После "Хрустальной ночи" - с начала декабря 1938 г. по август 1939 г. - корабли, плывшие в темноте ночи, совершали снова и снова один и тот же рейс из Хук-ван-Холанда (Нидерланды) в английский Харвич. Их "грузом" были дети в возрасте от трех месяцев до 17 лет, отправленные родителями в Англию за спасением жизни в рамках спасательной акции "Киндертранспорт". Они добирались туда, в неведомый мир, совсем одни. Подавляющему большинству из них больше никогда не довелось увидеть своих родителей снова...
Берта Левертон была одной из тех счастливчиков, кому повезло: после шести лет пребывания в Англии она вместе с братом и сестрой - также детьми "киндертранспорта" - воссоединилась с родителями в 1944 г. Через 50 лет, в 1989 г., Берта организовала в Лондоне незабываемую встречу всех тех бывших "детей", кого тогда спасли и кому, как и ей самой, повезло.
Берта Левертон (урожденная Энгельхардт) родилась 23 января 1923 г. в баварской столице Мюнхене в семье выходцев из Польши Моше и Розы Энгельхардт. Берта была их старшей дочерью. У нее был также брат Тео, который был младше Берты на три года, и сестра Инге, младше ее на семь лет.
Детство и подростковые годы Берты пришлись на период подъема нацизма и усиления антисемитизма в Германии. После прихода Гитлера к власти 30 января 1933 г. по стране прокатилась волна нападений на евреев. Их положение стремительно ухудшалось: начались жестокие преследования, бойкоты еврейских магазинов и антисемитская пропаганда. Последующее введение Нюрнбергских расовых законов повлекло за собой массовые ограничения евреев в правах. В городе Дахау недалеко от Мюнхена, где проживала семья Берты, был создан первый в стране концлагерь, где проводились чудовищные медицинские эксперименты над людьми. Позднее по образцу Дахау возникли другие подобные концлагеря. Страна превратилась в однопартийное нацистское государство, ненавидящее евреев.
Но переломным моментом в жизни семьи Энгельхардт стала печально известная "Хрустальная ночь" - массовый антиеврейский погром, устроенный нацистами в ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. После этого ужасающего события еврейскому населению Германии стало очевидно приближающееся наступление смертельной опасности. И тогда многие евреи приняли решение о том, что нужно попробовать немедленно спасти хотя бы детей...
Через пять дней делегация британских еврейских лидеров обратилась лично к премьер-министру Великобритании Невиллу Чемберлену с просьбой о разрешении временного ввоза в страну еврейских детей без их родителей. Всего за несколько месяцев до начала Второй мировой войны, 22 ноября 1938 г., британский парламент принял решение об их временном приеме. Местная пресса обратилась к гражданам страны с призывом принять на попечение еврейских детей.
Эту грандиозную акцию по спасению детей от нацизма, названную "Киндертранспорт", поддержали различные организации в Германии, Нидерландах и Великобритании (см. "ЕП" 2024 г., № 12). Более 10 тыс. еврейских детей и подростков из оккупированных нацистами государств было вывезено и, таким образом, спасено.---
Первый детский транспорт вывез 196 детей из Берлина 30 ноября 1938 г., затем железнодорожные составы с детьми были отправлены из Мюнхена, Кёльна, Лейпцига, Гамбурга, Данцига (Гданьска), Вены, Праги и Кёнигсберга, последний - в августе 1939-го. Самым маленьким детям-беженцам было три месяца, в дороге за ними ухаживали старшие дети, которым было максимум 17 лет.
Чтобы обеспечить участие как можно большего числа семей в акции "Киндертранспорт", еврейские общины выделяли на семью только одно место. Родители, в семьях которых было более одного ребенка, должны были сделать мучительный выбор: кого из детей отправить и спасти, а кого - оставить на верную смерть...
Моше Энгельхардту удалось получить место для старшей дочери Берты, которой тогда было 15 лет, и, после долгих уговоров в еврейской общине, для 12-летнего сына Тео. С одним чемоданом и ручной кладью на каждого, они 4 января 1939 г. отправились на поезде из Вены в Аахен.
Родителям пришлось принять трудное решение: спасти дочь и сына, отправив одних в чужую страну, осознавая, что, возможно, больше их не увидят. Впоследствии Берта неоднократно подчеркивала, что ее родители, как и родители других детей "Киндертранспорта", были настоящими героями. Ведь именно они решились отправить своих детей в неизвестность, чтобы спасти, не зная, что их там ожидает и увидятся ли они снова...
У каждого ребенка на шее была табличка с номером. Такой же номер был прикреплен к детскому чемоданчику, который ребенок был в силах поднять.
Для самих детей и для родителей отправка была невероятно мучительной. "Видеть, как дети и родители плакали во время прощания на платформах, было невыносимо, - вспоминала Берта. - Все родители перед отправкой обещали своим детям: "Мы скоро приедем к тебе". Как бы иначе им удалось уговорить маленьких детей сесть в поезд?"
"Когда поезд отошел, - вспоминала сестра Берты Инге Садан, - и моя сестра и брат уехали, все родители на перроне вокзала плакали, и я страшно боялась, что моя мама тоже будет плакать. Она была очень сильным человеком, но мне казалось, что все плачут просто потому, что они слезливы, а если моя мама заплачет, то это и вправду будет означать нечто трагическое. Поэтому я всё время про себя повторяла: "Не плачь, не плачь, ты ведь не будешь плакать?" И она не заплакала..."
После трехдневного путешествия через Франкфурт-на-Майне и Нидерланды Берта и ее брат прибыли в порт Харвич (Англия), где им предоставили жилье в лагере местечка Доверкорт вместе с другими детьми, которые временно не смогли попасть в приемные семьи.
"Мы называли это "скотным рынком", - рассказывала Берта, - потому что каждые субботу и воскресенье нас обязывали надевать всё самое лучшее и приходили гости. Мы чувствовали себя, как обезьяны в зоопарке: на нас глазели, нас оценивали, чтобы понять, подходим ли мы им. Большинство семей хотели маленьких голубоглазых блондинок в возрасте от трех до семи лет и маленьких мальчиков. К тому времени в спешке создавали общежития, чтобы принять большой поток детей. Поэтому нас должны были разбирать очень быстро: лагерь в Доверкорте был переполнен - каждую неделю прибывала новая партия детей".
Два месяца спустя английская пара забрала к себе Берту. Девочка, по сути, стала горничной и выполняла все домашние дела своих приемных родителей. "Моего брата выбрали первым - в друзья к маленькому мальчику в город Ковентри. И когда меня спросили, хочу ли я в семью в Ковентри, я, конечно же, ухватилась за эту возможность, желая быть рядом с братиком".
Девочек-подростков часто брали к себе семьи, которые рассчитывали иметь бесплатную прислугу. Они, конечно, не представляли себе, что имеют дело с детьми из богатых и интеллигентных семей, которых учили музыке, языкам и которые дома часто сами имели прислугу. "И меня взяли в семью в качестве прислуги. Я никогда не хотела быть в услужении и наотрез отказалась носить униформу. По-моему, они взяли меня только затем, чтобы похвастаться перед соседями, потому что сами были из рабочих. Культурный шок был очень сильный. Мы не выглядели как беженцы. Многие из нас приехали в своей лучшей одежде, и некоторые местные люди были этим возмущены. Они хотели, чтобы беженцы выглядели как беженцы. Из-за того, что моя одежда была лучше, чем у нее (у опекунши Берты. - Э. Г.), она отобрала ее у меня".
Живя в приемной семье, Берте пришлось не только выполнять работу по хозяйству, но и трудиться на хлопчатобумажной фабрике в Йоркшире. Ее заработная плата сначала частично, а затем полностью удерживалась приемными родителями, хотя Еврейский комитет по делам беженцев выплачивал им небольшую компенсацию за прием детей. Берта не имела возможности посещать школу. В доме не было книг, и ей разрешалось включать радио только в редких случаях, после выполнения всех ее "обязанностей". "Им платили за то, что они меня приняли, - рассказывала Берта. - Я не только работала на них, но и ходила на работу, и мне приходилось каждую неделю отдавать им свою зарплату".
Как и многих других детей-беженцев, ее определили в христианскую семью, но она, к счастью, сумела сохранить свою религиозную принадлежность. "Довольно многие из нас стали христианами, - рассказывала Берта. - Они приехали маленькими детьми и нуждались в чем-то, во что можно было верить. Вы берете детей 5, 6, 7 лет, и это дает им корни. Это именно то, что тогда получилось. Английское еврейство не распахнуло нам свои объятия. Проблема усугублялась бесчувственностью комитетов по делам беженцев, состоящих из евреев, которые не обращали особого внимания на то, отправляются ли еврейские дети-беженцы в еврейские дома".
Дети "Киндертранспорта" были собраны небольшими группами на протяжении многих лет в общежитиях, в которых они жили, или по школам, в которых они учились. "Я потеряла свое детство, - продолжала Берта. - Мы все его потеряли. Мы осознавали и чувствовали то, что происходило. Большинство из детей не "сломались" во время войны. Это произошло потом, после нее, когда они увидели фотографии концлагерей, когда они узнали о том, что их родители никогда не приедут за ними, когда поняли, в каких ужасных обстоятельствах они стали сиротами. Каждый из нас может понять чувства ребенка, разлученного с родителями".
---
В августе 1939 г. сотни детей, которые ждали отправки поездов "Киндертранспорта" в Берлине и Вене, не смогли уехать... Отправка была прекращена. Но те дети, которые жили в Англии, нередко демонстрировали чудеса преданности своим семьям. В Германии, Австрии, Чехии родители оказались совершенно беспомощными перед лицом смерти, и их дети ходили по домам, ища им работу и пристанище, чтобы вытащить их из нацистской Германии и спасти. Дети и родители как бы поменялись местами.
Летом 1939 г., в канун начала Второй мировой войны, к Берте в Англию успела прибыть на воссоединение ее девятилетняя сестра Инге. Прибыв в Англию девять месяцев спустя после сестры и брата, она, к счастью, нашла жилье у "дяди Билли" и "тети Виры", как они называли своих приемных родителей по их просьбе.
Это стало возможным после того, как Берта сумела умолить своих опекунов принять Инге, при этом сообщив им ложную информацию о цвете ее волос. Дело было в том, что "дядя Билли" не выносил рыжих, а волосы Инге были рыжими, как огонь. "Единственной надеждой на визу для моей младшей сестры, - вспоминала Берта, - была принявшая меня семья. Инге была очаровательной малышкой, а у них не было детей. Я показала им фотографию Инге, она вроде бы им понравилась. Но до меня дошел слух о том, что дядя Билли ненавидит рыжих. А Инге как раз была ярко рыжей. Вопрос о цвете ее волос не вставал - ведь у меня были каштановые волосы. Однажды он спросил меня, как бы между прочим: "Какого цвета волосы у твоей сестры?" И я ответила: "Э... как у меня..." И больше ничего. И они согласились ее принять".
"Я с радостью уехала в Англию, - рассказывает Инге. - Это было для меня приключением: поехать за границу, путешествовать поездом. Моя сестра писала фантастические письма, всё было чудесно, и там также находился мой брат, и он сообщал, что у него есть собака. Эта собака потом меня укусила, так что я не была от нее в восторге..."
"Инге приехала. Огненные волосы, тициановски-рыжие, - рассказывала Берта. - Дядя Билли был, прямо скажем, в бешенстве. Он обернулся ко мне и обозвал меня такой-то и такой-то лгуньей. Я ему ответила: "Ну что теперь - из-за того, что у Инге рыжие волосы, ей придется вернуться в Германию? Ну выгоните ее тогда! Большое спасибо вам за приглашение!" И, в конце концов, он успокоился и принял ее в дом".
Сначала все они жили в Ковентри, но в ноябре 1940 г. переехали в Йоркшир из-за начавшихся печально известных германских авиационных налетов, получивших название Coventry Blitz.
"Я знаю, что должна испытывать только благодарность, но не могу, - рассказывает Инге. - Каждый раз, когда начинались авианалеты, мы все отправлялись в деревню, где пережидали до конца дня в доме знакомых дяди Билли. Но однажды эти знакомые сказали, что они не хотят видеть у себя немецких детей. И наши опекуны стали уезжать в деревню одни, оставляя нас. Как-то ночью завыла сирена, и начались страшные бомбежки. Снаряд попал в наш дом. Верхний этаж был разрушен, дом горел. Но мы чудом успели выскочить наружу. Мы находились у матери тети Виры, которая содержала пансион. И бомбы сыпались дождем всю ночь. На следующее утро, когда тетя Вира и дядя Билли вернулись и увидели свой дом, они думали, что мы погибли. И они оба бросились в другой дом, а там мы сидим и пьем чай, как ни в чем не бывало. И тогда я единственный раз в жизни увидела, как плачет тетя Вира. Видимо, от облегчения. И из-за пережитого за нас страха. Я думаю, у нее всё-таки было сердце".
---
Родители Берты, Тео и Инге - Моше и Роза Энгельхардт, - совершив смертельно опасный побег из нацистской Германии, мужественно преодолев долгий и тяжелый путь через Европу, воссоединились со своими детьми в Англии в январе 1944 г. Моше и Роза сумели пересечь границу Германии неподалеку от Граца только в 1940 г. и бежать через несколько стран в Португалию, где они проживали до приезда в Англию к детям. (В 1943 г. британское законодательство разрешило близким родственникам детей-беженцев в возрасте до 15 лет из нейтральных стран въезжать в Англию. Их дочь Инге, которой тогда было 13 лет, соответствовала этим требованиям, что позволило родителям въехать в Англию.) Все вместе они переехали жить в Бирмингем. Воссоединение семьи Энгельхардт было, к сожалению, крайне редким случаем: подавляющее большинство молитв детей "Киндертранспорта" об этом так и не были услышаны...
"Каждую ночь с тех пор, как я рассталась с родителями, - вспоминала Берта, - я молилась: "Боже, пожалуйста, пусть это длится не больше пяти лет". И через пять лет, почти день в день, мы получили телеграмму".
"В телеграмме говорилось, - рассказывала Инге, - что родители прибывают в Ковентри в пятницу в 4.45. Этим же поездом прибывали школьники из лагерей. И я поняла, что мою встречу с родителями после пяти лет разлуки увидят все соседи. Я не могла этого выдержать и сказала сестре и брату, которые пошли их встречать, что пойду домой поставить чайник. Они захотят выпить чашку чая. И убежала от них. Я ждала со своим чайником целую вечность. И вдруг я увидела в окно брата и сестру, которые шли по улице с незнакомой пожилой парой с чемоданами и сумками. И я помню, как я бросилась их встречать... Я понимала, что это мои родители, но они казались не теми людьми, от которых я уехала... Они выглядели гораздо старше и были сильно измученными. И мы сами, конечно же, не были уже теми детьми, которых они сюда отправили. Я выбежала на улицу и вдруг поняла, что ничего не могу сказать по-немецки, кроме "мутти" и "папа". И мы стояли и смотрели друг на друга... Это была такая душевная травма..."
"Инге больше не говорила по-немецки, - вспоминала Берта. - Мой брат говорил с трудом. Я могла с ним разговаривать. Но эти препятствия вскоре совершенно исчезли, и мы все снова стали одной семьей".
---
После окончания войны, в 1945 г., 22-летняя Берта познакомилась со своим будущим мужем, который владел продуктовым магазином в Бирмингеме. Их две дочери родились и выросли там. Старшая дочь Мири Райх сейчас живет в Лондоне, младшая Шула Кон - в Израиле. Когда первый муж Берты умер, она также переехала в Лондон, где встретила своего второго мужа. Она жила там, зарабатывая на жизнь продажей ювелирных изделий. В возрасте 86 лет Берта переехала в Израиль, в Иерусалим, где прожила до самой кончины.
Ее брат Тео закончил в Англии учебу и нашел работу на лондонской фабрике. Сестра Инге после окончания школы в Бирмингеме также переехала к брату в Лондон.
На долгие годы история "Киндертранспорта", к сожалению, забылась. По мере приближения ее полувековой годовщины Берта всё чаще задавалась вопросом о том, как сложилась судьба детей "Киндертранспорта". В 1989 г., через 50 лет, она решилась создать ассоциацию "Киндертранспорт", чтобы сохранить для потомков память об этом значительном событии в истории Холокоста. Это стало делом всей ее жизни.
"Всё началось тогда, - вспоминает дочь Берты, Мири Райх, - когда наша мама осознала, что ее 15-летняя внучка ничего не знает о том, как ее бабушка в таком же возрасте оставила своих родителей и приехала с 12-летним братом в чужую страну с другим языком и культурой. Именно тогда мама пришла к выводу о том, что после 50 лет молчания, наконец, пришло время собраться вместе и помянуть прошлое. Она взяла дело в свои руки и дала объявление в еврейские газеты с просьбой ко всем, кто также участвовал в "Киндертранспорте", связаться с ней для возможной встречи. В то время она и понятия не имела, что из такого скромного начала разовьется масштабный международный проект памяти, поскольку у подавляющего большинства этих детей члены семей погибли в лагерях смерти".
В июне 1989 г. в Лондоне, по случаю 50-летия "Киндертранспорта" состоялся съезд его участников. Более 1200 человек - бывшие дети-беженцы, их супруги и их дети - прибыли из всех частей Соединенного Королевства, Израиля, Австралии, США, Канады и других стран, куда переехали на жительство около 2500 из них. Все они собрались, чтобы встретиться со старыми друзьями, отпраздновать годовщину своего спасения, выразить благодарность принявшему их народу Англии и почтить память родителей, которые самоотверженно отправили их в Англию для спасения жизни. Судьбы их сложились по-разному. В частности, четверо из них стали лауреатами Нобелевской премии.
Успех съезда стимулировал создание в 1989 г. по инициативе Берты Левертон ассоциации "Воссоединение "Kindertransport"" (Reunion of Kindertransport, ROK). Ассоциация базируется в Нью-Йорке. Ее миссия состоит в том, чтобы найти, воссоединить и объединить детей и их семьи, чтобы рассказать миру об этой малоизвестной главе в истории Холокоста, а также в благотворительной работе по оказанию помощи детям без родителей, независимо от расы или религии. 2 декабря 2013 г., в день 75-летия со дня прибытия первого транспорта в Англию, ROK учредила Всемирный день "Киндертранспорт".
Берта Левертон более 20 лет возглавляла ROK. Она много лет работала над тем, чтобы истории детей "Киндертранспорта" не были забыты. Сотни из них написали книги о своем опыте и проводили лекции в молодежной аудитории. Берта занималась изданием информационных бюллетеней и созданием архивов "Киндертранспорта" в образовательных целях. Она устраивала вечера празднования Хануки и Пурима для тех, кого в Англии усыновили нееврейские семьи и для кого эти еврейские праздники были лишь смутным воспоминанием. Она также устраивала бар-мицвы для тех, кому за 70 и у кого их никогда не было.
55 лет спустя состоялась вторая встреча в Израиле, на которой 500 "детей" со всего мира собрались вместе. Более 1200 человек, включая сэра Николаса Уинтона (см. "ЕП", 2025, № 7) встретились 60 лет спустя в Англии.
Берта Левертон совместно с писателем Шмуэлем Ловенсоном стала соавтором и составителем книги историй детей-беженцев о "Киндертранспорте" "Я прибыла одна", которая вышла в свет в 1990 г. в Англии и стала бестселлером. Она также приняла участие в документальном фильме "В чужие руки: истории "Киндертранспорта"", созданном режиссером Марком Джонатаном Харрисом и продюсером Деборой Оппенгеймер. В 2001 г. этот фильм стал лауреатом премии "Оскар" за лучший документальный фильм.
В 1989 г. Германия наградила Берту Федеральным крестом "За заслуги перед Федеративной Республикой Германия". В ноябре 2005 г. в Лондоне королева Елизавета II наградила ее почетным званием члена Ордена Британской империи (M.B.E.) за основание ROK и ее приверженность еврейскому народу.
"Мы были очень горды тем, - рассказывает Мири Райх, - что наша мама получила M.B.E. от королевы и была приглашена вместе с группой детей "Киндертранспорта" на ужин, который дал в их честь принц Чарльз. Во время ужина он выразил им благодарность за преданность обществу Великобритании. В последние годы жизни мама по-прежнему оставалась такой же деятельной, отзывчивой и скромной, какой была всегда, и продолжала готовить для нас кнейдлах на Песах. Она многого добилась в своей жизни, и многие любили ее и восхищались ею".
Прожив долгую жизнь, Берта Левертон скончалась 1 декабря 2020 г. на 98-м году. На траурной церемонии Карен Поллок, исполнительный директор Holocaust Educational Trust, отдавая дань уважения ей, сказала: "Несмотря на то что Берта Левертон пережила большую личную трагедию, на протяжении всей своей жизни она оставалась "старшей сестрой" для многих детей "Киндертранспорта" и всегда - желанным гостем на наших встречах. Она была движущей силой и основателем Reunion of Kindertransport, а ее книга "Я прибыла одна" стала исторически ценным рассказом о том, что ей и другим детям-беженцам пришлось пережить..."
Источник: "Еврейская панорама"
