пятница, 16 августа 2013 г.

ПЛАН США ПО ЛИКВИДАЦИИ ИЗРАИЛЯ


У Запада  есть опыт  ликвидации Чехословакии  (1938)  и  ЮАР  (1990 - 1994).   Поэтому  к  угрозам  Керри  следует относиться серьезно, учитывая, что за ними стоит  мусульманин  Обама.    Этот ни перед  чем не  остановится.  Но и  поддаваться шантажу нельзя.  Иначе - Чехословакия и ЮАР, но с более кровавыми    последствиями.   Еврейских беженцев   Запад не примет  (все мы окажемся пассажирами  "Сент  Луис"),  в отличие от  белых жителей ЮАР.   Выход один - послать  временщиков  Керри и Обаму  на х...    и держаться, как это  всегда бывало раньше.
 

Добавить могу только одно. Демократы США - фанатики идеологии либерал-фашизма. Эта публика друзьями Израиля не может быть по определению. Фокус с ликвидацией Израиля не вышел у Клинтонов, но эта парочка юдофобов решила довести все до конца руками ставленника - Обамы. Видимо, и г. Перес решил довести до конца планы своей организации - Социнтерна. 
 

Я - НАЦИОНАЛИСТ

  
На мою почту пришла статья, в которой читателя уговаривали не замыкаться на стереотипах: евреи, мол, самые талантливые, умные, деловитые и пр. Мне же нравится думать о своём народе именно так, а не иначе. Причем мне и в голову не приходит отказывать русским, к примеру, людям считать свой народ самым умным, талантливым и душевным. Это нормально. Это естественно. Как нормален и естественен любой национализм, если он не отказывает в праве на жизнь и достоинство другому народу. Об этом и моя давняя статья. 
Не могу забыть эту потрясающую душу сцену. Огромная, злобная псина напала на маленьких котят с явной целью передушить их всех. И вдруг на пути собаки возникла яростная фурия: крохотное, тощее, облезлое существо. И кроха эта с такой яростью вцепилась в агрессора «тысячью» когтей, что пес заскулил, попятился и бежал с позором прочь.
Мать спасла своих детей самым великим подвигом в мире - подвигом самопожертвования.

Замечательный писатель - гуманист Курт Воннегут написал отличный роман: «Бойня номер пять, или крестовый поход детей». Роман написан о бомбежке Дрездена авиацией США и Англии. Город тогда, в 1945 году, был разрушен наполовину, погибли 130 тысяч немцев. Воннегут был военнопленным, невольным свидетелем, этой бомбежки. Войну, смерть он ненавидел и в романе своем оплакал город и сделал попытку спасти его погибших жителей, хотя бы слезой памяти о них.

Курту Воннегуту и в голову не приходило написать роман о Холокосте. Он был потомком немецких эмигрантов и сам чуть не пострадал от бомб союзников. Я понимаю Курта Воннегута. Не собираюсь швырять в замечательного гуманиста камень упрека. В своем романе он защищал СВОИХ и СЕБЯ. Мало того, не думаю поставить под сомнения его гуманизм.

Я родился в Ленинграде-Петербурге и прожил в этом городе большую часть жизни. Петербург – моя родина. Я люблю этот город. Мама моя пережила блокаду, работая медсестрой в госпитале, отец был на Ленинградском фронте.

За 900 дней блокады голода, обстрелов и бомбежек погиб миллион граждан северной столицы России. Ленинградец, писатель Даниил Гранин написал замечательную книгу о блокаде. Ему и в голову не пришло сочинить роман о трагедии Дрездена.

Я понимаю Гранина. Я бы тоже не стал ничего писать о трагедии города в нацистском рейхе.

Меня ужасают жертвы геноцида в Камбодже, Дарфуре, Югославии, Уганде, Индонезии и так далее, но не стану лгать - Холокост для меня - событие гораздо более существенное, чем любое другое уничтожение невинных человеческих существ.

В огне Холокоста погибли не только МОЙ дед с бабкой. Этот огонь испепелил МОЙ народ, МОИХ братьев и сестер, будущее МОЕГО народа.

Чудовищны жертвы атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, но что я могу с собой поделать, стихотворение еврея и фронтовика Бориса Слуцкого «Как убивали мою бабку» потрясает меня гораздо больше, чем самые точные описания трагедии этих городов в Японии. Причем, я заранее признаю право любого японца страдать при мысли о страшной смерти своих городов и быть сравнительно равнодушным к гибели евреев Европы во рвах и газовых камерах Аушвица.

Жертвы исламского террора в США, Лондоне, Испании, Ираке и так далее в моей воображении существуют в некоем, особом измерении. Растерзанные тела детей у «Дельфинариума» в Тель-Авиве всегда рядом со мной.

Так человек устроен. Это ложь, что смерть и страдания дальних его волнуют больше, чем гибель близких. Это ложь фальшивых идей либерализма, причем, как всякая ложь, противная природе, - вещь вреднейшая, пропитанная ханжеством и лицемерием, от которой за версту несет предательством.

Коммунизм принес в мир лживую утопию рая на земле. Десятки миллионов жертв – цена этой идеи. Либералы тоже стремятся переделать мир и человеческую натуру ложью о самом человеке. Им тоже мерещится райский сад, в котором не будет МОЕЙ, личной боли за МОИХ близких и МОЙ народ, МОЕГО патриотизма, МОЕГО желания защитить в первую очередь МОИХ детей и внуков.

Нет ничего плохого в самой идее коммунистического общества, как нет ничего дурного в мечте о мире, в котором человек станет сострадать соседу не меньше, чем самому себе. Но ничего не поделаешь, никуда нам не скрыться от старой истины, что добрыми намерениями устлана дорога в ад. Повторю, «добрыми» на основе лжи о людях, о человеческой природе, изменить которую самому homo sapiens не дано.

Чудовищный опыт над естеством человека давно проводит творческая верхушка Израиля и его властные структуры. Я что-то не припомню, чтобы все эти «прогрессивные» писатели или кинематографисты создали достойное произведение о Холокосте. Их не волнуют погромы начала века в России, дело Бейлиса или Дрейфуса, трагедия «убийц в белых халатах», я не видел ни одного достойного фильма о войнах Израиля и об арабском терроре наших дней. Зато эта публика постоянно занята душевными муками евреев – вольных или невольных убийц невинных арабов и прочей гнусной мутью, пропитанной шельмованием Израиля и национального характера потомков праматери Сарры.

Всегда знал, что в галуте полно евреев, ненавидящих самих себя, но то, что эта публика составляет большинство творческой верхушки Израиля – стало для меня полным сюрпризом. Причем большинством властным, установившим жестокую цензуру на пути каждого, кто мыслит иначе.

Не хочу называть фамилии и произведения подобных «творцов», как не хотел бы опуститься до прямого доноса. Дело не в отдельных фильмах, книгах или статьях. Дело в том, что все эти книги, фильмы и статьи сами носят форму доноса на свою страну и свой народ. Далеко не бескорыстного доноса интернационалу юдофобов, который с особым восторгом принимает именно еврейские доказательства порочности потомков Яакова. Интернационал этот готов оплачивать, вручать премии, вплоть до Нобелевских, каждому еврею, готовому плюнуть в свой народ и в свое государство.

Здесь дело не только в произведениях наших либералов-социалистов, а в том, что и школа Израиля находится под их властью. И школой этой делается все, чтобы воспитать будущих солдат, не способных к сопротивлению врагу. Каждый, чьи дети учились в школах Израиля, знает это.

"Ага! Автор против спасительной самокритики. Он готов нацепить на каждого еврея ангельские крылышки, - скажет иной читатель этой заметки. – Он из тех, кто бревна в своем глазу замечать не желает.

Да, признаюсь. Я из тех. Я не верю в добрые намерения критиков доморощенных и забугорных. Опыт и знания современного мира дают мне право думать, что за критикой этой - всего лишь оправдание будущей, смертельной атаки на Еврейское государство и очередного геноцида МОЕГО народа.

Понимаю всю слабость такой позиции, но другим быть уже не смогу. Патриот – для меня великое слово, причем патриот любой: Ирландии, Гватемалы или Чукотского национального округа…. Беды и радости Еврейского народа мне ближе бед и радостей немца или китайца. Я не боюсь упрека в национализме, просто потому, что не желаю зла никакому другому народу в мире. Для меня свято и достойно уважения национальное чувство человека любой нации. Пусть цыгане, мордва, татары или русские люди гордятся и любят свой народ. Это их священное право. Нет на свете народа достойного смерти или презрения. Но я готов поставить памятник до неба той кошке, которая осмелилась вступить в смертельный поединок с могучим врагом, напавшим именно на ЕЁ детей.

На этом великом инстинкте держится мир наш и, даст Бог, будет держаться, вопреки попыткам так называемых «граждан мира» переделать и мир этот, и самого человека. Я хотел бы быть защитником, а не губителем, исключительно МОИХ потомков, так как уверен, что и у других детей нашей планеты защитников окажется никак не меньше, чем у еврейских. Скорее всего, гораздо больше. И я не намерен вместе с коричневой сволочью становиться могильщиком себя самого и своего народа, а потому готов кричать на каждом углу, что народ мой светел и чист и нет в мире народа более прекрасного, мудрого, доброго и талантливого, чем еврейский. И спорить со мной не надо. Пустое это дело, напрасное. Я слишком хорошо знаком с корнями такого спора.

Д.ШОСТАКОВИЧ И ЕВРЕИ




14 августа г. 21:36
ШОСТАКОВИЧ: ДЛЯ МЕНЯ ЕВРЕИ СТАЛИ СИМВОЛОМ...

В 1979 году в США выходит книга воспоминаний величайшего композитора 20 в, записанными музыковедом С. Волковым и вышедшей в Нью-Йорке в 1979 году. В
этой книге Дмитрий Дмитриевич, у которого не было ни капли еврейской крови, говорит: «Для меня евреи стали символом. В них сконцентрировалась вся человеческая беззащитность…» Понятно, что такая книга не могла бы выйти в то время на территории Советского Союза. Не могла хотя бы потому, что в ней автор знаменитой Седьмой симфонии «Ленинградской», пишет об антисемитизме советского руководства, а также подчёркивает, что многие его сочинения отражают влияние еврейской музыки.

...Дима Шостакович рос в интеллигентной, петербургской семье, где антисемитизм считался чем-то неприличным и мерзким. Как писал сам Шостакович: «В нашей семье считали антисемитизм пережитком варварства. У нас антисемитов презирали, им не подавали руки. Человек с претензией на порядочность не имеет права быть антисемитом» . Это понимание антисемитизма, как чего-то грязного, отвратительного, непорядочного, Дмитрий Дмитриевич пронёс через всю жизнь. Великий композитор рвал отношения с самыми близкими друзьями при малейшем
проявлении грязного предрассудка.

Когда 13 января 1948 года по личному приказу Сталина был зверски убит
чекистами Соломон Михоэлс, Дмитрий Дмитриевич навестил дочку великого
еврейского артиста Тали и выразил ей своё соболезнование. Вскоре арестовали
зятя Михоэлса, молодого талантливого композитора Моисея Вайнберга.
Шостакович позвонил Берии и сказал, что он готов поручиться, что никакой Вайнберг не американский шпион, а нормальный советский гражданин. Более того, Дмитрий Дмитриевич сказал главному сталинскому инквизитору слова, которые могли стоить ему жизни:
« Я знаю, у вас там бьют. У Вайнберга слабое здоровье. Он не выдержит» .
Видимо, в то время слово автора Ленинградской симфонии имело определённый
вес, Берия передал их разговор Сталину и тот смилостивился. Моисея Вайнберга не только выпустили на свободу, но и дали ему квартиру. Причём, квартиру
(скорее всего, тоже по указанию Иосифа Виссарионовича), окна которой
выходили на Бутырскую тюрьму. Таким образом, вождь народов напоминал
Вайнбергу, что до тюрьмы ему всего один шаг.

Вызовом антисемитизму можно, конечно, считать и создание композитором в
самый разгар борьбы с космополитами в 1948 году сборника народных песен: «Из еврейской народной поэзии». «На меня, — говорит
Шостакович в той же книге воспоминаний, — еврейская народная музыка
повлияла сильнее всего. Я не устаю ею восторгаться. Она так многогранна. Она может казаться радостной, а на самом деле быть глубоко трагичной»
Позже еврейская тема звучит во многих произведениях Шостаковича: в
Квартете N 4, в Первом скрипичном концерте, в квартете N 8 (этот квартет Дмитрий Дмитриевич называл своим автопортретом), во Втором концерте для виолончели с оркестром, где в финале прозвучали
известные «Бублички», в некоторых других произведениях. Но особенно ярко и
полно эта тема раскрылось в Тринадцатой симфонии, первая часть которой
написана на текст поэмы Е.Евтушенко «Бабий Яр». Сегодня можно сказать со
всей определённостью, что 13-ая симфония один из самых значительных и великих памятников на могилах 6 миллионов безвинно погибших евреев.

 Мне никогда не нравились подобные восторги: "Ах, Шостакович любил евреев! Да вы только посмотрите, что писал о потоках Иакова Марк Твен! И так далее. Давно доказано, что талант того или иного человек - далеко не гарантия его моральной чистоты и безукоризненности нравственного чувства.
 Мне всегда казалось, что мониторинг добрых чувств к евреям всяких знаменитостей можно обьяснить тайными сомнениями народа Торы в своей полноценности (слишком уж часто им доказавали обратное), хотя, на самом деле, он не имеет никакого отношения к евреям, а характеризует ту или иную значимую личность.
Г. Свиридов, к примеру, болел тяжелой формой антисемитизма, а Тихон Хренников или Шостакович, в этом смысле, были психически здоровыми людьми - вот и все.