесхитростной примитивной, потому что главное в этом деле – рейтинг, а большинство "едоков" телевизионной продукцией – люди простые, даже примитивные в своих вкусах, подчас весьма вульгарных. Не будешь этим вкусам потрафлять - и перестанет народонаселение смотреть на экран в домашней обстановке и даже покупать  чудо техники люди перестанут. А это уже серьезно. Рынок телеиндустрии так огромен и влиятелен, что от его самочувствия зависит здоровье всей современной цивилизации.
 Сам того не подозревая, мой собеседник затронул круг сложнейших вопросов, связанных как раз не с прогрессом цивилизации, а с очередным кризисом мира, в котором  живет человечество, перешагнув в 21 век.
Так называемое массовое искусство – одно из признаков этого кризиса.
 Отложил разговор с моим старым приятелем до возможности обратиться не к нему ( это бы было бесполезно), а к белому листу бумаги.
 Обратимся к ситуации  почтительной давности. Моше-Моисей увел из физического рабства тех, кто решил с ним расстаться, но пророк знал, что от рабства духовного не так просто убежать, скрыться. Отсюда, как известно, и 40 лет блужданий по пустыне и разного рода столкновения с теми, кто считал, что неизбежные лишения в пути – следствие ухода от рабства физического.

МИРОВОЙ ЗАГОВОР РИЕЛТОРОВ.


Согласно данным Национального статистического агентства Великобритании, недвижимость в центре Лондона в прошлом году подорожала на 12,3%. Как утверждает Синклэр, цены на нее растут всегда, когда где-нибудь в еврозоне растет политическая нестабильность.
"Вполне возможно, что скоро к нам приедут некоторые очень богатые украинцы с деньгами, которые они прятали на дне своих прудов или бассейнов", - считает Наоми Хитон, гендиректор фонда по инвестициям в недвижимость London Central Portfolio.
Члены британского парламента во вторник выразили опасения, что министры ставят экономические интересы Лондона выше политических принципов. "Около двух третей российского капитала в Лондоне получены в результате коррупции или других преступлений. По крайней мере если жесткие слова Британии что-то значат, разве эти активы не должны быть заморожены?" - сказал Бен Брэдшоу из Лейбористской партии.
Напомним, чуть ранее оксфордские ученые показали, как жилье в Лондоне дорожает из-за нестабильности в России".

 Всегда эти британцы срывали свой жирный куш с мировых конфликтов. Во всем видна длинная рука лондонских риелторов. Это они подкосили рубль в России, устроили Майдан и заварушку в Крыму. Теперь ждут, гады, разное ворье из России и Украины с награбленным баблом, готовят свои вонючие хоромы к заселению. Впрочем, почему только лондонские торговцы недвижимостью состоят в заговоре? А французы, а испанцы и прочие. Нет, это вам не жалкие "Протоколы сионистских мудрецов". Здесь дело пахнет кое-чем посерьезней. особо, если задуматься - чьими это руками заговорщики-риелторы устраивают указанные конфликты и "нестабильность в России". 

СНОВА МАКСИМ ШЕВЧЕНКО СОРВАЛСЯ


Одна из особенностей юдофобов состоит в том, что о чем бы не зашла речь, жидобой обязательно сорвется: в любой проблеме, в любом мировом конфликте найдет зловещую руку Израиля или евреев. В этом смысле, типичный случай  -штатный, состоящий на госслужбе, антисемит - Андрей Шевченко.
 Вот сегодня, 7 марта, в эфире "Эха Москвы", пошел разговор о регионе, далеком от Израиля. Слушаю и жду, когда наш Максим сорвется и отработает свою грязную, черносотенную краюху хлеба. Все как будто тихо, не к чему прицепиться, но я знаю, что о главном для себя он все равно обязательно вспомнит и скажет. До конца передачи две минуты, одна... Неужели на этот раз?! Нет, под самый занавес скороговоркой: "В Египте не понятно что и непонятно как будет. Израиль и Саудовская Аравия поставили генерала Сиси".
 Что тут скажешь? Можно в очередной раз подивиться великой силе Еврейского государства, способного, хоть и с помощью Эр-Рияда, менять правителей в соседнем, большом, независимом (80 млн. человек) государстве, причем враждебном Израилю, но можно, уйдя от эмоций, понять возмущение Шевченко, так как его лучший друг террористы "Хамас" потеряли своего покровителя в лице Мурси. А дело-то в том, что 90% жителей Египта - сунниты. Бандиты из Газы пошли в услужение и на содержание к Ирану - государству шиитов. Вот тут Египтяне и поняли, куда их тащит Мурси вместе со своими "братьями мусульманами". Кроме чисто религиозного промаха  он еще оказался бездарным хозяйственником и довел страну до экономического коллапса. Вот почему военным удалось без особого труда убрать прежнего президента, посадить во власть вменяемого генерала и вернуть страну к  естественному и давнему альянсу с Саудовской Аравией - не таким активным, крикливым и последовательным врагом Еврейского государства, как Иран с его бесноватыми аятоллами. Вот что не понравилось Максиму Шевченко. Вот о чем бы он с удовольствием поговорил, вместо ненужных в деле травли и геноцида евреев рассуждений о Крыме, о Киеве и Майдане.

СЛУЧАЙНЫЙ РЕБЕНОК рассказ




 Пришли к нему переписчики в 1979 году. Большую, подробную перепись населения затеяла тогда советская власть. Вот пришли к нему молодые ребята-комсомольцы с планшетами и стали спрашивать: кто и когда?
 А он, надо признаться, даже в это ясное утро был под хмельком, веселый, игривый до полного безобразия.
 Фамилию, имя выдал, не юродствуя: « Коган Осип Давидович».
 Спросили о годе рождения. Он тихо, склонив голову, признался, что родила его мама только год назад, потому что он чувствует себя настоящим младенцем, особенно после хорошего приема горячительных напитков.
 Потом опрошенный стал занудно объяснять бедным ребятам, что художнику, как и женщине, всегда столько лет, насколько он себя чувствует.
 Переписчики терпеливо выслушали Когана, а потом списали год его рождения с паспорта.
-         Национальность? – спросили они.
-         Скрипач, - поднявшись, и гордо выпятив грудь, ответил Осип Давидович.
-         Такой не бывает, - осторожно заметил один из переписчиков: юное создание непонятного пола с румянцем на всю щеку.
-         Как раз такая и бывает, - возразил Коган и снова пустился в долгие разъяснения своей установки, но при этом ловко накрыл стол и предложил комсомольцем выпить по рюмочке в честь предстоящего рождества.
  Отсюда читатель может сделать вывод, что от всего своего еврейства герой этого рассказа сохранил одну  фамилию. Это, между прочим, тоже не пустяк, если вспомнить, сколько подобная фамилия могла принести неприятностей ее обладателю.
 Причем, даже у папы Когана, был во время войны шанс паспортные данные сменить вполне законным образом. Папу забрасывали к партизанам, в тыл, и в документах полностью истребляли даже намек на еврейство, по вполне понятным причинам.
 Давид Коган внешне на еврея был мало похож, а его сынок так тот и вовсе унаследовал из неизвестного источника вполне славянскую внешность. И это, несмотря на то, что мама Осипа была не просто еврейкой, а дочерью раввина из города Мариуполя.
  Осип Давидович  с детства проявил особые способности к музыке. Скрипку он неплохо освоил уже в десятилетнем возрасте, и еще в музыкальной школе стал получать различные призы, участвуя в областных и общесоюзных смотрах юных талантов.
 Когану прочили блестящее будущее после консерватории в Питере, куда он и отправился после школы. Но тут случилось с будущим виртуозом непредвиденное: он загулял, причем так круто, что в пьяном виде, вместе с какой-то шпаной угнал машину «Волга», и прокатился в ней до первого фонарного столба.
 В итоге, юный скрипач получил перелом голени и срок по приговору суда: два года.
 Выводов из случившегося Коган не сделал. Тюрьма его не испугала и не исправила. Правда, законы Коган старался впредь не нарушать, но придумывал тысячи приемов ухода от прозы жизни, то и дело придаваясь веселым, изобретательным загулам.
 Он не разбил сердце бедной маме и серьезному папе. Родители просто махнули рукой на сына – гуляку. Была у Когана тихая сестренка – Роза. Вот этим ангелочком они и утешились.
 Девицы любили Когана безмерно. С Осипом не было скучно. Он любил праздники в этой жизни больше самой жизни, да еще и умел зарабатывать деньги, был щедр и никогда не считал копейки.
 Любил Когана женский пол, но замуж его никто так и не пригласил. Все дамы будто понимали сразу, что для развлечения этот парень подходит, а вот для прозы будней и деторождения нужно искать другого партнера.
 Так пробыл Коган холостяком аж до 35 лет, но тут одна женщина по имени Марта, забеременев от Когана, решила прибрать его к рукам.
 Да и Осипу Давидовичу вдруг приспичило обмануть самого себя. Он решил, что созрел для тихой, семейной жизни – и покорился воле беременной от него, но нелюбимой, женщины.
 Так Коган стал отцом семейства, но пробыл в этом качестве всего лишь полтора года. Надо сказать, что жить молодожены стали в семье Марты. Семейка эта оказалась настолько пошлой и глупой, что вскоре скрипач затосковал смертельно, и стал вести себя так, как и до женитьбы себя вел.
 Даже рождение дочери Фаины не смогло заставить уже немолодого гуляку обуздать свой бурный характер. Да и сама Марта быстро поняла, что ей был нужен ребенок, а не муж – похабник, гулена и пьяница.
 В один прекрасный день, точнее в ночь, чемодан Когана просто выставили за дверь. Намек он понял, явившись утром с очередного праздника, и не стал тревожить сладкий сон обителей квартиры.
 Супруги быстро развелись, и веселый скрипач с радостью вернулся к своей прошлой, загульной жизни лысеющего повесы.
 Папа Марты был большим начальником и очень состоятельным человеком. Папа не скупился на содержание дочери и внучки, но категорически потребовал, освободив беспутного отца от уплаты алиментов, чтобы « грязная тень Когана не касалась стен его дома».
 Осип Давидович принял условия игры. Он даже переехал в соседний город К., и стал, не без успеха, трудится в привокзальном ресторане этого населенного пункта.
 Ресторан  славился на всю округу своей кухней. И теперь, многочисленные посетители, смогли оценить не только харчо и шашлыки этого заведения, но и виртуозную, скрипичную игру лауреата премии Шарлоты Домье Осипа Когана. ( Эту Шарлоту он, конечно, выдумал).
 Шло время. Герой нашего рассказа пил, гулял, толстел и играл на скрипке. О своей случайной жене и случайном ребенке он вспоминал крайне редко.
 Тут настали в России другие времена. Открыли границы, и народ, по мере возможности, стал искать счастье за кордоном.
 Коган, как уже отмечалось, считал себя скрипачом, а не евреем. Израиль волновал его меньше, чем качество канифоли и настрой его инструмента. (Здесь я должен отдать Осипу Давидовичу должное: скрипку свою он любил, берег пуще ока, и музыке был предан всей душой).
 Итак, Осипу Давидовичу, недавно отпраздновавшему свое пятидесятилетия, совсем не хотелось менять прописку, но его давно забытая жена Марта решила отправить свою дочь в Израиль на учебу.
 При оформлении документов потребовалась подпись отца. Марта разыскала Когана и, без лишних слов, положила перед ним этот документ для подписи.
 Встретились они в ресторане, где вот уже 15 лет работал Осип Давидович.
 Коган внимательно прочел документ, потом спросил: « Кто такая Борисенко Фаина Осиповна?»
-         Твоя дочь, - сухо ответила Марта.
-         Я такой не знаю, - отодвинул бумагу бывший муж. – Я знаю Коган Фаину Осиповну.
-         Перестань кривляться, – сказала Марта. – Подпиши здесь. Мне некогда. У меня поезд через час.
-         Я не знаю никакой Фаины Борисенко, - упрямо повторил Коган.
-         Послушай, - Марта с трудом взяла себя в руки. – Ты же в курсе, я снова вышла замуж, его фамилия была Борисенко. Вот мы и решили, что не нужно Фенечке мучиться с твоей, характерной фамилией. Сам помнишь, как тогда было...
-         Не знаю я никакой Борисенко, – повторил Коган, и залпом выпил еще одну стопку коньяку.
-         Престань пить, - брезгливо поморщилась Марта. – Как ты вообще живешь?
-         Плохо, - признался Осип Давидович.
-         Болеешь?
-         Болею.
-         Тебе нужны деньги?
-         Нет, деньги мне не нужны, - сказал Коган.
-         А что тебе нужно?
-         Мне нужна дочь по фамилии Коган, - сказал Осип Давидович, наливая себе в рюмку коньяк.
-         Ты – чудовище! – поднялась Марта. – Все эти годы тебе было плевать на дочь! Ты ни разу, ни разу не видел ее! И вдруг! Ты мстишь мне. И сам не знаешь за что.
-         Почему, знаю, - сказал Коган. – За тот чемодан у двери. Больно уж получилось некрасиво…. А тот – Борисенко – ты с ним тоже развелась?
-         Года через три, -  вздохнула Марта. – Слушай, Фенечка все равно замуж выйдет и возьмет фамилию мужа. Не понимаю твоего упрямства.
-         Покажи мне ее фотографию, – попросил Осип Давидович.
-         Я не захватила…. Ах нет, вот тут – паспортная…
-         Красивая, - сказал Коган, впервые увидев на маленьком квадратике фотобумаги взрослую дочь.
-         Даже очень, - сказала Марта. – И не порть ей жизнь. Подпиши – и дело с концом.
-         Твой поезд, - напомнил Коган и вернул фотографию дочери. – Ты опоздаешь.
Так началось сражение за его подпись. На деталях останавливаться не буду. Скажу только, что даже бандитов подослал к своему бывшему зятю отец Марты.
 Крутые ребята в кожанках поймали Когана поздно вечером, за объездными путями, долго били, а потом сказали, что убьют, если он не подпишет требуемую бумагу. Тогда и проблем не будет. От покойника, само собой, подпись никто не потребует.
 Коган кивнул, попросил документ, взял его окровавленными пальцами и аккуратно порвал ровно на четыре части.
 Бандиты удивились такому упорству ресторанного лабуха, но бить его больше не стали.
 В конечном итоге, пришлось фамилию в нужном документе выправить на прежнюю – Коган. Сделать это было непросто, но деньги родителя Марты, как обычно, помогли решить и эту проблему без промедления.
   Родитель этот, человек простой и бесхитростный, сказал так: « А твой пьяница, похоже, прав: здесь жить нужно с одной фамилией, а там – с другой».
 Примерно через год, после отъезда дочери, и сам Осип Давидович надумал отправиться в Израиль на постоянное место жительства.
 В консульском отделе посольства его попробовали отговорить. Сказали, что в таком возрасте и с такой профессией ему будет трудно начать новую жизнь с нуля.
-         Почему с нуля. Я к любимой дочери еду, - сказал Коган. – Она у меня уже год, как в Израиле, а больше никаких родных на свете не имеется.
Чиновник из консульства молча подписал его документы.

 Теперь Осип Давидович живет в центре Израиля. Работает по профессии, играет на скрипке в одном из «русских» ресторанов. Пить стал меньше, особых развлечений не ищет.
 Примерно раз в три недели садится Коган в автобус и отправляется к Мертвому морю. Там он выходит на одной из остановок, и поднимается наверх,  к киббуцу, где учится его дочь.



  Идти в гору тучному человеку трудно. Осипа Давидовича мучает одышка. Он часто останавливается, и отдыхает, любуясь тихим, величественным пейзажем гористой пустыни…
 Потом он занимает одно и тоже место, на скамейке, у школы дочери. Свои походы он совершает по расписанию и точно знает, когда в школе заканчиваются уроки.
 Он ждет появления дочери в стайке  шумных девиц и парней. Он следит за ней, стараясь делать это незаметно. «Свидание» длится не больше двух минут. Собственно, ради этих двух минут он и совершает долгое путешествие. Иногда, школьники останавливаются недалеко от Осипа Давидовича, о чем-то горячо спорят. Коган так нервничает, что не разбирает обычных, русских слов. Он только радуется счастливой возможности еще какое-то время побыть рядом с дочерью.
  Каждый раз, по дороге к кибуццу, Коган думает, что он, наконец, решится подойти к ней. Однажды, даже скрипку с собой взял, решив, что обставит первое знакомство красиво: поднимется, шагнет навстречу дочери и исполнит что-нибудь замечательно-виртуозное.
 Красавица застынет в изумлении, а он опустит смычок и скажет:
-         Фаина, здравствуй, я твой отец!

Но он так и не решился совершить и сказать задуманное. Коган боялся того, что может последовать вслед за первой его фразой. Он почему-то решил, что сказанное дочерью в ответ может стать точкой в его судьбе. 

Из книги "Рассказы о русском Израиле".

ЕВРЕИ В ЧК, ГПУ, НКВД





 "Старый еврей проходит мимо входа в здание ЧК и читает табличку:
- ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
- Можно подумать, если бы они написали "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ", здесь бы таки стояла очередь". Анекдот 1920 г.


 В двухтомнике покойного Александра Солженицына «Двести лет вместе» откровенного вранья, передергивания и мифов достаточно. Однако, глава, посвященная еврейскому участию в органах ЧК – ГПУ – НКВД, не казалась мне вымышленной. Хорошо помнил фундаментальный труд, посвященный строительству Беломорканала, да и сама книга Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», где фамилии евреев-чекистов встречались во множестве, не встретила в те годы активной критики. И это понятно. Архивы органов находились за семью печатями, и оперировать непреложными фактами исследователи проблемы не могли.
 Но тайное, рано или поздно, становится явным. В аннотации к книге Вадима Абрамова «Евреи в КГБ» сказано: «Среди многочисленных мифов истории один из самых стойких и распространенных – миф о роли евреев в «органах»… Книга Вадима Абрамова ставит в данной теме жирную точку. Здесь впервые трезво и беспристрастно, на основе неопровержимых архивных документов, раскрывается истинная роль  и степень влияния евреев в советских органах госбезопасности».
 В своей книге Абрамов прослеживает корни дезинформации. Вот один из примеров: «Пользуясь показаниями арестованного белыми в 1919 г. бывшего киевского чекиста М.Болеросова…. Шульгин заклеймил киевских чекистов-евреев, устроивших кровавый террор против дворянства, буржуазии и вообще всего небольшевистского населения Киева. Яркие пассажи Шульгина, спасшие сведения Болеросова от забвения в «братской могиле» печати русской эмиграции, в дальнейшем неоднократно использовались другими авторами, в том числе и А.И.Солженицыным».
 Далее Абрамов приводит архивные данные: «Итак, в том же «незабвенном 1919-ом» Киевскую городскую ЧК возглавлял украинец Петр Михайлович Дектяренко, его заместителем был бывший офицер Владимир Иванович Яковлев (отец известного журналиста Егора Яковлева), председателем Харьковской ЧК – обрусевший итальянец Сильвестр Иванович Покко (зампредом был Савелий Михайлович Циклис – сын крещенного еврея и украинки, Херсонской – Иван Васильевич Багненко, Екатеринославской - - Василий Антонович Болявко, Полтавской – Долгополов, Николаевской – Абашидзе, Волынской – Михаил Александрович Кручинский и Федор Платонович   Дидук».
  Абрамов подробно останавливается на еврейском участии в работе ЧК, но это участие вовсе не кажется чрезмерным, выходящим, так сказать, за рамки приличия, на чем постоянно настаивают российские юдофобы. Зачем им это нужно наглядно объяснил все тот же Солженицын, правда, как обычно, чужими руками, процитировав религиозного, православного философа С. Булгакова: «Духовное лицо еврейства в русском большевизме отнюдь не являет собой лика Израиля… Это есть в самом Израиле состояние ужасающего духовного кризиса, сопровождаемое к тому же озверением».
 Далее, на странице 104, второго тома своего труда Солженицын силится доказать, что у озверения этого не было никаких причин, а садизм, палачество и страсть к разрушению заложены в самом еврейском народе. Делает он это с помощью того же подлога, на основе сфальсифицированных данных, утверждая, что революции в Германии и Венгрии – дело чисто еврейское. Там, мол, жестоковыйный народ пользовался всеми благами демократии, и мутить народ стал без всякой причины.
 Отдельную главу автор «Евреев и КГБ» посвящает новейшим антисемитским изыскам Солженицына. Глава так и называется: «        Когда б вы знали, из какого сора» или откуда черпал свои знания Александр Исаевич».
Были и прежде догадки, что даже не из сора, а из юдофобских помоев, но на этот раз Абрамов называет точный источник: нациста и власовца Андрея Дикого и полностью изобличает лауреата Нобелевской премии в откровенной и преднамеренной лжи. Большая половина евреев-чекистов, названных Солженицыным, вообще не существовала, да и посты, ими занятые, имеют вымышленный характер.
 Без спешки и суеты, не тратя книжное пространство на пустые рассуждения, Абрамов доказывает это, на основе все тех же архивных документов.
 Прочел я книгу Вадима Абрамова и невольно задумался: а не миф ли абсолютная и массовая поддержка большевиков евреями бывшей империи. Верно, были они поголовно грамотны и настрадались евреи от царской власти вдосталь, но была же альтернатива подлой и предательской власти большевиков. Не могли же евреи не видеть, куда ведет страну шайка Ленина?
 И стал я копаться в доступных мне документах. В начале девяностых годов массовыми тиражами выходили такие сборники, как «Встречи с прошлым», «Минувшее», «Звенья». «Перелопатил» полтора десятка подобных томов моей библиотеки и в сборнике «Звенья» за 1991 год нашел удивительный документ под названием: «Соловецкие политскиты. Список политзаключенных (1925)». Вот, наконец! подумал я. В это время на казенный харч помещали только подлинных, настоящий и активных врагов большевизма, а не стригли подряд все слои населения, ужаса одного ради.
 Читаю список из 428 фамилий и глазам своим не верю. Еврей на еврее сидит и евреем погоняет. Занялся работой, столь любимой юдофобами всех мастей, подсчитал откровенно еврейские фамилии с типично еврейскими именами, «сомнительных» политических заключенных не  трогал. Получилось, что из 428 бедолаг, посаженных на баланду, – 116 принадлежит к потомкам Иакова, почти 27%! Что же происходит, граждане?! Где здесь массовая поддержка большевизма жертвами погромов, обитателями черты оседлости? Где горбоносые «комиссары в пыльных шлемах»? Где «озверевшие» инородцы, подмявшие под себя добрый народ-богоносец?
 Вот и от последнего мифа нам надо бы освободиться. Верно, евреи  не шли стройными рядами в Белую армию, повсеместно занятую погромами. Не было у евреев охоты защищать монархию, от которой ничего, кроме притеснений, голода и нищеты, они не видели, но и активными  врагами тоталитарной власти большевизма  они были, врагами террора  и, так называемой, диктатуры пролетариата.
 Читал я фамилии людей в списках Соловецких заключенных, где одних Рабиновичей или Лифшицев было по несколько человек, и думал, что не одни лишь юдофобы слепили миф о поголовной поддержке большевиков евреями, но и сами потомки Иакова ни мало над этим потрудились, защищаясь от бытового и государственного антисемитизма в стране Советов. Кто знал тогда, что все так повернется, и прежние ангелы превратятся в чертей.
 Никто не спорит, процент евреев-революционеров, недовольных царским режимом, был, по понятным причинам, гораздо выше, чем среди других народов империи, но о какой  революции мечтали «люди черты»?  По большей части были они меньшевиками, кадетами, октябристами, анархистами, эсерами, бундовцами, сионистами, но не большевиками, то есть теми, на чьей совести кровавый кошмар, устроенный компанией Ленина после Октябрьского переворота.
 Не стали и не могли стать эти люди героями после Октября, но на слуху (с плюсом или длинным минусом) были  Свердлов, Троцкий, Зиновьев, Урицкий, Володарский, Каменев, Каганович, Мехлис и пр. И все это только подкармливало миф о мнимом еврейском засилье. Евреи Октября были наемниками зла, но никогда его источником. Кризис и озверение надо бы поискать Солженицыну в другом месте. И сопротивлялись евреи воцарению будущей империи террора тоже несоразмерно своему процентному отношению среди народов России.
 Историю еврейского сопротивления большевизму еще предстоит написать. Даже сама эта фраза выглядит как-то нелепо: слишком уж приучили мир к мысли о лидерстве потомков Иакова в кровавой смуте 1917 – 1920 годов, к мысли об очередном «кровавом навете». В своей       блестящей книге Вадим Абрамов делает все возможное на день сегодняшний, чтобы навет этот разрушить.

КРЕМЕНЬ рассказ



 Это история о том, как затейливы, непредсказуемы, часто случайны, тропинки, ведущие от березок к пальмам. Как трудно протаптываются они и как, порой, фантастичны судьбы тех, кого мы уводим за собой в страну предков.
 Из дневника Ильи Шрайбера.
« Пусть твоя цель неверна. Иди к ней, не сворачивая».   Было ему лет 17, когда он записал это откровение.
 Еще одна строчка в дневнике двадцатилетнего Ильи:
-         Будь суров, молчалив, неподкупен – и жизнь пощадит тебя».
 Ну, кремень, а не человек!
 В тридцать лет Шрайбер перестал заполнять своими афоризмами толстую общую тетрадь.
В тридцать лет он стал доктором технических наук. Следовательно, пришел к цели, и она оказалась верной.
 Научный талант Шрайбера и его очевидную  способность к организационной работе отметили сразу. Илье, несмотря на его еврейство, доверили руководство большой лабораторией в научно-исследовательском институте химического машиностроения.
 Изделие, над которым со студенческих лет работал Шрайбер, могло значительно продвинуть вперед промышленность СССР.
 Но не продвинуло. Начались смутные времена. Резко упали ассигнования в науку, да и сама цель оказалась не столь очевидной, как всем казалось на старте разработок.
 Наконец, лабораторию пришлось распустить. Илья Шрайбер вспомнил о своем еврействе , решил перебраться в Израиль и там , по мере сил и возможностей, продолжить свои исследования. Были у него кое-какие связи в Тель-Авивском университете и реальные надежды на работу по специальности в Еврейском государстве.
 Теперь я должен рассказать о клубке проблем личного свойства, возникших в связи с решением Шрайбера эмигрировать.
 Женился он в год получения докторской степени на дочери своего научного руководителя – Ханне. Не было в его окружении более тихого, скромного и покорного обстоятельствам существа.
 Через год у Ильи и Ханны родилась дочь Тамара. Девочка росла настоящей красавицей. На большеглазого, курчавого ребенка все обращали восторженное внимания. Мать, как положено, баловала единственное чадо, а Шрайбер был  занят своей наукой всецело. И мало значения придавал рождению и росту своего единственного чада.
 Порядок жизни требовал секса, семьи, детей. Он подчинился этому порядку, но в главном был не намерен следовать за обычными, для всех смертных, приоритетами . Он, не без оснований, считал себя жрецом науки, а все остальное расценивал, как помощь или помеху в своих исследованиях.
  Дочь Шрайберов родилась с некоторой странностью во взгляде. Странность эта стала очевидной лет с тринадцати. Взаимоотношения полов заинтересовали Тамару  с силой всепоглощающей. Самого настоящего выродка получили тихая Ханна и пуританин Илья.
 В кого родилась дочь, было непонятно, но она родилась и выросла, будто в насмешку над добропорядочностью родителей.
 С большим трудом Тамаре удалось закончить школу. Дни ее были полны гульбищем разного рода: романами, интригами, побегами, абортами и прочим чадом, неизбежным в жизни слишком любвеобильных натур.
 Тамара влюблялась  часто и отчаянно. Вся романтика ее любовных похождений рано или поздно заканчивалась грязной прозой денежных требований. Для бедной Ханны стало истинной мукой просить у мужа очередной кредит, чтобы выручить дочь из очередной беды.
 Шрайбер не сразу понял, какой наследницей наградил его Бог, а когда понял, решил для себя твердо, что детей у него нет, и не было.
 Он перестал давать деньги. И приключения Тамары приобрели несколько иной характер. Дочь Шрайберов стала пропадать надолго, а однажды позвонила родителям из дальнего, провинциального города и сказала, что влюбилась по-настоящему в шофера грузовика и выходит за него замуж. Тамара пригласила родителей на свадьбу.
 Илья Шрайбер сказал так:
-         В этой жизни мне только не хватало зятя – шофера грузовика. Дочь – шлюха у меня уже есть.
  Ханна не смогла, как обычно, настоять на своем и навестить молодоженов. На этом связь Шрайберов с дочерью прервалась. Было еще один  телефонный звонок. Тамара сообщила им, что родила ребенка – мальчика, а спустя десять лет они совершенно случайно узнали, что дочь их много месяцев назад погибла в автокатастрофе. Узнали они это, как раз в тот момент, когда Шрайбер решил покинуть Россию.
-         Там остался ребенок, наш внук, - тихо сказала Ханна. – Один без матери. Я должна ….  Я никуда не поеду, пока не увижу внука.
 Шрайбер понял, что на этот раз ему нечего рассчитывать на безропотное подчинение. Ханна, впрочем, пошла на компромисс: Илья один поедет за ребенком, но обязательно привезет его.

  До провинциального городка, где погибла единственная дочь Шрайбера, было не меньше трехсот километров. Илья провел за рулем своей «Вольво» пять часов. Он не сразу предпринял  поиски зятя. Ночь провел в лучшей гостинице городка, привел себя в порядок и ранним утром отправился по адресу, записанному женой в его телефонной книжке.
 Дощатую дверь квартиры на четвертом этаже панельного дома ему открыла пухлая, заспанная до полной складчатости лица, особа.
-         Чего надо? – добродушно зевнула заспанная дама.
Шрайбер назвал имя зятя.
 -     Федь! –  женщина еще раз сладко зевнула и ушла, оставив Илью на пороге.
Громадный мужик выполз из ванной, обтирая могучий загорелый торс маленьким, белым, вафельным полотенцем. Шрайбер ожидал  встретить человека молодого, но Феде этому было далеко за сорок.
-         Я отец Тамары, - сказал Илья. – Хотел бы увидеть внука.
-         Папаша, значит, - хмыкнул Федор. – Явился, значит, не запылился. –  И вдруг заговорил он совсем иначе: слащаво - слезливо. – Потеряли мы нашу Томочку безвременно, при трагических обстоятельствах. Живем в неутешном горе.
-         Гуляла-то доченька ваша от живого мужа, - сообщила Шрайберу из кухни женщина, открывшая Илье дверь. – Разбилась по пьяни с полюбовником.
-         Чего уж теперь, - примирительно бросил Федор.
-         Я бы хотел увидеть внука, - повторил Шрайбер.
-         Петенька наш у мамаши моей пребывает, - сообщил бывший зять, приблизившись вплотную к гостю, и обдав его запахом дешевого мыла. -  В деревне Кузино. Там вольготно, воздух свежий и молоко козье. Пацану забота нужна женская, а я весь день каторжный, баранку кручу.
-         Хоть бы платили за то, - подала голос из кухни женщина. – Жилы на барабан мотают, а пользы – ноль.
-         Бабы они и есть бабы, - добродушно сообщил Илье хозяин квартиры. – Им, что не дай, все мало.

 В деревню Кузино Шрайбер добирался по грунтовой дороге через сосновый лес. Ехал он медленно: песок, лужи, ухабы. Наконец, выбрался  к речушке. Еще медленней миновал скрипучий, деревянный мост ….
-         Спросишь там бабу Таисью,- напутствовал Шрайбера на прощание отец его внука.
-      Баба Таисья, где живет? – спросил Шрайбер у мальчишек, сбежавшихся поглазеть на невиданную машину.
Ему обещали показать, где живет эта самая Таисья, но при этом все провожатые бесцеремонно забрались в салон «Вольво».
 По деревне  пришлось ехать еще медленней, чем прежде. Провожатые, блаженствовали и сидели тихо. В зеркале заднего вида вдруг наткнулся Илья на глаза одного из   мальчишек, слишком живые глаза, под спутанными пружинами черных кудрей.
-         А тебе зачем баба Тася? – спросил у Шрайбера кудрявый. – Это я с ней живу. 
 Илье не было нужды поворачиваться. Внука он по-прежнему видел в зеркале. Он только остановил машину перед огромной лужей.
-         Ты едь, не боись, - сказал внук. – Тут не глыбоко. 

 Баба Тася, добрая душа,  сразу стала хлопотать, убежденная, что Шрайбер умирает с голоду.
-         Счас я, картохи.
Он пошел за ней. Хотел было сам спуститься в погреб, но хозяйка остановила Илью.
-         Стой уж, замажешься.  Вон какой чистый. Работаешь, поди, в конторе?
-         В конторе, - не стал спорить Шрайбер.
Изба бабы Таисьи держалась на честном слове. Все шаталось в ее доме, наполненном скрипами, шорохами и сквозняками. Шрайбер давно забыл, да, пожалуй, и не знал прежде, что на свете бывает такая бедность.
 Перед отъездом из райцентра он зашел в магазин, купил большую коробку с шоколадными конфетами и батон копченной колбасы.
 Теперь Шрайбер сидел за столом у оконца, заклеенного, несмотря на лето, полосками газетной бумаги, ел вкусную, жареную картошку и смотрел, как внук отправляет в рот одну за другой привезенные им конфеты .
-         Хва, Петюна, - сказала баба Тася, закрыла коробку и унесла ее куда-то.
-         А вкусные, - благодарно улыбнулся Илье внук, а потом он вдруг стал серьезен и спросил, нахмурившись: - Ты чего еще привез?
-         Еще колбасу копченную, - сказал Шрайбер, запивая картошку молоком непривычного вкуса. 
-         Парное? – спросил он мальчика.
-         От Клизьмы, - ответил внук. – Ето так козу нашу кличут.
-         Странное имя, - сказал Илья.
-         Че странного? – удивился внук. – Клизьма – она и есть Клизьма.
Вернулась баба Тася. Шрайбер никогда в жизни не встречал таких людей, как эта старуха. И такие руки у женщины он видел впервые: напрочь сработанные руки.
-         Можно я поживу у вас несколько дней, - сказал неожиданно для самого себя Илья. – Деньги у меня есть.
-         Какие у нас деньги? – улыбнулась всеми морщинами старуха. – Живи так, сколько надо. Дед все-таки. Выходит, мы с тобой родня.
  Таким оказался характер  у бабы Таси, и так Илье понравился внук, что уже на второй день он почувствовал себя, как дома. Прежде, Шрайбер постоянно мучился неловкой чуждостью везде , кроме своей лаборатории в институте. Теперь же, в развалившейся избенке на окраине затерянной в лесу деревушки, ему было хорошо и спокойно.
 Почты в деревне не оказалось. С нарочным передал Илья телеграмму жене, где сообщал, что внука он встретил, намерен побыть с ним несколько дней, а потом привезет Петю в столицу. Нарочный был сильно под хмельком, но баба Тася уверила гостя, что «Павлищев завсегда до городу доедет».
  Наутро внук увел его в лес, грибы собирать.
-         Ты ,дед, слепак, - сказал Петя, после двух часов блужданий по чаще. – Вона пустой кузов-то.
-         Не приходилось грибы собирать, - сказал Шрайбер. – Ты прав, не умею.
-         Ну, рыбу-то ловил? – поинтересовался внук.
-         Нет. Тоже не было как-то времени, - сказал Илья.
-         С тобой с голодухи помрешь, - вздохнул Петя. – Слышь, ты заправду мой дед?
-         Заправду, - сказал Шрайбер, подумав, что этот ребенок с «вивихнутым» языком внешне -вылитая копия его детских фотографий.
 Потом он узнал, что жил внук у бабы Таси уже давно. Отца и мать видел редко. В школу ходил пешком, если не было оказии, за пять километров, вниз по реке, в рабочий поселок Нелидово. Об этом Шрайберу рассказала баба Тася.
-         Такой маленький, зимой, пешком? – удивился Шрайбер словам старухи.
-         Так не один же, - утешила Илью хозяйка. – Компания у них.

 Деревня  Кузино умирала. Еще летом копошился там кое-какой народец. А в зиму оставалось дымных труб десятка два, не больше. Магазин деревенский давно закрылся. За продуктами народ ходил в соседний поселок, но иногда, в хорошую погоду, приезжала в деревню автолавка с залежалым товаром.
 На третий день Шрайбер сказал бабе Тасе, что он обещал показать внука Ханне, его второй бабушке.
-         Это надо, - чуть подумав, кивнула старуха. – Это непорядок. Надо казать непременно.
 Потом Илья затеял осторожный разговор с внуком по поводу близкого отъезда.
-         А баба? – спросил внук напрямик, быстро во всем разобравшись.
-         У твоей бабушки хозяйство большое, - сказал Шрайбер. – Коза, ее доить надо. 
-         Без бабы едь один, - потупившись, сказал внук.
  Шрайбер сразу понял, что этот мальчишка похож на него не только по фотографиям и слову своему он не изменит. Илья даже не стал его уговаривать.
-         Баба Тася, - сказал он старухе за ужином. –  У меня есть квартира в Москве, но живем мы с женой в большом доме за городом. Даже зимой живем. Там все удобства. Комнат много. Отдохнете у нас вместе с Петей, а потом, если не понравится, я вас отвезу обратно.
-         Курей Шурка возьмет, - подумав, сказала старуха. – А Клизьму Павлищевым отдам. Дом-то поможешь заколотить?
-         Баб! Это мы мигом! – вскочил Петя.

 Так они стали жить в Подмосковье все вместе: Шрайбер, Ханна,  баба Тася и внук. Илья ездил в близкий город, читал лекции в Университете, но мысль об отъезде в Израиль его не покидала ни на минуту.
 Ему казалось, что мир вокруг стал похож на деревню Кузино, где все рушилось, и умирало. Но на самом деле, основная причина его настроений лежала не вне, а внутри. Потерял Илья любимую работу, а преподавательской жилки в нем не было.
 В первых числах сентября он посетил Сохнут и выяснил, что бабу Тасю ему придется оставить в России.
-         Почему так? -  удивился Шрайбер. – Она – бабушка моего внука. Выходит, разъединение, а не соединение семей.
-         Возможно, - согласились с ним. – Но таков закон. Был бы другим, в Израиль переселилась бы половина России, а страна-то у евреев совсем маленькая. Вы, наверно, в курсе?
-         В курсе, - кивнул, поднявшись, Шрайбер.

 Вечером он сидел в кресле у камина, листал научный журнал, и краем глаза следил, как Ханна, и баба Тася играли в карты. Наверху дико орала какая-то компьютерная игра. Там Илья устроил комнату для внука.
-         Баба Тася? – вдруг спросил Шрайбер, отложив журнал. – Поедешь с нами в Израиль?
-         Это куда? – повернулась к нему старуха.
-         Страна есть такая. – сказал Илья. – Там евреи живут. Мы тоже евреи и хотим жить с евреями.
-         Это правильно, - сказала баба Тася. –  Поедем, чего там. Куда я теперь без вас?
 Шрайбер взялся за решение задачи решительно, целеустремленно, с разработкой плана тактических мероприятий. Он по - научному подошел к  проблеме «умыкания» бабы Таси.
 Илье потребовалось всего две ходки в синагогу. Он объяснил коллективу задачу. Его сразу поняли, и вскоре Шрайбер познакомился с шустрым дедом лет девяноста, не меньше. Старик  согласился за небольшое вознаграждение взять в жены бабу Тасю и отправиться вместе с ней и Шрайберами в Израиль. Разрешительная бумага от отца внука обошлась Илье еще дешевле. 
  Так они все и оказались в городе Петах-Тиква, но живут отдельно. Баба Тася наотрез отказалась поселиться со Шрайберами, и не собирается покидать своего законного супруга. И тот очень доволен создавшимся положением.
-         Раз брак твой настоящим оказался, - шутит Шрайбер. – Отдай деньги.
-         Фигушки, - говорит старик по имени Фима. – Накося – выкуси!
Это он уже набрался словечек разных от бабы Таси.
 О чем еще надо вспомнить? Конечно, не нашел Шрайбер работу по профессии. Первое время тянул на стипендию фонда Шапиро, потом устроился  в лабораторию химического завода. Моет пока пробирки и реторты, но, со временем, надеется на повышение.

 Впрочем, у него теперь другая цель в жизни: воспитать любимого внука. И Шрайбер убежден, что на это раз цель его совершенно верна. Есть, правда, проблемы. Внук бегло разговаривает  на иврите, а Илье язык предков плохо дается. Но он надеется, что вскоре внук одолеет английский, и  они начнут объясняться не только на сленге замечательной деревни Кузино, но  и на языке Шекспира. 

"СИРИЯ" НА РУССКОМ КАВКАЗЕ


 То, что все ВПК мира греют руки на военных конфликтах – факт непреложный. Но во всех этих хитросплетениях мирового зла разбираться сложно и страшно, а потому существует хитрый и старый ход – во всем виноваты США. Это они, раздувая войну с исламом, сами взорвали высотки а Манхеттене, они же спонсировали «арабскую весну», они же все делают, чтобы конфликт в Сирии стал долгоиграющим.  В общем – «Большой Сатана». Само собой, там где "Большой Сатана", там и "Малый", то есть Израиль. При этом Россия, как и раньше СССР, - самый доблестный и последовательный борец за мир. Вся эта теория заговора своей простотой и наглядностью давно уже тешит мозги обывателя.
  В Париже издается интернет-газета «Столетие». Издание прорусское, но Париж все-таки, а потому фрагмент статьи, посвященной конфликту в Сирии, представляет, на мой взгляд, значительный интерес. Особенно в той ее части, где рассматриваются, забыв о злодейской роли Пентагона, рост исламского радикализма на русском Кавказе. В общем и целом, написанное в статье, наводит на мысль, что Кремль на юге получил, по правилу бумеранга, свою, так называемую, Палестину с боевиками и террором. Что некогда посеял, то и пожал. Но читаем:

«Если мы сейчас не остановим развитие событий по тому сценарию, который навязывается сирийцам и другим арабским народам извне, у них будет самое печальное продолжение уже на нашей территории, в республиках Северного Кавказа и Поволжья...
И недаром Советский Союз еще в 1987 году вносил на конференции в Лондоне предложение о профилактике новых витков гонки вооружения. «Если мы обоюдными усилиями всех заинтересованных стран и народов положим предел дальнейшим виткам гонки вооружений и удовлетворению ненасытных аппетитов западного ВПК, - резюмировал Бакланов, - это приведет к безусловной стабилизации обстановки практически во всех регионах, прекращению братоубийственных конфликтов как в Сирии, так и в других странах.
Между отцами и детьми разверзлась пропасть…
«Сегодня российское общество, особенно на Северном Кавказе, раскололось в вопросе о том, какую сторону сирийского конфликта следует поддержать, по поколенческому признаку. – заметил на круглом столе в РИА - Новости директор Фонда поддержки гуманитарных инициатив «Аль-Таир», старший научный сотрудник Института востоковедения Руслан Курбанов. – Старшее поколение россиян-кавказцев и народов Поволжья целиком поддерживает государственную линию в вопросе сирийского урегулирования, и скорейшее прекращение кровопролития. Но у нас есть и очень влиятельные общественные силы, которые находятся в стадии роста – молодые верующие активисты различных мусульманских направлений – и салафиты, и суфии, и т.н. реформаторы. Они все больше наращивают свой политический и общественный вес, прежде всего в Дагестане, Ингушетии. Руководители республик вынуждены вести с ними переговоры, диалог, предлагать какие-то схемы урегулирования. А ведь это всего лишь вчерашние студенты, которые учились в сирийских вузах, а сегодня начали проповедовать в кавказских мечетях. Сегодня за ними идут десятки тысяч последователей, и они выдвигают свои требования к властям…»
Все это молодое поколение верующих активистов, подчеркивают политологи, находится на стороне сирийской оппозиции и яростно критикует позицию российской власти, которая сделала ставку на сохранение правящего режима.
Поддержка сирийской оппозиции мусульманскими молодыми активистами в республиках Северного Кавказа и Поволжья приобретает разные формы. Это и выступления в печати, и устные обличительные выступления, и флэш-мобы в Интернет-сети, и митинги, и прямое вооруженное участие в действиях отрядов боевиков сирийской оппозиции. Ни для кого не секрет, что кавказцы воюют в Сирии, что подтверждается многочисленными видеороликами в Интернете. Любой желающий может посмотреть в сети, как кавказские боевики позируют над телами убитых сирийских солдат.
И масштаб происходящего в Сирии намного превышает масштаб того, что было в Афганистане. Для мусульманского мира Афганистан – это при всей сложности ситуации все-таки периферия. Что касается Сирии, то она для него - центровая, исторически очень значимая страна, столица которой стала первой столицей исламского халифата после Медины.
«Огромное количество княжеских фамилий Северного Кавказа связывают свое происхождение с выходцами из Шама – древней столицы халифата. – подчеркнул Курбанов. – Не зря в Афганистане князья называются шамхалами. Огромное количество сирийских родов в свое время пересилилось на Северный Кавказ и дало начало многим деревням, например, в Дагестане.
Для верующей северокавказской молодежи эсхатологическая конструкция, уходящая корнями в Сирию, имеет основополагающее значение.
Согласно ей, во время Второго пришествия на один из минаретов дамасской кафедральной мечети спустится с небес пророк Исса, и будет вершить страшный суд на смертными. Поэтому для этих верующих ребят битва за Сирию приобретает очень важный эсхатологический смысл. И поэтому накал страстей среди молодых верующих Кавказа имеет невиданные размеры. По сравнению с тем, что происходило в Ираке, Афганистане и отчасти Палестине, происходящее в Сирии по своему масштабу не идет ни в какое сравнение. И, к сожалению, правительство Сирии не вняло нашему предупреждению, сделанному еще до начала бушующей здесь гражданской войны, что ни в коем случае нельзя допустить вооруженные столкновения. Устроенная здесь кровавая баня имеет чрезвычайно опасные последствия. Она очень сильно способствует радикализации неокрепших умов верующей кавказской молодежи. Развязанная война в Сирии привела к тому, что огромная масса радикализировавшихся молодых кавказцев ушла в боевики, создала огромную террористическую организацию и провозгласила своим лозунгом создание на территории российских республик исламского имамата Кавказа, который, по мысли духовных отцов радикалов, должен простираться вплоть до Сирии…»
По сценарию подготовки к образованию этого огромного халифата развивается сегодня ситуация как в кавказском регионе, так и в Сирии. Очевидно, что если в ближайшее время не будет найден мирный выход из вооруженного сирийского конфликта, это очень сильно будет бить по всему кавказскому региону.
«Обстановка на Северном Кавказе сегодня просто катастрофическая. – откровенно делился Курбанов, сам выходец из Дагестана. – Доходит до того, что даже дети высокопоставленных чиновников и федеральных государственных служащих толпами уходят в лес к боевикам. Что же говорить об отпрысках простых смертных… Не может не тревожить, что и депутаты районных собраний, и даже чемпионы мира по различным видам спорта оказываются среди боевиков.
Таким образом, раскол на Кавказе, прежде всего в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, произошел очень серьезный.
И если сегодня российская власть не предпримет какие-то чрезвычайные меры, чтобы удержать ситуацию под контролем, то могут произойти ужасные события и в период Олимпиады 2014 года, и позднее. Когда накал сирийского конфликта достигнет своего апогея, трудно представить даже в страшном сне, что случится на Северном Кавказе…»
Один из духовных отцов вооруженной оппозиции обосновался в Каире и там вербует будущих боевиков, которых после военного обучения посылает в Сирию. Он прямо сказал: «Сирия для нас важна, потому что в будущем здесь будет столица халифата». И в Сирию сейчас очень много прибывает радикальных мусульман, поставившей себе целью жизни создание этого халифата. Очень показательно, что на ряде территорий Сирии, захваченных вооруженной оппозицией, уже действуют законы шариата. Там применяются исламские наказания, действуют шариатские суды, и очень многие приверженцы радикального ислама отправляются туда именно за этим.
Радикальные исламские, экстремистские элементы сейчас постепенно выдавливаются из Ливии и Египта и уходят в ту же Сирию и на Кавказ. А ведь счет приверженцев радикального ислама идет не на десятки и сотни, а на тысячи, десятки тысяч…
И если допустить, чтобы верх в Сирии взяла вооруженная исламская оппозиция, то не трудно представить, какие силы там окажутся во власти и какой пожар разгорится на всем Ближнем и Среднем Востоке, вблизи российских границ.
Сегодня приходится с сожалением констатировать, что ни сирийские, ни российские власти не успевают за теми стремительными событиями, которые происходят в мировой исламской общине…

ОЛИМПИАДА В ИМПЕРИИ ЛИЛИПУТОВ


Прошли Олимпийские игры в Сочи, и я подумал, как физкультура и спорт освещались в мировой литературе. Интересовал ли этот вид человеческих увлечений классиков. Древние греки и римляне, конечно же! В те языческие времена особо почитались сила и ловкость. Но как с этим дело обстояло в последние 2 тысячи лет, во времена, так называемой, иудео-христианской цивилизации. Никак не мог вспомнить… Нет, конечно же - рыцарские турниры, скачки, охота, но все это не совсем о физкультуре и спорте. Скорее, о быте современников того или иного писателя. И вдруг вспомнил. Конечно же, гений Свифта. Это он говорил о чем-то подобном в своей бессмертной истории о Гулливере в стране лилипутов. Вот этот отрывок: «В Лилипутии существует такой обычай. Когда какой-нибудь министр умирает или получает отставку, пять или шесть лилипутов обращаются к императору с просьбой о том, чтобы он разрешил им повеселить его пляской на канате. Во дворце, в главной зале, натягивают как можно туже и выше канат не толще обыкновенной нитки для шитья. После этого начинаются пляски и прыжки. Тот, кто подпрыгнет на канате выше всех и ни разу не упадет, занимает освободившееся министерское место. Иногда император заставляет всех своих министров и придворных плясать на канате вместе с новичками, чтобы проверить ловкость людей, которые правят страной. Говорят, что во время этих развлечений часто бывают несчастные случаи. Министры и новички падают с каната кувырком и ломают себе шею. Но на этот раз император решил устроить канатные пляски не во дворце, а под открытым небом, перед замком Гулливера. Ему хотелось удивить Человека-Гору искусством своих министров. Самым лучшим прыгуном оказался государственный казначей Флимнап. Он подпрыгнул выше всех остальных придворных по крайней мере на полголовы. Даже государственный секретарь Рельдрессель, знаменитый в Лилипутии своим умением кувыркаться и прыгать, не мог его перещеголять. Потом императору подали длинную палку. Он взял ее за один конец и стал быстро поднимать и опускать. Министры приготовились к состязанию, которое было потруднее пляски на канате. Надо было успеть перепрыгнуть через палку, как только она опустится, и пролезть под ней на четвереньках, как только она поднимется. Лучшие прыгуны и пролазы получили от императора в награду синюю, красную или зеленую нитку для ношения вокруг пояса. Первый пролаза - Флимнап - получил синюю нитку, второй - Рельдрессель - красную, а третий - Скайреш Болголам - зеленую. Гулливер смотрел на все это и удивлялся странным придворным обычаям лилипутской империи».

 Не считаю этот обычай странным, а способ выбора министров мне положительно нравится. Факт, что к власти всегда приходят лучшие «прыгуны и пролазы», но в случае, описанным Свифтом, они хоть обладали физическим здоровьем и не раздражали подданных объемными животами и оплывшими рожами. Кто-то, возможно, решит, что я намекаю на нынешнее руководство России. Нет, ни в коей мере. Я просто вспомнил о забавных Олимпийских играх в империи лилипутов. Интересно, что и тогда медали были трех достоинств, трех цветов. Правда, не золотого, серебряного и бронзового, а синего, красного и зеленого.