пятница, 14 июня 2013 г.

ИЩУЩИЕ СМЕРТЬ





 Далеко не все, из написанного прежде, хочется оживить в блоге. Боюсь, что эти размышлизмы остаются злободневными, с той только разницей, что враги Израиля, не в силах добраться до еврейского горла, стали убивать друг друга.

Мировые СМИ атакуют наш мозг настолько активно, что и в ночные видения вторгаются успешно. Мне, например, приснились арабы Газы,  решившие уйти под землю. Роют в песке огромные пещеры, туда и уходят сотнями тысяч в ожидании конца света. Все это было не так ужасно, как видение Кнессета, в котором жаркую речь держала почему-то Шели Яхтмович, призывая Израиль обеспечить ушедших под землю продуктами, медикаментами и почему-то динамитом, так как рытье пещер должно быть продолжено ускоренным,  взрывным методом.
 Кнессет единогласно проголосовал за выделение  100 миллиардов долларов. От этого ужаса я и проснулся.
  Успокоившись, понял, что причина ночного кошмара гнездиться далеко в России, где сектанты этой зимой ушли в подземелье, так как были убеждены в близком конце света. Да и арабы Газы давно известны своим пристрастием к рытью разного рода подкопов.
 По ночам мозг наш живет по своим, тайным законам. Вот две информации и сомкнулись причудливейшим образом. Но ведь не случайно. Должно быть что-то общее между «кротами»  Газы и несчастными сектантами из России и Белоруссии?
 И оно есть – это общее. Те и другие – язычники, зовущие Апокалипсис. Евреи, после чудовищного трагизма своей истории, упрямо ждут Мессию: момента победы новой, прекрасной жизни, когда воскреснут даже мертвые. Эти ждут конца света. Отсюда и тяга забраться под землю, поближе к аду. Отсюда и непримиримые противоречия между Израилем и его соседями. Трудно наладить мир между теми, кто ненавидит смерть и теми, кто эту смерть зовет.
 Уверен, именно в этом и разгадка «национально-освободительного движения арабов Палестины» и пафоса тех, кто видит цель своего существования в борьбе против «сионистского образования». Борцы эти хотят не только сами освободиться от жизни, но и устроить Апокалипсис  всей современной цивилизации. И здесь совсем не случаен союз психопатов из Ирана и людоедов Халеда Машаля. Апокалипсис на основе обычного террора – детская игра, вот вкупе с ядерным оружием – целая национальная идея.
 Отрицаю любой национальный или религиозный расизм. Прошу прощения у читателей, если уже хвастался, что стал обладателем томов полного «Дневника» М.М. Пришвина. Так вот, вспоминает этот мудрейший человек о своем детстве, о годе 1881-ом, и пишет: «Матери дома нет, по лестнице бегут и кричат:
 - Царя убили!
 Нянька причитывает.
 - Пойдут теперь мужики к господам с топорами».
 Это нянька была мудрее всех наших либералов и социалистов вместе взятых. Сущность любого террора, на любом клочке земли, одна: «мужики с топорами». И не для того, чтобы строить корабли и дома, рубить деревья или колоть дрова, а чтобы убивать и разрушать. Сначала «господ» убивать, а в нашем случае, прежде всего, евреев, потом и друг друга. Иных случаев последствий террора история не знает.
  Боевики «Хамаса» с автоматами или «касамами» - это те же «мужики с топорами». Им не нужна свобода и государственность. Им нужна одна лишь вакханалия убийств, победа смерти.
 «Да будут прокляты вещатели Апокалипсиса!» Сказано в Талмуде. Сказано, потому что «вещатели» эти, люди смерти, на уровне сознания и подсознания ненавидели еврея за его любовь к жизни, за уникальную способность выживать в любых условиях.
 Идет Вторая ливанская война. Весь север страны в разрывах ракет: сотни жертв, разрушенные дома. Правительство ругают за отсутствие бомбоубежищ. Тогда же один из моих знакомых из Нацрат Илита сказал так: «Брось, причем тут министры. Ну, не хотят евреи лезть под землю. Противно».
  Иудаизм, с его ненавистью к мучительству и крови – это религия жизни. Торжественные хоралы Пятикнижия, волшебная музыка Екклесиаста и псалмов Давида, честный и прямой ход летописи народа…. Нет ни в одной строчке Танаха восхваления смерти. Есть железная логика, которая и привела, в конечном итоге, к великой благодарности за жизнь, к радости жизни в учении хасидов.
 Не верьте «вещателям Апокалипсиса», с их пропагандой революций по переустройству мира, с их лживыми песнями о причинах насилия. Убийства и грабеж, грабеж и убийства – вот цель и прежних террористов-революционеров и нынешних фанатиков ислама.
 Собственно, вся эта публика – новоявленная секта сатанистов, посланников ада, неонацистов – цель которых не созидание, а разрушение, не жизнь, а смерть.
                                             
                                                   2007 г.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО А.ЛЕВИНСОНУ


Дорогой Алексей Георгиевич! Услышал, что сегодня ведете передачу в эфире "Эхо Москвы": "Ненависть как общенациональная идея" и вздохнул тяжко. Это не ваша идея, это чужая идея. Ваши слушатели живут ей и будут жить. Это неисправимо. И не надо их учить своим правилам бытия. Это их только оскорбит. Было уже нечто подобное в начале прошлого века. Чем этот ужас кончился всем известно. К чему снова наступать на проклятые грабли? Пусть великий русский народ живет как хочет и как может. Обойдется он без наших уроков, а не обойдется - это его проблема.
 С уважением ваш А. Красильщиков.

 В связи с этим рискну вспомнить о своей давней статье на затронутую тему.



ЕВРЕЙСКИЕ МАЛЬЧИКИ

Рискую быть осмеянным, освистанным и даже битым. Я за введение процентной нормы в России. Естественно, для лиц исключительно еврейской национальности. Нет, не надо раньше времени топать ногами и грозить кулаком. Далеко не все виды обучения и профессиональной деятельности должны подпасть под эту норму. Да здравствуют евреи учителя и врачи, поэты и художники, инженеры и конструкторы, банкиры и офицеры… Пусть никто не ограничивает еврейский гений во всех практически областях применения способностей человека, кроме той его части, которая связана тем или иным образом с политикой.
Сразу слышу хор возмущенных голосов: «Мы граждане этой страны и хотим жить в государстве сильном, свободном, богатом. Почему нам нельзя способствовать этому процессу?»
Способствовали, все было. Вспоминать об этом и обидно и больно. Мне скажут, нынче совсем другое дело: евреи в политике проповедуют, как правило, демократию и либеральные ценности, стремясь удержать Россию на рубежах, достигнутых в 90-е годы прошлого века.
Замечательно! Но у каждой нации есть законное право устраивать свою жизнь, согласно характеру, ментальности, обычаям своего, а не чужого народа. Не собираюсь заниматься оценочными категориями. Долой расизм и шовинизм, но не верю и никогда не поверю в либеральные бредни о каком-то едином человечестве, об общей мерке для всех народов, о некоей всемирной глобализации. Народы уже гнали кнутом к коммунизму. Нынче гонят пряником к глобализму, но внешне невинный, розовый и голубой либерализм – такой же опаснейший миф.
Прошли выборы в Думу РФ. С болью следил за их ходом, чаще всего по оппозиционным информационным каналам: радио, телевидению, сайтам в Интернете. Слушал, видел еврейских мальчиков и девочек в таком тревожном количестве, что не мог не вспомнить о других мужественных ребятах, жизнь свою положивших на алтарь новой, свободной России в начале ХХ века. Чем кончилась их борьба с «прогнившим царским режимом»? ГУЛАГом, Аушвицем, трагедией ассимиляции. В Российской империи проживало ШЕСТЬ миллионов бесправных евреев. Сколько их там выжило на день сегодняшний – несколько сот тысяч. Что же это получается, граждане?! Черта оседлости и процентная норма защищали от вымирания еврейский народ лучше, чем все мыслимые и немыслимые свободы. Ну так вспомним, если не о черте, то хотя бы о черточке.
Понимаю – раз уж прорезался талант к политическим играм – унять себя человеку трудно. Он этим живет, этим зарабатывает на хлеб насущный, порой, неплохо зарабатывает. Но слушаю любого из нынешних революционеров семитского облика и ловлю себя на том, что не я, гражданин Израиля, живу в другой стране, а они, бедные, совершенно не понимают, к кому обращаются, к кому взывают, не видят и не слышат той публики, которую хотят просветить и направить верной дорогой.
Готов согласиться – среди евреев России есть и сегодня честные, искренние борцы за «светлое будущее». Увы, честность, искренность и, скажем мягко, недомыслие – слишком часто идут рука об руку. Умники и умницы руководствуются в этой борьбе обычными, практическими мотивами.
Господи, да оставьте вы в покое Россию! Любите ее, помогайте ей, жертвуйте собой во имя ее благополучия, но не учите жить, не навязывайте этой стране свои правила, свои законы. Вам только кажется, что они взяты из общей копилки принципов цивилизованного общества. Это не так.
Вы способны не быть евреями на ледовой арене, за кульманом, у операционного стола, за шахматной доской… Да где угодно. Только не в политическом поле. Вы никогда не поймете, чем живет и во имя чего живет население северной державы, в которой вы родились. Вы можете не знать иврит, считать себя «гражданами мира», поносить Израиль и всеми силами соскребывать с себя свое еврейство. Ничего вам не поможет. За 40 веков ваши предки сделали все возможное, чтобы при всем старании не смогли вы избавиться от желательного и нежелательного наследства. И в этом я солидарен с армией юдофобов.
Вы талантливы, мудры, остроумны, полны сарказма, отлично владеете русским языком, клянетесь в своем патриотизме, но мгновенно становитесь чужаками как только забираетесь на минное, грязное поле политической распри.
Сказанное, конечно, касается не только евреев России. Достаточно вспомнить печальный опыт «народных» революций в Германии и Венгрии начала прошлого века.
В российском диссидентском движении всегда было много потомков Иакова. Ничего не поделаешь – таков национальный характер. В СССР, при «железном занавесе», все это еще можно было объяснить закрытыми границами. Сегодня я никак не могу понять русско-еврейское яростное, непримиримое сопротивление тому миру, в котором живут нынешние диссиденты.
Ну, не нравится вам «новый тоталитарный режим», «кремлевские олигархи», «банда Путина» и проч., – кто вам мешает запастись билетом в один конец и жить в другом мире, с таким народом и таким правительством, которые вам по сердцу. Я вовсе не настаиваю на репатриации и не склонен обвинять всех российских евреев в особом интересе к политической грязи, но вижу и слышу, что пресловутая «процентная норма» явно нарушена, и это безмерно меня огорчает.
Мне скажут: «Страх водит твоим пером. Опыт истории учит, что за политической активностью евреев в галуте неизбежно следует возмездие за эту активность». Готов согласиться. Мне вовсе не хочется, чтобы на моей родине совсем исчез неповторимый «русско-еврейский» дух. Живите в России, любите Россию, но не забывайте о том, что вы евреи, и у вас есть своя, неповторимая, удивительная жизнь. Смотрю, как празднуют в Москве Хануку всего лишь через три дня после парламентских выборов в Думу, и душа моя радуется. Слежу за культурной деятельностью еврейских центров – и готов приветствовать их работу.
Не зову всех потомков Иакова в Еврейское государство. Убежден, что репатриация – дело любви, а не расчета. Любовь евреев к России – это тоже реальность. Но, убежден в этом, еврей, страну эту любящий всем сердцем, всегда потратит себя на то, чтобы понять далекие от его души и разума законы, по которым издревле живет и развивается российское общество и государство. Поймет и займется делом во благо своей родины, бросив попытки расшатывать и преображать тот мир, который живет, упрямо повторю это, по иным, ему недоступным законам.
Мне вновь возразят: «Как только начнут считать проценты среди евреев-журналистов, политологов и политиков, так и начнется движение к новому делу «врачей-убийц». Нельзя сдавать завоеванные позиции». Справедливо возразят, забыв, правда, при этом, что считать уже начали и счет этот подлейший и кровавый продолжается не одно столетие и с одинаковой силой.



Прослушал передачу с Левинсоном. Очень научно, но в тоже время просто. Главный тезис таков: государство в России давит и всегда давило на человека, а человек в отместку направляет свою агрессии на слабых – на меньшинства. Честно говоря, меня мало интересует, как в России относятся к гомосексуалистам, кавказцам или цыганам. О главном и постоянном «враге» русского народа Левинсон предусмотрительно умолчал. А юдофобия напрочь разрушает его идею. Получается, что в Германии во времена Веймарской республике, во Франции всегда, в Польше и так далее тоже во всем виновато государство. И там оно так жестоко давит на граждан, что граждане, во спасение, «давят» на бедных евреев. Ерунда. От всего этого так и разит либеральной ерундой. Вот, мол, построим в России доброе и справедливое государство, и ненависть в народе тут же исчезнет. Как тут не вспомнить доброе Временное правительство, всё и всех прощающего Ельцина. Так что - меньше стало ненависти в русском народе? По-моему, больше. Нет, все попытки еврейской головы объяснить то, что объяснить невозможно, просто наивны. Играли потомки Иакова роль красной тряпки на русской корриде и будут играть, даже тогда, когда ни одного еврея в России не останется. 
 Завершилась передача мечтой А.Левинсона, что люди власти одумаются, изменят политику и тогда... И стало мне совсем уж скучно.

СПЕШУ ПОДЕЛИТЬСЯ 14 июня



Не могу снова не вспомнить Ханну Арендт с ее "банальностью зла". Вполне возможно, эта Тонька убивала и евреев, а после войны вышла замуж за еврея и родила ему двух дочерей. Такое не пришло бы в голову даже Шекспиру. Трагедии наших дней - это не классика. Это сам ад.

За годы войны Тонька-пулеметчица убила полторы тысячи человек, в основном своих соотечественников

Она была единственной в СССР женщиной, расстрелянной после войны по решению суда.

12391
10
 Ее история как ничто иное иллюстрирует то, какой страшной была война. Это история единственной в мире женщины, лично убившей полторы тысячи человек, в основном своих соотечественников…
"УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ – ПОЛНАЯ ЧУШЬ"
С началом Великой Отечественной войны скромную и застенчивую девочку Тоню призвали на фронт. В 1941 году, во время Великой Отечественной войны, будучи санитаркой, она попала в окружение и оказалась на оккупированной территории. Добровольно поступила на службу во вспомогательную полицию Локотского района Локотского округа, где исполняла смертные приговоры, казнив около 1500 человек (по официальным данным). Для казней использовала пулемёт "Максим", выданный ей в полиции по её просьбе.В конце войны Макарова достала фальшивое удостоверение медсестры и устроилась на работу в госпиталь, вышла замуж за лечившегося в её госпитале фронтовика В.С. Гинзбурга, сменила фамилию.
Ее жестокость поражает… Тонька-пулеметчица, как ее называли тогда, работала на оккупированной немецкими войсками советской территории с 41-го по 43-й годы, приводя в исполнение массовые смертные приговоры фашистов партизанским семьям. 
Антонина Макарова, известная как Тонька-пулеметчица
Передергивая затвор пулемета, она не думала о тех, кого расстреливает - детей, женщин, стариков - это было для нее просто работой. "Какая чушь, что потом мучают угрызения совести. Что те, кого убиваешь, приходят по ночам в кошмарах. Мне до сих пор не приснился ни один", - говорила она своим следователям на допросах, когда ее все-таки вычислили и задержали - через 35 лет после ее последнего расстрела. 
Уголовное дело брянской карательницы Антонины Макаровой-Гинзбург до сих пор покоится в недрах спецхрана ФСБ. Доступ к нему строго запрещен, и это понятно, потому что гордиться здесь нечем: ни в какой другой стране мира не родилась еще женщина, лично убившая так много людей.
ДРУГОЕ ИМЯ – ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
Тридцать три года после Победы эту женщину звали Антониной Макаровной Гинзбург. Она была фронтовичкой, ветераном труда, уважаемой и почитаемой в своем городке. Ее семья имела все положенные по статусу льготы: квартиру, знаки отличия к круглым датам и дефицитную колбасу в продуктовом пайке. Муж у нее тоже был участник войны, с орденами и медалями. Две взрослые дочери гордились своей мамой. 
Антонина Макарова, известная как Тонька-пулеметчица
На нее равнялись, с нее брали пример: еще бы, такая героическая судьба: всю войну прошагать простой медсестрой от Москвы до Кенигсберга. Учителя школ приглашали Антонину Макаровну выступить на линейке, поведать подрастающему поколению, что в жизни каждого человека всегда найдется место подвигу. И что самое главное на войне - это не бояться смотреть смерти в лицо.  
... Ее арестовали летом 1978-го года в белорусском городке Лепель. Совершенно обычная женщина в плаще песочного цвета с авоськой в руках шла по улице, когда рядом остановилась машина, из нее выскочили неприметные мужчины в штатском и со словами: "Вам необходимо срочно проехать с нами!" обступили ее, не давая возможности убежать. 
"Вы догадываетесь, зачем вас сюда привезли?" - спросил следователь брянского КГБ, когда ее привели на первый допрос. "Ошибка какая-то", - усмехнулась женщина в ответ. 
"Вы не Антонина Макаровна Гинзбург. Вы - Антонина Макарова, больше известная как Тонька-москвичка или Тонька-пулеметчица. Вы - карательница, работали на немцев, производили массовые расстрелы. О ваших зверствах в деревне Локоть, что под Брянском, до сих пор ходят легенды. Мы искали вас больше тридцати лет - теперь пришла пора отвечать за то, что совершили. Сроков давности ваши преступления не имеют". 
"Значит, не зря последний год на сердце стало тревожно, будто чувствовала, что появитесь, - сказала женщина. - Как давно это было. Будто и не со мной вовсе. Практически вся жизнь уже прошла. Ну, записывайте..." 
Из протокола допроса Антонины Макаровой-Гинзбург, июнь 78-го года:
"Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек - столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все..." 
 ЛЮБОВЬ ДОВЕЛА ДО БЕЗУМИЯ
"Cводить в крапиву" - на жаргоне Тони это означало повести на расстрел. Сама она умирала трижды. Первый раз осенью 41-го, в страшном "вяземском котле", молоденькой девчонкой-санинструкторшей. Гитлеровские войска тогда наступали на Москву в рамках операции "Тайфун". Советские полководцы бросали свои армии на смерть, и это не считалось преступлением - у войны другая мораль. Больше миллиона советских мальчишек и девчонок всего за шесть дней погибли в той вяземской мясорубке, пятьсот тысяч оказались в плену. Гибель простых солдат в тот момент ничего не решала и не приближала победу, она была просто бессмысленной. Так же как помощь медсестры мертвецам... 
19-летняя медсестра Тоня Макарова, очнулась после боя в лесу. В воздухе пахло горелой плотью. Рядом лежал незнакомый солдат. "Эй, ты цела еще? Меня Николаем Федчуком зовут". "А меня Тоней", - она ничего не чувствовала, не слышала, не понимала, будто душу ее контузили, и осталась одна человеческая оболочка, а внутри - пустота.  
Три месяца, до первого снега, они вместе бродили по чащобам, выбираясь из окружения, не зная ни направления движения, ни своей конечной цели, ни где свои, ни где враги. Голодали, ломая на двоих ворованые ломти хлеба. Днем шарахались от военных обозов, а по ночам согревали друг друга.  
"Я почти москвичка, - гордо врала Тоня Николаю. - В нашей семье много детей. И все мы Парфеновы. Я - старшая, как у Горького, рано вышла в люди. Такой букой росла, неразговорчивой. Пришла как-то в школу деревенскую, в первый класс, и фамилию свою позабыла. Учительница спрашивает: "Как тебя зовут, девочка?" А я знаю, что Парфенова, только сказать боюсь. Ребятишки с задней парты кричат: "Да Макарова она, у нее отец Макар". Так меня одну во всех документах и записали. После школы в Москву уехала, тут война началась. Меня в медсестры призвали. А у меня мечта другая была - я хотела на пулемете строчить, как Анка-пулеметчица из "Чапаева". Правда, я на нее похожа? Вот когда к нашим выберемся, давай за пулемет попросимся..." 
В январе 42-го, грязные и оборванные, Тоня с Николаем вышли, наконец, к деревне Красный Колодец. И тут им пришлось навсегда расстаться. "Знаешь, моя родная деревня неподалеку. Я туда сейчас, у меня жена, дети, - сказал ей на прощание Николай. - Я не мог тебе раньше признаться, ты уж меня прости. Спасибо за компанию. Дальше сама как-нибудь выбирайся". Девушка умоляла не бросать ее, признавалась в любви и говорила, что пропадет без него... Но Николай спешил домой – к любимой женщине и обожаемым детям...   
Несколько дней Тоня побиралась по хатам, христарадничала, просилась на постой. Сердобольные хозяйки сперва ее пускали, но через несколько дней неизменно отказывали от приюта, объясняя тем, что самим есть нечего. "Больно взгляд у нее нехороший, - говорили женщины. 
Поговаривают,  Тоня в тот момент действительно тронулась рассудком. Возможно, ее добило предательство Николая, или просто закончились силы - так или иначе, у нее остались лишь физические потребности. И еще она отчаянно пыталась зацепить в деревне хоть какого-то мужчину – и совсем не важно, что все, кто остался, жили с женами и семьями. Тоне настолько не хотелось оставаться одной, что на чувства других ей было просто наплевать...   
КУДА ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ
В той деревне, где Тоня остановилась вначале, полицаев не было.   В соседней деревне, наоборот, прописались одни каратели. Линия фронта здесь шла посередине околицы. Как-то она брела по околице, полубезумная, потерянная, не зная, где, как и с кем она проведет эту ночь. Ее остановили люди в форме и поинтересовались по-русски: "Кто такая?". Девушка сказала, что зовут ее Антониной Макаровой и родом она из Москвы, при этом, почему-то абсолютно не испугавшись...
Ее привели в администрацию села. Полицаи говорили ей комплименты, потом по очереди "любили" ее. Затем ей дали выпить целый стакан самогона и сунули в руки пулемет. Как она и мечтала - разгонять непрерывной пулеметной строчкой  по людям. Живым людям. 
- Макарова-Гинзбург рассказывала на допросах, что первый раз ее вывели на расстрел партизан совершенно пьяной, она не понимала, что делала, - вспоминает следователь по ее делу Леонид Савоськин. - Но заплатили хорошо - 30 марок, и предложили сотрудничество на постоянной основе. Ведь никому из русских полицаев не хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Бездомной и одинокой Антонине дали койку в комнате на местном конезаводе, где можно было ночевать и хранить пулемет. Утром она добровольно вышла на работу 
 По вечерам Антонина наряжалась и отправлялась в немецкий клуб на танцы. Другие девушки, подрабатывавшие у немцев проститутками, с ней не дружили. Тоня задирала нос, и носила самую красивую одежду. Ее она нередко снимала с тех, кого обрекала на смерть. 
На танцах Тоня напивалась допьяна, и меняла партнеров как перчатки... А утром опять выходила "на службу" и расстреливала десятки людей... Страшно убивать только первого, второго, потом, когда счет идет на сотни, это становится просто тяжелой работой, - говорила потом Тоня. 
 "Мне казалось, что война спишет все. Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Об этом я старалась не вспоминать. Хотя обстоятельства одной казни помню - перед расстрелом парень, приговоренный к смерти, крикнул мне: "Больше не увидимся, прощай, сестра!.." 
НАКАЗАНИЕ
"Розыскное дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству, - расскавал майор КГБ Петр Николаевич Головачев, занимавшийся в 70-е годы розыском Антонины Макаровой. - Периодически оно попадало в архив, потом, когда мы ловили и допрашивали очередного предателя Родины, оно опять всплывало на поверхность. Не могла же Тонька исчезнуть без следа?! Это сейчас можно обвинять органы в некомпетентности и безграмотности. Но работа шла ювелирная. За послевоенные годы сотрудники КГБ тайно и аккуратно проверили всех женщин Советского Союза, носивших это имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту, - таких Тонек Макаровых нашлось в СССР около 250 человек. Но - бесполезно. Настоящая Тонька-пулеметчица как в воду канула..." 
Но просто взять и забыть о ней было нельзя. "Слишком страшные были ее преступления, - говорит Головачев. - Это просто в голове не укладывалось, сколько жизней она унесла. Нескольким людям удалось спастись, они проходили главными свидетелями по делу. И вот, когда мы их допрашивали, они говорили о том, что Тонька до сих пор приходит к ним во снах. Молодая, с пулеметом, смотрит пристально - и не отводит глаза. Они были убеждены, что девушка-палач жива, и просили обязательно ее найти, чтобы прекратить эти ночные кошмары. Мы понимали, что она могла давно выйти замуж и поменять паспорт, поэтому досконально изучили жизненный путь всех ее возможных родственников по фамилии Макаровы..." 
Однако случайная ошибка деревенской учительницы Тони в первом классе, записавшей ее отчество как фамилию, и позволила "пулеметчице" ускользать от возмездия столько лет. Ее настоящие родные, разумеется, никогда не попадали в круг интересов следствия по этому делу. 
Но в 76-м году один из московских чиновников по фамилии Парфенов собирался за границу. Заполняя анкету на загранпаспорт, он честно перечислил списком имена и фамилии своих родных братьев и сестер, семья была большая, целых пять человек детей. Все они были Парфеновы, и только одна почему-то Антонина Макаровна Макарова, с 45-го года по мужу Гинзбург, живущая ныне в Белоруссии.  
 Муж Антонины, Виктор Гинзбург, ветеран войны и труда, после ее неожиданного ареста обещал пожаловаться в ООН. "Мы не признались ему, в чем обвиняют ту, с которой он прожил счастливо целую жизнь. Боялись, что мужик этого просто не переживет", - говорили следователи. 
Тоня с супругом
Виктор Гинзбург закидывал жалобами различные организации, уверяя, что очень любит свою жену, и даже если она совершила какое-нибудь преступление - например, денежную растрату, - он все ей простит. А еще он рассказывал про то, как раненым мальчишкой в апреле 45-го лежал в госпитале под Кенигсбергом, и вдруг в палату вошла она, новенькая медсестричка Тонечка. Невинная, чистая, как будто и не на войне, - и он влюбился в нее с первого взгляда, а через несколько дней они расписались. 
Антонина взяла фамилию супруга, и после демобилизации поехала вместе с ним в  белорусский Лепель, а не в Москву, откуда ее и призвали когда-то на фронт. Когда старику сказали правду, он поседел за одну ночь. И больше жалоб никаких не писал. 
"Арестованная мужу из СИЗО не передала ни строчки. И двум дочерям, которых родила после войны, кстати, тоже ничего не написала и свидания с ним не попросила, - рассказывает следователь Леонид Савоськин. - Когда с нашей обвиняемой удалось найти контакт, она начала обо всем рассказывать. О том, как спаслась, бежав из немецкого госпиталя и попав в наше окружение, выправила себе чужие ветеранские документы, по которым начала жить. Она ничего не скрывала, но это и было самым страшным. Создавалось ощущение, что она искренне недопонимает: за что ее посадили, что ТАКОГО ужасного она совершила?   Она погубила не только чужих людей, но и свою собственную семью. Она просто уничтожила их своим разоблачением. Психическая экспертиза показала, что Антонина Макаровна Макарова вменяема". 
ЭПИЛОГ
Антонину Макарову-Гинзбург расстреляли в шесть часов утра 11 августа 1978 года, почти сразу после вынесения смертного приговора. Решение суда стало абсолютной неожиданностью даже для людей, которые вели расследование. Все прошения 55-летней Антонины Макаровой-Гинзбург о помиловании в Москве были отклонены. 
В Советском Союзе это было последнее крупное дело об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны, и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. Никогда позже женщин в СССР по приговору суда не казнили. 
При подготовке материала использоваты открытые источники по истории СССР, материалы сайтов renascentia.ru, Википедия   
Фото НТВ, Википедия, Русинка

СПИЛБЕРГ И ЛУКАС ПРОРОЧАТ СМЕРТЬ ГОЛЛИВУДУ





"Всемирно известные кинорежиссеры Стивен Спилберг и Джордж Лукас, посетив киношколу в Университете Южной Калифорнии, заявили, что киноиндустрию в ее современном виде ждет крах, а игровое кино неизбежно превратится в нишевый рынок, сообщает The Hollywood Reporter".

 Нишевый – это маленький рынок в отпущенной ему нише. Надо думать рынок для посвященных, особых потребителей. Кино, как мощный бизнес, по крайней мере, в США, перестанет существовать, так считают мэтры Голливуда.
 Если это так, то массовый кинематограф попал в ловушку, которую он устроил сам для себя. Обращение к низменным чувствам потребителя сделало вынужденным огромные траты на фильмы. Со временем оказалось, что одних денег и спецэффектов мало. Нужны еще  таланты сценаристов и режиссеров, а с талантами нынче полный зарез, словно наблюдается странная закономерность: чем больше человеческих существ появляется на Земле, тем меньше среди них талантов. О гениях даже неловко заикаться. Физики задавили лириков.
 А все просто: вкусы толпы и деньги убивают все живое в искусстве. Нет спроса, нет и предложения. Великий обман всех художеств, построенный на вере, надежде и любви, умер. Чудовищный ХХ век окончательно расправился с иллюзиями потомков Адама и Евы. Люди больше не верят, что Золушка найдет своего принца, Жан Вольжан из каторжанина превратится в святого, а Родион Раскольников покается и оплачет убиенных им старушек. Нет веры - нет и послушников. Мир перестал верить в возможность «светлого будущего». Даже Мастеру своему Булгаков смог подарить только покой после смерти. И виноваты во всем этом не только массовые убийства прошлого века, а, прежде всего, ложь новых религий – идеологий. Где «тысячелетний рейх», обещанный немцам нацистами? Где коммунизм, ради которого большевики долгие годы истязали и мучили подвластный народ? Великой ложью большого художника была жива вера человечества в победу добра над злом. Ложь политиков убила эту веру. Кстати, продолжает убивать и сегодня, создав «общество потребления» - общество свиного корыта, наполненного пусть первоклассными, но помоями. Вот от этих помоев и начинает тошнить даже массового зрителя, что пришлось заметить Стивену Спилбергу и Джорджу Лукасу.